Со скоростью гонок

Уилл всегда считал, что живописные вечера есть не только в песнях, в фильмах или онлайн-играх, но и на Берке. Само по себе разукрашенное в нежные розовые и грубо-фиолетовые оттенки небо уже вызывало нескончаемый восторг и желание любоваться природой дальше. Если бы у них были крылья, то Уилл несомненно бы каждый вечер взлетал в небо, несмотря на жуткие холода или плохую погоду, оказывался выше облаков и парил там, дожидаясь, когда над всем городом вспыхнут россыпи звёзд. Уилл, на удачу свою, был учеником астрономического класса, потому на уроки звездоведения и астрономии уделял времени ещё больше, чем механическим наукам. В том году, как Хэддок точно помнил, они уделяли много времени созвездиям, звездным картам и постоянным выездам на природу. Сейчас же им вновь приходится тратить сутки на какую-то трудно запоминающуюся теорию, смотреть на компас и скелет какого-то животного, что профессор Флегма заставила приобрести во имя науки. Уилльям совсем не хотел становится настолько связанной с наукой фигурой. Когда-то он мечтал, подобно отцу, быть полицейским. Даже просил отдать его в соответствующую школу, но Стивенсон отчего-то был слишком к этому восприимчив и упрям, потому отказался напрочь. Впрочем, вскоре это занятие перестало увлекать юного Хэддока. Это было примерно тогда же, когда отец впервые отвёл его в мастерскую дяди Пита, где с того самого момента Уилл проводил все свободное время, мастеря и чиня все свои уникальные инженерные создания. Вершиной творчества стал мотоцикл, который ныне известен как "Ночная Фурия". Абсолютно чёрный, с яркими зелёными полосами вдоль – его узнавали на каждом повороте ночью. Днём этот шедевр своего мастерства парень прятал в старом гараже в трёх кварталах от школы и дома – так точно никто не найдёт. Жил сам Хэддок с отцом и названной сестрой в небольшой квартире в одной из многочисленных многоэтажек в городе. Удивительно, как начальник полиции живёт в столь скромной месте, но и Мила, и Уилл точно знают, что мистера Хэддока здесь увидеть можно максимум раза два в неделю и дня четыре на праздниках. В остальное время подростки живут сами, получая от отца лишь какие-то подарки да карманные деньги, лежащие каждую неделю в конвертах на барной стойке. Комната Уилла, которую до этого он делил с Дареном, а после остался в ней в гордом одиночестве, не отличалась огромными размерами. Кровать в углу, письменный стол с компьютером и клавиатурой, несколько грамот на стене – все-таки, как сильно он не хотел бы не связывать свою жизнь с наукой, он был очень в ней успешен – красовались в золотых рамках, небольшой скелет кошки на полке подле стола, какие-то инструменты, неаккуратно брошенные в корзинку, много всяких бумаг, зарисовок и канцелярии. На стене около кровати огромная карта мира, над рабочим столом бесконечные чертежи, на прикроватном столике небрежно брошенные скетчбук, краски и кисточки, в другом углу стоит мольберт, чем-то испачканный холст и табуретка с пастелью на ней. Творческий беспорядок, словно ты находишься в комнате художника – вы многого не знаете про Уилла, ведь парень, наверное, все же, к счастью своему, вправду талантливый и умелый. Огромное количество учебников обычно лежали в куче или на полу, или в небольшом стеллаже, откуда доставались лишь перед какими-то работами. Прочая мелкая канцелярия тоже лежала там вместе с уже изрисованными вдоль и поперёк блокнотами, альбомами и ежедневниками. Любовь к рисованию у Уилла была ещё с детства, когда в песочнице вместо куличиков он пальцем вырисовывал различные лица детей, что видел рядом. В художественную школу, правда, идти он отказался, но саморазвитием занялся с завидной скоростью. Уже вскоре карманные деньги начали уходить на товары из канцелярских и художественных магазинов. Вот и сейчас, вместо подготовки в проекту по биологии, Уилл упорно вырисовывал что-то на смятом листке бумаги, иногда откидывая уже почти что закончившийся карандаш в сторону и грея окаменевшие от усталости и напряжения пальцы о чашку ещё не остывшего кофе. — Брат, ты опять дурью маешься? — Мила поправила косу и заглянула в комнату. В противовес беспорядку шатена, у брюнетки все было аккуратно, прибрано и чисто, хотя, все-таки, тому, что девушка отыскивала среди творческих завалов хлама Хэддока, Милана завидовала. Она вот рисовать не умела, хотя обладала стопроцентным слухом. — У вас же работа по биологии, да и Дарен знает твой секрет.. Неужели не хочешь ничего с этим сделать? — Раз Дарен знает, то лучше вообще залечь на дно и не высовываться, — лениво брякнул Уилл, делая несколько глотков. Тёплый напиток приятно согревал горло, оставляя после себя чуть горьковатый привкус на губах и языке. Но, по-честному, именно это послевкусие стритрейсер ненавидел. — Но я появлюсь на завтрашней гонке, обещаю. Мила лишь покачала головой, проходя в комнату и садясь на кровать. Под ней что-то скрипнуло, и парень не сдержался от ехидного комментария о весе девушки, на что тут же получил подушкой в голову. — Я же пошутил! — Уилл скрестил руки, пряча голову от метких ударов подушкой, но девушка была беспощадна в этой ситуации. — Я тебе пошучу, — она в последний раз ударила того по спине, откинула подушку и поправила волосы. — Отец хотел сегодня приехать. Будешь ждать его возвращения? Хэддок нахмурился и поджал губы. Стивенсон редко возвращался домой просто так, потому можно было сделать вывод, что их двоих ожидает какой-то серьезный и важный разговор. — Наверное, отцу стало совестно, что он нас оставил надолго одних, — голос Уилла просто переполнялся ядом сарказма. Некоторые на параллели вообще считали, что у парня вместо крови течёт яд, настолько иногда его словечки остры и холодны по отношению к другим, так сильно они ранят и отравляют самолюбие прочих. Да, Уилла не любили в школе. — Да ладно тебе, вдруг он просто захотел приехать к нам и поболтать с нами, — Мила ко всему относилась с большей простотой, нежели Хэддок. Даже не имея счастливого детства, казалось, что никакой от того психической травмы у неё и не осталось. Дверь в прихожей хлопнула негромко, потому подростки сначала и не поняли, что в дом кто-то зашёл. Лишь спустя пару минут они услышали какой-то шорох на полках с документами и договорами, а после мелкий топот ножек по плитке в коридоре. Переглянувшись, оба выбежали из комнаты, встретившись взглядом с начальником полиции и – Уилл не поверил своим глазам – щенком. Собачонка, заметив детей, тут же неуклюже побежала им навстречу, моргая большими преданными глазёнками. Взгляд Хэддока-младшего, тем не менее, зацепила одна деталь – хвост. Его, если говорить совсем примитивно, не было. — Дети, — кажется, шатен давно не слышал голос отца: его приятный тон звучал каким-то чужим и далеким для паренька, — вы ещё не спите. Что ж, тогда, наверное, стоит посидеть в компании семьи и.. Собаки, — он посмотрел на чёрной комок шерсти, все ещё вертевшийся около брата с сестрой. — Я знаю, что твой день рождения, Уилл, не сегодня и не завтра, но случай вынуждает. Младший Хэддок так и знал, что если приходит отец, значит впереди будет долгий и серьезный разговор. Он присел на корточки, посмотрев на собаку. Собака, что удивительно, умными глазами смотрела в ответ и даже не пыталась наброситься на Уилла. Сначала шатен пытался понять, почему же животное кажется ему столь знакомым, а потом понял, что это щенок из приюта. И когда только Мила успела передать все отцу? — Привет, — он аккуратно протянул руку, потрепав пса по голове и заметив, что тот от радости, кажется, даже улыбнулся. — Что у тебя с.. Зубами? — он попытался заглянуть тому в пасть, чтобы взглянуть на мелкие клыки, но и их не заметил. — Так ты Беззубик.. — щенок отряхнулся, словно высказывая все своё отношение к новой кличке, после чего попытался укусить парня за палец. — А, нет, ты с зубами... Уилл потряс ладонь, пару раз на неё подул и со стыдом подумал о том, что явно ученики с классным руководителем-биологом не так от укусов животных спасаются. — Что же.. А теперь к новостям.. — Стивенсон помял ладони, присел за стол и задумчиво обвёл взглядом детей. — Мила, Уилл, боюсь, что нам придётся переехать. Точнее, только нам с тобой, Уилл, — на удивлённый взгляд Милы от медленно ответил: — Пит согласился взять опекунство над тобой, Милана. — Что.. Почему?! — Хэддок младший подхватил на руки щенка и быстро подошёл к столу. — Ты же хотел поступить в полицейскую школу, — уклончиво ответил Стивенсон. — Да и меня переводят в другой штаб. Там как раз рядом полицейский колледж, будешь учиться на хранителя порядка, как и мечтал, — с некоторым воодушевлением проговорил начальник полиции, и Уилл почувствовал, что разочаровывать отца сейчас ему совсем не хочется. — Я знаю, что с наукой у тебя все не так ладно, потому.. — о том, что это не так, Уилл решил не говорить. — Пойдёшь по моим стопам. — Ты уже мне всю жизнь расписал, да? — холодно уточнил подросток, сжав щенка на руках. Тот недоуменно перевёл взгляд на нового хозяина. — Уилльям, — строго проговорил отец. Ох, как же это ненавидел школьник. — Знай, что это не моё решение. Надо мной тоже есть ещё более высокое начальство, оно и решило перевести меня в другое место. — И сколько нам ещё вместе быть? — негромко уточнила Мила; Хэддок-младший уловил тоску в голосе сестры. — До конца этого учебного года, — незамедлительно ответил Стивенсон. Перед сном, когда все огни и лампы были погашены, Уилл позволил себе тихо завыть от отчаянья. В его распоряжении осталось не более четырёх месяцев, прежде чем его жизнь перевернётся с ног на голову. И больнее всего било одно осознание. Ему больше не быть стритрейсером.