Ты мой сон

      Всю ночь я плохо спала, наверное, это нервы перед новым учебным днем. Проснулась в 5:00, приняла душ, зашла на страницу в Facebook. У меня было два друга: Крис и Хань – мой старший брат. Я всегда поражалась людям, у которых сотни друзей. Зачем? Этот глупый обмен лайками, комментариями под фото или репостнутыми записями на стене. От этого разве можно стать счастливее? Из всех ста друзей, которые у тебя есть, ты общаешься только с тремя или пятью, все остальные для того, чтобы, когда заходили на твою страницу, думали: «как много у нее/него друзей, да он крут». Возможно, мои рассуждения неправильны, и есть люди, которые получают удовлетворение от этого, но думаю, это глупо. Мы должны выйти на улицу, общаться с людьми в живую, ведь так ты видишь эмоции человека, его улыбку, а не отправленные желтые рожицы с нарисованными глазками и искусственной улыбкой.       Я посмотрела в окно. На улице было солнце, пели птицы. Вид выходит прямо на горы. Иногда даже завидовала им: у них есть вечность, а у меня ее нет, они видели историю, а я нет, они величественные – я незаметная. От рассуждений о собственной ничтожности меня отвлек звук оповещения.       DeerHan: «Привет, сестренка, чего не спим?»       Fei-Fei: «Привет, Хань, а почему ты не спишь?»       DeerHan: «Опять отвечаешь вопросом на вопрос. Эх, никак не могу тебя от этого отучить. У меня сегодня конференция. Отец не может ее провести: поручил мне, поэтому я встал пораньше, чтобы подготовиться. Немного волнуюсь. Как у тебя дела? Как мама? Опять кормит тебя непонятной фигней?»       Fei-Fei: «Такова уж я. У меня все хорошо. Мама, как обычно, готовит "наивкуснейшую" еду, а я, как обычно, "с удовольствием" ее употребляю. А девушки на конференции будут?»       DeerHan: «Сочувствую. Да, а что?»       Fei-Fei: «Тогда можешь не волноваться, ты же у меня обворожительный братец, а когда эти особы увидят тебя, то вряд ли будут слушать, скорее, сидеть и пожирать взглядом.»       DeerHan: «А что на счет мужчин?»       Fei-Fei: «А зачем тебе мужчины? Или ты в голубенькие записался?»       DeerHan: «Перестань говорить глупости! И, вообще, иди, собирайся в университет, а то опоздаешь!»       Fei-Fei: «Когда вы вернетесь?»       DeerHan: «Через два дня, милая. Не скучай. Люблю», – и он отключился.       Я встала с кровати, открыла шкаф. Пересмотрев несколько вариантов, решила пойти в лавандовом платье чуть выше колена с закрытой спиной, длинными рукавами и воротником «Питер Пэн». К нему подобрала кремовые лодочки и сумку через плечо, нанесла легкий макияж и собрала волосы в высокий хвост. Спустилась на кухню. Мама, как всегда, готовила очередной несъедобный завтрак.       – Сегодня ты никуда не пойдешь, пока все не съешь! – грозным тоном сказала она.       – А что у нас сегодня?       – Овсяная каша с фруктами и свежевыжатый яблочно-морковный сок.       Я быстро съела свой диетический завтрак, точнее, просто глотала, не разжевывая, а то меня бы точно стошнило. Мама в это время, как стражник, сидела напротив меня и не сводила взгляд, пока ее дочь не доела последнюю ложку и не допила последнюю каплю.       – Ну, вот и молодец! – сказала она, когда я сделала зонтик – это когда переворачивают чашку, показывая, что ты все съела. Мама, когда была маленькая, ездила в лагерь, и их научили этой глупости. Чушь несусветная, родители так полюбили этот прием, что каждый раз, заканчивая трапезу, я и брат должны были сделать зонтик.       – Все, я пошла, – чмокнула маму в щечку.       Приехала в университет рано, поэтому успела занять место в среднем ряду на парковке. Посидев немного в машине, чтобы не заявиться в аудиторию самой первой, как некоторые первокурсники-ботаники, вышла из машины и направилась к главному корпусу. Первая пара была история отечества. Я быстро нашла 103 аудиторию и завалилась в кабинет. Уже было много студентов, все строго разодетые: белый верх, черный низ, строгие платья, начищенные до блеска туфли как мужские, так и женские, собранные волосы. «Интересно, будут ли они так же одеваться через несколько дней?»       – Хан Лу На! – услышала я уже до боли знакомый голос, в прямом смысле, до боли. Ну зачем этот парень меня достает?! – Садись со мной!       – Привет, парень, умеющий пользоваться подводкой, – я натянуто улыбнулась. И, будто не заметила предложения сесть с ним, направилась в противоположную от его места сторону.       – Хээй, мы же договорились сесть вместе вчера! – он уже схватил меня за руку и тянул за собой.       – Это ты договорился, а не я. Я не хочу сидеть с кем-то, я люблю одиночество и, вообще, я социофоб, – последнее, конечно, я взболтнула лишнего. «Какой нафиг социофоб пойдет учиться на психолога? Ничего лучше придумать не могла?», – корила я себя.       – Да не гони ты, социофоб, рассмешила. Ладно-ладно, обещаю больше не рассказывать тебе про свои подводки.       – Почему ты так хочешь сесть вместе? – спросила я, выдернув руку.       – Ну, не знаю, не люблю сидеть один, да и ты мне понравилась. Как друг, конечно, – замахал он ладошками, увидев мои круглые глаза.       – И ты предлагаешь сесть с тобой только потому, что я тебе понравилась? – я прищурила глаза.       – Да,– спокойно ответил Бэкхен. У этого парня вообще нет комплексов!       – А ты мне не нравишься. Так что давай разойдемся, как в море корабли, – сухо отчеканила.       – Да ладно тебе, давай хоть на одной паре посидим вместе, и ты убедишься, что я самый лучший сосед на свете, – он ангельски улыбнулся. Честно сказать, от этой улыбки я растаяла. Вот же мелкий засранец, наверное, часто этим пользуется.       – Ладно, но если опять будешь меня отвлекать, я от тебя отсяду, понял? – как можно строже попыталась сказать я.       Мы сели за первый ряд третью парту. Вся лекция была ужасно скучной. Преподаватель был пожилой мужчина, говорил очень медленно, мне казалось, что ему было лень произносить каждое слово. Я даже была рада, что села с Бэкхеном. С ним весело. Мы играли в крестики-нолики, обсуждали какого-то впереди нас сидящего пацана, сыграли три партии в электронные шахматы, счет был 3:0 в мою пользу, ну откуда же Бэку знать, что я кандидат в мастера спорта. Профессор Ким задал изучить «О проблеме периодизации истории Кореи», как говорится «пришел в университет – забудь все, что ты учил в школе».       Следующая пара была история зарубежной философии. Профессор Сато мне понравилась. Это была женщина сорока лет, преподавала на английском языке. Речь у нее была плавная, без запинок и грамматических ошибок. Она обожала свой предмет, это было видно. Я слушала урок с упоением, редко можно было встретить такого классного преподавателя. Даже Бэк перестал ерзать на стуле и прислушивался к ней.       – Я тут кое-что нашел. Думаю, тебе будет интересно, – сказал Бэк, когда мы шли в столовую.       – И что же ты нашел? Только не... – я не успела договорить: меня кто-то толкнул плечом. Услышала громкие возгласы девушек. Они, как стадо баранов, куда-то бежали.       – Йа, подвинься! – крикнула на меня какая-то девица.       – Куда они бегут? – спросила у Бэка.       – Наверное, поглазеть на университетских красавчиков. Пойдем тоже! – Мне показалось, или глаза парня загорелись?       – Что? Университетские красавчики? – я удивленно посмотрела на него.       – Ты что, с Марса долбанулась о Землю, а потом еще раз? Ты не знаешь, кто это? – Бэк был удивлен не меньше меня. – Господи, кто моя подруга? – Театрально закатил глаза.       – Нет, не знаю. И что, ради них так бегать и кричать? – злобно ответила.       – Детка, половина студентов и студенток поступили в этот университет, чтобы увидеть пятерку самых богатых парней Азии. Их прапрадеды основали этот университет! Они не только до неприличия богаты, но и очень красивы, просто божественны! – Бэкхен говорил так эмоционально, мне даже стало неловко, что я не знаю их. И, вообще, странно, что он так боготворил парней. У меня возникло маленькое подозрение, но я сразу же отдернула себя от мысли спросить на счет его ориентации. А вдруг он обидится? И даже если он гей, то когда посчитает нужным, сам признается. Пока я была погружена в собственные рассуждения, меня толкнули с такой силой, что я не удержалась на ногах и упала, больно ударившись коленкой. Плохо... Мне вообще нельзя падать или получать раны, долго заживают. Вдруг меня подхватили за плечи чьи-то руки.       – Ты не ушиблась? – Обернувшись, я очень удивилась, что это был не Бэкхен. И какого же было мое удивление, когда я осмотрелась и увидела вокруг меня стоявших студентов. «Я что, потеряла сознание? Почему эти люди вокруг меня? Почему на меня так смотрят эти ополоумевшие девчонки?», – вопросы пронеслись в моей голове.       – Вставай, ты можешь встать? У тебя что-то болит? – спрашивал меня все тот же парень.       – Нет, все в порядке, – тихо произнесла я и попыталась выбраться из его крепких рук, но он не выпустил.       – Пойдем, тебе надо в медпункт, у тебя кровь, – он поставил меня на ноги. Кровь сочилась с коленки. Черт, будет проблематично ее остановить.       – Я сама могу дойти, – вырывалась. – Все нормально, меня отведет друг, – я смотрела по сторонам, но найти Бэкхена не могла.       – Пойдем, я сам тебя отведу. В конце концов, ты упала, в некотором смысле, по моей вине, – спокойно сказал парень. Я не стала сопротивляться не потому, что я хотела пойти с ним, нет, у меня начала кружиться голова. Для болеющих лейкемией любое кровопускание может обратиться неприятными последствиями. До медпункта мы шли молча. Мне стало так плохо, что этот парень, буквально, дотащил меня на себе.       – Деточка, ну как же ты так умудрилась? И кровь не останавливается, – причитала женщина-врач. Я была на грани обморока, видела все кусками, а самое ужасное – кровь, много крови.       Очнулась на кушетке в этом же медпункте. Хорошо, что в больницу не повезли, а то вдруг бы узнали, что я больна и смотрели с жалостью. Хотя если бы и узнали, я бы вряд ли уже здесь училась. Ненавижу, когда смотрят с сочувствием, такой взгляд, будто ты уже труп.       – Ты как? – я услышала голос того парня, который мне помог, перевела взгляд на него.       – Сколько я уже тут лежу без сознания?       – Двадцать минут. Мы уже хотели скорую вызывать, – парень смотрел на меня обеспокоенными глазами, но говорил четко, без панических припадков. – Ты нормально себя чувствуешь?       – Нет, не надо скорую! – а вот у меня начался панический припадок.       – Ответишь ты уже на мой вопрос? – с раздражением в голосе спросил парень. – Если нет, я пойду, попрошу, чтобы вызвали.       – Я нормально, – тоже с раздражением в голосе ответила. Ненавижу, когда меня шантажируют.       – Ох... деточка, ты очнулась, слава богу! Я так долго не могла остановить кровотечение, так боялась за тебя, – тараторила женщина.       – Со мной все в порядке, можно, я уже пойду?       – В таком состоянии? Нет, я вызову твоих родителей. А вдруг рана опять откроется, – строго сказала врач. Черт, если мама узнает, как всегда будет отговаривать меня от учебы, выносить мозг отцу и брату, а потом плакать, нет уж, не надо.       – Не надо родителей, я и сама смогу доехать. Мне, правда, уже намного лучше, – я пыталась говорить как можно убедительнее.       – Если я тебя сейчас отпущу, а с тобой что-нибудь случится, у меня будут неприятности. Так что я звоню твоим родителям...       – Я ее отвезу, – сказал парень. Я уже даже забыла про его существование. Да, вот именно, пусть меня отвезет, сам же толкнул!       – Ну, так даже лучше, – сказала женщина. – Твое имя, факультет и поток?       – Ву Ифань, экономический факультет, группа «Т3».