Знал бы кто, как сложно вести дипломатические разговоры с Серыми Стражами, суровыми, закалёнными в боях воинами, беспринципными и хладнокровными, гнущими свою линию. Но вдвойне сложнее находиться в одной комнате с Айданом Кусландом, ублюдком с чёрным чувством юмора и презрением ко всему миру вдобавок ко всему вышеперечисленному. До встречи с этой личностью Алистер наивно полагал, что Серые Стражи — душевные и дружные ребята, ведь их объединяет общее дело. Но теперь Алистер сомневался, в общем ли деле соль. Может, всё зависит от каждого отдельного человека? Да нет, чушь собачья.
Разговор неспешно перетекал от политики к оскорблениям, и почему-то всегда в качестве жертвы был Алистер. Впрочем, ничего нового. В этот раз у Кусланда хотя бы не было возможности всучить ему протухший и обслюнявленный рыбный пирог, вынутый из пасти мабари, или грязные портки Огрена. И ещё неизвестно, что хуже пахло.
— Тряпка ты, вот кто, — Кусланд хлебнул пива. Самого лучшего, которое смог достать в этой дыре. Алистер всё ещё не верил, что в его кружке такое же. Возможно, в него всё же плюнули. — Анора из тебя верёвки вьёт, гоняет из одного конца Тедаса в другой, а ты и рад.
— Была бы у тебя такая жена, Айдан, ты бы тоже был рад не появляться дома месяцами. Тем более не люблю я эту политику, пусть она ей занимается. Мне по душе быть в седле.
— То-то задница у тебя кривая стала — всю жизнь в седле просидишь, а меч твой так в ножнах и заржавеет. Много чести — мотаться по расчищенным трактам, на которых только Милость Андрасте не рассыпана.
— А ты на мою задницу не засматривайся, — попытался пошутить Алистер, для которого предпочтения Кусланда не были секретом. Уж больно близко стояли их палатки. — Лучше за эльфийкой присмотри.
Кусланд помрачнел в мгновенье ока. Даже почернел лицом. Да и Алистеру пиво внезапно показалось горьким. Слухи разлетаются быстро. Особенно о красивых девушках, внезапно появляющихся на кухне Серых Стражей с ребёнком на руках. Эльфийским ребёнком с янтарными глазами. Тут и дедукции не надо, чтобы всё понять.
— Все совершают ошибки, Айдан. Вспомни себя, — попытался разрядить атмосферу Алистер.
— Что-то я не припомню, чтобы у меня был от кого-то ребёнок.
— А как же Морриган? Ты переспал с ней, и она, насколько я знаю, понесла от тебя ребёнка.
— Это было для того, чтобы я не сдох, убив Архидемона, — кружка громко стукнула о столешницу.
— Но ты мог бы поручить это дело мне, — Алистер допил пиво и тоже поставил кружку.
— Создатель милосердный, Алистер! Тебе? Да ты бы ничего толком не смог сделать и запорол бы всё дело. Уж извини, но толку тогда от тебя было не больше, чем от Шейлы, — издевательски хохотнул Кусланд.
— Не надо вот тут! Я бы всё прекрасно сделал. И, кстати, зря ты наговариваешь на Шейлу.
— Ты, видимо, забыл, по чьей вине три часа провалялся под обвалом на Глубинных тропах в обществе пары замечательных глубинных охотников.
— А кто-то не спешил меня оттуда вытаскивать — парировал Алистер.
— Да я всё раздумывал, что нам больше нужна провизия, чем щенок голубых кровей.
— Ты тогда о моей крови понятия не имел.
— Уже тогда знал, что она дурная.
Теперь настала очередь Алистера мрачнеть. И крыть нечем — король, оприходовавший служанку, явно не пример для подражания. Ведь главное то, как обращаешься с неравным, а не с равным себе. Алистер хотел быть хорошим королём, а пока получалось быть никаким.
Молчание затянулось, и Кусланд, казалось, чувствовал в нём себя комфортно: поглядывал в окно, где стремительно темнело небо. На плацу тренировались солдаты. Либо это были другие, либо те хорошо поднаторели. Хотя под командованием этого тирана и наг бы смог держать оборону.
— Анора всё никак… никак не забеременеет, — сглотнув, выдал Алистер.
— Ты даже бабу оприходовать не можешь, — Кусланд не обернулся.
— Мне кажется, что дело не во мне. Она с Кайланом тоже… того. И ничего. Я думал, что может это из-за скверны, но Морриган же смогла от тебя. — Разговор становился всё более неловким. Король поёрзал на месте. Неприятно было говорить на столь личные темы, особенно с тем, кому, кажется, глубоко плевать на тебя.
— Она была ведьма.
— Я просто подумал, что может ты знаешь, где она? — задал главный вопрос Алистер.
— То, что я спал с ней, не значит, что мне есть хоть какое-то дело до неё. Ушла — и ладно. Она мне жизнь спасла. Уже за это я ей плачу благодарностью, не выслав погоню за ней и её выродком, — отрезал Кусланд. Его затылок выглядел крайне угрюмо.
— Но это твой ребёнок…
— С душой Архидемона, — резко обернулся Кусланд. Глаза его горели огнём. — Я пошёл на сделку лишь потому, что она поклялась. Если же она не сдержит клятву, я найду и её, и мелкого засранца, и обеспечу обоим ложе. Погребальное. Даже если сам возлягу на него. Мы несём ответственность за свои поступки.
— А Зевран?
Кусланд опустил взгляд.
— Он понёс своё наказание?
— Он сам себя накажет куда хуже, чем кто-либо.
Алистер не особо верил в это, но перечить не осмелился. Что его удивляло, так это вера Кусланда этому ветреному эльфу. На расчётливого Айдана это было вовсе не похоже. Неудивительно, что однажды этот Антиванский Ворон клюнул Кусланда в самое больное место. Но тот почему-то не спешит заносить руку.
— Ладно, это ваше дело. Жаль, конечно, что ты не можешь помочь мне с Морриган, но чёрт с ним. Может, нам нужно просто больше попыток, — Алистер устало откинулся назад и уставился в потолок. — Дерьмо.
— Дерьмо, — согласно повторил Кусланд. — И будет быть дерьмом, пока ты не догадаешься оприходовать какую-нибудь служанку. На благо Ферелдена, разумеется.
Алистер сам не понял, как оказался на ногах. Гнев подкинул его вверх и заставил бесстрашно уставиться в это бесстрастное лицо. Возвышаясь над Кусландом, он яростно сказал:
— Я не буду таким, как отец.
Кусланд безразлично пожал плечами:
— Да пожалуйста. Но если с тобой что-то случится, то Ферелден вновь погрязнет в гражданской войне. И я очень сомневаюсь, что в этот раз смогу остановить её, если только не откопаю очередного бастарда. Так что ты лучше бы запасся этим добром. Так, на всякий случай.
— Я не стану спать с кем попало, чтобы... Я вообще не этого желаю своим детям! — Алистер схватил Кусланда за грудки, но каким-то невообразимым образом вдруг оказался распластавшимся на полу под скалящимся Айданом.
— Ты король! Тейрин, мать твою! Твои дети будут наследниками, и насрать, что ты там хочешь. Тут тебе не игра в хотелки. Здесь на кону тысячи жизней солдат и фермеров, отцов и сыновей! И они все сдохнут потом из-за тебя в кровавой резне за разукрашенный стул. А всё потому, что ты просто не смог задрать юбку ни одной бабе и трахнуть её, обеспечив спокойный сон своему народу. Ты не только тряпка, но ещё и тупой выродок. Нет, ты не будешь таким, как твой отец. Ты сдашь страну орлесианцам, но ни за что, никогда не присунешь ни одной другой бабе, кроме своей пустой жены, которую терпеть не можешь. Умрёшь и будешь чист, разве только тут, на полях, будут насиловать маленьких девочек, раздирая им платья. Вот тогда появится просто куча бастардов, но они тоже сдохнут рабами своих господ. И так поколение за поколением, пока не притащится герой в золотых доспехах и не вызволит страну из плена. И знаешь что? Он станет королём. И у него будет сын, и далеко не один. Он будет умнее тебя и сможет-таки трахнуть служанку в замке, чтобы обеспечить своей стране будущее.
На Кусланда было страшно смотреть, но Алистер не отводил взгляда. В этих чёрных бездонных глазах он видел своё отражение: испуганный мальчишка со встрёпанными волосами и глупым выражением лица. Не король, а щенок. Гнев, застилающий разум, отступил, а на смену ему накатила усталость. Ощущение тяжёлой туше, прижимающей к земле, стало невыносимым.
— Или трахай меня, или слезь. Ты весишь тяжелее бронто, — бесцветным голосом сказал Алистер. Кусланд фыркнул и скатился с него на пол.
— Это мышцы, придурок, — сказал он в потолок. — Тебе до таких далеко.
— Упаси меня Создатель от этой участи.
Дыхание медленно приходило в норму. Алистера стало клонить в сон, но мысли, роившиеся в голове злыми пчёлами, кусали его, не давая покоя. За окном уже порядком стемнело, было слышно, как, бряцая доспехами, с плаца уходят усталые солдаты. Где-то внизу громыхали шаги. Скоро ужин.
Кусланд медленно поднялся с пола и подошёл к окну. Его спина, широкая, в лёгкой кожаной куртке, обтягивающей его широкие плечи, заняла почти весь обзор Алистера. Этакая стена, которой ни стрелы, ни камни нипочём. Хотя, вроде была одна стрела... Или даже несколько... Алистеру вообще трудно было представить, чтобы Кусланд когда-нибудь испытывал физическую боль. Пусть он и сражался с ним бок о бок, но всегда казалось, что у Айдана неисчерпаемый запас сил. Он так яростно обрушивал меч на своих врагов и крушил им черепа, что нельзя было представить этого человека валяющимся на земле с раной в животе. Зато себя Алистер представлял с лёгкостью. Этакий скулящий комок мяса. И ведь как долго возился с ним Кусланд, таскал на своих плечах до лагеря, и порой не его одного. Каменный голем, а не человек. Непробиваемый.
— Ты грёбанный ублюдок, Айдан, — сказал Алистер устало. Это было не совсем то, что он хотел сказать, но зато более близкое к правде. Кусланд обернулся и оскалился.
— Ещё какой, щенок.
И почему-то Алистеру показалось, что Кусланд понял, что он на самом деле имел в виду. И на щенка сейчас было не обидно. На правду не обижаются.
— Я не думаю, что мой отец делал это из чувства долга, — вздохнул Алистер.
— Какая разница, зачем он это сделал? Главное, что это пришлось чертовски кстати, — отрезал Кусланд. Он развернулся и направился к двери. Алистер, кряхтя, спешил подняться, не желая быть запертым.
— Может, ты и прав. Просто я... я ведь ничего о нём не знал толком.
— Ну, у тебя есть отличный источник. Вот только ты вряд ли им воспользуешься, — бросил через плечо Кусланд и направился в столовую.
***
Караульный устало облокотился на стены и с удовольствием вдохнул ночь. Меч оттягивал пояс, а броня нещадно давила на плечи, сковывая движения, зато нательная рубашка защищала от прохлады. В общем и целом, солдат был доволен. За ночь бодрствования у него всегда была полная тарелка похлёбки, чистая постель и одежда, хорошее обмундирование и жалование. Ко всему прочему, в Амарантайне есть неплохой бордель и таверна, где можно это самое жалование и спустить. Вот только начальство не было по душе солдату. К Серым Стражам он относился с толикой подозрения, а в последнее время и ушатом презрения. К слову, солдату едва-едва исполнилось двадцать, а сам он не так давно прибыл из Вольной марки. Так что о Море только слышал, да и только слушал не очень внимательно. А ещё он жуть как не любил Айдана Кусланда, лишившего его жалования. Всего-то девку пощупал, и теперь ни тебе эля, ни тебе девки.
«Сучий сын», — про себя подумал солдат и прихлопнул комара на щеке. Только подумал, ибо вслух такие вещи говорить было опасно. Кусланд — одно большое ухо и до него доходят все слушки Башни. Благо, в мысли залезать он не научился, но его вертлявого мага стоило опасаться. Мало ли, что там умеет творить эта магия. И этих, как их... Гномов тоже стоит обходить стороной. Баба-то гномья, может, и ничего внешне, да вот одному парню рожу располосовала так, что мать родная не узнает. Хотя сам виноват. Кто ж ночью к бабе, особенно такой нервной в окно полезет? Чай мы не в городе. А рыжий и вовсе травит солдат какой-то дрянью, что в комнате у себя варит. И называет это эль. И тёмненький с орлиным носом тоже тот ещё тихий омут. Вроде нормальный парень, ан нет-нет да зыркнет порой так, что ноги немеют.
— Не Стражи, а сброд какой-то, — выговорился солдат, садясь на корточки. Ноги от тяжести тела и доспехов совсем одеревенели.
— И не говори, парень. И не говори, — вдруг участливо донеслось сбоку. А следом сознание погрузилось во тьму.
***
— Не часовые, а дети малые, — вздохнула фигура в капюшоне, почти бережно укладывая солдата на спину. Полежит немного и очнётся или свои приведут в себя. — Ничего не может по-человечески сделать.
Прячась в тенях, незваный гость незамеченным пересёк внутренний двор и, глянув на светлые окна столовой, откуда доносился шум, неодобрительно покачал головой и проскользнул в двери.
