Devil himself

Мэтту кажется, что Дилан похож на Снуп Дога. Такое же телосложение: худоба, сухость и вместе с тем - приятный обволакивающий голос. Привычка вечно курить косяк - будь он забит или пуст. Дилану нравится просто разгуливать с косяком дома, предварительно надев темные очки и панаму. Он зажимает между белоснежными зубами то, что приносит ему легкое забвение, а Мэтту - очередную порцию сомнений. Дилан чересчур похож на всех этих долбанных рэперов, которые сейчас зашибают миллионы и каждый день могут иметь все и всех, кого только захотят. Мэтту кажется, что он держит Дилана на дне. Утягивает аккурат за собой - в гребанную бездну, пропасть. Это чертовски бесит, особенно, когда осознаешь, что сам ты почти ни на что не годен - кроме как организовывать людей и вечеринки; пить и трахаться; думать и страдать от мыслей. В общем, из него бы получился среднестатический такой писатель-романист и/или философ. Но получился барабанщик и скриммер. Мэтту нравится голос Дилана - низкий, с бархатистыми нотками, успокаивающий и одновременно с этим, явно обкуренный. Он и сам частенько похож на обкуренного - вот только Сент Клер знает, что это не так. Дилан отнюдь не дурак, хоть и хочет казаться. Он знает меру, он умеет утешить и приободрить. Он знает цену друзьям и понятие "семья". У Мэтта всего этого нет. Не потому что его не так воспитали - просто он вырос таким. Сын состоятельных людей, которые ссорились только из-за фамилии дорогого чада. Оное в это время прогуливало школу, курило перп* и начинало интересоваться музыкой. Все это казалось кошмаром, от которого Мэтт никак не мог отделаться, не мог проснуться. Поначалу ему нравилось подводить до дома девчонок, затем захаживая на чай; курить и накуриваться; писать музыку и скриммить. Помнится, его родители опомнились только тогда, когда дорогое чадо стало открыто пропускать уроки и показало директору средний палец. Вот тогда-то в его жизни и появился Дилан. На первой же совместной пьянке Бусека (или Сент Клера? тогда ему окончательно стало плевать) заинтересовал мальчишка на года два младше него. Он курил, пил и вообще вел себя как и любой уважающий себя подросток. Вот только тогда , когда Мэтт решительно покинул их уютные посиделки с классом, решив выкурить пару сигарет, этот парень догнал его и протянул руку. Длинные чуть мозолистые пальцы, узковатая ладонь. Мэтта почему-то парализовало. А это недоразумение еще и ухмыльнулось. - Я Дилан. Можно просто Дил или Фанни. Мэтт тогда, помнится, тупо кивнул. А через месяц перестал гулять. Новый знакомый открыл в нем второе дыхание, поделился своей мечтой - стать музыкантом и перевернуть этот мир. И Бусеку не оставалось ничего другого, кроме как помочь. Сделать это вместе. Помнится, когда группа только набиралась, Мэтт дико бесился: Дилан был самым младшим, а потому и огребал периодически. Они вообще считались едва ли не фриками, ха! Симпатичный и весьма известный в определенных кругах старшеклассник с вечно недовольной миной и кудрявыми волосами - и долговязый парень с пробивающейся щетиной и странным прозвищем "Фанни". Никто не понимал наваждения Мэтта - но все облегченно вздыхали. Дилан будто забрал на себя огонь всех орудий, увлекая судно имени Мэтта в спокойную бухту. Старшеклассник прекратил демонстрироваться взрывной характер и острый язык - его родители, да и большая часть школы, чего греха таить, вздохнули с облегчением, но настороженно-восхищенно отнеслись к Фанни. Это-то Мэтта и бесило. Он не мог понять причину таких своих чувств: вроде бы друзья-товарищи и бла-бла-бла, а стоит какой-нибудь девчонке задержаться рядом с Фанни подольше, или какому несчастному парню постоять рядом с ним - грозы не миновать. Пожалуй, со стороны это смотрелось даже забавно: высокий и хорошо сложенный старшеклассник, как кудрявая фурия носившийся по школе, и нескладный подросток с широкой улыбкой и запахом травы в волосах. Именно обычной, свежескошенной травы. Мэтта всегда удивляло, как Фанни удавалось так свежо выглядеть и пахнуть. Каково же было его удивление, когда он оказался единственным, кто уделял внимание таким мелочам. Как сказала бы его бабка - дьявол, он в мелочах. Но Мэтт об этом не знал и знать не желал. Ровно до того момента, когда его собственный дьявол не припер его к стенке и не спросил, какого черта, простите за французский, тут происходит? И Мэтту ничего не оставалось сделать, кроме как последовать чуть не естественной реакции своего организма - накрыть чужие губы своими, молясь всем богам (быстро и качественно: из атеиста - в язычника), чтобы его не оттолкнули. Каково же было - повторно, - его удивление, когда ему ответили. У Сент Клера было такое счастье, что он дня два не покидал с весьма удивленным Диланом мотель на окраине города. На вопрос по возвращении, чем они занимались, оба растянули искусанные губы в улыбках, обнажая белые зубы. Переглянулись и засмеялись. - Крестиком вышивали! Оглядываясь назад, Мэтт улыбался. Это его прошлое, их первый год вместе - когда Мэтт не желал сдавать экзамены для поступления в какой-то там престижный колледж (пле-вать), а Фанни накидывается на него, заставляя корпеть над учебниками и потом сдавать ему материал устно. О, Дилан тогда был страшным человеком - пусть и раздолбаем, но отнюдь не глупым. Так, например, Бусек узнал, что лучший друг (окей, не совсем друг, ну и что с того?) хочет поступить в какой-то там университет Искусств где-то в Лиуизиане. Зачем ему надо было в Луизиану, Мэтт не понял и через несколько лет. Видимо, цель была, но Дилан никак это не прокомментировал. Вместо этого он только подгонял Мэтта со сдачей рефератов и проектов. А стимул-то делать это был и еще какой! Нескладный, с хриплым ломающимся голосом, грозившим вскоре стать полноценным баритоном. Мэтту сносило крышу, стоило только услышать чужой вздох. Это было гребанное наваждение, и Дилан открыто этим пользовался, гоняя Мэтта в хвост и гриву. Так что его поступление таки в престижный колледж было ожидаемо. Им пришлось ненадолго попрощаться, но Мэтт настойчиво возвращался в их город на каждые каникулы, пару раз вытаскивал Дилана куда-нибудь попутешествовать. Они были в казино, ночевали под открытым небом и чинили сломавшийся прямо в пути автомобиль, задние сиденья которого потом безнадежно испортили. А через два года Дилан завалил поступление в тот университет в дурацкой Луизиане. *** Мэтт всегда знал, что утаскивает его на дно, к себе. Не отрицал даже, но понимал, что Дилану нужен полет. Поэтому в первую же неделю хандры мексиканца он заявился у него на пороге, сбрасывая с себя сумки и здороваясь с семьей Альвареса. Он буквально вытащил Дилана со дна, не заметив, как сам покидает эту бездну. А затем они решили создать группу. Дилану было плохо: он обкуривался, надирался - в общем, вернулся в свое состояние пару лет назад, чем безумно походил на Мэтта. Это было странно: вытягивать кого-то, но Мэтт был готов и на это. Результат рук своих Мэтт лицезрел только несколько лет спустя. И пусть все честно считали фронтменом Джорела, идея первоначально принадлежала Фанни. А осуществлял это все Мэтт. А Джорел просто попал под рук, уж простите за выражение. Мэтт ухмыльнулся. Он помнил это: 2007 год, когда модно быть бисексуалом, носить розово-черное и косую челку. Джорел попадал под это определение лучше всех, так что моментально получил внимание к своей персоне, а Мэтт и Дилан - относительное спокойствие и возможность прекратить яростно скрываться. Хотя чего греха таить, скрывался - весьма упорно и бессмысленно, - только Фанни, раньше не питавшей такой любви к скрытности. Он не давал Мэтту обнимать его ("только по-дружески, чувак, только по-дружески, ха-ха!"), не давал зарываться носом в его волосы, медитируя, не давал курить и... да просто не давал! Окончательно их отношения устаканилось году к 2012 - и именно тогда группу внезапно начали замечать, сделав коммерчески успешной. По такому поводу Фанни Мен ("йоу-йоу, Вест Сайд!") даже милостиво позволял "Кудряшке Сью" курить в их общей квартире, ходить по дому в одних джинсах и прижимать зарвавшегося мексиканца к стенке едва ли не в любой момент. А моментов у них было много: аккурат до нового тура, когда Мэтт мог только устало вздыхать и грустно лицезреть лицо своего "наваждения", скрытое за темными очками. Дилан носился по сцене задолго до концерта, переругиваясь со "звуковиками" и другим персоналом. Остальные сбились в кучку на другом конце сцены и не рисковали открыть даже пиво. - Как думаешь, - прошептал Джордан, - это у него всерьез и надолго? - Надеюсь, что нет, - вздыхал Мэтт, когда низкие джинсы Альвареса периодически опускались еще ниже (непозволительно низко даже), оголяя полоску бронзовой кожи. Чарли его взгляд (как и все остальные участники) списывал на страдания по поводу "сухого закона" ("никакого бухла на нашем первом серьезном концерте, парни!"). Стоит ли говорить, что перед самим выступлением нервничал больше всех Дилан. Джорел и Дэнни в это время что-то обсуждали - кажется, гитары? - Джордж с Джорданом пытались тайком выкурить хотя бы косячок, а Мэтт только и делал, что старался успокоить Дилана. Опять. Тому не нравилось освещение, но времени исправить не было - персонал вдруг куда-то вовремя пропал, и Альварес бесился: страх пропустить их выход затмил все. И когда до их выхода оставалось минута-две, Мэтт просто вздохнул и затащил Дила в гримерку. Заперев дверь на ключ, он быстро наклонился к Альваресу, прижимая того к стене и глубоко целуя. Дилан застонал - скорее от неожиданности: неровная "дизайнерская" стенка больно впилась ему в затылок, а барабанщик, видимо, потерявший всякий стыд, прижался к нему теснее, руками проникая туда, куда бы отнюдь не стоило. Мэтту казалось - да и сейчас кажется, - что он похож на камень, который привязывают к шее того, кто идет на илистое дно какой-нибудь реки. Или сразу океана. Дилану, который, по-доброму ухмыляясь, наблюдает за терзаниями курящего Мэтта (который в свою очередь переживает приятные моменты прошлого и хочет кое-какие повторить), думает, что последний похож на идиота. Мэтт думает, что все круто, по крайней мере теперь и пока, одновременно с этим утыкаясь носом в чужие волосы и оглаживая длинными пальцами худые бока. Дилан равно выдыхает и хрипло смеется, глядя прямо в глаза напротив. И только Дэнни, пришедший ко входной двери квартиры этих двух ("парни, я, кажется, забыл у вас куртку на прошлой пьянке, нет?"), думает, что они придурки - причем оба. И оказывается в чем-то прав. Идиллия же.