Ночные демоны беспамятства. Исповедь осужденного убийцы.

- Ваш номер ноль-четыре-два. На всякий случай он вышит на форме, но поверьте - забыть его невозможно. Камера ноль сорок два четвёртого корпуса - Вас любезно проводят. Номер душевой, шкафчика, места в столовой, ячейки в хранилище, мешка для прачечной и в расписаниях - точно такой же. Но, убедительно прошу, не путайте с сорок вторым. Запомнили? - Да-да. Ноль-четыре-два. Больше ничего знать и помнить не надо. - Именно. - сказал юноша в синей форме за окошком регистрации с широчайшей улыбкой, как будто Стейси приехала на курорт - С распорядком Вас ещё ознакомят. Пройдите за ту ширму и переоденьтесь. Свои личные вещи Вы можете оставить в сумке для формы, они будут храниться в ячейке. В руках Стейси была светло-серая спортивная сумка. В ней лежала такого же цвета форма из плотного хлопка и телесное нижнее бельё. Номер был аккуратно вышит как на кармане широких штанов, так и на резинках белья, на рубашке и футболке он был крупными цифрами напечатан сзади. На дне сумки лежали серые носки с вышитым номером и серые кроссовки с номером на подошве. На всём красовались одни и те же цифры. Ноль-четыре-два. Стейси опустошила все свои карманы - телефон, наушники и кошелёк, вечно набитый чем угодно, но не деньгами. Ей пришлось попрощаться со своими часами, с серьгой из левого уха. Никаких личных вещей. Она подошла и молча передала сумку молодому человеку за стойкой. - Отличненько. - и он протянул ей точно такую же, только красную - Здесь второй комплект формы и нижнего белья, сумка для прачечной, полотенца, средства личной гигиены, тапочки, библия, сигареты и зажигалка. Сигареты будут выдавать каждую неделю, зажигалку и тапочки - каждые две, средства гигиены - раз в месяц, полотенце для тела будете сдавать на сушку или стирку после каждой помывки, форму и полотенце для рук и лица - по необходимости. Всё так же пронумеровано. Во всех помещениях стоят пожарные сигнализации, поэтому курить можно только на улице. Использовать всё полученное советую строго по назначению, для Вашего же блага. Дисциплина - главное в нашей тюрьме, и любое нарушение ведёт к справедливому наказанию. В случае с предметами - к конфискации. Всё понятно? - он снова улыбнулся, поправляя очки, и это уже начинало раздражать. - Да, всё ясно. - На этом всё. С остальным Вы разберётесь по ходу. Охрана всегда готова помочь, да и заключённые тоже. Удачи! - Ну, спасибо... За её спиной вырос ещё один служащий, уже охранник. Он забрал красную сумку и провёл Стейси через металлоискатель, который даже не подумал пискнуть, провёл мимо "Комнаты для посещений", как значилось на двери слева, через узкий коридор. Справа были уборные для гостей, была даже детская комната... Затем слева, незадолго до огромной железной двери, определённо ведущей на территорию тюрьмы, выросла аккуратная стеклянная дверь, на которой значилось "Мед. помещения". Охранник открыл её и затолкнул туда Стейси. Они оказались напротив лестницы и лифта. - Поедем. Так медленнее, но тащиться пешком мне лень. - буркнул охранник, нажимая верхнюю кнопку вызова. Нижней кнопки не было. Лестницы вниз - тоже. Но Стейси не покидало странное чувство, что есть ещё один этаж, под землёй, прямо под их ногами... Лифт издал короткий звонок, и двери раскрылись. В нём при желании поместились бы даже каталки, как в настоящей больнице. Что-что, а организовано в этой тюрьме всё было на славу... Они зашли внутрь, и мужчина тут же нажал кнопку второго этажа. Двери снова звякнули и закрылись. Наверх они ехали не дольше сорока секунд, и всё это время стояли, вдвоём уставившись в створки лифта. Они со звоном открылись, и перед ними предстал светлый коридор. Когда они завернули в него, слева первой появилась дверь с надписью "Лазарет", а когда прошли дальше - справа была дверь "Дежурный врач". Всё это время охранник размеренно насвистывал в темп шагам. Он постучался в дверь врача. Коротко, двумя ударами костяшек по стеклу. - Иду. - раздался женский мягкий голос через шум телевизора. Они постояли где-то полторы минуты, пока дверь не открылась, и из неё не вышла невысокая ухоженная женщина сорока лет. Дверь закрылась так же стремительно, как и отворилась, и разглядеть комнату Стейси так и не удалось. - У нас пополнение. Осмотришь и оформишь протокол, как всегда? - спросил охранник уже удивительно тепло и по-дружески. - Да, конечно. Можешь приходить через полчаса. - До скорого. - на этой фразе мужчина в синей форме с улыбкой развернулся и ушёл. Нависла короткая тишина, женщина снизу вверх посмотрела на Стейси, а Стейси посмотрела на неё. - Ну, чего, пойдём? - спросила женщина своим тихим и мягким голосом, застревающим в голове, и жестом показала на коридор. И она пошла вперёд, постукивая каблуками по скрипучему линолеуму. Они прошли вперёд, до очередной двери справа, которую женщина проворно открыла ключом, запуская Стейси вперёд себя. Зажёгся голубоватый свет энергосберегающих лампочек. В густом воздухе повис больничный запах повязок, настоек, мазей и прочих медикаментов. Всё было светлое, аккуратное. В комнате были два больших окна, впускавших солнечный свет внутрь. Стеклянный шкаф с бесконечными банками, склянками, пузырьками, тюбиками, упаковками таблеток и шприцами, которые переливались на свету. Ещё один шкаф, заполненный картонными желтоватыми папками для регистратуры. Перед ним стоял письменный стол, с двумя стульями по разные стороны. И что было непривычно - на столе не было ни компьютера, ни ноутбука. Вдоль левой стены стояли кожаная кушетка для осмотра, весы, шкала для измерения роста, а напротив были лишь раковина и закрытый шкаф, о содержимом которого оставалось только догадываться. И всё бы ничего, но Стейси угнетал тот факт, что абсолютно вся мебель в помещении была привинчена к полу. - Так, присаживайся... Для начала заведём на тебя папку... - женщина присела и начала рыться в выдвижных ящиках своего стола. Вскоре она выудила оттуда папку и очки в светлой, почти невесомой, оправе, которые тут же надвинула на нос. Так... Номер ноль-четыре-два. Диктуй. Имя? - Стейси Норманн. - С двумя "н" на конце? - Так точно. - Полных лет? - Двадцать один год. - Группа крови? - Третья отрицательная. - Цвет глаз серо-голубой? - Так точно. - Хронические заболевания? - Не было и нет. - Надеюсь, что и не появятся. Какие-нибудь жалобы по состоянию здоровья? - Нет, никаких. - Вредные привычки? - Не замечала за собой уже много лет. - Когда и чем в последний раз болела? - Около полугода назад простудилась. Но ничего такого больше не замечала. - Какие-нибудь особенности? - Субфебрилитет. Тахикардия. Низкое давление. Иногда головные боли. - Зрение? - Давно не проверяла... Делала лазерную коррекцию три года назад, с тех пор не жалуюсь. - Что было? - Прогрессирующая миопия, на оба глаза. Вы успеваете записывать? - Да, всё записано. - Когда в последний раз была у дантиста? - В июле. - Отлично... Беременность? - Исключено. - Что-нибудь, о чём нам необходимо знать? - Нет, больше ничего. - Татуировки, аллергии, кожные заболевания? - Аллергия на укусы насекомых. Обычно не идёт дальше кожной реакции. Была аллергия на прививки, давала температуру. Но на этом всё. Татуировок нет... - Последнее - это не надолго... Так. Вроде, ничего не упустили. Тогда сейчас измерю, взвешу, и перейдём к осмотру. Стейси сама сняла обувь и подошла к шкале для измерения роста. Женщине оставалось только опустить планку с двух метров до... Метра и семидесяти восьми сантиметров. Она занесла значение всё в ту же карточку. Стейси перешла на весы, и стрелка на них быстро достигла шестидесяти пяти, затем поколебалась... И остановилась на шестидесяти трёх. Снова значение отправилось на соответствующую строчку карточки. - Хорошо... Раздевайся до пояса и присаживайся на кушетку. Женщина тёплыми руками передала Стейси градусник и попросила подержать под мышкой до тех пор, пока он не запищит. Сама же в это время отошла к раковине и тёплой водой сполоснула руки. Вытерла их бумажным полотенцем и вернулась к кушетке как раз тогда, когда раздался неприятный писк. Раньше, чем Стейси среагировала, женщина достала термометр и окинула его обиженным взглядом. - 37,5? Это всегда так? По утрам тоже? - Ну да. Говорю же, субфебрилитет. - Но не до такой же степени. Безобразие! - сказала женщина абсолютно серьёзным тоном, а затем рассмеялась. - Ну, ладно, открывай рот, показывай язык... Отлично. Сейчас пощупаем железы - и с этими словами её тёплые руки прикоснулись к шеё, перебирая пальцами по коже, прощупывая всё под ней. Тут она коснулась вены, которая пульсировала как сумасшедшая, что давно почувствовала даже сама Стейси. - А сердце-то чего так колотится? - Тахикардия, говорю же... - Ну, я уже поняла, что ты всё и без меня знаешь. Но неужели постоянно так? - Да... - сказала Стейси, при этом подумав, что у неё от вида этой женщины и субфебрилитет плавно переходит в лихорадку, и тахикардия готова волшебным образом превратиться в сердечный приступ. - Ужас! Как с таким жить можно? Хотя, и не с таким живут... - она наконец-то убрала пленившие пальцы с шеи, и Стейси почувствовала, как от этих прикосновений у неё начало щемить где-то в давно заброшенных закоулках души. - Вставай и поворачивайся, буду тебя слушать. - сказала она, доставая стетоскоп, а Стейси продолжала безмолвно повиноваться. Вдох.. Пауза.. Глубокий выдох.. Пауза.. - И тут у тебя всё не слава Богу. Что за хрипы и бульканья? Ты ж не куришь. - Не курю. Потом курю. Потом снова не курю. - Всё не можешь осмелиться начать или всё не можешь собраться с силами бросить? -снова раздался густой смех женщины. - Если б мне это было известно. - И давно так? - Лет с пятнадцати. Но до восемнадцати - сигарета в три месяца максимум... - А сейчас? - А сейчас как получится. Вообще, не знала, что в тюрьмах так пекутся о здоровье. - отвечала Стейси уже раздражённо. Она не любила обсуждать свои привычки. - За последние пару лет многое изменилось... Тем более, это образцовая тюрьма штата и округа уже три года, почти с самого основания. - А почему всё-таки такой доскональный осмотр? Разве государству не выгодно, чтобы заключённых было поменьше? - Ещё выгоднее ему, чтобы эти заключённые вкалывали как лошади и обеспечивали сами себя едой и стиркой. Грузчики, персонал на кухне, персонал в прачечной, уборщики... Много профессий славных в этих краях. - снова засмеялась она. - Поэтому каждые три месяца - контрольный осмотр. Как и при регистрации. - Утешили... - вдохнула Стейси. - Ну, есть и свои плюсы. От чего тебя отписать? - А что, можно и так? - Только от чего-то одного. - Посуду мыть не хочу. На прошлой работе в закусочной приходилось сутками у раковины стоять - надоело. - Спина у тебя не очень выглядит... - нахмурилась женщина - Грузчиком точно сможешь? - Поболит - пройдёт. Привычно. Кстати, да, сколиоз забыли записать. - Запишем... - потянулась она обратно к карточке - Осталось ещё кровь взять на всякий случай. - Из вены? - Конечно. - с полной серьёзностью сказала женщина, глядя поверх своих очков - Откуда же ещё? - Ну, слава Богу... - Из пальца боишься? - она начала было усмехаться. - Просто неприятно. - фыркнула Стейси. - Ну, ладно-ладно. Поверю. - сказала она, стерев с лица усмешку. - А то ещё разозлишься. Снова её теплые руки касались ноль сорок второй, заставляя сходить с ума... Немного болезненный укол, на место которого вернулась рука, плотно прижимающая вату к вене. Как можно было вообще осмелиться злиться на эту женщину?! - Перехватывай эстафету. - сказала она, отпуская крепко прижатый кусочек ваты и глядя Стейси прямо в глаза, и в этот момент их руки соприкоснулись... Пусть не надолго. Но определённо вонзаясь в память Стейси, вызывая желание навсегда сохранить это ощущение и состояние. Неприемлемо тянуло её к этой женщине... Как обычно бывает в такие моменты, нависла неловкая звенящая тишина. Казалось, всё вокруг вымерло... Уже молча женщина наклеила пластырь поверх ваты, ни разу не коснувшись Стейси. - Можешь одеваться. Скоро охранник придет и проводит тебя в камеру. Надеюсь, что увидимся мы не раньше, чем через три месяца. - сказала она, пусть, и серьёзно, но всё с той же тёплой улыбкой. - Тоже надеюсь. - ответила автоматом Стейси, подразумевая, скорее, обратное. Она надеялась на то, что получит взбучку в первый же день или на то, что что-то будет не так с анализами. Как же сильно она на это надеялась... Тут же её мысли прервал краткий, но уверенный стук в дверь, за которым последовал уже знакомый голос охранника. - Закончили? - спросил он, просовывая голову в маленькую щель приоткрытой двери. - Да, можете забирать. - ответила женщина, глядя поверх своих очков, параллельно занося данные в карту. - До свидания. - Стейси обернулась уже выходя за дверь перед служащим, но в ответ ей последовал лишь сдержанный кивок. "Почему всегда заключённый идёт впереди? От этого появляется неприятное ощущение жертвы. Заходя перед кем-то в незнакомое помещение, невольно думаешь о том, что это ловушка. При этом... В тюрьме никогда не можешь быть уверен, что это не так." - думала про себя Стейси, первой выходя в коридор, первой спускаясь по лестнице... Под пластырем и ватой всё ещё приятно жгло вену. Точнее, приятным было оставшееся ощущение от прикосновения той женщины... Как её звали?! Она так и не назвала своего имени. Должно быть, оно было предельно простым, но прекрасным, под стать ей самой. И вот теперь они вдвоём с охранником вышли на улицу, где яркими лучами палило и жарило землю аризонское солнце. Который был час? Она посмотрела на часы, которых не было... Солнце было почти в зените. Расплывчатым белым шаром висело на ясном небе. Оранжевый песок. Непривычно. Казалось, его таким только рисуют, но здесь, среди кактусов и всяких иссушенных трав, он действительно был оранжевым. Территория была огорожена пятиметровой решёткой из очень толстой и прочной перекрёстной проволоки, вместе с тем, почти прозрачной и незаметной. Такую было не прокусить. По такой можно было вскарабкаться, но куда? Весь периметр был также оцеплен колючей проволокой, которая, судя по гулу, была под напряжением. Подкоп отменялся сразу - бетонная полоса пролегала под решёткой. Предположительно, уходя под землю на несколько метров. Предположительно. Это было бы оптимальным решением проблемы, а в этой тюрьме, по-видимому, всё было оптимально. Не так далеко впереди виднелось огороженное футбольно-баскетбольное поле. Справа от него стояли какие-то столы. Но всё было пусто. Левее от поля стояли в ряд четыре деревянных барака. Кирпичных с каменными фундаментами и черепичными крышами. Даже здесь всё было идеально продумано - никакого металла, который раскалялся бы под палящим солнцем подобно консервной банке, стоящей на огне. Ещё одно здание из кирпича было напротив бараков. Но нигде никого не было. Тишина и пустота. Только она и охранник, шедшие по раскаленной бетонной дорожке между песков. Казалось невыносимым носить в этом месте длинные штаны и рубашку поверх футболки без того, чтобы потерять сознание от перегрева. Но когда дверь четвёртого барака открылась, и Стейси зашла туда, стало понятно, что внутри прохладно и темно как в каменной пещере. Дверь с грохотом захлопнулась. Белые крашеные стены, бетонный пол и стальные раздвижные решётки. Свет пробивался только через окна и тут же рассеивался. Было совершенно пусто и тихо. Как будто вместо тюрьмы её привезли на заброшенную фабрику. За спиной щёлкнул выключатель, и зажёгся свет. Снова слепящие и гудящие энергосберегающие лампы. В конце виднелась ещё одна железная дверь. - Последняя слева. - пробурчал голос за спиной. Они прошли мимо пяти пустых клеток. Последняя была больше, чем остальные. Вместо железной таблички с одним двухзначным номером на ней красовалась надпись "042/42". Напротив была такая же большая камера, номер "048/48". - Это твоя новая комната, обустраивайся. Скоро и другие вернутся. Тебе быстро помогут освоиться в новой системе - сказал охранник, запуская Стейси в клетку шесть на четыре метров и задвигая за ней решётку. Затем он развернулся и быстро вышел, насвистывая рождественскую мелодию. Громыхнула металлическая дверь. В левом углу ширмой был отгорожен кусок где-то полтора на полтора метра. Стояли привинченные к полу два железных стула и стол. Напротив кровати - раковина с металлической полкой. Там же два железных шкафчика. В комнате было идеально пусто, за исключением красной сумки на кровати - здесь пока никто не жил, кроме Стейси. Окно было закрыто, но из-за прохлады и сырости Стейси решила приоткрыть форточку, чтобы впустить немного тепла, сухого воздуха и солнечного света. Стейси упала на кровать, последовав примеру своей сумки. Она выбрала верхнюю койку и легла головой к решётке, чтобы можно было смотреть в окно... Но всё что было видно - далёкие огненные пески и крышу соседнего, точно такого же, барака.