***
Айдан Кусланд сидел у себя в кабинете и ненавидел весь мир. Смяв третье письмо, написанное собственной рукой, мужчина бросил его за спину. Откинувшись на стуле, Командор скрипнул зубами и ударил кулаком по столу. Слова совсем не шли, а ведь впереди ещё три сотни дел. Стоит вспомнить хотя бы этих новобранцев, которых ему прислал король. Хорошо хоть рукоять меча от острия отличить могут, но это единственное, на что они способны. Как с этим сбродом охранять Башню? Конечно, есть проверенные солдаты, но их не больше десятка, а этих целых три! Три десятка мальчишек, мечтающих о ратных подвигах и славе. А если вдруг нападут порождения тьмы? А вдруг Мор? Вдруг, Архидемон их дери, в небе разверзнется дыра, и из неё полезут демоны? Что ему, Айдану, делать? Вот с этими баранами оборонять город и Башню? Хотя, какой там оборонять, в живых хотя бы остаться на пару минут и письмо отослать королю о том, что произошло, и какой же Алистер придурок. Был ребёнком и остался им же. Даже королём стал назло непонятно кому. - Разорви тебя на кусочки, Ал. Чтоб тебе там икалось на троне три дня подряд. Отошлю тебе обратно этих обалдуев, будешь учить их мечами сыр резать, - прошипел себе под нос Кусланд и вновь взялся за перо. «Ты и представления не имеешь, как я зол на весь свет. Ещё пара дней, и я отправлюсь прямиком в Денерим, чтобы войти в тронный зал и на глазах у всей знати врезать Алистеру по его наглой роже. А потом направлюсь в Вейсхаупт и набью морду Первому Стражу за то, что отобрал у меня Логэйна. Не для него я заставил предателя пройти Посвящение. Он должен был служить под моим началом, а в итоге находится сейчас в заднице Архидемона, а я имею головную боль в виде обидчивого короля с его выкрутасами. А после, если мне повезёт скрыться от Стражи, я самым быстрым способом доберусь до Антивы. Ты ведь знаешь, что будет, мой милый Зевран? Я найду тебя, где бы ты не спрятался. Найду и отымею прямо там, да так, что ты три месяца подряд не сможешь ни сидеть, ни стоять. Потом, после всего, я заберу тебя из твоей дорогой Антивы, твоего сверкающего самоцвета (ты ведь так говорил, да?) и спрячу в подземелье Башни, чтобы никто тебя не нашёл. А, может, посажу тебя на цепь и буду таскать с собой, даже привязывать возле кровати, чтобы ты не смел вновь убежать. Ты ведь такой свободолюбивый, мой Зев. Сбежать сразу после коронации этого придурка Алистера, сразу после нашей ночи в его грёбаном замке показалось тебе отличной идеей? Я докажу тебе, что ты ошибся. Ошибся уже тогда, маленький ты сукин сын, когда согласился убить Серых Стражей и устроил нам засаду, а после неудачи предложил стать нашим спутником. Хотя самой твоей большой ошибкой было пойти ко мне в палатку. Ты ведь знал, что именно так всё закончится? Знал, что я стану одержим тобой...» Рыча, Кусланд смял бумагу и порвал на несколько кусочков. Одержимость! Что ещё за слово?! Откуда оно в его голове, почему рука так послушно написала это? Айдан Кусланд не может быть одержим каким-то там эльфом, сыном шлюхи из придорожного борделя! Он же Кусланд, мать вашу, Командор Серых Стражей, Герой Ферелдена! - Командор? – голос Сигрун за дверью только ещё больше взбесил Стража. Он же сказал, чтобы его не беспокоили! - Чего тебе, Сигрун? – грубо отозвался Кусланд. - Я просто хотела донести до Вас, что Огрен вновь напился и буянит. - Обида звучала в голосе гномки. - Сигрун, скажи мне, когда Огрен бывает трезв? – кипя от ярости, спросил воин. - Никогда, но... - Вот когда он будет трезв, тогда и доложи мне! Устроим, мать его, праздник по этому поводу! – рявкнул Командор. За дверью на мгновение стало тихо, а после послышался холодный, как сталь, голос Сигрун: - Есть, Командор. Гномка ушла, а Страж запоздало почувствовал, что повёл себя последней скотиной. «Надо будет прикупить что-нибудь в городе. Безделушку какую-нибудь, как она любит», - решил про себя Командор. Извиняться? Нет, что вы. Айдан Кусланд никогда не извиняется. Он даже слово «извини» не может правильно произнести. И верно: там ведь целых три слога, и в каждом есть «и». Запутаться очень легко.***
На ужин Кусланд спустился чуть поостывший, но всё такой же раздражённый. Исписав с десяток листов, Командор в итоге окончательно вышел из себя и просто-напросто забросил всю писанину и сжёг в ярости скомканные недописанные письма в камине. Пламя весело плясало на краях бумаги, чем ещё больше злило вспыльчивого Стража. Ему казалось, что даже огонь насмехается над ним. А ведь он просто хотел отослать письмо любовнику. Но, как выяснилось, всё не так просто, как кажется. Слова были не те, перо тупое, чернила блёклые, бумага неровная, стол кривой, а воздух душный. Да и толку отсылать письмо в никуда? Айдан до сих пор не знает, где находится Зевран. В обеденном зале собрались как Стражи, так и солдаты. Командор редко трапезничал в последнее время вместе со всеми обитателями Башни: слишком уж зол был. Но в этот раз решил сделать исключение хотя бы ради Сигрун, которую обидел резкими словами. Его встретили вполне дружелюбно, хотя и опасливо: никому не хотелось получить выговор за слишком широкую улыбку. Один только Андерс ощущал себя, как и всегда, в своей тарелке. Ничто не могло смутить этого неусидчивого мага. - Командор! Какие люди, а даже без меча! Чудесный вечер, просто чудесный! Огрен вновь пьян в хлам, но беспокоиться не о чем: наша милая, пусть и чуточку мёртвая Сигрун уже поставила ему фингал и утихомирила пьянчугу. Натаниэль булькает элем и, хихи, не булькает. Справедливость нынче выразил гениальную мысль о том, что мы, смертные, почём зря тратим время на всякого рода бесполезные дела. Это он об ужине так выразился, да. Ох уж эти духи Тени, не понять им, что это такое: после трудного дня съесть восхитительную тарелку ухи и выпить кружку наивкуснейшего эля... - А ты всё паясничаешь. И тебе ли говорить про трудный день? – Айдан уселся за стол рядом с Натаниэлем. Андерс пристроился по левую руку и услужливо налил в кружку Командора эля. - Кому же, как не мне. Я сегодня великое дело сделал! - Великое? Ни капли не верю, - недоверчиво хмыкнул Кусланд. - Ночью я всё-таки смог оседлать нашего своенравного жеребца, - с ухмылкой произнёс Андерс и хитро взглянул на Натаниэля. Хоу подавился, закашлялся, да так, что без помощи Командора определённо бы полетел пожимать руку Создателю. - Неужто? – с подозрением спросил Страж, похлопывая по спине ошалевшего от счастья, что он жив, лучника. - А то, - самодовольно улыбнулся маг. - Ты... ты что несёшь?! Не было такого! Ложь! Клевета! – хрипел разбойник, придя в себя. Красный как рак, лучник только и мог, что выпучить глаза на наглеца и обвинительно сипеть на него. - Ой, вот не надо тут... Прекрасно помню, как ты выгибался, а про стоны... ммм, музыка для ушей. У тебя очень чувственный голос, малыш Нати. Командор поглядел на онемевшего Хоу, на довольного Андерса, пожал плечами и принялся за еду. Разборки разборками, а обед по расписанию. - Не ври! Не было ничего! Что ты всем мозги пудришь?! - Натаниэль желал было вскочить с места, но Кусланд железной рукой заставил его сесть обратно. Не хватало ещё драк, когда он даже к баранине не притронулся. - Притворяешься девой невинной, а сам развратник тот ещё, - делился подробностями Андерс, однако уже был готов дать дёру. - Я вообще не из этих! – завопил Натаниэль и тут же стих. И не только оттого, что ползала внезапно заинтересовалось их беседой: Командор, оторвавшись от еды, покосился одним глазом на лучника. Очень недобро покосился. - О, малыш Нати что-то имеет против «этих»? – поддел маг. Ему определённо нравилось ставить Хоу в неудобное положение. Разбойник смутился и покраснел ещё больше. - Не то чтобы имею... Я просто другой, не такой. Точнее... Не люблю я мужчин, я женщин люблю! И не мог я с тобой ничем таким... заниматься! – выдавил он. - Ой, знаешь ли, во сне ты чем угодно заниматься можешь. И с кем угодно, - Андерс подмигнул Хоу. - Во сне?.. Так это был... - Сон, дорогуша, сон. Однако заметь, как ты яростно оправдывался, с пеной у рта доказывал, что ты не из «этих». Знаешь, кто громче всех орёт о подобном, тот и оказывается по ту сторону фронта. А, может, даже по обе стороны. - Ах ты сволочь! – Натаниэль вскочил на ноги и бросился на Андерса, но тот вовремя увернулся и сделал ноги. Хоу только глядел ему вслед, задыхаясь от ярости и прекрасно понимая, что ему не угнаться за магом, семь раз сбегавшим из Круга. - Чего ты так заводишься, Нат? Прекрасно знаешь, что он тебя разводит, - Командор с удовольствием оторвал куриную ножку от тушки и принялся с аппетитом её пожирать. Почему-то эта небольшая потасовка улучшила ему настроение. - Пусть не смеет на меня клеветать и говорить всякие мерзости в мой адрес! – Хоу стукнул кулаком по столу, кипя от негодований. Командор скептически посмотрел на руку разбойника, замершую в опасной близости от его полной эля кружки. - Мерзости? – как бы невзначай поинтересовался он. Нат стушевался мгновенно. - Не то, чтобы это мерзость была, но... Мне просто не нравится слышать такое о себе. Я вообще... другой. Не по этой части, Командор. Не с вами. Ну, то есть.... Я с вами, но не в этом... - Уймись, красна-девица. Я всё прекрасно понял. Хоу облегчённо выдохнул. Вспыльчивый Командор не держит на него обиду за необдуманные слова. - А теперь убрал клешни от моей кружки. И уж реши, что делать собираешься: идти куда-то или жрать. Не стой над душой, имей совесть! Натаниэль кивнул и удалился, решив, что самым разумным будет дождаться конца дня у себя в комнате в компании тишины и дедовского лука.***
Ужин закончился относительно спокойно, если не считать внезапно вновь очнувшегося Огрена. Сигрун так и не смогла окончательно охладить его пыл, и гном вновь полез к ней приставать. Айдан счёл этот момент подходящим и, аки рыцарь, спас деву от чудовища. А точнее отвлёк Огрена, чтобы девушка смогла спокойно уйти в свою комнату. В ответ Командор заслужил благодарный взгляд. «Хоть какое-то доброе дело сделал», - подумал он. Однако рано обрадовался: теперь ему самому предстояло избавиться от привязчивого Огрена. Но, в конце концов, удалось сделать и это. Отчасти благодаря тому, что солдатня решила повеселиться на ночь глядя и попробовать вновь сыграть в незатейливую игру: перепей Огрена. Правила были просты, но выиграть никому пока не удавалось. Командор был готов отдать руку на отсечение, что часа через два в обеденном зале на ногах останется только гном, а остальные слишком уж уверенные в себе ребята будут лежать под столом. Простота правил ещё не обеспечивала победу. Но Кусланд не остался наблюдать за незатейливым соревнованием. Покинув зал, он решил прогуляться по стенам, проверить караулы, да и просто подышать свежим воздухом перед сном. Может, хоть таким образом он уснёт чуть раньше, чем на рассвете. Караульные встречали его по стройке смирно, на что Командор благосклонно кивал и радовался, что хоть какая-то часть стражи в Башне немногим, но всё же умнее нагов. Ночь была светлой и звёздной, а серп растущей луны освещал округу серебристым светом. Будь Айдан поэтом или просто романтиком, то непременно бы восхитился природой и, быть может, сочинил бы что-нибудь в её честь. Но он был воином, поэтому заметил лишь то, что нынешней ночью очень сложно устроить засаду или напасть. В таком свете даже мышь видно, что уж говорить о человеке. Конечно, ещё оставалась опасность нападения порождений тьмы, которые временами выползали на поверхность, но Страж со своим феноменальным чутьём обязательно бы их ощутил. Сейчас же всё было тихо и относительно спокойно, если не считать задорных далёких криков из обеденного зала. Ещё немного поглазев на окрестности, Командор решил больше не напрягать караульных своим присутствием и спустился со стены. Пройдясь по площади, он остановился перед статуей Андрасте, задумчиво посмотрел в её прекрасный лик. Нет, отнюдь не вопросы веры его занимали. Айдан не был верующим, и если на что и рассчитывал на поле боя, так это на умение владеть оружием и головой. Однако в боевой дух он всё же верил, а ради него порой приходилось делать бессмысленные вещи, как, например, в Редклифе та махинация с серебряными амулетами, якобы освящёнными, благословенными и обеспечивающими защиту Создателя. Пускай преподобная мать и морщилась, говоря, что обманывать нехорошо, Кусланд знал, что в той ситуации такой обман мог стать залогом победы. И стал. Хотя тут в большинстве надо было сказать «спасибо» бочкам с маслом и огню. Внезапно Командор понял, что на него смотрят. Он ощутил это всем своим нутром, а в затылке мерзко засвербело. Так у него бывало от чьего-то пристального внимания. Однажды благодаря своей интуиции он умудрился увернуться от стрелы в спину. Но кто сейчас может в него целиться? Повсюду стража. Неужели кто-то из своих? Предатели в Башне? «Сукины дети, вас кормишь, поишь, а вы вот так, да?!» - зло подумал Айдан, резко уходя в сторону и прячась за статуей пророчицы. Но выстрела не последовало. Послышался смешок. Такой тихий, можно было бы подумать, что это просто кружки звякнули в обеденном зале Башни, но слух Кусланда не так просто было обмануть. И что-то было ещё в этом смешке... Что-то, почти забытое, но сейчас медленно поднимающееся из глубин памяти. Командор краем глаза заметил лёгкое движение на дереве возле запертых ворот. Приглядевшись, он отчётливо увидел тень, явно принадлежавшую человеку. Рука медленно потянулась к поясу за кинжалом, но вытащить его не успела. Незваный гость довольно хмыкнул, поняв, что разоблачён. Тень спрыгнула на землю, внезапно превратившись в знакомый до остановки сердца силуэт. И родной голос произнёс: - Не спится, Страж-Командор? Айдан потерял дар речи. - Почти двадцать секунд тебе понадобилось, чтобы обнаружить моё присутствие. При этом я был на дереве ещё около трёх минут. За это время даже слепой наг подстрелил бы тебя. Стареешь, Страж. Кусланд чувствовал себя по-идиотски, хватая ртом воздух. Он ощущал себя так, будто огр двинул рогатой башкой ему в живот. В то время гость всё не затыкался. - Насколько я помню, тебе не спится по одной причине. И, между прочим, она каждый раз ехидно глядит на меня из зеркала. Признаю, вкус у тебя неплохой. Эти пухлые губы, высокие скулы, очаровательные ямочки на щеках... Ммм, конфетка. Сам бы себе присвоил, да тут уж проблема чисто физиологическая. В кое-веке Айдан совладал с собой и бросился вперёд. Конечно, в скорости он многим уступал разбойнику, но что уж поделать - умение владеть двуручником в первую очередь основывается на силе. Уж её-то Стражу было не занимать. Араннай даже не сдвинулся с места и буквально позволил схватить себя и прижать к стене. Разве что только недовольно проворчал на медвежьи объятия Командора: - Стена каменная, а я нет. Сломаешь ведь. Как же Антива без меня проживёт? Кусланд впился в приоткрытые насмешливые губы, сминая их, кусая, врываясь в чужой жаркий рот, стремясь выпить Зеврана всего до капли, высосать из него душу и поглотить. Эльф не сопротивлялся. Положив одну руку на могучее плечо любовника, другой антиванец зарылся в жёсткие чёрные волосы Стража. Податливый и спокойный, умный Зевран ждал, когда же Кусланд успокоится и перестанет ломать ему рёбра. Но ожидание затянулось, воздуха стало не хватать, а тело начало болеть от давления. - Ну всё, хватит. Ты меня переломишь, как тростинку, - Араннай с трудом оторвался от Командора. Губы болели, из ранки на нижней медленно стекала кровь. – Кусаешься, будто волк моровой. Голодный что ли? - Год. Целый год... - сдавленно прохрипел Кусланд. - Ты никогда не был силён в счёте. Больше года, Айдан, - улыбнулся Зев, но под взглядом Стража тут же спрятал улыбку. - Где ты был, сукин сын? – стальные пальцы больно сжали шею, запрокидывая голову так, что Араннай ничего не мог сделать и видел только искажённое злостью лицо любовника. - О, где я только не был. Хотя в основном в Антиве. Дела, знаешь ли. - Дела значит, да? И что же это за дела такие, что за прошедший год ты написал мне одно-единственное вшивое письмо?! – зверел Кусланд. - Такие дела, дорогой мой, которые тебе даже не снились, - загадочно улыбнулся эльф, глядя прямо в безумные глаза Стража. - Ублюдок ты, Зевран Араннай. Редкостный ублюдок, - прошипел Командор, до синяков сжимая шею любовника, борясь с желанием сломать её, чтобы услышать хруст, так радующий слух. - Я теперь не просто Зевран Араннай, - в глаза убийцы появился такой знакомый стальной блеск. – Я Гильдмастер Зевран Араннай. Понимаешь, к чему я виду? Эльф быстро облизнулся, будто змея. - Я теперь самая большая и самая чёрная Ворона в Тедасе. И могу каркать на кого захочу, - Зев хихикнул. – А в моих руках, в правой и левой, зажаты хвосты самых опасных птиц Антивы. А в клетках под ногами сидят ещё сотни таких же. - И все они так же умелы, как и ты? – жарко шепча, спросил Кусланд, приближая лицо к лицу Аранная так, что увидел своё отражение в янтарных глазах. - Что ты имеешь в виду? – почувствовал подвох Зевран. - Нашу первую встречу, Зев. Как ты беспомощно корчился на земле, умолял меня не убивать тебя, был готов сделать что угодно ради шанса на жизнь. Знаешь, если у твоих воронят такой вожак, то они не слишком меня пугают. Да и других, наверное, тоже. Так, кучка падальщиков. - Ты нарываешься, Кусланд. Я теперь подрос и больше не тот птенец, - зло прошипел задетый за живое Ворон. - То же самое ты мне говорил и год назад. Повторяешься, Зев. Не впечатлило меня твоё выступление. Да и нарываться из нас двоих может только один – ты. Так что лучше захлопни клюв, птенчик, и иди за мной. Антиванец скривил губы, но послушно замолк. Ему жутко хотелось врезать по этой наглой ухмыляющейся роже Кусланда, но он сдерживал себя: понимал, что ещё больше злить Айдана не стоит. Ведь действительно тогда убьёт в порыве бешенства. Они прошли мимо стражницы у входа, которая очень заинтересованным взглядом проводила Зеврана. В коридорах было пусто, лишь со стороны обеденного зала доносились крики. Араннай с любопытством посмотрел туда. - Чего это там? - Малыши развлекаются. Пытаются споить Огрена, - пояснил Командор, продолжая путь, звучно ступая по каменным плитам. - Наивные, - рассмеялся Зевран. – Огрена может споить только Огрен. Или огр, если будет достаточно туп, чтобы лезть в эту затею. Командор не улыбнулся. На лестнице крики уже не были слышны, поэтому в полной тишине Ворон и Командор поднялись на самый вверх башни. Мельком глянув вниз через бойницу, Араннай хмыкнул. - Всё взбираешься повыше, Айдан? Знаешь, чем выше сидишь, тем больнее падать. - Кто бы говорил, Гильдмастер Антиванских Воронов. - Я птица, мне высота не страшна. - Проверим? - кинул через плечо Кусланд таким голосом, что Зеврану больше не захотелось выпендриваться. Чего доброго действительно выкинет в окошко. Комната Командора была довольно неплохо обустроена для военного человека. Хотя, это же был Кусланд. Айдан привык окружать себя если не роскошью, то точно удобством и комфортом. Во время борьбы с Мором об этом и речи не шло: хорошо, если находилось сухое и удобное место для лагеря, а на ужин - дичь. Но чаще приходилось спать на отсыревшей земле возле болот, а на ужин варить мерзкую похлёбку из трав, сомнительных грибов и закусывать это всё незрелыми ягодами. Неудивительно, что по возможности Кусланд обустроился с максимальным уютом. Двуспальная кровать, дубовый стол с резным стулом, камин, личная оружейная. Да, верно, именно этого не хватало Айдану во время войны, хотя его никак нельзя было назвать избалованным мальчиком-аристократом. - Неплохо ты тут обустроился. Камин, кровать... - Зевран оценивающе огляделся. – Хотя, конечно, до моих вороньих покоев далековато. Но сойдёт для сельской местности. Поди не в Денериме, - снисходительно кивнул Аранай. И в то же мгновение был во второй раз за сегодня прижат к стене. Спина отозвалась тупой болью. - Ты садист, Айдан. Если переломишь мне позвоночник, то что будешь делать? - Отымею тебя, - Кусланд вжал тело эльфа в себя, чувствуя его возбуждённую дрожь. - Знаешь, это не будет приятно. Я буду кричать, изворачиваться и даже кусаться. А потом потеряю сознание. Тебе хочется трахаться с трупом? - Только с твоим. - Фууу, Айдан, - сморщился Араннай, тем не менее смеясь. – Знай я такие подробности о тебе... - Никогда бы не пришёл ко мне в палатку? – спросил Кусланд, прикусывая ушко эльфа. - Нет, я бы спал с тобой исключительно в доспехах. А если бы вдруг внезапно помер, то несомненно попросил бы кого-нибудь сжечь моё тело. Чтобы избавить тебя от соблазна. - Соблазн... - задумчиво произнёс Айдан, глядя в лицо любовника. – Ты олицетворение слова «соблазн». А ты случаем не демон желаний, Зев? – вдруг поинтересовался мужчина. - Я фиолетовый, у меня есть рога, хвост и обалденные сиськи? - Хахаха, нет, - расхохотался Кусланд. – Но тебе так и хочется отдаться. Мой соблазн.***
Зевран проснулся от ощущения чьих-то сильных рук на талии и того, что обладатель этих рук жадно целовал его шею. Было уютно, тепло, тело отзывалось приятной усталостью и лёгкой болью в спине и, особенно, в пояснице. А ещё ныла задница. Капитально так ныла. - Айдан, ненасытный ты зверь. Дай ещё подремать пару минут, - проворчал Араннай, слабо пытаясь выпутаться из объятий, но попытка была обречена на провал. Поняв, что любовник проснулся, Кусланд удвоил свои усилия. - Айдан! – Зевран отпихнул голову Командора от себя и зарылся в подушку. – Тебе не хватило четырёх раз за ночь? Я разбит, вымотан и жутко устал. - Четыре раза за год? Ты считаешь это нормальным? – Кусланд отбросил подушку прочь и вновь полез целоваться. - Я – нет, но моя задница очень недовольна такой нагрузкой, - Араннай отдался грубым ласкам, довольно улыбаясь, но так и не открывая глаз. - А я жутко недоволен. Я чуть не сдох за этот год, - пожаловался Айдан, ложась на спину и затаскивая на себя Зеврана, словно куклу. Эльф позволил ему это сделать и послушно разлёгся на широкой груди Кусланда. - Год без секса? Да ну? Не верю, - сказал Ворон. - Наверняка снимал в ближайшем борделе пару красивых девочек. Или мальчиков. А, может, и тех, и других. Ты же у нас жадный. - Не веришь? – прошипел Страж и вцепился в смуглую шею зубами. Араннай вскрикнул и, вцепившись в волосы любовника, оттянул его от себя. - Больной на всю голову?! – крикнул Зевран, распахивая глаза и глядя в довольно-злое лицо любовника. – Загрызёшь так! - А ты? - Чего я?! – Зев предпринял попытку слезть с Кусланда, но мужчина не позволил ему этого сделать, крепко прижав к себе. - Ты спал с кем-нибудь за это время? Араннай молча возился и из-за этого был похож на лягушку, придавленную сапогом. Руки у Айдана всегда были тяжёлые. - Молчишь? Молчишь, сукин сын?! – рыкнул мужчина и, схватив эльфа за светлые волосы, резко задрал ему голову. Янтарные глаза глядели со злостью. - Пусти меня, собственник херов! - Отвечай! Спал с кем-нибудь? Ну?! – страшно рявкнул Кусланд. - Нет, твою мать! Нет! Доволен?! – в ответ крикнул Араннай. Айдан тут же ослабил хватку, уже более мягко прижал к себе любовника, поглаживая пальцами и перебирая длинные волосы. - А хер ли молчал? – Страж ощутил лёгкий, еле заметный укол чего-то похожего на совесть. А, нет, показалось. - Ты мне и слова вставить не давал, - хмуро ответил эльф. Кусланд хмыкнул и поцеловал его в макушку. - Волосы отрастил, - сказал он спустя некоторое время молчания. - Ага, для того, чтобы тебе хватать меня удобнее было. Зевран всё ещё был недоволен. И отчасти не потому, что Кусланд с ним был так груб. К грубости он привык. В этом был весь Айдан – вспыльчивый, жестокий, эгоистичный. Но причина крылась в другом. В душу закралась лёгкая тень страха. А вдруг?.. - Хватит пыхтеть мне в шею, - Кусланд погладил антиванца за ухом. – Давай лучше наверстаем упущенное. - Иди к демону, ясно? – пробурчал Араннай. Командор улыбнулся краем рта. - Уже бегу. Вопреки всей грубости, порой руки Айдана могли быть нежными и даже ласковыми. Вот как сейчас. Осторожно мужчина провёл пальцами вдоль позвоночника эльфа, погладил ягодицы жестом, почти ни на что не намекающим. - Айдан, - предупреждающе произнёс Зевран, поднимая голову. Любовник лишь улыбнулся и приник к мягким, искусанным, истерзанным за ночь губам, лаская, облизывая, даря удивительное наслаждение в контраст недавней жестокости. «Двуличный сукин сын», - мельком подумал Ворон. - Как ты это делаешь? – выдохнул он, выправляя дыхание после головокружительно долгого поцелуя. - Что? - шёпот ожог висок. - Тварь ты двуличная, вот что, - без злобы сказал Араннай. Кусланд усмехнулся. - Я знаю, что тебе такое нравится. Такое... - Безумство, - закончил Зевран. Верно, нравится. Нравится эта непредсказуемость, смена характера. Безумно нравится отдаваться рукам, которые могут дарить и ласку, и боль. Ждать, что же будет в следующее мгновение: удар или поцелуй? Что? Что же, Айдан? Поцелуй. Такой, что в нём тонешь, как в водовороте. Ощущения засасывают тебя, тянут куда-то на дно, сознание уносится прочь, оставляя лишь приятную пустоту. Никаких мыслей, только наслаждение моментом. Сейчас особенно остро чувствуется сердцебиение, оно такое гулкое, и не понять, где сейчас сердце. В виске? В груди? Или же там, внизу? Кровь шумит, в глазах темнеет. Зевран никогда не говорил, как он любит задыхаться. Любил чувствовать, как жжёт лёгкие, скручивает их, а перед глазами всё застилает туман; понимать, что ещё пара секунд и он отключится, упадёт во тьму и, быть может, больше никогда не откроет глаза; знать, что смерть так близка, глядит прямо из-за плеча, держа его своей костлявой ледяной рукой. И доверять. Доверять Айдану, зная, что тот вовремя остановится. - Мне нравится смотреть на тебя такого, - тихо говорит Кусланд, глядя на раскрасневшиеся щёки любовника, на его алые пухлые губы, так маняще поблёскивающие от слюны. Он заглядывает в мутные глаза Зеврана, улыбается. – Красив. Как же ты красив, ублюдок. - Я... знаю, - хрипло шепчет Араннай, приходя в себя. В голове проясняется, перед глазами всплывает лицо Айдана, жадно разглядывающего его. - Скажи, много у тебя их было? – рука мужчины оказывается меж ног эльфа, раздвигает их, щекоча чувствительную кожу. – Многие тебя имели? - Заткнись, - хмурится Зев. Он ненавидит, когда Айдан заводит этот разговор. Ненавидит вспоминать прошлое, то, где было слишком много унижений и мало, ничтожно мало удовольствия. - Скажешь? Я ведь добьюсь ответа. Пальцы впиваются в кожу, так, что вновь будут синяки, уже поверх других. Зубами Кусланд вновь кусает шею любовника, но уже не так жестоко, скорее просто для острастки, больше стараясь вылизать языком следы от прежних укусов. - Молчи, - Араннай ничего не хочет слышать. Но в голове невольно всплывают воспоминания, которые он так усердно пытается утопить во времени. Да, их было много. Разных, от самых мерзких до самых прекрасных. Но все как один пользовались им. Ведь он, по сути, шлюха. Просто ещё и убивать за деньги умеет неплохо. Но шлюха. А они существуют для того, чтобы их трахали. Вороны из своих птенцов растят не только убийц. Они умеют зарабатывать деньги и другими способами. Например, сдавая своих воронят богатеньким ублюдочным извращенцам. - Говори – много? - Много, - шипит Зевран, чувствуя широкую ладонь на своём члене, ласкающую мучительно медленно. - Помнишь их лица? Это пытка. Ведь Кусланд так любит пытки. Нет, он не разрывает людей на дыбе, не выдирает им ногти, не ломает пальцы. Он более изощрён в этом. Айдан любит выворачивать душу наизнанку, любоваться мучениями жертвы… - Помню. - Теперь забудь их всех. ...а потом небрежным жестом запихнуть всё обратно. - Забудь, пусть они умрут в твоей голове. Только я, понял? Только я есть у тебя, а ты – у меня, - жаркий шёпот в ухо. По телу проходит неконтролируемая дрожь, и Зевран кончает в руку любовника. - Понял, - выдыхает он тяжело. - Если я узнаю, что ты… хоть с кем-нибудь... - угрожающе шепчет Кусланд, но эльф затыкает его поцелуем. - Никогда. Да, Айдан. Никогда. Никогда ты не узнаешь.