Далека сторона, где младой ее друг Спит, сокрытый землею сырою. И влюбленные тщетно вздыхают вокруг: Ее сердце в могиле героя.
3. - Ты решаешь только за себя. И выбор у тебя есть, и это уже не мало. Главное, научиться правильно выбирать. Вилкас ее не понимает. И она это знает, ему, конечно же, не падала на голову ответственность за чужие судьбы. Он не должен был спасать Кодлака от Хирсина, а в итоге не спасти его вообще. Не успеть. Теперь все, что ей остается - это хоронить. Всех тех, кого она не спасла и не спасет. И себя тоже. Она хоронит себя здесь, в Йоррваскре, в тишине и спокойствии, потому что потом этого делать никто не будет. Ее труп не найдут в реке, его, скорее всего сожрут: рыбы, звери, драконы - не важно. И душу ее разорвут все существующие боги, которым она обещала служить.И поет она песни, любимые им, Милой родины скорбные звуки И не знает никто, что с напевом родным Разрывается сердце от муки.
1. Девица больше не спотыкается и не падает. Она ходит тихо, быстро, словно тень. Но больше она похожа на призрака. Бледная, осунувшаяся и без того бойкого взгляда с этими горящими огнями. Теперь ее серые глаза – ледышки. Холодные и пустые. И вот сейчас взгляд девицы, ранее живой и не задерживающийся на чем-то одном больше минуты, бессмысленно буравит каменную кладку стены. Они с Эйлой шушукаются, шифруются и кидают по сторонам взгляды – все думая, что кто-то подслушает. У них мысли о мести и убийстве, а у девицы жизнь уже в царапинах, синяках и шрамах. Вилкас осознает это случайно, вдруг заметив шрам на ее лице. От уха – до носа, задета губа и глаз, бледно-розовый. Старый. И понимает, что ему так внезапно и действительно, наверное, до одури, становится ее жалко.Для любимой он жил и он пал за народ; В этом смысл был и цель его жизни. И недолго она без него проживет, И не высохнут слезы в отчизне.
4. - Лидия, Лидия, - твердит она. Сжимает плечи Лидии, а та стоит, как вкопанная и смотрит на нее так, что хочется провалиться под землю. - Я вернусь, Лидия. Лидия хмыкает. Она говорит: “Я хозяйка своей смерти.” “Я сама прокладываю дорогу своим убийцам.” “Я умирала пару раз. Ничего, бывает.” Усмехается: “Я сама забиваю гвозди в свой гроб.” “Эй, все нормально.”Схороните ее, где, пророча рассвет, Луч закатный блеснет из-за моря, Словно остров родимый пошлет ей привет - Край любви ее, счастья и горя.(c)Мельница.
2. - Вы заигрались, - продолжает он. – Эйла должна была понимать. - Это все… И он опять перебивает ее. Снова и снова. - Щенок... у тебя живого места на теле нет, а ты стоишь в яме, которую сама же и роешь и ржешь, как идиотка. - Тогда мне уже нечего бояться, господин, - спокойно отвечает она. - Дорогая моя, я никому не господин, - смиренно произносит Кодлак. – Ты ведь можешь зарыть себя окончательно, - качает головой. - Кодлак, я уже в яме. Дайте мне спокойно досмеяться.