Записки на стекле

Проходит еще несколько дней, ставших для Джеджуна настоящим адом, самым ужасным кошмаром. Парню все время мерещится, что одноклассники слишком косо на него смотрят. Если начинают тихо переговариваться, кажется – обязательно о нем. Они слишком мерзко хихикают, слишком громко смеются… Дже просто не знает, куда себя деть… все наваливается на него слишком стремительно, настолько, что парень даже подготовиться не успевает. Хотя, разве к такому можно быть готовым?... А чего ты ждал? Что тот незнакомец прибежит к тебе с распростертыми объятиями, предлагая дружить? Глупый… глупый Джеджун… Все твои мечты, так ими и останутся… Ты никому не нужен… Мерзкий шепот внутреннего голоса заглушает лишь оглушительно-громкая музыка. Только в школе, парень по-прежнему сходит с ума. Он даже начинает сторониться слишком большого скопления людей, и этим лишь сильнее привлекает к себе внимание… И, наверное, все так бы и продолжилось, Дже лишь сильнее расшатывал бы себе нервы пустыми переживаниями, становясь мнительнее день ото дня, пугаясь собственной тени от развившейся паранойи, пока в какой-то момент, не решился в последний раз наведаться на свое любимое место. И этот самый момент – изменил все… Я никому не расскажу… Не беспокойся… Все тот же чуть кривоватый подчерк. Джеджун смотрит на буквы ровно пять секунд, пока те снова не исчезают, а потом просто выдыхает, не в силах больше сдерживать дыхания. От сердца отлегло, на душе чуть легче, но настырный червячок сомнения никак не хочет давать покоя, настаивая на том, что Дже не должен расслабляться, что все это может быть простой насмешкой, может, этот кто-то усыпляет его бдительность, чтобы потом от души повеселиться… Спасибо… Выдыхает парень чуть слышно, оставляя на стекле точно такое же слово не ровными буквами - его руки мелко дрожат… Джеджун размышляет пару секунд, думая написать еще что-нибудь, но вовремя одергивает себя, убеждая, что и этого вполне достаточно – коротко, и ясно. А потом быстро уходит, чтобы вдруг, не передумать… Он возвращается к окну еще через три дня, потому что все это время его не оставляет тревожное чувство… Чувство, будто он упускает что-то важное, что-то жизненно необходимое… такое же нужное как воздух… И хоть голос разума продолжает твердить, что затея эта глупая, что не принесет ничего хорошего, что Джеджун просто недальновидный дурак - парень упорно отмахивается от здравого смысла этих слов, следуя за зовом своего сердца, которое так и не может успокоиться… Хоть он и понимает, что вероятность разочарования крайне велика, а если быть точным – Дже почти наверняка знает, что сделает себе хуже, все равно продолжает идти, лишь прибавляя шаг так, что через пару пролетов, почти бежит... А за окном ветер – безжалостно гнет макушки, кажется, безжизненных деревьев к земле, так низко, что того и гляди, они совсем сломаются под сокрушительным напором; и серо-черные, бездушные облака спешат куда-то вдаль, стремительно проплывая в по-осеннему низком небе. И вся эта атмосфера, одним своим мрачным видом, будто предупреждает парня, предостерегает от необдуманного шага. Но тому, будто все равно, на такую показательную непогоду. Его глаза, впервые за долгое время – не пустые, и не безжизненные как деревья за окном. В них плещется интерес – живой, неподдельный… Но, наравне с интересом, с поистине детским любопытством, на самом дне темных омутов скрыт страх… Джеджун боится, просто боится, что ошибся, что зря понадеялся на лучший исход, что для него никогда ничего не изменится, и он так и останется заложником своего одиночества, что подобно ледяной тюрьме - заточило в четырех стенах, без окон… без дверей… Парень тяжело дышит, чуть наклонившись вперед, уперев руки в колени – переводит сбившееся дыхание. Его глаза закрыты, сердце гулко бьется где-то в горле, посылая пульсации в виски, и чувство страха, которое не то, что не покидает, кажется, становится во сто крат сильнее, дрожью проходит по рукам, передаваясь коленям, концентрируясь в животе… Он с некоторой опаской подходит к окну, всматриваясь в сереющий небосклон, готовый в любой момент разразиться очередным проливным дождем. Джеджун будто оттягивает важный для себя момент, и в его голове проскакивает мысль, что наверное, он все-таки зря все это затеял… Но все мысли испаряются сами собой, когда парень согревает холодное стекло теплым дыханием и видит, что не ошибся, что не зря доверяет сердцу. Все это ново и так волнительно, что Дже даже теряется на пару минут, не зная, как правильно стоит реагировать… Голос разума чуть стихает, но не замолкает окончательно… он решает затаиться, чтобы в конце концов, взорваться ехидными комментариями в адрес парня и его бредовых идей и желаний… Почему ты одинок? Что для тебя – одиночество? Джеджун наблюдает за быстрым исчезновением написанного, снова дышит на стекло – снова смотрит, размышляя, что стоит написать, и стоит ли, вообще? Стоит ли ему вот так сразу честно отвечать на такие вопросы, или же нужно поинтересоваться о причинах? Да и вообще, странно это все как-то… Вот так сразу раскрываться перед человеком, которого никогда не видел, от которого не знаешь, чего ожидать… Тебе, правда, интересно? Почему? Дже понимает, что отвечать вопросом на вопрос – верх идиотизма, но не может перебороть себя и вот так все рассказать… Это просто нереально… Он так и уходит, медленно спускаясь по ступеням, пару раз оборачиваясь на окно, будто там уже могут появиться ответы на его вопросы. А следующие двадцать четыре часа становятся для парня, пожалуй, самыми нервными и волнительными… Сидя на полу в своей комнате, глядя в ночное чернеющее небо, с редкими мерцающими звездами-маяками, он все думает, правильно ли поступает, что сначала интересуется о причинах внимания к своей персоне, не обидится ли на него тот незнакомец? Седьмое чувство подсказывает, что все правильно, так, как и должно быть. Если кому-то, действительно, интересна душа Джеджуна и то, что сокрыто в самых потаенных ее уголках, он обязательно дождется момента, пока парень раскроется - самостоятельно, без принуждения… Но Дже совсем не уверен, что сможет сделать это скоро… А от того, тревога лишь сильнее завладевает его сердцем, заставляя затравленно трепыхаться в грудной клетке… Интересно… Если бы было иначе - не спрашивал бы… Просто, я знаю, что это такое… А еще – это странно, когда кто-то высказывает свои мысли стеклу…)) Прости, я - дурак… Джеджун позволяет себе короткий выдох и сдержанный смешок, полный облегчения. Ему и правда - легко, так, как никогда еще не было. Дже не знает, с чего берется такая легкость, ведь написать можно что угодно, а он готов вот так запросто поверить… Он наивный, наверное, а еще жутко доверчивый… Столько раз видел, что верить нельзя никому, даже самому себе, и то через раз, но именно сейчас понимает - готов рискнуть… И пусть, потом будет нестерпимо больно, он решает, что хочет попытаться, прочувствовать до последней капли всю горечь предательства, если так суждено… Сейчас он отчетливо осознает, что хуже чем есть, ему вряд ли будет… У меня нет друзей… никогда не было, даже приятелей простых… Меня это угнетает… очень… Одиночество для меня – клетка… И вроде бы дверца имеется, но она заперта, а ключ давно утерян, и неизвестно, где его искать… Хотя, смысла нет, потому что замок совсем проржавел, и просто так его не открыть… Парень тихо вздыхает, закусывая нижнюю губу. Понимает, что это не самое лучшее определение, но именно сейчас – других слов не находится, а потому он просто уходит на урок своей любимой литературы, с едва загоревшейся надеждой в груди… Если это угнетает, почему не изменишь свою жизнь? Почему не найдешь друзей, раз они тебе так необходимы? Джеджун подавляет горький смешок. Если бы все было так легко… Не могу… просто не могу взять и изменить все… измениться сам… Это тяжело – подойти к кому-то и познакомиться… Страшно… Страх... Ты боишься быть непонятым, боишься разочарований? Я ведь прав, да? Только раз, это нужно сделать лишь раз, просто перебороть себя… Это трудно – но необходимо… Прав… Знаешь сколько раз я готовился, мысленно настраивал себя на это? Десятки раз! Только каждый раз, в самый последний момент – отступал… Это невероятно злит, и я почти ненавижу себя за это… Все это отговорки. За ними ты прячешь свое бессилие, нежелание меняться и менять свою жизнь к лучшему. Такое чувство, что тебе и правда, все это нравится… Джеджун злится. Как, вообще, этот незнакомец может критиковать его? Да что он, вообще, может знать? Парень нервным движением проводит по стеклу, стирая проступившие буквы, и уходит… Но, немного поразмыслив, и придя к выводу, что его так называемый «друг», отчасти прав - возвращается. Хорошо, ты прав… отчасти… Наверное, я действительно привык ко всему так, что изменить хоть малую часть жизни кажется непосильной задачей… Только вот, мое идиотское стеснение никуда не девается… А что насчет тебя? Ты сказал, что понимаешь меня? Ты тоже одинок? С твоим идиотским стеснением тоже нужно бороться. Нельзя опускать руки, как бы тяжело ни было, хуже ты делаешь только самому себе, потому что пока ты не признаешься в этом, опять же, хотя бы себе – не сдвинешься с мертвой точки… И тем сложнее – чем дольше ты тянешь… Это легко - только на словах… Джеджун не находит, что еще сказать, не потому что нечего, а потому что сказать хочется много чего, в том числе – и послать куда подальше этого умника с его правильными советами. Который, Дже в этом отчего-то уверен, просто солгал, сказав, что понимает… Он с некоторой обидой сжимает кулаки, буравя прозрачное стекло недовольных взглядом… Ну вот, опять… Ты просто зациклен на своем мнении, которое поверь, совсем не такое правильное, как тебе может казаться. Просто ты настолько убедил себя в своей ненужности этому миру, обществу, что это въелось тебе в мозг и никак не хочет отпускать, лишь отравляя жизнь… Очнись, просто посмотри на мир другими глазами. Дже снова зол… Он вообще не понимает, как тот, кого он и не знает совсем, может вызывать такую гамму эмоций, доселе неизвестных, новых, всего несколькими строчками? И где-то глубоко в душе, парень понимает, что злиться только из-за того, что кто-то вот так просто берет и критикует его мысли… то, во что он привык верить… Джеджун никогда и подумать не мог, что будет воспринимать достаточно болезненно чье-то мнение… Я смотрю, и что? Вокруг столько боли, предательства, разочарования… Я все это вижу, и от этих жизненных несовершенств только тошно становится… да так, что совсем не хочется вылезать из своей скорлупы… Вот… ты боишься боли… Только, разве не в этом состоит прелесть жизни, которая дается один раз, чтобы прочувствовать каждую эмоцию? На собственной шкуре испытать, каково это – любить, страдать, терять друзей и просто близких людей, чтобы потом, можно было с легкостью сказать, что ушедшие годы – прожиты не зря? А сидеть в панцире – проще всего, отгородившись от проблем… и получается, что слабость твоя не в одиночестве как таковом, которое, ты, кстати, вполне мог придумать в качестве отговорки, не в невозможности побороть стеснение, а в том, что ты трус, и боишься рискнуть… Тебе так комфортно, вот и все… Джеджун жестоко кусает губы – слова эти бьют по больному, трогают самые удаленные закрома души. Он ведь привык думать, что его ситуация – неизбежность, давно настигшая, а совсем не нежелание что-то менять, и уж тем более не трусость, в которой его обвиняют… Да, ему страшно, но страх этот оправдан, ведь оправдан же? Дже и не знает теперь наверняка… В том, что он трус, Джеджун никогда не признается, даже если осознает и поймет… Но его новый знакомый, который вовсе и не знакомый, будто раскрытую книгу читает все его переживания, и теперь Дже совсем не уверен, что его обманули… его и правда, понимают… А что насчет тебя, умник? Ты так и не ответил. Ты злишься – это хорошо… Ты не утратил способности чувствовать что-то еще, помимо жалости к самому себе… Правду всегда неприятно слышать, особенно такую, которую скрываешь ото всех и от самого себя… Но это ничего – пройдет… Я могу ошибаться, конечно… Потому, своего мнения не навязываю. Ты просто делай выводы. Это твоя жизнь, и никто не вправе диктовать тебе ее правила. Насчет меня? Я, пожалуй, тоже одинок… Только, мое одиночество – совсем другое… Дже читает последние предложения и почти видит, как тот, кто их писал, грустно улыбается… Парень готов поклясться, что чувствует то, что чувствовал его собеседник… Хорошо, я буду стараться измениться… Только не знаю, получится ли?.. И какое одиночество у тебя? Мне тоже интересно… У меня много друзей, приятелей и просто знакомых, с ним весело, но нет кого-то такого, с кем было бы по-настоящему комфортно… Знаешь, как говорят – одиночество в толпе? Так вот – это про меня, наверное… Джеджун знает, прекрасно понимает, о чем говорит его знакомый… Знает, каково это, каждый день всем своим нутром, каждой клеточкой тела чувствовать это самое одиночество. Когда ты понимаешь, что и не одинок, вроде бы, что тебя окружает не просто несколько людей, а целая толпа. Но для тебя эта толпа превращается в огромную безликую, ничего не значащую массу… и хуже всего то, что и для других ты тоже такой же безликий и ничего не значащий, просто прохожий… Почему все так? То есть, должна же быть первопричина? Не просто же так ты решил, что одинок, что это не самообман? Я живу с теткой… Мама умерла три года назад, отец бросил, когда мне и десяти не исполнилось… Тетя любит меня, конечно, но ее забота, по сравнению с маминой – просто смех… Но я не жалуюсь, довольствуюсь и этим, просто потому что благодарен ей… очень… Наверное, с тех пор, как мамы не стало, я как маньяк, стал обрастать огромным количеством знакомых и мнимых друзей, не задумываясь, а нужны ли мне, на самом деле, все эти люди… лишь бы не быть одному… потому что наедине с собой - совсем уж тяжко… Я, знаешь ли, никогда не верил в родственные души, и всю подобную хрень, считая, что все это бред и сказки, что вот именно мне и не нужна никакая родственная душа, мне и так хорошо… Но теперь, когда понял все, осознал, думаю иначе… Всегда нужен такой человек, с которым даже молчать будет не в тягость… Теперь мы, похоже, на равных, да?)) По щеке Джеджуна катится теплая прозрачная слезинка, умирая на розовых губах. Парень не знает, почему слезы катятся по его щекам… не может этого объяснить… Может, потому что ему безумно жаль своего собеседника, а может, потому что он так отчетливо ощущает всю ту боль, которой пропитано каждое слово? На равных? Да, так и есть… теперь и Джеджун знает то, что скрывается в душе знакомого. И это, в какой-то степени, невыносимо тяжело - пропускать через себя чьи-то страдания и горечь… Но Дже справится с этим, просто обязан справиться… Мне кажется – это еще страшнее, чем то, что испытываю я… Быть окруженным друзьями и быть одиноким… это не правильно… так не должно быть… Знаешь, раньше я даже не задумывался особо об этом… Не надо жалости, все в норме, я привык, так же, как и ты… Только знаешь, в чем между нами разница? В том, что я признаю свою проблему, стараясь решить ее, а ты - никак не можешь… А одиночество… все люди одиноки в какой-то степени… просто многие об этом и не задумываются даже. Это правильно и нормально, если не мешает проживать полноценную жизнь… Чтобы прожить полноценную жизнь – нужна отдушина… Нужен человек, который стал бы ею, который смог бы понимать с полуслова, с полувзгляда, который никогда бы не бросил и не придал… Только, такого, наверное, не бывает, а так хочется… И от этого жутко обидно… Джеджун грустно вздыхает, наблюдая как слова, будто в воздухе растворяются… За окном холодный осенний денек, но, не смотря на это - невероятно солнечный. Джеджун греется в проникающих сквозь окно лучах как ящерка, прикрыв глаза от удовольствия, а на душе у него серый мрак, разрастающийся в геометрической прогрессии, ведь парень думает, что пожалуй – это последнее его сообщение на стекле для внезапного товарища по несчастью, ведь ни добавить, ни убавить – нечего… Он еще минут пять так и сидит, всматриваясь в невесомый полет пылинок, в смешной танец солнечных зайчиков, отбрасываемых его гладкими, блестящими пуговицами на пиджаке, щурится от слепящего света, глаза чуть слезятся, и парень с силой их зажмуривает… А эти слезы… Джеджун совсем не уверен, что они именно из-за солнца… Парнишка так и уходит, еще раз тоскливо посмотрев на стекло, посильнее поджав подрагивающие губы… Этой ночью он почти не спит, беспокойно ворочаясь с бока на бок, всматриваясь в светло-серый от темноты потолок, кидая болезненные взгляды в полночное, полнолунное небо, с россыпью мерцающих звезд на иссиня-черном, будто из струящегося шелка - полотне… И в его встревоженном взгляде – целый мир, что стоит на грани пропасти… пропасти, в которую готов рухнуть, если вдруг, завтра не обнаружит на стекле уже такого привычного ответа… Отчего-то в душе парня разливается уверенность в том, что его трехнедельное счастье, закончится слишком быстро, слишком стремительно… И пусть это звучит странно, но за такой короткий промежуток времени, Джеджун успел привыкнуть к тихому и совсем неприметному присутствию в своей жизни человека… парня, который смог понять его и, наверное, принять со всеми тараканами, что табунами атакуют многострадальный мозг… И пусть, он раскритиковал его проблему в пух и прах, теперь, хорошенько поразмыслив над всеми его словами, Дже понимает, что новый знакомый – прав, может, и не во всем, но определенно - во многом… От чувства полной безнадежности – хочется сжаться в тугой комок, и просто исчезнуть с лица земли. Тогда, пожалуй, мир вдохнет хоть немного свободнее, ведь испарится совсем ненужный ему элемент, как сломанная деталь из идеально настроенного механизма… Парень переворачивается на другой бок – спиной к окну, со злостью взбивая ни в чем не повинную подушку, он роняет на нее тяжелую голову, тихо вздыхая. Нет, сейчас не время жалеть себя и жаловаться на судьбу. Он ведь обещал измениться, значит, нужно начинать с таких вот мелочей… Джеджун изменится, обязательно…