Сборник фемслэшных драбблов по Гарри Поттеру

      Обжигающе-горячие струи воды стекали по нежной коже когтевранки, по её длинным каштановым волосам. Лайза закрыла глаза и тяжело вздохнула. Девушка провела рукой по своей мокрой коже, задержалась на груди и слегка сжала её, выдавливая из себя тихий хриплый стон. Мыслями когтевранка упорно возвращалась в тот день, когда такие нежные прикосновения дарила ей самая прекрасная девушка на свете.       Всё было очень просто... Общая ванная. Француженка появилась внезапно, как ангел, сошедший с небес. Светлые волосы мягкими волнами ниспадали на обнажённые плечи; голубые глаза обещали муку и неземное наслаждение.       Лайза вспоминала. Вспоминала эти нежные руки, которые обнимали её за плечи. Вспоминала свой хриплый сбивчивый шёпот: "Все уже спят, мы здесь одни." Одни... Когтевранке вновь мучительно захотелось целовать мягкие податливые розовые губы прекрасной француженки, её нежную тонкую шейку и спускаться ниже, ниже...       "Нет! Не думать об этом! Не думать! Это больше никогда не повторится, я ничего для неё не значу," - убеждала себя Турпин, но всё было бесполезно. Коварные мысли овладевали разумом, казалось, обволакивали всё тело, заставляя когтевранку сгорать от желания. Не в силах противиться этой тяжкой, но такой сладкой муке, Лайза нежно провела рукой по плоскому животику и спустилась ниже... Рука осторожно скользнула по нежным губкам когтевранки...       Лайза видела перед собой её лицо. Голубые глаза Флёр были затуманены желанием, её руки скользили по всему телу юной англичанки, губы страстно шептали: "Ты моя, моя навсегда...".       Это было неделю назад, но когтевранке казалось, что прошла целая вечность.       Девушка, почти не отдавая отчёта своим действиям начала теребить свои половые губки и клитор всё быстрее, проникла одним пальчиком внутрь... Она вспоминала ловкие нежные пальцы француженки, которая так умело срывала с губ юной партнёрши стоны наслаждения.       Ах, какая это была безумная и сладкая пытка, когда Флёр целовала соски Лайзы, то нежно облизывая их, то страстно прикусывая. Француженка постепенно опускалась всё ниже и ниже, целуя каждый миллиметр тела Лайзы и при этом порочно глядя ей в глаза. Турпин очень не хватало этих губ, этого проворного язычка. Невозможно было забыть ту волшебную муку, когда полувейла своим розовым язычком теребила клитор Лайзы, а губами впивалась в девственную плоть партнёрши, даря неземное наслаждение. Лайза могла только сдавленно шептать: "Ещё, ещё..."       Когтевранка почти довела себя до пика. Одной рукой она теребила торчащие сосочки, а другой - ласкала себя между ног, представляя при этом стройное, прекрасное тело француженки, вспоминала, как впервые робко облизала её розовый сосок, а потом осмелела и принялась посасывать его, не слушая голос своего разума, а внемля только зову плоти и жарким стонам Флёр...       Последнее движение и сладкий протяжный стон сорвался с губ когтевранки. Казалось, что тело вот-вот взорвётся от наслаждения, удовольствие заполняло каждую клеточку тела, вытесняло все мысли, кроме одной, о Флёр. Ах, как много бы Лайза отдала за удовольствие вновь видеть идеальное, уже сформировавшееся тело любимой полувейлы, выгибающееся в судороге наслаждения, пронзающей всё тело...       Внезапно сквозь шум воды Лайза услышала, как дверь в общую ванную приоткрылась. Когтевранка осторожно выглянула из своей кабинки и обомлела. Эти волшебные волосы, эти прекрасные глаза, это по-неземному прекрасное тело, завёрнутое в одно только полотенце... Ой, уже и без полотенца. Нагая француженка медленно приближалась и, наконец, зашла в кабинку к любовнице. Едва ошарашенная Лайза успела закрыть дверь, как Флёр впилась в её губы страстным, исступлённым поцелуем. Она нежно гладила руками спину англичанки, затем переместилась с поцелуями на грудь партнёрши. Лайза поддавалась девушке со всей страстью, на которую была способна. Вот она опустилась на колени и сама впилась в трепещущую от желания плоть подруги.       А Флёр оставалось лишь сдавленно шептать сквозь стоны: "Все уже спят, мы здесь одни..." Мечта многих подставляла лицо под обжигающе-горячие струи воды и не жалела, что пришла. Будь, что будет.