Трефовый валет

- Посиди пока в обезьяннике, а утром придет следователь и во всем разберется, - сказал высокий и плечистый полицейский, толкнув в спину Мира. Самойлов был в шоке. Мало того, что ему так ничего и не объяснили по дороге в участок, так и вели себя с ним довольно грубо. На все вопросы, полицейские отвечали, что разбираться будут завтра. - Сволочи, я ничего не делал! – решился на последнюю свою попытку парень, когда решетчатая дверь закрылась перед ним. Схватившись за прутья, Мир наблюдал, как двое полицейских уходили из помещения довольно улыбаясь, и понимал, что это конец. Сейчас на него повесят дело, засунуть в тюрьму и выйдет он далеко не скоро. - Сука… - выругался Мир, закрывая глаза и опуская голову. Он был уверен, что это очередная заподлянка Свята, но в этот раз она не закончится так легко, как все прошлые. Зачем Громов это сделал? Не получилось сломать тогда в клубе, решил пойти другим путем? В тюрьме-то ломают и не таких, как Самойлов. - Чего разорался? - раздался голос позади Мира. Он резко развернулся, понимая, что оставаться спиной в обезьяннике, который полон уголовников, слишком опасно. Камера представляла собой квадратное помещение с маленьким окошком сверху, закрытым решеткой. У стены стояло несколько лавок, на которых расположилось трое представителей преступного мира. Мужик в грязном сером свитере с синяком под левым глазом, парень чуть старше Мира, со скучающим взглядом и явный преступный элемент в наколках на руках и плечах и некогда белой майке. Компания попалась та еще. - Я не должен здесь находиться! – возмутился Мир, прижавшись спиной к железным прутьям и присматриваясь к соседям по камере. - Ага, мы тоже тут все белые и пушистые, а сидим здесь потому, что нам нравится тюремный интерьер, - выдал скучающий парень. С виду довольно приличный, в пиджаке и темных джинсах, только вот во взгляде было что-то не очень хорошее. Присмотревшись лучше, Самойлов заметил у незнакомца ссадину на скуле и разбитые в кровь костяшки на руках. Драчун видимо. - Рекомендую закрыть пасть и сесть, нечего уважаемым людям мешать отдыхать, - татуированный мужик недобро посмотрел на Мира. - Но… - Борзый сильно? – снова скучающий парень голос подал. – Я тоже таким раньше был. Страх одолел Мира. Одно дело с мажорами кулаками махаться, а другое с уголовниками в закрытом помещении. И явно перевес не на его стороне. Поэтому он отошел к углу камеры и опустился на пол, спиной опираясь на решетку. Нужно быть на чеку, кто знает, что в головах у этих типов. Самойлов, пытаясь не обращать внимание на соседей, стал думать, как быть дальше. В полицию он еще не разу не попадал. Даже за его делишки. Ему всегда удавалось улизнуть. А тут сука Громов решил внести свою лепту, соврав, что Мир у него украл что-то. Это же бред! Но, у кого есть деньги у того и правда. Сейчас в мире все продается и покупается, чего далеко-то ходить. Генка Прозов повесил на Самойлова свой карточный долг, заставив прислуживать больному на всю голову Громову. Нет, нужно все же выбираться отсюда. Но как? У него и денег нет, чтобы можно было попробовать откупиться. Может позвонить Сане? Хотя, чем он поможет-то? Неожиданно в голове вспыхнул образ Марка. Самойлов чертыхнулся, уж его он точно не будет просить о помощи снова. Хватит. Этот немец стал все чаще завладевать его мыслями, а это неправильно, да и пугает немного. Особенно если учесть, какие подробности о нем знает Мир. - Эй, красавчик, может сделаешь мне массажик ступней? – сквозь поток мыслей прорвался сиплый голос татуированного. - Что? - Мир непонимающе повернул в его сторону голову. – Вы о чем вообще? - Ты тупой или прикидываешься? - мужик встал и направился к Самойлову. Мир тут же почувствовал угрозу и резко поднялся на ноги. В груди сильно застучало сердце. Страх невидимой рукой погладил по позвоночнику, заставляя кожу парня покрыться мурашками. - Что вам от меня нужно? – как можно грознее спросил Самойлов, уставившись в глаза мужика. - Ох, да ты у нас еще и смазливый. Фугас, ты видел? – он повернулся к второму мужику с синяком под глазом. – С таким-то личиком и ротиком. Я передумал, мне теперь захотелось твоей задницы, - плотоядно улыбнулся он. - А не пошел бы ты, а? – огрызнулся Мир, зло сверкая глазами. И почему его в последнее время окружают одни извращенцы? - Ммм, еще и с зубками. Ну, ничего, их тебе я пообломаю, - тяжелая татуированная рука схватила Мира за волосы и заставила опустится на колени. Мир сопротивлялся как мог, но боль все же заставила подчинится. Пах мужика оказался прямо у него перед лицом. – Поработаешь ротиком, будешь при мне. Никто пальцем не тронет. - Отпусти, сука! - Мир уперся руками в бедра мужика, пытаясь оттолкнуть его, чувствуя, как боль на голове от натяжения волос становится сильнее. Сильный удар по щеке заставил Мира дернуться еще сильнее. Наверное, в руке татуированного остался клок его волос. Поднявшись, Самойлов тут же заехал наглецу под дых, от чего мужик согнулся по полам, закашлявшись и опускаясь на грязный пол. Резко возросшая злость внутри Самойлова завладела его разумом. Он стал бить ногами скрюченного на полу уголовника, вымещая на нем всю боль и обиду, которую он получил от Громова. Эта ситуация стала словно катализатором для того, чтобы Мир сорвался. Он бил и бил татуированного, пока странная темнота резко не накрыла его. Тело мешком свалилось на пол рядом с почти затихшим мужиком. - Я же говорил, тише надо быть, - с гневом в голосе сказал мужик с фингалом под глазом, опуская руку после удара и возвращаясь на свое место. - Фетиль хоть живой там? – спросил скучающий, зевая и прикрывая рот рукой. - Да мне посрать. Сдохнет - его вина, - фыркнул Фугас, прикрывая глаза и удобнее умащиваясь на жесткой лавке. – Вечно ему всех трахнуть хочется. - Тоже верно. Хотя, он прав, у этого и вправду мордашка смазливая, - скучающий парень встал, подошел к лежащему без сознания на полу Миру, убрал с лица волосы, погладил скулу и задел большим пальцем губы. – Я бы и сам его трахнул, да вот мараться не хочу. Мне завтра выходить. Мои пятнадцать суток заканчиваются. - Повезло, а мне еще тут до суда сидеть, а там хрен его знает, что будет, - вздохнул Фугас. - Надейся на лучшее, - улыбнулся скучающий и, оставив Мира, вернулся на свое место. Утро выдалось ярким. Фетиль, как только очухался, стал яростно материться, и даже врезал Миру пару раз по ребрам, пока тот еще толком не очухался. Но, его вовремя остановил Фугас, сказав, что через два дня его выпустят, нечего себе уголовщину еще добавлять. На горизонте появился один из полицейских. Он подошел к решетчатой двери и загремел ключами. - Самойлов на выход, - твердым голосом произнес он, открывая дверь. – Живо! Руки за спину! Держась за бок, Мир вышел из камеры и остановился. Заведя руки за спину, он почувствовал, как наручники оковывают запястья. Снова грохот от связки ключей и его уже ведут на выход из этого сырого помещения. - Когда меня выпустят? – спросил Самойлов, морщась от боли в боку. Похоже, Фетиль хорошо прошелся ногами по его ребрах. - Молчать! Все вопросы к следователю! – ответил полицейский и открыл еще одну решетчатую дверь перед Миром. Далее был длинный коридор и встречные полицейские, которые с отвращением смотрели на Самойлова, словно он уголовник какой-то. - Стоять, лицом к стене! – приказал служитель закона и постучал в дверь, что оказалась рядом с Миром. Он только и успел заметить табличку на двери «Старший следователь Козейчук Л.О.» - А, Самойлова привел. Заводи его, - послышалось из кабинета. Тяжелая рука легла на плечо Мира и направила в кабинет: небольшое светлое помещение с большим старым столом, видавшим виды компьютером, деревянным шкафом советского образца у стены и железным квадратным сейфом позади следователя. Мужчина сидел на обычном стуле, перед ним лежали стопки документов, чуть в стороне стоял полупустой графин с водой. - Сними с него браслеты, - приказал следователь своему подчиненному. И как только руки Мира были свободны, добавил, - свободен. - Слушаюсь, - полицейский удалился из кабинета, осторожно закрыв за собой дверь. Мир стал осматриваться вокруг, понимая, что этот следователь или работает на добровольных началах, либо же все полученные не честным путем деньги прячет у себя дома или вкладывает куда нужно. Мысль о том, что следователь все же продажен подтвердили дорогие часы на руке мужчины. Явно с такой зарплатой, которую им тут платят, такие украшения себе не купишь. Вчера Мир не успел рассмотреть следователя, но сейчас представилась хорошая возможность это сделать. Сильный, плечистый, с квадратным подбородком. Он походил больше на полковника в армии, чем на следователя. Темный пиджак, белая рубашка. На висках уже видна седина. Возможно, ему лет под пятьдесят. Глаза смотрят на Мира с укором. - Ну, что же ты Самойлов, дел натворил? Зачем фамильную драгоценность украл? – Козейчук открыл папку перед собой на столе. Там оказалось заявление с показаниями Святослава Громова. - Это ошибка, я ничего не брал, - чуть охрипшим голосом ответил Мир. - А тут, - следователь указал на заявление пальцем, - указано, что брал. В заявлении четко указано, что Громов С.Г. обнаружил пропажу после твоего ухода. - Бред какой-то, - фыркнул Мир и прикрыл на секунду глаза. После вчерашнего, когда ему по голове заехали, чтобы вырубить, башка раскалывалась дико. - Будем разбираться. Ты общаешься с Громовым Святославом? - Лучше б не общался. Но… - Бывал у него дома? - Да, но не по своей воле. - Что ты хочешь этим сказать? Он тебя насильно в дом к себе приводил? - Можно сказать и так… - вздохнул Мир. – Воды можно? В горле пересохло. Козейчук взял чистый стакан и налил в него из графина воды, подал Самойлову. Тот сделал несколько глотков и поблагодарил следователя. - Я же вижу, что ты нормальный парень. Зачем украл? Оно тебе надо? Всю жизнь себе загубишь. С Громовыми связываться вообще опасно. - Да как вы не понимаете? Не крал я ничего у этого Громова! Да и был я у него всего три раза! – Мир уже не выдержал и подскочил с места, стукнув по столу ладонью. - А ну, быстро сел на место! Я пытаюсь с тобой нормально разговаривать, а ты дебош устраиваешь! Мало в обезьяннике сидел? - голос следователя стал грубым и властным. - Блин! – выругался в сердцах Мир и вернулся на место. В голове словно бомба взорвалась, от чего он поморщился и прикрыл лицо рукой. – Не вор я, как вы не понимаете! Как мне доказать свою невиновность? - Виноват – не виноват, это я и пытаюсь выяснить. Проверим отпечатки пальцев в доме, затем сверим с твоими. - Но я же там был, понятное дело, что мои отпечатки и так найдут! - Если их найдут возле места, где стояла фамильная ценность, тогда и будем решать, что делать дальше. А пока, вернешься в камеру до выяснения обстоятельств. -Вы что, издеваетесь? – не верящим взглядом уставился на следователя Мир. – Как же так-то… - Тверин! – позвал Козейчук полицейского, что привел Самойлова в его кабинет, и когда тот появился в дверях, добавил: - Самойлова обратно в камеру. У Мира неожиданно появилось желание удрать. И по хрену, что это была безумная идея, ведь вырваться из помещения, где куча полицейских с оружием почти нереально. Но потом, он все же совладал с собой, встал и снова подставил руки под наручники. - Советую еще раз подумать над своими ответами, - добавил в спину Миру следователь. Настроение у Самойлова упало ниже плинтуса. Он понял, что следователь явно подкуплен и чтобы он не ответил, все слова будут против него. Мир вдруг подумал о Хитреце. Как он там без него? А потом и мысли о матери влезли в голову. Не смотря на то, что мать из Лидии Петровны была никакая, Миру стало жалко ее, ведь она, возможно, волнуется за него. Вчера же ей так ничего не объяснили. Надо бы ей позвонить, но, что он скажет? Что у него все хорошо, и чтобы она не переживала? Но, ведь это не так. А денег для взятки у нее тоже нет. Это просто замкнутый круг какой-то. Смириться и дать себя обвинить в том, чего не делал? Но разве это правильно? Почему Мир должен страдать из-за прихоти Громова? Где вообще в этом мире справедливость? Уже почти у входа в помещение с обезьянником, Самойлову вдруг снова подумалось, а не позвонить ли Марку. Все же, не смотря на все, тот ему помогал… Но позвонить ему, значит переступить через себя, попросить помощи, показать, что ты слаб. - Лицом к решетке! – приказал полицейский. Мир повернулся лицом в камеру и заметил злую ухмылку Фетиля. Он потирал руки, затем поднес указательный палец к своей шее и показал, словно перерезает себе горло, говоря, что Самойлову конец. - Я могу позвонить? – повернув лицо к Тверину, спросил Мир. По хрену на то, что Марку он покажет свою слабость, главное не попасться снова в руки татуированному уголовнику. - Не положено. - Пожалуйста, ну один звонок. Все же имеют право на один звонок! – Миру пришлось почти умолять полицейского. - Ладно, только вечером, когда следователь с работы уйдет, - сжалился Тверин и подтолкнул Мира в камеру. – Входи давай! - Но мне сейчас нужно! - Будешь возмущаться, вообще не будет звонка! - Ясно, понял. Скучающего парня в камере уже не было. Остался только татуированный и с фингалом. Мир весь съежился, ожидая, что сейчас его будут бить долго и больно. Но, к его удивлению, почти до вечера его никто не трогал. Иногда правда Фетиль пускал в его сторону угрожающие сигналы. Наверное, ночи ждет. Ведь, ночью останется только дежурный полицейский. Самойлов стал ждать момента, когда можно позвонить. Честно говоря, он не совсем понимал, чем Марк может помочь в данной ситуации, но все же надеялся. И чем дольше он анализировал и разбирался в себе, тем больше понимал, что даже не смотря на весь негатив и злость, к немцу он чувствует не просто дружеское общение. И эта новость пугала. Ведь Мир совсем не хотел общаться ни с Марком, ни с Громовым. - Самойлов! – из ошарашивающих мыслей Мира вывел голос полицейского. – Можешь позвонить. Мир тут же поднялся на ноги и подошел к двери. Как только ему удалось добраться до телефона, что был в коридоре участка, Мир стал вспоминать номер Марка. Отчего-то, цифры сами всплыли, словно он его наизусть заучил. Набрав номер, Мир приложил трубку к уху и принялся ждать. Гудки были долгими и мучительными. И когда Самойлов уже окончательно огорчился, что использовал свой шанс позвонить и не дозвонился, на том конце провода послышался слегка запыхавшийся голос немца. - Марк, это Мир. - А привет, рад слышать, - по голосу Марка было действительно слышно, что он рад. Возможно, даже улыбается. - В общем, я в беде. Мне нужна твоя помощь, - как бы Самойлову это было не тяжело сказать, он это сделал, прикрыв глаза и внутри проклиная себя за слабость. - Что случилось? – голос Марка тут же из радостного стал тревожно-серьезным. - Я в полиции. Можешь приехать? - Мир решил не рассказывать сразу все по телефону. - Конечно, какой участок? Мир назвал номер участка и улицу, на которой он находится, затем добавил слово «спасибо». - Буду через двадцать минут. Ты сам-то в порядке? -Да. - Так, все, хватит! Я и так рискую из-за тебя, - полицейский прервал разговор, нажав на кнопку окончания беседы. Обратно идя в камеру, Мир не знал, радоваться ему или наоборот злиться на себя. Чем немец может помочь? Деньгами? Ну в принципе да, деньги у него есть. Может взятку даст следователю? Тогда Самойлов будет обязан Марку. А блондину бы этого не очень хотелось. Быть обязанным двум мажорам – это уже слишком. Хотя Громову он не обязан, эта тварь просто его шантажом заставила подчиняться. В камере Мира ждал сюрприз. Появилось еще двое соседей. И оба явно не внушали доверия. Один весь такой маньяк Чикатило, а второй со страшным лицом, словно его оспа поела. - Вот он ребята, я же говорил, мордашка смазливая, - выдал Фетиль, когда Мира вернули в камеру и полицейский покинул помещение. - И вправду, не соврал, - заржал Чикатило. - Советую ко мне не подходить! – угрожающе сказал Мир и стал в боевую стойку. Драться он все же умел. - Боже, он такой милый, - ответил второй, со страшным лицом. - Ничего, ночь наступит, мы с тобой позабавимся, - Фетиль плотоядно улыбнулся. Мир отошел к своему углу и стал молить Бога о том, чтобы Марку все же удалось вытащить его из обезьянника. *** Новость о том, что Мир в полиции ошарашила немца. Он тут же сорвался с места, даже не удосужившись переодеться после того, как отбегал на беговой дорожке час. Так, в спортивной форме, он сел в свое авто и помчался по нужному адресу. Он понимал, что что-то здесь не чисто, раз ЕГО Мир попал в полицию. От чего-то появился страх в груди, что если он не успеет, с Самойловым может случиться что-то ужасное. В участке он был через пятнадцать минут. И пофигу, что он нарушил несколько правил дорожного движения. Выскочив из машины, Марк быстрым шагом направился ко входу. - Добрый день, у вас находится Самойлов Мирослав. Я хочу его видеть, - обратился он к дежурному, как только зашел в помещение. - Вы кто такой? Посещения запрещены! – возмутился пухлый дежурный. Рубашка на нем еле застегивалась и казалось, что от очередного вдоха пуговицы просто разлетятся в стороны. Естественно китель на нем даже не застегивался. - Послушайте, уважаемый, если вы сейчас не исполните мою просьбу, я сделаю так, что работать вы тут больше не будете. Да и вообще, даже охранником в самый убогий магазин вас не возьмут, это ясно? – Марк стал злиться. - Что вы себе позволяете? Да я сейчас следователю позвоню! - Звони, куда хочешь, но я требую, чтобы меня отвели к Самойлову! – немец решил, что разбирательство со следователем может затянуться, поэтому подумал пойти другим путем. Достав из кармана бумажник, он вытянул из него пару тысяч рублей и положил на стол. – Возможно это поможет? - Вы предлагаете мне взятку? С головой совсем плохо? - пухлый мужик поднялся со своего стула и как-то странно посмотрел на немца. Словно он все же не против забрать эти деньги, но как говориться «и хочется, и колется». - Что вы, что вы. Я просто предлагаю помощь уставшему офицеру полиции, - улыбнулся Марк, смотря на пухлика. А внутри у него просто вулкан взрывался от негодования. - Спрячьте деньги. Я все равно их не возьму, - как будто самого себя убеждая, произнес дежурный. – И вообще, время уже позднее, встречи не положены, я же сказал. - Товарищ полицейский, это дело жизни и смерти. Если вы мне не поможете, все может закончится плачевно, - Марк готов был уже зубы мужику заговаривать чем угодно, лишь бы тот согласился. – Мне нужно лишь узнать, что с ним все в порядке. - Ладно, пять минут. Идем, - он вышел из своей кабинки и пошел в глубь здания. Немец последовал за ним. Мужик шел довольно медленно, от чего Марку хотелось чуть ли не толкать того в спину, чтобы быстрее шевелил ногами. И чем ближе они подходили к обезьяннику, тем сильнее что-то сжимало в груди сердце немца. - Сволочи, отпустите! - совсем рядом раздался голос Мира. Берг чуть на месте не подпрыгнул. Страх и переживание обвили его внутренности и стали сдавливать. Он тут же обошел неторопливого полицейского и помчался в сторону голоса. - Куда? А ну стоять! – крикнул ему в спину пухлый мужик и стал доставать оружие из кобуры. – Стоять говорю, стрелять буду! Но пока правоохранитель пытался достать оружие, Марк уже успел прошмыгнуть по коридору и найти нужную дверь. На удивление, она была не заперта. Рванув внутрь, Берг на миг оторопел от увиденного. Мира прижали к решеткам, лицо в ссадинах, губа разбита, штаны спущены, а сзади уже пристраивается какой-то татуированный мужик. У Марка словно что-то щелкнуло в голове. Он быстро подбежал к камере, чуть подпрыгнув и держась одной рукой за решетку, врезал пристраивающемуся к заду блондина мужику в лицо кулаком. Тот схватился за нос, из которого тут же потекла кровь. - Сука! – прошипел он. В этот момент появился пухлый полицейский с пистолетом в руках. - Никому не двигаться! – заорал он. Затем видимо оценив ситуацию, заорал еще больше: – Вы что здесь творите уроды? А ну живо все к стене! Мужики отошли к стене, со злостью смотря то на полицейского, то на Берга, который на колени упал перед Миром, ведь блондин тоже сполз на пол. - Они не успели? – негромко спросил Берг, смотря в расширенные от ужаса глаза Мира. Тот лишь замотал головой в стороны. У Марка прям от сердца отлегло. Он поднялся на ноги и повернулся к полицейскому, который по прежнему стоял с пистолетом наготове. - Товарищ полицейский, я же говорил вам, еще бы немного и здесь произошло бы преступление. Как вы такое допустили? Вы же понимаете, что я могу подать на вас в суд за такое невыполнение своих служебных обязанностей. -Но… - попытался оправдаться пухлик. На его лице появилась растерянность. - Я прошу вас отпустить Самойлова. - Я не имею права! – тут же уверенность вернулась к пухлому лицу. – Такие вопросы решает только следователь! - Но если вы ничего не предпримите, я сделаю так, что с помощью суда вас засадят в камеру к таким же насильникам на пожизненное. - Вы угрожаете мне? - Я лишь хочу справедливости. - Так, никому не двигаться! – Он достал рацию, поднес ее к губам и, нажав на тангенту, произнес: – Михайлюк, вы когда будете? У меня тут ЧП. Раздалось шипение и затем ответ, что уже подъезжают к участку. - Стоим здесь и ждем подкрепление. А затем я переведу Самойлова в отдельную камеру до выяснения обстоятельств. - Спасибо, - произнес Марк и снова вернулся к Миру, который по прежнему сидел на полу, уткнувшись лицом в решетку. Самойлову снова пришлось пережить этот ужас. Еще бы немного, и психика парня просто не выдержала бы. - Мир, Мир? Посмотри на меня! – приказным тоном сказал Берг, смотря в отрешенные глаза Самойлова. В них не было уже ужаса, но зато появилась какая-то пустота. Словно он не здесь совсем. – Мир? Самойлов все же услышал знакомый голос и его взгляд стал более осмысленным. Он посмотрел на Марка, затем заметил, что его штаны спущены и тут же почувствовал себя дико неловко. Поправив джинсы, он снова уставился на немца, не зная, что сказать. - Ты в порядке? – обеспокоенно спросил Берг. Его рука легла на руку Мира, тот свою руку не отдернул. - Почти… - грустным голосом ответил блондин. Где-то за стеной в коридоре послышались шаги и топот тяжелых ног. Затем в помещении появилось двое полицейских с автоматами наготове. - Коваленко, докладывай! – послышался грузный бас. – Так, почему посторонние здесь? Марк тут же решил брать быка за рога и встав, повернулся к вошедшим, напустил на себя грозный вид. - Что у вас тут за произвол твориться? Парня чуть не изнасиловали эти уголовники! Если бы я вовремя не подоспел, даже страшно подумать, чтобы было дальше! - О чем он? – мужик с грузным басом повернулся к пухлику. - Да, так все и было. Я не учел обстоятельства, - раскаивающе ответил пухлый правоохранитель. - Коваленко, выговор бы тебе сделать! Так Самойлова в одиночку, ты за мной, - указал Михайлюк на Марка и вышел из помещения. Второй полицейский подошел к камере, открыл дверь, подождал, пока Мир поднимется и выйдет из нее, затем одел на него наручники и держа за локоть, повел в одиночную камеру. Самойлов был настолько подавлен сейчас, что не мог нормально соображать. Почему с ним происходит одно и то же? Почему на его страхах пытаются выиграть другие? Громов с тем клубом, где Мира чуть не изнасиловал мужик, похожий на его отчима, теперь здесь. Где Самойлов так провинился, что его преследует такая кара? Одиночка представляла собой отдельную камеру, с маленьким окном вверху, плоской широкой лавкой и туалетом в углу. На стенах было множество нацарапанных на краске надписей. Кто-то клялся в любви, кто-то, что расквитается с обидчиками. Мир забрался на лавку с ногами, притянул колени к себе и обнял, положив на них голову. Ему хотелось кричать, ругаться, избивать, но все это было только в его голове. Тело совершенно не хотело двигаться. Время здесь словно остановилось. Самойлов не знал, сколько уже прошло времени. За окошком совсем стемнело. Было довольно прохладно, от чего легкая футболка совсем его не спасала. Тело покрылось мурашками от холода. Марк снова спас его. Снова помогает. Почему? Неужели, он и вправду это делает не из корысти? Так хотелось бы в это верить, но жизнь слишком жестока и показала, что верить нужно лишь единицам. Неожиданно раздался поворот ключа в замочной скважине и дверь открылась. На пороге появился тот полицейский, что привел его сюда. - Повезло тебе Самойлов, друзей хороших имеешь. На выход.