Полукровка

Под утро зелье было готово, и я аккуратно, чтобы не пролить ни капли, вылила его во флакончик. Чуть зеленоватая жидкость не издавала запаха и не имела вкуса. Крепко закупорив флакончик, я спрятала его в кармане мантии, предварительно уничтожив листок с рецептом — бросила его в тлеющее пламя. Я достала записку, которую мне передал Крам. «Жду тебя на площади в полдень. Виктор». Губы сами растянулись в улыбке. Несмотря на внешнюю грубость и суровость, в душе Виктор Крам настоящий романтик, — кто бы мог догадаться? Я представила его лицо: мужественное, широкое, обрамлённое чёрными мягкими волосами. Большой нос, бледная кожа, чёрные глаза и густые брови — в нём не было той слащавой красоты, присущей богатеньким аристократам. Это был настоящий мужчина, который в свои восемнадцать уже смог добиться многого. Его ждет великое будущее и, вполне возможно, слава победителя Турнира Трёх Волшебников. Убрав с помощью заклинания остатки зелья, я быстренько сварила иное — простой, но эффективный энергетик. Нормально выспаться я уже давно не могу. Спрятав свои вещи в тайник и попрощавшись с Миртл, которая уже зевала, сидя на окне, я вышла из заброшенного туалета. Уже не один раз я видела, что она зевает, как самый обычный человек, а всё равно меня удивляет этот факт. Уже столько лет прошло, а этот несчастный призрак всё ещё хватается за остатки былой жизни. А ведь факт того, что она останется здесь навсегда, никто не отменял, и он рано или поздно сведет её с ума. Если Плакса, конечно же, не смирится с тем, что с человеческой жизнью можно попрощаться совсем уже навечно. Школа, как всегда, пустовала. Воздух был холодным, морозным. Густой туман. Типичное утро в Хогвартсе. Поднимаюсь на свой балкончик и кутаюсь в тёплую мантию. Здесь было намного холоднее, чем внизу. Я села на самый край, рискуя свалиться вниз, но когда меня это останавливало? Жаль только, что рассвета не будет видно из-за тумана и туч. — Тоже не спишь? — Адам появился из темноты внезапно, изрядно меня напугав. Впрочем, я смогла удержать себя в руках и всего лишь удивлённо повернулась к нему. — Нет, — ответила я, успокаиваясь. — Давно, — парень уселся рядом. — Ты долго молчал. — Знаю, — ответил он в тон мне, точно так же кутаясь в плащ. — Здесь очень красивые рассветы. — Уже видел? — Да, — он кивнул. Мы отвечали без энтузиазма, нейтральным тоном. — Так ты мне ответишь по поводу Маркис? Или вообще хоть что-нибудь? — Нет, ещё не пришло время, — сказал он, но такой ответ меня не удовлетворил. — Селинджер, хватит уже секретничать! Если хочешь чего-то от меня добиться, можешь хотя бы объяснить, чего ты хочешь, — я высказалась, и вспышка ярости прошла. Я поняла, что явка столь сильных эмоций, да и вообще вся моя реакция, кардинально отличаются от моего изначального плана. Но отступать уже поздно. — Гермиона, успокойся, пожалуйста. Я объясню тебе, когда придёт время. Осталось недолго. — Ты имеешь в виду первое состязание Турнира? — Да. Начнем действовать с первого состязания. — А ты уже знаешь, что там будет? — парень кивнул. — Откуда? — спросила я, впрочем, догадываясь. — Хагрид помог, — парень обворожительно улыбнулся, но я поняла, что он просто нагло прочитал его мысли. — Как твоя подготовка к СОВ? — Отлично, — парень рассмеялся. — Резко же ты тему поменяла! — Ты скажешь мне, что это будет за состязание? — Да, но чуть позже, — я тихо вздохнула, но он как-то умудрился услышать. — Не переживай так, ты успеешь рассказать о нём своему Краму. — Он не мой… — Пока не твой, — Селинджер меня перебил, но я сделала вид, что не услышала этого. — … но пока не мой. — Хочешь, чтобы он выиграл? — спросил Адам после недолгой паузы. Я пожала плечами. — Даже не знаю. С одной стороны, это было бы неплохо и даже выгодно в какой-то степени, а с другой — нечестно. Знаю, о чём ты подумал. «Нечестно»! Нечестно разве что по отношению к самой себе. По сути, я ему никто, как и он мне, а помогать ему в ущерб себе, в чём я не сомневаюсь, предательство собственных принципов и правил. Чистый самообман, в основе которых псевдочувства. — Ты относишься к этой ситуации слишком скептично. Я покачала головой. — Нет. Я мыслю рационально. Я реалист. И учитывать чувства, которых нет, в своих планах на будущее я не собираюсь. — Тебе всего пятнадцать, — произнёс он с особой интонацией, будто осуждая меня за мои же мысли. В воздухе повисла тишина, и парень засомневался. Спустя несколько мгновений его лицо приобрело очень удивлённое выражение, будто он вспомнил что-то. — Твой день рождения сегодня, так ведь? — мне даже не хотелось кивать головой, подтверждая его догадки. О моём дне рождения никто не вспоминал, разве что мои родители. Они единственные присылали мне сову с поздравлением и фирменным маминым тортом. Потом уже о моём маленьком празднике вспоминала Маркис, остальные старательно делали вид, что меня не существует. — Гермиона, поздравляю. Я прыснула со смеха. — Я сказал что-то смешное? — он удивлённо изогнул тонкую бровь. — Нет. Просто мне смешно. Меня не поздравляла с днём рождения даже Маркис, — парень призвал пролетающий мимо опавший лист и превратил его в изящную серебряную подвеску в виде соцветия аконита. — Всё изменится, — он протянул мне подвеску. — Он очень красивый. Спасибо, Адам. Только мне интересно, в волшебном мире всем так дарят подарки, или я такая особенная? — я не могла оторвать взгляд от подвески. Мне впервые подарили подарок в магическом мире, а не родители. Меня впервые посчитали равной себе. — Не знаю, — парень пожал плечами. — Впервые дарю кому-то подарок, — я, не веря, уставилась на него, но, видимо, парень не солгал. — В моей семье не было принято дарить кому-то подарки. — И почему же ты изменил своей традиции? — Подумал, что тебе будет приятно. Общение со слизеринцами много удовольствия не принесёт, — он безусловно прав. Впрочем, с представителями других факультетов тоже не поговоришь. — Как тебе лекции Грюма? — спросила я, чтобы как-то разрушить напрягающую тишину. — Слышал, кто-то прославился с запретными заклятиями… Не ты ли это была? — это был больше риторический вопрос, и ему совершенно не нужен был мой ответ. Он и так знал, что это была я. — Гриффиндорцы разнесли эту новость по всему Хогвартсу. Велика беда! Я ж его пока не применяла. Но знаешь, это даже весело. Слышал, что говорят пуффендуйцы? — Нет. И что же? — он не смотрел на меня, а я — на него. Атмосфера между нами была непринуждённой. Можно было ли сказать, что мы теперь друзья? Нет, конечно. В Слизерине понятия «дружба» как такого не существует. — Я практикую Круциатус на лягушках в свободное от учебы время. Дети. — А ты… хотела бы попробовать? — вопрос оказался настолько неожиданным, что я вздрогнула. Использовать Круциатус? — Почему ты спрашиваешь? — спросила я тихо. Голос не дрожал, как я ожидала. Да и вообще я была на удивление спокойна. Это предложение вызвало во мне лишь интерес. А смогу ли я? — Ради интереса. — Не смеши меня! Хочешь поддержки — скажи правду. Парень вздохнул. — Гермиона, ты можешь мне верить. И довериться. Я не собираюсь предавать тебя. — Почему я должна верить тебе? Мы — слизеринцы. Ты, как никто другой, должен понимать, что это значит. — Я знаю это, — он кивнул, подтверждая. — Но союзники нам нужны, как воздух. Ты права, не друзья, а именно союзники. — Но почему я? — наконец-то узнаю хоть часть ответов. — Ты сильная волшебница, Гермиона. Талантлива, умна и, несомненно, довольно-таки хороша в искусстве обмана. Иначе бы ты не попала в Слизерин. — Это мало что значит. Скажи настоящую причину, Адам. Не пытайся увильнуть. — Ты можешь хранить тайны. Остальные слизеринцы начнут хвастать тем, что узнают, и всё, что я задумал, пойдёт к чертям, понимаешь? — Так что же ты такое задумал? — Чуть позже, Гермиона. Я и так слишком много тебе рассказал. Я уже спускаюсь. Ты со мной? — Да, — я уже не так сильно боялась летать на его метле, как в первый раз. Я обхватила его руками и закрыла глаза, чтобы не видеть, как быстро приближается земля. — А почему вы не спите так рано? Выходной же день! — Грюм появился из темноты неожиданно.  — Профессор Грюм, то же могу спросить и у Вас, — я не почувствовала в голосе Адама его обычной издевки. Встреча с Грюмом в его планы не входила. Как и в мои, впрочем. — Селинджер, — глаз Грюма вертелся в глазнице, поворачиваясь то ко мне, то к Адаму, — может, Вы, наконец, отпустите Вашу подругу и объясните мне, что вы делали ночью в одиночестве? — Это был его мне подарок, профессор. Я давно хотела полетать на метле, а он предоставил мне такую возможность. — У Вас какой-то праздник, мисс Грейнджер? — Сегодня мой день рождения, сэр. — Что ж, поздравляю, мисс Гренджер. Может, Вы хотите какой-нибудь особый подарок? — его взлохмаченная седая шевелюра, шрам на пол-лица и вертящийся во все стороны глаз создавали впечатление сумасшедшего. — Что Вы, профессор. Я не смею. Я довольствуюсь Вашими лекциями. Они… познавательны, — я улыбнулась. Знаю, получилось высокомерно, и он наверняка понял, о чём я. В конце концов, разве я не в Слизерине? Видимо, любовь к Тёмным искусствам передаётся здесь через воздух, впитывается кожей. — Что-то Вы скрываете, мисс Грейнджер, — он оскалился, но решил закончить разговор. — Я узнаю, что Вы скрываете. Но не сейчас. Хороших вам выходных, дети. — Вам не хуже, профессор. Будьте уверены, мы проведём его с пользой! — крикнула я напоследок. — И что это было? — скептично спросил Адам, когда Грюм скрылся из виду. — Он настораживает. Уж слишком часто мы с ним встречаемся некстати. — Не теряй формы, Гермиона. Будь осторожна. Он не так прост, как кажется. — Знаю. Я ушла, мне пора, — нужно сделать вид, что я спала. Маркис может о чём-то догадаться. — Хорошего дня с Виктором, — я тихо скрипнула зубами от злости. Лучше бы он промолчал. Главное, чтобы его никто не услышал.