Чувства на кончиках пальцев

- Что ты думаешь делать, Кайл?- спросил Джонатан, впервые в жизни поставив перед ним не стакан с виски, а чашку с кофе. Его друг, переплетя пальцы и упираясь локтями в стол, о чем-то очень усердно думал, глядя в одну точку.- У тебя сейчас до чертиков страшное лицо. - Я думаю, Джо. - О чем? О том, что произошло вчера? - Да,- ответил Данте, хотя этого можно было и не делать, его заместитель и так знал ответ. Таким сосредоточенным он не был давно, с самих похорон Джереми, когда пытался сам понять, кто мог за этим стоять. - И что думаешь об этом? - Вещи впредь буду покупать лишь через Интернет. Как Мэтт? - Он ведет себя как обычно. После обеда он рисует, через полтора часа садиться за книги. Боюсь, такими темпами он прочитает все, и придется коллекцию пополнять. - Вот как… - Кайл, ты меня пугаешь. - Что-то здесь не так. И я пока не понимаю что. Я точно никому не говорил о том, что собираюсь забрать его, да еще и отвезти куда-то… - Про выставку они не знали. Иначе бы точно убрали бы нас еще там. - Не думаю. Там камеры и охранники повсюду. Я их не запомнил, слишком все быстро произошло. А вот на камерах… Магазин? Ты послал туда людей? - Все пленки были уничтожены. К тому же, работали чисто, никаких следов бы и не осталось. Они убили одну из продавщиц, вторая слишком испуганна, да и не скажет ничего дельного, ведь тоже не запоминала их лица… - Черт…- шикнул Кайл, пытаясь разбить стол кулаком, однако даже с его силой у него ничего не получилось.- Хорошо проработали. - Я говорил, если бы они знали, что я остался в машине, то они точно бы убили тебя и Мэтта. А именно он был их целью, скорее всего. - Да уж понятно. А меня за компанию решили вывести из игры. - Есть какие-то мысли?- спросил Джонатан. - Возможно,- ответил Данте, отпивая из чашки черный ароматный напиток. Он не освобождал голову от тягостных мыслей, но согревал, даже если сейчас было не очень холодно. Однако от всего этого по телу дрожь пробегала. Кому мог понадобиться полностью чистый, невинный до самых костей мальчик, который никому зла даже не пожелал, не говоря о поступках? Кто захотел его смерти? Ответ был один: тем ублюдкам, которые убили Джереми. Мэтт видел намного больше, чем должен был, пусть и не известно, почему он оказался там, в том злосчастном мусорном баке. - Поделишься? - Не сейчас. Голова раскалывается,- может, другой слушатель подумал бы, что это чистая правда, но только не Джонатан. Он знал, что именно кроется за этими словами. Кайл дураком не был, и если чутье подсказывало ему, что здесь завелась крыса, значит, так оно и есть. И чтобы вывести ее на чистую воду, нужно, чтобы он проявил себя. И, скорее всего, обожаемый босс уже придумал какой-то очень хитрый план. - Хорошо. Тогда поговорим потом. Босс знал, что если за ними следят, то лучше не сильно показывать свои истинные намерения даже в доме. А то, что об их отъезде знали заранее, а не увидели машину уже на улице, мирно гуляя с пекинесом, уже было доподлинно известно. Их кто-то выдал. Кто-то из близких, кто был вчера в поместье. Этот список был недолгим, но проверять и пытать их всех было бы долгим и неблагодарным делом. А вдруг кто-то из прислуги? - Думаешь, в саду нет камер?- спросил младший босс, когда они встретились через полчаса на одной из лавочек в большом зимнем саду за домом, скрытый от всех мутными стеклами и высокими деревьями. Недалеко раскинулась беседка, однако они туда не отправились. Там камера тоже была. - Может и есть,- проговорил Данте, играясь с телефоном. Со стороны казалось, будто он играл в какую-то игру, однако это было не так. Он набирал сообщения, а Джонатан, сделав вид, что изучает своего собеседника, скосил глаза, чтобы увидеть, что там пишет его друг.- Все же надо что-то делать. - Что ты придумал?- спросил его собеседник, уже будучи в курсе нового простого и банального плана. - Здесь Мэтту опасно. Если здесь завелись крысы, то они уже знают о нем. И знают, что рано или поздно ворвутся сюда, так что нужно скорее увезти его. - Куда?- спросил внезапно Джонатан, изображая растерянность, страх и удивление.- О твоих… Кайл вздохнул, опуская телефон, словно этот разговор отвлек его от игры и расстроил не больше его зама. На самом деле план уже был готов, осталось лишь бросить наживку. Оставалось надеяться, что о том, что это ловушка, догадаются слишком поздно, чтобы он успел их размазать по асфальту. - Я знаю. Мои дома не вариант. Однако…- он припал к уху Джонатана.- Есть одно местечко. Я намерен отвезти туда Мэтта завтра. Нет времени мешкать. - Это то самое?- спросил тот, делая вид, что знает, о чем идет речь. Однако на самом деле не имел понятия, о каком месте говорится в этой игре. - Да. Об этом никто не должен знать. И ты останешься здесь. Если мы доберемся до моста по бульвару Сипорт, нам уже ничего не будет угрожать. - Я понял,- ответил заместитель.- Только больше никто об этом не должен знать. - Мэтта нужно немного успокоить. Думаю, если подсыпать ему в завтрак снотворного, проблем не возникнет. - Ты уверен? В этот момент Билл, кого первого начали подозревать в прослушке и видеозаписях, пытался всеми силами заглушить сигнал, ведь отследить его не представлялось возможным, так как линия сигнала уходила куда-то в самую глухую пустыню мира. Так как никаких подземных бункеров там замечено не было, то, скорее всего, всю технику бывшего хакера хорошо запутали. Однако сигнал проходил. Сам он прекрасно слышал разговор Джонатана и Кайла, хотя знал, что это все лишь игра для слишком наглых посторонних. - У меня уже нет времени обдумывать все. Здесь тоже опасно. Нужно бежать. - Данте бы никогда так не поступил. - У меня нет выбора. Если Мэтта поймают или убьют, его кровь будет на моих руках. Я не могу допустить его убийства. Все это было сказано для поддержания игры. Мэтт был необычайно важен, особенно для мужчины, однако все это вполне логично обосновано. Он видел. Не говорил и не рисовал, но точно должен был видеть те лица. Или хотя бы что-нибудь. Может, среди них есть некто, кого мафиози знал. Тогда найти виновных было бы легко. А уж расправа настигла бы их так быстро, что они бы открыть глаза не успели! Смерть Джереми он никогда им не простит. А уж тот факт, что они посмели попытаться навредить такому, как Мэтт, совершенно выбивал почву под его ногами и застилал взгляд кровавой пеленой. Он хотел их смерти. Он хотел вырвать им руки, которыми они держали оружие, хотел своими собственными руками оторвать им головы и раздавить их, чтобы мозги потекли на землю. Как же он жаждал этого! - Ну, поступай как знаешь. Если тебя убьют, я стану главой ‘’Наследников драконов’’,- заметил молодой человек, поднимаясь с лавки. Здесь было хорошо, однако дела никто кроме него не сделает. Он-то догадывался, что подобное переживание о жизни одного маленького аутиста-сироты, которого хватится разве что доктор Хогинс, и то под большим сомнением, не было лишь из-за того, что он видел лицо убийцы Джереми. Будь так, Данте бы относился к нему не более чем к мебели, на которую периодически можно было бы покричать и даже ударить. Но точно бы не покупал ему всякие светильники и одежду, и точно бы не уволил горничную, которая довела его до истерики тем, что переложила его альбом. - Ты мыслишь как истинный мафиози…- проговорил внезапно Кайл, провожая покидающего друга взглядом. Посидев так еще немного, наслаждаясь одиночеством и тишиной, он вздохнул, вдыхая аромат огромного количества воды в маленьком пруду и трав с цветами. Здесь не было больше никого, перед кем приходилось быть жестоким идеальным боссом. Здесь он мог закричать, если больно, мог пустить слезу, если слишком трудно, мог рассмеяться от души, бегая по дорожкам, как маленький. Здесь всегда было его тайное место, и пусть много раз отец ловил его здесь, льющего слезы или играющего, как обычный ребенок, он все равно приходил именно сюда. Пусть за слезы и получал по голове, потому что глава клана не может позволить себе такую слабость. Он не должен сомневаться или испытывать сомнения. Он должен быть холодным, жестоким и равнодушным. Однако вместе с тем благородным и чтящим законы. Было, правда, еще одно место, где он мог спрятать все свои чувства, как дети прячут дорогие их сердцу игрушки в большой коробке. Там он ощущал себя самым счастливым. Там он мог не играть в игры и забыть обо всем. О перестрелках, о своих людях, о своей черной как смоль душе. Хотя, если сравнить с другими детьми, ему сказочно повезло, что отец выбрал именно его. Иначе бы он тоже закончил в колонии или могиле. Данте, теперь бывший просто Кайлом, обычным человеком, который мог сам решать, что ему делать, поднимался по ступенькам на второй этаж и остановился у одной из дверей. За следующей дверью – пустая комната, напротив – комната Мэтта. Самый конец коридора, словно даже эту комнату пытались скрыть от посторонних глаз. Он вошел туда, щелкая замком и легко поворачивая дверную ручку. Здесь все оставалось таким, каким было в прошлый его визит сюда много лет назад. Отец ненавидел эту комнату, однако позволял своему приемному сыну играть здесь, если тот вел себя именно так, как хотел его родитель. Он был доволен, когда глаза мальчика становились холодного темного оттенка, когда он кричал на подчиненных отца, когда показывал свой статус на встречах, не позволяя никому насмехаться над собой или отцом. Мужчина вынырнул из черного омута воспоминаний. Отец добился лишь того, что он разучился плакать, и даже на его похоронах он не пролил ни слезинки. Но потом хорошо отомстил тем, кто покушался на будущего наследника и тем, кто был виновен в смерти отца. Так что и стал Беспощадным. Беспощадным Данте. Перед ним стояло нечто, накрытое тканью, высотой почти с человека. Старый агрегат, но от того не менее любимый. Даже теперь он с радостью принимал своего хозяина, пусть и брезент покрылся тонким слоем пыли. Здесь были еще вещи, тоже спрятанные от пыли и солнечного света. Однако они его не интересовали. Он сдернул ткань, поднимая столб пыли, и с упоением увидел свое родное пианино. Хорошо, что оно сохранилось таким, каким было еще во времена покупки почти двадцать лет назад. Мафиози сел, поднимая крышку, и провел пальцами по длинному ряду черно-белых клавиш. Они отозвались тихим мелодичным звуком. Хорошо. Оно настроено. Первые аккорды были очень нежными, нерешительными и тихими. ‘’Дева Мария…’’ Черт возьми! Даже название не изменили. Раньше это здание было красным, с белыми окнами с тяжелыми ставнями. Длинные лужайки были полны разными качелями, горками, каруселями, на которых катались маленькие дети, они визжали, толкались, драки тоже были не редкостью. Но сейчас все мирно, лишь крики детей разносятся над лужайками. Карусели старые, но крепкие. И на одной качели, прикрепленной к дереву веревками, сидел одинокий мальчик. Он смотрел на играющих, яркий мячик то вздымался к небу, то падал на землю. С ним никто не играл. Он не был слаб… Он просто сирота… В старые ворота редко въезжали дорогие машины, никто из родителей не пришел за своим ребенком. Счастливые семьи были лишь на детских картинках. Они тоже хотели тепла… Многие. ‘’Дева Мария…’’ Музыка стала быстрее и резче, как если бы играющий сильно торопился доиграть свою партию. Торопиться было некуда, он мог просидеть здесь хоть весь день! Тогда ‘’Дева Мария’’ была жестокой и темной, окрашенной в серый цвет. Не белый, но и не черный… Потом встреча с ним. Он был самым темным, страшным, богатым и жестоким из всех. Он не перебирал. Он просто указал на мальчика, одиноко сидящего на качели, после чего его увели в машину. Черную и такую неприветливую. Он не отказывался. Он не видел в этом человеке с тронутыми сединой волосами отца. Он никого в нем не видел. Лишь человека, который увез его из приюта. И ничего более… Никого более. Музыка стала еще быстрее, острее, пальцы иногда били по клавишам, вырывая из недр инструмента громкий и протяжный звук. Они сливались под потолком, переливались разными оттенками, соединялись в некую мелодию, ужасную по своей сути, но приятную на слух. Потом обучение. Его научили всему, жестокости и гордости, он начал смотреть на людей, как на вещи, у него были самые дорогие игрушки и самые модные вещи, однако все это не вызывало никаких эмоций. Если бы только отец хоть раз погладил его по голове, улыбнулся… Хоть раз повел себя как отец, а не как глава клана… Но нет. Затем были кровь, перестрелки, убийства. Пальцы ударили по клавишам, теперь звук не был приятным даже отдаленно. Потом перед его мысленным взором предстал улыбающийся Джереми. И вот в него летят пули. Играющий дергается и вырывает из пианино протяжный и громкий крик каждый раз, когда пули попадают в тело. Они рвут человеческую плоть, как этот резкий и страшный звук рвет тишину и отголоски мелодии. Что он еще видел? Предательства, встречи, где все надевали маски… Что? Раздался еще один ужасный звук, словно крик чужой закрытой от всего мира души, из-за чего хотелось плакать, и внезапно на плечо Кайла легка маленькая ладонь. Он дернулся, выныривая из воспоминаний, и увидел стоящего рядом Мэтта. Он смотрел в угол комнаты, избегая встречи взглядами, и его губы что-то невнятно и тихо пробормотали. - Тебя раздражает эта музыка, да?- спросил тихо мужчина, глядя на мальчика, который боялся, вздрагивал от резких звуков, но все же пришел, словно почувствовал все, что творилось на его душе.- Извини. Давай я провожу тебя в комнату…