Ты теперь мой питомец

Очнулся я в холодном поту. Животный страх не отступал, в висках стучало, воздуха не хватало, и дыхание то и дело сбивалось, а взгляд метался из угла в угол, пытаясь понять, что со мной произошло и где я нахожусь. Вокруг было темно и прохладно, ничего толком разглядеть не получалось; только лишь спустя несколько секунд начали вырисовываться очертания, предметы становились различимы, и до меня все-таки дошло, я все еще дома. Осознав это, я тут же взглянул на то место, где должен был спать Коля. На несколько мгновений мое лицо расплылось в слегка нервозной улыбке облегчения. Он действительно лежал рядом, живой и, пусть не до конца, но здоровый. Однако этот сон, столь реальный, четкий и жуткий, продолжал всплывать в памяти, а окровавленный асфальт и разбитые машины просто-напросто стояли перед глазами. И хотя я понимал, что все хорошо и ничего не случилось, какая-то частичка меня была убеждена, что именно сейчас я сплю, а на самом деле мы все умерли там, на дороге... Дабы развеять наваждение и убедиться, что это и есть реальность, я несильно сжал ладонь спящего Николая. Первое, о чем я подумал было: «Это я такой ледяной или у него снова температура поднялась?», - его тело казалось мне запредельно горячим, но этот жар словно давал понять: да, это все наяву. Я лег рядом и слегка прижался к нему телом, дрожащим от пережитого. Пытаться заснуть было бесполезно, лишь одна мысль о том, что этот сон может продолжиться или повториться, внушала страх. Я так бы и провел всю ночь возле моего любимого, но пульсация в висках с каждой минутой все усиливалась, отдаваясь болью в голове. Делать было нечего, лучше уж встать и принять лекарство сейчас, чем потом действительно умереть, но уже от головной боли... На кухне было зябко, из так и не закрытой форточки с тихим воем дул стылый ветер, заставляя занавеску то резко вздыматься, то замирать. Я подошел и, окинув взглядом пустынный, заснеженный двор, закрыл ее. В помещении воцарилась тишина. Полное отсутствие звуков, кроме тиканья настенных часов, давило. На улице уже не громыхали салюты, не кричали и не пели песни подвыпившие в честь праздника люди... Эта тишина создавала отвратительное ощущение какого-то вакуума, в котором мне отчетливо, раз за разом слышался визг тормозов. Пока чайник закипал, я перебирал в уме все события, случившиеся со мной с тех пор, как в моей жизни появился Николай... Естественно, в первую очередь вспомнилась всякая гадость... Авария на перекрестке, из-за которой мне приходилось совершать ежедневные прогулки, и с которой по сути все началось. Первый выход Коли и Леши со мной в клуб, итогом которого стали пять трупов и появление у меня гематофобии, а у Вики и ее друзей серьезных проблем. Теперь к этому списку прибавились еще и Новогодние салюты, опять с трупами, с травмами... Однако, вслед за паршивым, вспоминалось и хорошее! ДТП, влетевшее мне в копеечку, подарила мне новых друзей и дорогого сердцу «человека». После первой нашей с Колей ссоры мы помирились и в первый раз поцеловались... А кровавые события в ночь на Хэллоуин и слезы моего любимого завершились бурной и страстной ночью, первой для нас... Вспомнились и приятные мелочи: странные и даже чудаковатые моменты, первые потуги Николая в кулинарии, его домогательства и мои оборонительные действия, реакция ребят на кота-оборотня, два кулона в виде листиков клена, авантюрин, малахит... Столько всего разного прокрутилось в голове... Я открыл сушилку и расплылся в ностальгической улыбке, к тому моменту уже поигрывающей у меня на губах,. На нижней полке стояла та самая чашка, которую я когда-то вместе с пакетом кофе, купил в знак перемирия Коле. - Не спится? – прозвучало в полнейшей тишине, от неожиданности я даже слегка подпрыгнул. Щурясь от света и стоя в своей любимой позе, скрестив руки на груди и опираясь плечом на косяк, Коля смотрел прямо на меня. Я не мог нарадоваться, глядя на это! Он сам смог одеться, сам дошел от своей комнаты до кухни, причем настолько бесшумно, что я его даже не заметил, а на лице у него не было и тени боли! - Да, есть немного... А ты-то чего встал, еще рано ведь? – говорил я с нескрываемым счастьем в голосе. Коля без труда уловил мое настроение... Вновь я чувствовал этот взгляд, узнавал это выражение лица, и даже на удивление плавная походка, с которой он подошел ко мне вплотную, все это выдавало в нем голодного до самки мартовского кота. - Вот, душ хотел принять. Да и времени уже восьмой час... Саш, ты же помнишь, что обещал мне помочь, если что?.. Он положил мне руки на талию и едва заметно облизнулся. - Тебе было мало? Я и не знал, что ты мазохист. - Я просто хотел ванну принять, - как-бы удивленно, с толикой ехидства сказал Николай. – А ты о чем подумал?.. - Да так, - вздохнул я, убирая Колины ладони, уже переместившиеся на уровень бедер. – Кажется, я тебя неправильно понял, не обращай внимания. Стоило мне развернуться, чтобы, наконец-то, налить уже заждавшийся кофе, как сильные руки рывком потянули меня навстречу изнывающему от желания телу. Колино шумное дыхание обжигало затылок и шею. - Три недели... Три гребаных недели! Еще чуть-чуть и я сдохну от интоксикации собственной спермой! Саш, я больше не могу! Он уже действительно не мог сдерживаться. Я чувствовал, как Николай через ткань упирается и трется об меня сзади. Его губы жадно целовали меня, пальцы скользили под одеждой, и хриплое, возбужденное до предела дыхание, походящее больше на тихое рычание, заставляло меня самого изнывать и подаваться навстречу. Сколько бы раз мы это ни делали, какими бы долгими ни казались нам ночи и дни, проведенные сгорая в страсти и утопая в желании, каждый раз это захватывало без остатка. Каждая клеточка и мысль, все было подчинено этому урагану. Тем более, сейчас, когда хотелось забыть обо всех проблемах, ужасах и страхах, как минувших, так еще и не произошедших... Стоны, вздохи, запахи, наши мысли и мы сами слились воедино, оставив все, что нас окружало, где-то далеко отсюда... Закончилось это сладкое буйство часам к одиннадцати утра уже на моем диване. Неяркий зимний свет, проходя через шторы, окрашивал комнату в кремово-рыжие приятные тона; а ее тишину разбавляли лишь два размеренных дыхания. Будучи выжатыми, словно лимон, у меня было одно желание – спать. Однако усталость не оказалась достаточно веским аргументом для паршивых мыслей о собственном эгоизме, навязчиво лезущих в голову. Все-таки, не следовало мне соглашаться на подобные марафоны при том, что Николай еще так до конца и не поправился... Однако, на первый взгляд, сейчас он был более чем бодр. Коля лежал в постели, глядя то ли в потолок, то ли в никуда, при этом умиротворенно-удовлетворенно улыбаясь. - О чем думаешь? - вяло спросил я. Он повернулся ко мне лицом и сказал: - О тебе. - Понятно... Я даже не стану спрашивать, в каком именно плане. - А я и не буду дожидаться этого вопроса, – Николай вновь отвел взгляд в сторону, и его улыбка померкла. – Знаешь, а я ведь очень боялся не выкарабкаться... И сильно злился из-за всего произошедшего, просто ненавидел собственное бессилие... И очень боялся потерять тебя. Больнее всего было видеть твое состояние, ты был похож на измученную тень, призрака. Так хреново было на душе от этого!.. Но сейчас мне настолько хорошо и спокойно, что даже не верится, что все закончилось, - он говорил это так, как обычно исповедуются в храмах: не громко, размеренно, с тихой болью в голосе. - Спасибо, что заботился обо мне. После этих слов мы, наверное, выглядели одинаково – немного усталая улыбка, печаль в уголках глаз, но одновременно спокойствие и счастье на лицах. Я подвинулся к нему ближе и чуть прижался, положив руку на грудь. - Дурак, за такое не благодарят. Главное, теперь все плохое закончилось. Давай спать? - Давай... Мы замолчали, и из звуков осталось лишь Колино сердцебиение и дыхание. Стоило мне решить, что я вот-вот попаду в царство Морфея, как меня вернул в реальность вопрос, прозвучавший словно извне: - Саш, а кто эта «Танечка»? - со знакомым раздражением задавал он уже звучавший ранее вопрос. - Сестра, Коль, сестра... - Сестра? Ты, вроде бы, мне раньше не говорил, что у тебя есть родственники. А почему я ее раньше не видел? - Отстань, Коль, и спи! – буркнул я, уже начиная злиться. Дальнейших расспросов, благо, не последовало. В последующие дни все шло привычным, можно сказать - домашним темпом. Вечером того же дня, когда мы отдохнули и пришли в себя, Коля устроил мне «Час великой почемучки», приставал со всевозможными вопросами о моей родне, в частности и о Тане. Я рассказал, что из родственников она единственная, с кем я знаком лично, есть еще какие-то там двоюродные дяди и тети, но живут они то ли в Саратове, то ли в Саранске, то ли еще в каком-то Мухосранске... О сестре он допытывался с особым, искренним интересом. Я поведал ему, что она старше меня, ей двадцать восемь, живет счастливо в браке с богатым мужем, Павлом Корабельниковым, уже добрых четыре года, есть трехлетняя дочка. Рассказал, как она поддерживала меня первые годы после смерти родителей, как бросила институт и пошла работать в компанию своего нынешнего супруга, где собственно они и познакомились. Мне сразу вспомнилось то, как я из кожи вон лез, зарываясь в учебники и книги, лишь бы не обременять сестру с тогдашним гражданским мужем, ведь они полностью оплачивали мое обучение. В общем, весь вечер мы провели за приятной, будничной болтовней, рассказывая друг другу всевозможные истории и анекдоты к ним, Коля про свою дворовую жизнь, я - обо всем подряд... Не успели мы оглянуться, как дни гуляний прошли, и надо было выходить на работу, в серые кабинеты к куче новых отчетов, бланков и прочей бумажной волоките. Одно было обидно – Сергею до выписки было еще очень далеко, а, следовательно, офисная рутина становилась еще скучнее. Да и расписание моего личного времени поменялось, став куда более тихим, не было ни вечерних гуляний по барам и клубам, ни посиделок у знакомых. Частенько, возвращаясь после трудового дня в родные пенаты, я ловил себя на мысли, что стал походить на примерного семьянина: дом - работа, работа - дом, нежели на двадцатипятилетнего холостяка. Однако, оставить Николая одного все еще не получалось, уж слишком меня пугала мысль о новом приступе. Жалоб на здоровье от Коли не поступало. Но не заметить, как он иногда вздрагивает, словно от электрошока, было сложно, хоть он и не подавал виду. Еще я обратил внимание, что с того рождественского раза, даже когда к нам пару раз приходили мои знакомые, Николай так ни разу не обратился в свою кошачью форму. Наверное, боялся повторения той жуткой агонии, а может и того, что не сможет принять прежний облик, как это уже случалось ранее. А вот Сергей шел на поправку с удивительной скоростью, прям-таки расцветал на глазах! Шуточки Коли по поводу «модной прически» и сравнение головы Смолянинова с лампочкой Ильича канули в лету, поскольку его волосы уже успели отрасти до приличного ежика. Однако, остроты вроде: «Ваше сиятельство уже не столь блистательно», - все еще звучали. Связь мы решили держать по «Skype», поскольку в больницу допускался один посетитель в день, и через веб-камеру были отлично видны румяные, заметно округлившиеся после Викиных харчей, щеки Сереги. Из-за чего, еще лежа в больнице, он начал всерьез задумываться о посещении спортзала. И это помимо ведения и без того активного образа жизни. Хотя, с другой стороны, правильно делал. Кстати говоря, он отметил, что и казенная еда более чем сносна, из-за чего Николай, да и я, начали дразнить его хомяком и расписывать все прелести ожирения, на что нас слали далеко и надолго, добавляя, мол: таких юмористов, как мы, ему в лице персонала и так более чем хватает. Шутки шутками, а Сергею пришлось сделать две операции на глаз, и еще одна только предстояла. Легко догадаться, что суммы набегали нешуточные, ведь еще были реабилитация, лекарства, «подарки» врачам... Из-за всего этого бюджет как Вики, так и Сергея пострадал не на шутку. Его невесте приходилось крутиться, как белке в мясорубке. И у нее теперь тоже жизнь замыкалась на двух местах – ночной клуб (где она работала, ела, спала, даже принимала душ, благо, была там такая возможность) и палата номер сто пять, где лежал ее жених. Кстати, чуть не забыл упомянуть еще двоих участников тех событий. Они пару раз к нам заглядывали. Леша рассказал, что устроился консультантом по телефону в интернет-магазине и теперь получает неплохую зарплату, чем успел поддеть безработного, как он сказал – «нахлебника», Колю. Михаил, как обычно, был немногословен и скромно сказал, что у него все по-старому. В один из этих визитов, но уже без Миши, сидя в моей комнате, я узнал нечто неожиданное: - У Миши девушка появилась, симпатичная такая шатенка с серыми глазами. Они сейчас как раз на ее квартире отдыхают, - вполне весело поведал Леша, отвечая на мой вопрос о делах его сожителя. - Стоп, стоп, стоп, - рассеянно протараторил я. – Мне казалось, что вы встречаетесь... - С каких это пор? А, ну да! Я же тебе толком еще ничего не рассказывал, - все с той же беззаботностью говорил Леша. - Ну, да, конечно могло показаться, что мы с ним вместе и все такое прочее, но даже не думай, что мы чем-то похожи на вашу парочку... Нет, я не в плохом смысле, пойми! Просто, у вас тут любовь-морковь, а у нас... скорее – взаимовыгодные отношения. У него хороших знакомых нет, сам видел, что он не очень-то разговорчив, а я, все-таки, не худшая компания, согласись же! Да, не стану отрицать, что физические отношения у нас... есть, однако любовью тут и не пахло. Мы даже девчонок пару раз заказывали! Они так упоительно реагировали на мой внешний вид, просто чудо! Саш, не смотри на меня так удивленно, а то я начинаю побаиваться, что у меня вторая голова растет. Ну, да, вот так вот все просто и цинично. Сейчас я тоже зарабатываю, но, как понимаешь, из-за внешнего вида и отсутствия каких-либо документов, мои возможности весьма ограничены... Так что и финансовую часть мы разделили, я оплачиваю все ком. услуги, а он за меня делает покупки, ездит, куда попрошу, на еду пополам скидываемся. Вот, как-то так. Согласись, менее затратно, да и общий бюджет позволяет жить припеваючи, плюс к этому всегда есть с кем поговорить! Нас даже можно назвать хорошими друзьями! – Леша смотрел на меня, видимо, ожидая какого-то ответа, а я молчал, обдумывал сказанное. Он не стал дожидаться, пока я закончу мыслительный процесс, и продолжил: - Кстати говоря, это и вам, голубкам, на руку было! – говорил он уже чуть более серьезно, но продолжал как-то наигранно жестикулировать руками. - Ведь никто больше не мешал, дыру в бюджете не проедал, не нервировал особо ревнивых... Да, Коль?! – крикнул он в сторону коридора, но никто не отозвался. – В общем, мне интересно твое мнение, что скажешь? Я переваривал сказанное им. Признаться честно, мне вообще никогда даже не приходило в голову задуматься о том, какие у них отношения, как-то обходил стороной этот момент, так что шоком для меня эта новость не стала. Однако это вызывало во мне противоречивые чувства... С одной стороны – да, это было весьма логичное и неглупое решение, но... Просто, даже когда у меня были не очень серьезные отношения, я все равно испытывал какие-то чувства к этому человеку, а тут... Во мне боролись осуждение и понимание ситуации. В общем, портить настроение ни себе, ни Леше мне не хотелось. - Да ничего особенного... Твоя жизнь, хозяин – барин, - я старался, чтобы мой голос звучал как можно более равнодушно. - Ну, вот и отлично... Кстати!.. Ну, собственно, эту тему мы закрыли и больше к ней не возвращались, а в тот день беседа еще какое-то время не клеилась... Так или иначе, но мало-помалу все возвращалось в привычное русло, а кошмары забывались. Хотя, конечно, оставались противные напоминания: страшные шрамы от ожогов на руке и лице Сергея, а так же Колин шрам на шее. И еще, наверное, наши общие, изредка снившиеся, фрагменты той ночи... Все дни были наполнены спокойствием, больше ничего из ряда вон выходящего не происходило, только бытовые мелочи вносили хоть какое-то разнообразие. Вернее, так оно и было до определенного момента, а точнее дня..