***
Немного подумав, Араннай всё же решил не пропускать завтрак. В конце концов, он же не пугливый солдатик, чтобы избегать Командора. Да и успокоить вспылившего Айдана стоило, иначе он может наломать дров и перевернуть Башню с ног на голову. Тогда всем не поздоровится. Лучше охладить его пыл в самом начале, когда огонь только-только вспыхнул. Зев знал по своему опыту, что дальше будет хуже, особенно, если какой-то умелец подольёт масла в этот костёр. Это может произойти случайно и чисто по незнанию, однако последствия... о них лучше вообще не думать. Но Зевран немного всё же опоздал. В обеденном зале стояла гробовая тишина. Солдатня, выпрямив спины, как на плацу, синхронно загребала ложками еду и отправляла в рот. Командор, сидя во главе стола, довольно смотрел на сие действо. Рядом с ним сидел Огрен, приятной внешности молодая гномка с пёстрыми знаками на лице, незнакомый Зеврану седой мужчина и пожилая женщина с убранными в пучок волосами. Идя по залу, эльф буквально чувствовал, как к нему обращены все мысли присутствующих, и лишь некоторые могли позволить себе право покоситься на Ворона. Огрен даже помахал ему рукой приветственно. Айдан же глядел хмуро в стол, загребая ложкой густую и неаппетитного вида кашу. — Что за отвратительная жижа? — спросил Зев, подойдя ближе к любовнику и позволив себе нагло наклониться и заглянуть ему в тарелку. — Завтрак, — недовольно ответил Кусланд. Еда в его тарелке была вся перелопачена, но мужчина определённо не попробовал ни ложки сего варева. — Ну и мерзость. Отруби руки своим поварам и найми новых. Они будто дохлую кошку варили. Командор поморщился на этих словах и осуждающе посмотрел на эльфа. Тот, поймав его взгляд, улыбнулся самой своей очаровательной и хитрой улыбкой. Наклонившись к уху любовника, эльф прошептал: — Думаешь, я с пустыми руками приехал? Я захватил с собой пару прекрасных лакомств из Антивы. И наш любимый антиванский бренди. При упоминании бренди глаза Кусланда как-то по особому блеснули. Араннай похвалил сам себя за сообразительность: «Ловко, Зев, очень ловко. Молодчина. Теперь главное уследить, чтобы он вновь не набрался в зюзю. Иначе лучше бы всё оставалось, как есть». — Жду у себя, — кивнул Кусланд и встал из-за стола. Попрощавшись со всеми, он покинул обеденный зал. Вздох облегчения прокатился по залу. Араннай тихо засмеялся, глядя на радостные лица солдат. Некоторые глядели на него, как на саму Андрасте, что несомненно забавляло. Внезапно плечо вспыхнуло сильной болью, будто подкравшийся враг рубанул со спины секирой. — Ну, ты ловкач, эльф! Хитро! Уж не знаю, что ты там ему сказал, но ты здесь всех буквально спас! — восхищённо проревел Огрен. Зевран скинул его руку с пострадавшего плеча и, морщась, схватился за «боевое» ранение. - Огрен! Тебе бы руками полена рубить! Хотя это будет неправильно: убийство собратьев даже в Ферелдене никто не одобряет! Тебе вообще нельзя ломать ничего деревянного. Вдруг этот вот стул, на котором ты сидишь, твой родной брат? — С чего это вдруг? — не понял гном. Зато гномка рядом с ним прыснула смехом. — Нет, не брат. Я ошибся. Даже у этого стула больше ума, чем у тебя. Он определённо твой отец. Представь себе такую картину: подходит к тебе стул и говорит: «Огрен, я твой отец!» — Ну тебя! Дурной ты эльф. Хитрый, но дурной. Вон, лети лучше к Командору, Ворона, а то он вновь сюда примчится, а нам этого не надо! — обиделся воин. — Прекрати меня называть «Вороной». И особенно «Ручной Вороной», — недовольно проворчал Араннай. — Так Вы и есть тот самый Ворон? — спросила гномка. Зевран скривился. Ему его слава в этом месте уже малость поднадоела. Хотя бы тем, что все звали его не «Гильдмастер Араннай», а просто «Ворона», да ещё с такой интонацией, словно он был диковинкой зверушкой. — Ой, простите, я так невежлива, — смутилась гномка, заметив гримасу собеседника. — Меня зовут Сигрун. — Зевран Араннай, — представился в свою очередь эльф. Внимательно посмотрев на знаки девушки на лице, он не без удивления сказал: — Ты из Легиона Мёртвых. — Да. И теперь ещё Серый Страж, — кивнула Сигрун. Зевран одобрительно хмыкнул: — Две профессии всяко лучше одной. Сигрун улыбнулась. У неё было довольно приятное лицо, хотя в другой ситуации Зевран даже не посмотрел бы на неё. Было что-то в этих лучащихся глазах нечто цепляющее. Любознательность. Жажда приключений. И некая детская наивность на самой глубине. «Дитё. Она видела лишь одну сторону жизни и теперь жаждет познать вторую», — подумал про себя Зевран и неожиданно почувствовал себя старым. Даже дряхлым. Этаким стариком с обвисшей кожей, седыми жидкими волосами, мутными глазами и дрожащей челюстью. Непонятная хандра и тоска вдруг навалилась на обычно жизнерадостного эльфа. Но на лице его это не отразилось. Слишком много лет он провёл в наёмных убийцах, учась убивать любые эмоции в себе и не давать им просачиваться наружу. Что бы ни творилось у него в душе, лицо его выражало именно те эмоции, каких он хотел. — Ладно, я лучше пойду. Иначе Командор разозлиться, если я опоздаю на встречу, — сказал Араннай. Гномка кивнула. — Тогда увидимся. Вы ведь надолго здесь? — Да, надолго, — немного протянул эльф. «Надолго. Или навсегда?» — Ну, давай, ищи приключения на свою задницу, эльф, ты на это горазд, — Огрен хлопнул Ворона по плечу, но тот даже не сморщился, находясь где-то глубоко в себе. «Она обращалась ко мне на «Вы», будто я многим старше её».***
В комнате Командора уже горел очаг, хотя солнце совсем недавно начало свой путь по небу. Тусклый бледный шар, еле живой. Не то, что антиванское: яркое, пышущее жаром, палящее и щедрое. Зевран стоял у окна и глядел в небо. Внутри него трепетали странные струны тоски, задетые ещё Сигрун. Сильные руки обняли хрупкие плечи, случайно зацепив пострадавшее от Огрена плечо. Эльф от неожиданности застонал. — Что? — спросил Айдан. — Огрен по-прежнему любит ломать людей вместо того, чтобы их приветствовать, — пожаловался Араннай. Кусланд нахмурился и убрал руки, переместив их на талию любовника. — Я поговорю с ним. Прикажу, чтобы больше и пальцем не смел тебя касаться. Вообще никто не должен тебя касаться, кроме меня. И уж тем более оставлять синяки, — Айдан прикоснулся губами к шее Ворона и вдруг спросил: — Ты тоскуешь по Антиве? — Не только, — честно ответил Зевран. С Айданом он был честен почти всегда. — Что ещё? — Эта Сигрун... Она обращалась ко мне на «Вы», — поделился эльф. — Она и ко мне на «Вы» обращается. Что такого? Ты ведь, как и я, спасал Ферелден от Мора. И она знает об этом, во многом благодаря байкам Огрена. — И это тоже мне не нравится. Почему это вдруг я «Ручная Ворона»? — с обидой спросил Араннай, поворачиваясь к любовнику. — А разве нет? Хочешь сказать, что ты не Ворона? — Но я не ручная, — фыркнул Зев. — Да? — протянул Айдан, придвигаясь ближе и обнимая эльфа. Ладонь его скользнула к светлым волосам, мягко и нежно поглаживая их, лаская затылок и шею. Зевран невольно прикрыл глаза, наслаждаясь. — Совсем ведь ручной воронёнок. Прилетел ко мне из самой Антивы, такой путь проделал. Хотя, согласись, ты не спешил. — А зачем? У меня там было всё, о чём можно только мечтать. Дыхание совсем рядом, прямо в шею. И шёпот, страстный и хриплый: — Но там не было меня. — Отчасти это было неплохо, — не смог не поддеть эльф. — Лишь отчасти, — уцепился за слово Кусланд. — Это да, — пришлось согласиться Зеврану. — Но дело не только в этом... — Что-то ещё? Мелькнула шальная мысль. Совсем безумная, дикая. Смертельно опасная. Но Зевран сразу откинул, отбросил, уничтожил её. Нельзя. Нет. Никогда. — Я вдруг почувствовал себя рядом с Сигрун старым. Таким... дряхлым, умудрёнными опытом стариком. Кусланд рассмеялся, но это был не его обычный хохот, а тихий смех, который даже Зевран редко слышал. — Ты? Старый? Да ты выглядишь моложе меня, хотя у нас разница... — увидев взгляд любовника, Айдан перевёл тему: — Ты волнуешься по пустякам. Зевран, ты отлично выглядишь. Даже больше. Ты самый красивый и сексуальный эльф, которого я видел. — Эльф? Только эльф? — хитро поглядел Араннай. — Не только эльф. Ты самое красивое создание в Тедасе. Айдан мягко провёл большим пальцем по смуглой щеке Зеврана, вдоль татуировок. - Создание, которое я хочу в любое время дня и ночи, в любой ситуации. Понял? Я хочу тебя иметь всегда рядом. Под рукой, под боком, в своей кровати, в своём отряде, в своей Башне. — Хочешь запереть меня тут? А как же Антива? Я теперь не простая Ворона. — Плевал я на твою Антиву, плевал на весь мир! Ты должен быть рядом со мной. Я так хочу, — уверенно произнёс Айдан. Зев сощурился. — А как же моё мнение? Мои желания? — Я выполню любое твоё желание, но не смей меня вновь покидать, слышишь? Иначе я найду и прикончу тебя. Рука больно сжала челюсть, а губы впились в губы эльфа, принуждая к поцелую. И Зевран ответил на него, зло, яростно, кусаясь, будто стараясь отгрызть кусочек губы или языка у любовника. Хотелось наполнить рот солоноватой кровью с привкусом железа, распробовать её, глотать жадно, пить, как воду, как самое вкусное вино. — Айдан, бренди... — прохрипел Зев, когда перед глазами перестали плясать кровавые круги. — К демонам бренди. Ты мой личный антиванский бренди. От этих слов Зевран вдруг ощутил сильную дрожь. Его будто какой-то хитрый маг ударил заклятием, которое прошило его насквозь. Может, там за дверью прячется этот хитрец Андерс? Смазливый красавчик Андерс. — Айдан, у тебя точно ничего ни с кем не было? — задал вопрос эльф прежде, чем успел его обдумать и осознать последствия. Но, видимо, Кусланд был в слишком хорошем настроении, чтобы вспылить. Он попросту сильнее прижал к себе любовника, мягко погладил его по спине и ответил: — Нет. Мне никто не нужен. Я даже не думал. Это было так искренне, что Зевран сжал зубы. Так непривычно слышать от обычно грубого и неромантичного Айдана такие слова, что даже в груди засвербело, будто отвратительный червяк-совесть проснулся и стал прогрызать себе путь наружу. — Я тоже. «Мерзко. Как же мерзко».***
С месяц спустя после прибытия Зеврана обитатели Башни Бдения окончательно привыкли, что у их Командора появился хвост. Такой юркий, острый на язык и зоркий хвост. Андерс ещё добавлял «сексуальный», что неимоверно бесило Кусланда, но Зев вовремя останавливал любовника от убийства. «Он шутит. Дай мальчишке поразвлечься, он и так совсем заскучал», — говорил Араннай. Действительно, маг после того, как его отчитал сам Командор, стал тише и спокойнее, к Натаниэлю не приставал, чему лучник был безмерно рад и в кои-то веки спокойно вздохнул. Но такая покладистость была подозрительна. «Знаю я его шутки. Помяни моё слово, завтра что-нибудь этакое выкинет», — отвечал Айдан эльфу, подозрительно глядя в спину мага, болтающего со Справедливостью. Эти двое в последнее время много часов проводили вместе за только им известными беседами, но пока Командор не видел в этом ничего ужасного. Справедливость — дух, Андерс — маг. Им, верно, есть, что обсудить. Сам Кусланд в магии был профан и знал только, что она временами как полезна, так и опасна. За свою жизнь он успел убедиться и в первом, и во втором. Поэтому магии он не доверял, но пользовался ею вполне охотно. Сигрун особенно полюбился эльф своими рассказами. Они были такие яркие, такие интересные, а во многом и забавные, что их невозможно было не слушать с открытым ртом. Зеврану нравилось, что гномка слушает его с таким интересом. Подобное внимание льстило Ворону. А вот Кусланд посмеивался и однажды назвал Зеврана Лелианой. Всё бы ничего, но он это сказал при Огрене, и теперь за эльфом закрепилась ещё одна кличка. Сам Огрен, кстати, относился к Араннаю по-прежнему дружелюбно. Хотя Командор, как понял Зевран, успел потолковать с гномом на тему вечных синяков на теле эльфа. Теперь Огрен был более аккуратен, хотя со стороны это выглядело забавно. Забываясь, он замахивался, чтобы в очередной раз дружески и, по своему мнению, легко стукнуть эльфа по плечу, Огрен неожиданно замирал, на лице его проявлялся ужас, и гном резко отскакивал от Ворона, как от чумного. Это забавило Зеврана и радовало: теперь на теле красовались только синяки и засосы, поставленные Айданом. Других отметин он не желал. Познакомиться Араннай успел и со Справедливостью. И по данному событию у него и Кусланда произошёл довольно серьёзный разговор. — Я не доверяю ему, Айдан, — сказал как-то эльф, лёжа в объятиях любовника и глядя на потолок. Это был уютный вечер, полный неги и тепла, такой, каких давно не было ни у Зеврана, ни у Айдана. — Кому? — не понял Кусланд. — Справедливости. - Забудь. Он хорошо сражается, большего мне и не надо. Да и разве ты не видишь, что он наивнее младенца? О нашем мире ему известно столько же, сколько нам о его. Нам нечего бояться, здесь он чувствует себя как рыба на суше. Он скован по рукам и ногам и поэтому неопасен нам. Запертый в мёртвом теле дух... Это испугало Гильдмастера Аранная? — поддел эльфа Айдан, но Зеврану было не до смеха. - Именно его незнание может и породить катастрофу. Ты не знаешь, на что он способен, и он этого не знает. Он понятия не имеет о рамках дозволенного. Вдруг он совершит нечто ужасное? — Он один, Зев. Одинокий дух в гниющем теле. — Пока один, — сказал, как отрезал Зевран, и перевернулся на другой бок, давая понять, что разговор окончен. Айдан устало вздохнул и обнял эльфа, прижимая к себе и утыкаясь носом в тонкую смуглую шею, так чудесно пахнущую солнцем. Собственно, в Башне Бдения было чуть лучше, чем ожидал Араннай. Там не было так холодно (хотя сенешаль Вэрел сказал, что к зиме дело с отоплением ухудшится), продовольствия было вполне достаточно, да и купцов в Башне имелось с лихвой (госпожа Вульси с сомнением высказалась по поводу торговли зимой, сказав Командору, что мало кто будет тащиться в такую даль, как Амарантайн, по снегам), да и мокрой псиной не пахло за неимением оной (Кусланд «обнадёжил» Зеврана тем, что к зиме в Башню привезут мабари, ведь без собак ни один ферелденец не смыслит своей жизни, да и его псу в последнее время слишком одиноко). В общем, пока в Башне было неплохо. До зимы. Во всяком случае так думал Зевран. Но госпожа Судьбы решила всё иначе. В один довольно хмурый осенний день к Командору прямо за завтраком поспешил гонец с вестями. — Страж-Командор! Около ворот вас ожидает одна особа. Она... ммм, не совсем одна. И утверждает, что ей нужен кто-то из ваших подчинённых. — Что за дерьмо, гарлока вам в задницу? Кого ещё принесла нелёгкая? — проворчал Кусланд, который терпеть не мог, когда его прерывают за трапезой. — Ээээ, — протянул гонец, чем вызвал вспышку гнева. — Что ты мычишь, как баран?! На кой ляд ты притащился ко мне, если ни гарлока не знаешь? Пшёл и выяснил, что к чему! — для устрашения Кусланд стукнул кулаком по столу так, что подпрыгнули тарелки. Бледный гонец умчался прочь, да так, что пятки сверкнули. — Дурачьё. Молодо-зелено. Вот Ал подкинул ребят, даже гонцы из них, как стрелы из дерьма. Смотри, Зев, с чем мне приходиться работать, — пожаловался Айдан. — Радуйся, что сейчас не Мор, — подбодрил Командора Араннай. — Да уж. Будь у меня отряд из таких бездарей в то время, сдохли бы мы уже, как собрались. Такое чувство, будто у меня три десятка Алистеров! — Звучит жутко, — усмехнулся Зев. В обеденный зал вновь вбежал гонец. С опаской подойдя к Командору, он застыл рядом, не смея сказать ни слова. — Ну, чего встал над душой?! Есть что сказать — говори, нет — чеши отсюда! — рявкнул Кусланд. Гонец, икнув, поведал: — У ворот вас ожидает эльфийка с ребёнком. Она прибыла из Антивы и требует Зеврана Аранная. Говорит, что... что это его ребёнок. Сердце резко сделало остановку, а из головы мигом исчезли все мысли. Мир будто застыл, замер в капле смолы, запечатлев этот момент на века. «Всё тайное становится явным».