Сказочные брови

       Полнолуние – одно из главных составляющих жизни оборотня. Кому, как не Стайлзу, это понимать, ведь он уже как год живет с одним из них, и не стоит забывать, что уже как три года варится во всем этом. Кажется, что уже ни одних белых пятен не осталось в теме ликантропии, но Дерек умеет удивлять. К слову, он делает это часто. Стайлз до сих пор помнит «Ночь пары», когда у Дерека на основании члена образовался узел, которым он повязал Стилински. Хейл перед полнолунием даже не обмолвился об этом, поэтому Стайлзу пришлось несладко. Еще он помнил, как Дерек со всей стаей превратился в волков, что тоже было скрыто от него до появления на небосводе желтоватых боков луны, которая все выше поднималась и светила своим бледноватым светом, озаряя неприкрытые лесные тропы. Наверное, поэтому Стайлз боялся следующего полнолуния, потому что, серьезно, второй встречи с узлом он не вытерпит. ― В этот раз точно все будет нормально? – в сотый раз спрашивал Стилински, крутясь возле плиты. Раннее пробуждение всегда отличало дни полнолуния от других дней. ― Точно, ― заспанно ответил Дерек, попивая кофе из кружки. ― Просто я не хочу сюрпризов, ― Стайлз повернулся к нему лицом, упираясь бедрами в столешницу. Дерек на это ничего не ответил, только булькнул кофе особенно громко. Стайлз искренне надеялся, что Дерек не утаивает от него ничего такого. ))) Время до полуночи пролетело незаметно: все, включая Стайлза, потерялись в тренировках и всяких разных проверках. Даже Дитона подключили, хотя Стилински и не мог взять в толк, зачем Алан понадобился для «дополнительных» проверок. По заверениям того же Алана, у всех оборотней были свои якоря, и они не нуждались в поддержке. Как будто кто-то из них не знал об этом. Ближе к десяти часам все разошлись по домам, мечтая наконец-то уединиться и прожить этот день так, чтобы ничего не сотворить: так в одно из полнолуний Скотт чуть не трахнул Киру в торговом центре, в очереди за покупками. Слава Богу, что в тот момент рядом находился шериф, который смог это предотвратить, при этом, не выписав им административное нарушение. На все расспросы Стайлза никто не признавался, как его отцу удалось все это прекратить. Практически пинком выгоняя Лиама из дома, Стайлз облегченно вздохнул, когда за ним закрылась дверь. Теперь они остались с Дереком наедине, и можно было расслабиться. Часы показывали десять вечера. До полнолуния оставалось всего ничего. Спустившись в подвал и обнаружив Дерека на тренажере, Стайлз решил ему не мешать. В это полнолуние луна обещала появиться на небе довольно рано. ))) Прочитав, наверное, половину книги, Стайлзу это наскучило, и он захлопнул ее. Дерека не было слышно уже давно. Выглянув в окно, Стилински заметил диск луны, который застыл в пространстве и освещал подъездную дорожку. Потянувшись, Стайлз поправил сползшие на бедра джинсы. Следовало спуститься к Дереку. Шумно сбежав по ступеням, Стайлз рывком открыл дверь в подвал и огляделся. Там было пусто. Либо Дерек так хорошо прятался, ― а прятался он, к слову, отменно ― либо он ушел, чего не случалась с того момента, как они начали встречаться. Маленький червячок паники закопошился внутри. Подойдя к большому столу, за которым обычно собиралась вся стая, когда они оставались в доме, Стайлз погладил по шершавой крышке. Еще раз оглядевшись, Стайлз запоздало заметил кекс. Потянувшись к нему, Стайлз подхватил его рукой. Этот кекс был с красивой карамельной пенкой, которая воздушными вихрами обвивала запеченный верх. Наверху кекс был посыпан стружкой черного шоколада, который, Стайлз был уверен, горчил на языке. Аромат свежей выпечки дразнил нос и Стайлз был готов уже впиться зубами в бок кекса, но его прервал писклявый, совсем как у мультяшного персонажа, голос: ― Стайлз, отпусти меня, ― довольно властный писклявый голос. Да и интонации были похожи на те, с какими обычно Дерек обращался к нему, когда пытался предостеречь от чего-то опасного. Повертев кекс в руках, Стайлз остановился на одном из боков, где под карамельной пеной было лицо. Лицо Дерека, относительно. Темный вытянутый изюм служил бровями, глаза были сделаны из маленького, аккуратно вырезанного, миндаля. Да даже щетина была. Она была черная, но вот что именно это было, Стайлз так и не определил, наверное, шоколад, такой же черный, как и на пенке. Губы были изображены простой темной лакрицей, которая прямой линией легла на лице. ― Почему с тобой постоянно творится какая-то херня? ― Стайлз усмехнулся. Ему следовало запомнить лицо такого Дерека, чтобы потом испечь его. ― Я не знаю, ― опять пищащий голос. Стайлз подавил смех в зародыше. ― И что мне делать с тобой, сладкий волк? ― спросил он, улыбаясь. ― Попытаться не сожрать, ― Стайлз все же не удержался и, отвернувшись, «кашлянул» в кулак, отчего изюмные брови дернулись вверх, наползая на пенку. ― Я попытаюсь этого не сделать, но ничего не обещаю, ты такой милый и вкусный, ― Стайлз игриво облизнулся, отчего брови Дерека поползли еще выше, наползая уже на шоколадную стружку. – Не делай такое лицо, пожалуйста, ― Стайлз усмехнулся, с озорством и весельем смотря на Дерека. ― Почему? – Стайлзу хотелось сказать, чтобы Дерек еще и не разговаривал, но это было бы совсем не вежливо, тем более, Дерек не по своей воле превратился в кекс. ― Просто поверь мне, ― Стайлз подмигнул ему. ― Ну что, мой кексик, пошли наверх, я там прослежу, чтобы ты не засох, а то мало ли, что может случиться.