Ты мой сон

      «Я бегу по светло-зеленой траве. Ярко светит солнце. А впереди бушующий водопад. Цветы. Все в цветах: оранжевых, голубых, красных. Все так пестро и ясно. Я бегу вперед, вдыхая цветочный букет ароматов. Мне на плечо садится прекрасная бабочка, черная с ярко-синими вставками в виде продольных полос. Мне так хорошо, легко. Я счастлива.       Неожиданно земля из под моих ног рушится, водопад становится адской лавиной из магмы, все окрашивается в красно-черный цвет, нет былой зелени, чистого неба. Я падаю, но куда? Я смотрю вниз. А там темнота. Нет, только не это! Мне страшно! Пытаюсь за что-нибудь ухватиться, но тело становится каменным, совершенно не слушается меня. Слышу карканье справа. Вместо бабочки на моем плече сидит ворона с белыми мертвыми глазами, она смеется и отвратительно громко каркает...       – Фу! Уйди от меня! Улетай! – во все горло пыталась закричать, но меня не было слышно...»       – Хан Лу На, очнись! – Ифань тряс меня за плечи. – Это всего лишь сон, милая. Всего лишь страшный сон. Все хорошо. Я с тобой, – парень обнял меня и укачивал, словно младенца. Слезы покатились по щекам. Страх не уходил. Я со всей силы прижалась к груди Ифаня. – Ну, ты чего? Ты же большая девочка, – приговаривал он. – Расскажи, что тебе снилось.       – Темнота... Все в черном. Я... падаю, а ворона смеялась, – всхлипывая, пересказывала я.       – Ворона смеялась? – улыбнулся Ифань.       И тут ко мне пришло осознание всего происходящего. Я, восемнадцатилетняя идиотка, прижимаюсь к парню и рассказываю о смеющийся вороне! Боже, до чего я докатилась! Страх ушел, а на его место накатил стыд. Я оттолкнула Ифаня и залезла под одеяло с головой. «Да что я творю! Веду себя, как самая последняя дура». Я вылезла из-под одеяла и уставилась в потолок.       – Тебе плохо? – заботливым голосом спросил Ифань.       – Нет, мне нормально, – старалась как можно безразлично ответить, но, на самом деле, была готова еще раз провалиться под землю за такой идиотизм.       – А я знаю о чем ты сейчас думаешь, – улыбаясь, говорил Ифань. Я посмотрела на него. – Ты думаешь: «Как я могла себя так повести. Он же сейчас подумает, что я полная дура и просто пытаюсь сблизиться с ним».       – С последним не угадал, но в целом все верно. Ты что, телепат?       – Тебя сдал твой яркий румянец, – захохотал Ифань. Я приложила руки к щекам, они и правда горели. Я не знала, что мне делать, поэтому опять натянула на лицо плед.       – Да ладно тебе, – пытался стянуть покрывало. – Ты же не изнасиловать меня пыталась, хотя я был бы совсем не против. Ну, вылезай из своей берлоги, медвежонок, – уговаривал он. – Я сделаю вид, что ничего не было. Только дай посмотреть на твои алые засмущавшиеся щечки, – он начал меня щекотать.       – Кхм... ребят, а что вы тут делаете? – в комнате появился растрепанный, укутанный в одеяло Бэкхен с бледно-зеленым лицом.       – Ты имеешь ввиду сейчас или вообще? – Ифань продолжал щекотать меня.       – И то, и то, – сказал непонимающий происходящего парень       – Мы, между прочим, тебе жизнь вчера спасли! – крикнула я из-под одеяла.       – Эм... А можно вопросик, а что вы сейчас делаете?       – Я хочу посмотреть на ее румянец! – смеясь, сказал Ифань.       – А я не хочу показывать ему свои красные щеки! – крикнула я.       – Все с вами ясно, – Бэк махнул рукой и отправился в ванную. Я вылезла из-под пледа.       – Все, не могу больше, воздуха не хватает, – выдохнула я и схватилась за живот: он болел от смеха.       – Блин, я же на румянец хотел посмотреть, а не на растрепанного гризли, – улыбаясь, возмущенно сказал Ифань.       – Сколько времени? – спросила я.       – 6:30. Вставай уже. Нам скоро ехать надо.       – Черт, я же должна была позвонить Лухану и предупредить, что не приеду домой!       – Можешь не переживать. Я вчера сам позвонил ему, – спокойно ответил Ву Ифань.       – И что он сказал?       – Ничего особенного, сказал, что разрешает. Но мы должны быть у тебя дома через час, а иначе он с меня шкуру сдерет вместе с твоими родителями. Так что не соизволите ли Вы встать, привести себя в порядок и поехать со мной к вам домой?       – Хорошо, я соизволю, – подмигнула. Через пятнадцать минут       – Бэк, ну ты скоро? – колотила кулаками в дверь.       – Хан Лу На, это просто кошмар! Ты бы видела мою кожу! Она же как у мертвеца! Это просто отвратительно! – кричал с ванны Бэкхен.       – Бён Бэкхен, если ты сейчас же не откроешь эту чертову дверь, я тебе так твое лицо разукрашу, что оно будет во всех цветах, которые только существуют, помимо синего! – крикнул Ифань.       – Дай, я, – отодвинула парня. – Бэкхен, тут тебе Мин Сок звонит, я скину!       – НЕ СМЕЙ!!! – Бекон вылетел из ванной. Я показала ему язык и забежала в ванную.       – Лу На, ты самый бесстыжий человек, которого я знаю!       – Я тоже люблю тебя!       На улице был сильный ливень, свинцовые тучи застилали все небо. Порывистый ветер гудел, управляя движением ливня. Все было серым, прям как во сне. Мы ехали по скользкому шоссе. Бэкхен учил свою роль, а я слушала интерпретированную песню "Think Of Me".       – Черт! – выругался Бэкхен. – И почему я должен учить эту скукоту! Уж лучше бы я выучил сто стихов, но не это! Боже, ну за что? – он затопал ногами.       – Бэкхен, у меня десять музыкальных отступлений, так что прекрати сейчас же! – рявкнула я. Он цокнул.       – Кстати, а как ты будешь репетировать? На роль Фантома-то еще никого не выбрали.       – Не думаю, что они заставят ее долго пустовать, – задумчиво ответила я.       – Интересно, почему еще никто не получил эту роль? – пробормотал Бэк.       Мы уже подъехали к университету. Да, забыла рассказать, что было у меня дома. Flashback       – Здравствуйте, тетушка! – закричал Бэкхен, забежав ко мне домой.       – Здравствуй, Бэкхен! – мама улыбнулась. – Как ты себя чувствуешь?       – Отлично! Все благодаря вашей дочери и Ифаню, если бы не они, я бы больше никогда не увидел свою любимую тетушку! – восторженно вскрикнул Бэк и бросился обнимать маму.       – Здравствуйте! Я Ву Ифань. Мы с вами познакомились на вечере, – он поклонился.       – Как я рада тебя видеть, Ифань! – мама выскользнула из объятий Бэка. – Я счастлива, что ты нашел с нашей Лу Ной общий язык, – она обняла парня. Сегодня прям день обнимающихся. Мама сказала ему что-то на ухо, но я не расслышала, что именно. Ее лицо светилось от счастья.       Именно сейчас я по-настоящему поняла, что мои ранние рассуждения были глупы. Почему? Потому что я должна прочувствовать счастье, а не стараться избежать его. А счастье заключается в родителях, любимых людях, друзьях, брате. Каждый раз я отталкивала их, не подпускала близко, но поступая так, я причиняла больше боли. Теперь я поняла, что, умирая, буду жалеть больше о том, что не смогла воплотить в жизнь, жалеть о том, что прожила слишком скучно, не испытав всего, что подкидывала мне судьба, а именно – счастливые моменты с родными, близкими. И пусть я уйду навсегда, но в их сердцах и в моем будут вечно жить прекрасные воспоминания, которые и являются счастьем... Конец Flashback       – Увидимся после лекций, – сказал Ифань.       – Ты опять сегодня будешь нас ждать? – спросил Бэк.       – Да, ее машина до сих пор в ремонте. Следовательно, вы не сможете добраться домой.       – Не стоит, мы поедем на такси, – вмешалась я.       – Вот скажи, в кого ты такая упрямая? – Бэкхен обратился ко мне. – Зачем ехать на такси, если можно на халяву доехать с этим красавчиком? Где твоя женская хитрость? – Бэк развел руками. – В общем, включай режим Хатико и начинай ждать, а мы пошли, – с этими словами Бэкхен схватил меня за руку и потащил за собой.       – «Любовь – начало и конец нашего существования. Без любви нет жизни. Поэтому-то любовь есть то, перед чем преклоняется мудрый человек» – это высказывание Конфуция. Согласны ли вы с ним? – спросила профессор Сато. Все закивали. – Неужели вы все такие ярые философы? Хорошо, тогда дайте мне ответ на такой вопрос: Вы когда-нибудь по-настоящему любили? Так, будто никого больше не существует, кроме вас двоих? Будто эта сила любви охватила вас полностью и даже тяжело дышать? Ради этого человека вы готовы были испытать все, пожертвовать собой? – а в ответ тишина. – Истина всех высказываний Конфуция заключаются в том, что мы не можем полностью согласиться с его мыслями, если сами не пережили описанные им чувства, размышления, желания. Не испытав настоящей, в данном случае, любви, вы частично соглашаетесь с его высказыванием скептически, вы думаете, что это высокопарные слова с элементами пафоса и старческой глупости, но это только пока вы молоды, полны амбиций и желаний. В вашем возрасте понимание счастья, любви, жизни совершенно иное, нежели мое понимание.       – И какое же у нас понимание? – выкрикнул кто-то с задней парты.       – Идеализированное. Вы на все смотрите через розовые очки. Но вернемся к пока еще непонятому Конфуцию.       – А можно вопрос? – я подняла руку.       – Конечно, – ответила Сато.       – Плохо ли иметь такое представление о любви?       – В вашем возрасте совсем нет. Человек должен испытать все в своей жизни и, главное, в свое время. Если рассматривать среднестатистического человека и его взгляды на любовь, то все можно разделить на четыре цикла: от четырнадцати до двадцати одного он верит, что любовь – это самое прекрасное чувство на земле, в основном эти взгляды меняются после первой несчастной любви. От двадцати двух до двадцати семи он ищет свою ту самую половинку и с каждым днем теряет веру в настоящую любовь, за весь этот период парни, как правило, меняют около восьми девушек, а девушки встречаются с тремя парнями, и один из них является ее настоящей парой, за которого она выходит замуж. Дальше следует период разочарования во всем, также называют этот цикл «Возраст поэта» – тридцать-тридцать три года. В этот цикл, в основном, незамужние девушки приходят к полному нулю в личной жизни, а неженатые парни как раз находят свою настоящую любовь и женятся на девушках из цикла номер два. Четвертый цикл, как правило, это исключения из системы – те женщины и мужчины, которые уже хотя бы один раз побывали в браке, и не нашли там ничего интересного, а отыскали счастье где-нибудь на стороне, мужчины – в спальне у девушек из цикла номер три, а женщины находят утешения в совершенно исключительном цикле — детях, – все засмеялись. – Но это лишь жизнь среднестатистического человека, не забывайте, что такое чувство, как любовь, не всегда поддается объяснению в науке, точнее, почти всегда не поддается. Каждый человек индивидуален, строит свою жизнь и все ее составляющие сам, и я уверена, что большинство из вас не относится к этим среднестатистическим людям, и личная жизнь у вас будет намного веселее и красочнее...       Это была последняя лекция, и мы с Беконом отправились в столовую, чтобы наскоро пообедать и набраться сил перед репетицией. В столовой, как всегда, было много народу. Мы купили еды и сели за свободный столик. Я искала глазами Ву Ифаня.       – Зря шею выкручиваешь, он все равно не придет, – усмехнулся Бэкхен.       – От тебя не возможно ничего скрыть! – я скорчила рожицу.       – А теперь, давай на чистоту! Он тебе нравится? И вот только давай без всяких фразачек типа, «Мы всего лишь друзья, Бэк!», у меня уже это в печенках сидит. Тем более, чует мое сердце, что это не правда. Так что давай выкладывай все в подробностях, а иначе моя печенка разорвется от столь отвратительно-наглой лжи! – Бэкхен поднял указательный палец вверх.       – Я ужасно боюсь за твою печенку, особенно после вчерашнего пьяного вечера, так что не буду перегружать ее излишней работой, – я подмигнула.       – Требую объяснений, а не философствования! – Бэкхен стукнул кулаком по столу, девушки за соседним столиком бросили на нас косые взгляды.       – Итак, барабанная дробь... Он мне нравится!       – Я тоже тебе нравлюсь, но, конечно же, как друг! Хан Лу На, мне нужны подробности, все в мельчайших деталях! Что ты чувствуешь, когда он рядом, когда разговаривает с тобой, когда просто смотрит на тебя?       – Бэкхен, никогда больше не спрашивай ни у кого такие вопросы, ими ты еще раз доказываешь, что ты «иной».       – Да ну тебя! – он надулся. Мы просидели, не разговаривая, пять минут. Мне было смешно наблюдать, как в этом парне борются две внутренние силы: любопытство и гордость. Но я была уверена, что любопытство победит быстрее, чем за пять минут.       – Ой, черт с тобой, говори уже! – воскликнул Бэкхен. Я залилась смехом. – Пфф, да все и так с тобой ясно, втюрилась в него, да? – Я кивнула головой. – И что делать будешь? Как там говорилось, «чистая, невинная любовь из первого цикла»? Я даже обед ставлю на то, что ты его уже отшила, из-за своих дурацких правил!       – Ты абсолютно прав, Бекон. Поэтому не проиграешь свой смачный бургер, – сказала я.       – Привет! Как жизнь? – к нам подсел Мин Сок и нагло обнял меня за плечи.       – Все было отлично, пока ты не пришел, – съязвила я и сбросила руку.       – Ну вот почему ты такая грубиянка? – обратно закинул руку на мое плечо.       – Я не грубиянка, я просто пытаюсь оградить себя от таких, как ты! Так что будь любезен, сгинь отсюда! – я зло посмотрела ему в глаза.       – От таких, как я? – он усмехнулся. – Детка, ты хоть знаешь, что я сделал для тебя?       – Знаю, но заметь, я тебя об этом не просила, – продолжала буравить его взглядом.       – А ты знаешь такое, что за добро платят добром? А я хочу от тебя получить очень большое «добро», – улыбнулся во все тридцать два. Начал гладить мою руку. Это просто омерзительно. Я сдернула его конечность.       – А ты разве не знал, что я бесстыжая девка, которая таким, как ты, добром не платит? – он резко дернул меня за руку и наклонился.       – Это мы еще посмотрим, детка. Если не заплатишь по-хорошему, я возьму по-плохому, – прошептал мне на ухо. Меня начало трясти. Возникло желание разукрасить его милую рожицу.       – Убери руки, Мин Сок! – вскочил с места Бэкхен.       – Еще увидимся, милая, – он чмокнул меня в щеку. – Но знай, твои защитники не всегда будут рядом, – он ухмыльнулся и встал из-за стола. – Не кипятись, гееватый! Я и тебя не обделил вниманием! Раздобыл некую информацию про твои шальные делишки в старшей школе, – он гадко улыбнулся.       – Что? Да, как ты смеешь?! – заорал Бэк и хотел накинуться на Мин Сока, но его скрутил Ву Ифань. Внимание всей столовой было устремленно на нас.       – Успокойся, Бэк. Он этого не стоит, – ледяным голосом сказал Ифань.       – Как можно так говорить о своих друзьях? – съязвил Мин Сок.       – Уйди отсюда, пока я тебе сам морду не начистил! – отчеканил Ифань.       – Я-то уйду, но боюсь, что не смогу сдержаться и расскажу маленькие секреты этих двоих, – засмеялся Мин Сок. Ифань продолжал сдерживать Бэкхена. – Неужели такие, как ты, драться умеют? – обратился к Бэку.       – Да я тебе так сейчас рыло нарою, импотент недоделанный! – заорал Бэкхен. – Пусти меня, Ифань!       – Что здесь происходит? – сказал блондин. Я никогда раньше его не видела. – Что, опять на первую полосу хочешь попасть, Мин?       – О, неужели наш Сухо-хен вернулся? Я слышал, ты ездил со своей невестой заграницу? Ну и как она? Неужто разочаровала, раз ты такой злой, – поддел Мин Сок.       – Если сейчас же не исчезнешь отсюда, то я разочаруюсь еще больше, и ты знаешь, что потом с тобой будет, – гневно проговорил блондин. Мин Сок хмыкнул. К нему подлетел Кай.       – Не нарывайся! Знаешь же, хуже будет. Пошли, – Кай пытался сдернуть Мин Сока с места, пока тот, не моргая, прожигал дыру в блондине. Студенты столпились вокруг нас.       – Тебе ведь не нужен еще один скандал, будущая звезда Халлю? – поддразнивал Сухо.       – Конечно, нет, – улыбнулся Мин Сок. – Мы же так шутим, верно, друг? – он наиграно улыбнулся.       – Все просто прекрасно, – натянуто улыбнувшись, сказал Сухо. Мин вылетел из столовой вместе с Каем.       – Спасибо, хен, – проговорил Ифань. – Почему не сказал, что вернулся в Корею?       – Дел было много, устал. Вчера прилетел, и мне сразу же позвонили из университета. Нужно было уладить кое-какие проблемы, поэтому ненадолго заглянул, совсем забыл тебе позвонить. Пойдемте, здесь слишком много людей, – так и не увидев зрелища, студенты начали расходиться. Я подошла к Бэкхену.       – Ты в порядке? – спросила я.       – В полном. Я, вообще-то, и раньше догадывался, что он дерьмо. Теперь я счастлив, что сам убедился в этом, – сказал парень.       – Иди, мы пойдем на репетицию, – обратилась я к Ву Ифаню.       – Хорошо. Помните, я сегодня вас жду, – ответил Ифань. – А ты с нее глаз не спускай, – сказал Бэкхену. – Мин Сок козел еще тот, так что следи, чтобы он ничего ей не сделал.       – Конечно, буду охранять ее, как собака Баскервиля, – подмигнул Бэк.       Роль Фантома так и осталась для нас загадкой, и мы репетировали без него. Сегодня актеры прогоняли лишь реплики, а музыку репетировал каждый сам со своим вокальным учителем. Пока проходила читка ролей, меня забрала моя преподавательница.       – Тембр и звук у тебя хороший, но нужно доработать мелкие детали, и первая песня у тебя готова. Не забывай, что вместо фортепиано, на сцене будет играть обыкновенный «минус», так что тебе нужно будет подстроиться под него. Давай еще раз со второго куплета.       – Кристина, твоя очередь читки! – крикнула координатор.       – А пропустить ее пока нельзя? Мы очень важные моменты отрабатываем! – крикнула музыкант.       – Главный постановщик требует ее прямо сейчас! – грубо ответила девушка.       – Ладно, иди. Постарайся побыстрее, у нас еще много работы осталось.       – Я мигом, – ответила.       Отчитав почти все сцены с участием моей героини, я приготовилась к самой нежеланной. Следующая читка у меня с Мин Соком. На его лице красовалась ехидная улыбка. Когда я поднялась на сцену, многие девушки буквально пускали мне пули в затылок. Я старалась сохранять спокойствие, а внутри меня бушевал ураган злости, отвращения и желания убежать далеко.       – Ну что, милая, вот мы и встретились, – промурлыкал, словно кот. – Я уже успел соскучиться. – Сделала вид, что ничего не услышала.       – Итак, ребята, это очень важная сцена, где виконт Рауль и Кристина встречаются и признают, что помнят друг друга, – проговорила главный постановщик. – Готовы? Начали!       – Крошка Лотти грезила наяву, что я люблю: туфли, домовых или кукол?       – Рауль, – как можно нежнее пыталась сказать я. – Папа играл на скрипке, а мы слушали и вслушивались в каждый звук, это самые прекрасные воспоминания. А помнишь, когда отец умирал, он сказал, что вернется ко мне в образе «Ангела-музыки»? Я нашла его, Рауль. Представляешь?       – Конечно, крошка Лотти. Ты поешь, словно ангел. Собирайся, поедем в ресторан. Я подам экипаж.       – Нет, «Ангел-музыки» ужасно строг, он не позволит...       – Лотти, я так давно тебя не видел, я так скучал. Пожалуйста, побудь со мной этот вечер и...       – Так, стоп! Ты что, собираешься как столб стоять? Двигайся, флиртуй с ним, ты же актриса в конце-концов! Еще раз! – закричала Ши Хе.       Мы повторяли все снова и снова. За все это время главный постановщик только и делала, что критиковала и осыпала меня гневными «комплиментами». До этой читки все было хорошо, я отлично справлялась. Да что со мной такое? На глазах уже наворачивались слезы, хотелось плакать не от критики, а от того, что я просто не понимаю, где совершаю ошибку. Я искала глазами Бэкхена. Все это время он был на заднем ряду, и всячески поддерживал меня, улыбался, показывал большими пальцами «класс». Я осмотрела весь задний ряд, его не было. Черт, куда он делся?!       – Так, вы! Сегодня останетесь, потому что кое-кто не может нормально отчитать элементарный текст! Все остальные свободны! Репетиция окончена. Завтра начало в это же время, – крикнула постановщик.       – О, я с радостью останусь, люблю помогать партнершам, – улыбаясь, сказал Мин. Я увидела Бэкхена. Помахала ему. Он пытался пробраться поближе к сцене, но Ши Хе грубо выставила его за дверь.       – Но мы вместе едем домой, – уговаривал Бэк.       – Подождешь снаружи, ты ее отвлекаешь. Думаешь, я не заметила твои дерганья на втором ряду? Так что марш на выход! – Бекон посмотрел на меня извиняющимся взглядом.       – Я буду ждать тебя за дверью. А ты, – он показал пальцем на Мин Сока, – держись от нее подальше!       – Так, свои любовные разборки выясняйте за пределами театра, – женщина закрыла дверь и повернула ключ. Поднялась на сцену. – Теперь ты доволен? Отдай флешку сейчас же! – Я не понимала, что происходит.       – Ужасно, наверное, иметь дочь проститутку, – Мин Сок захохотал.       – Отдай, чертов щенок! – закричала женщина.       – Как же люди отвратительны, ради спасения собственной шкуры готовы сделать все что угодно, – он протянул ей накопитель. – А теперь можете быть свободны, профессор, вы начинаете раздражать меня, – прошипел Мин Сок и больно схватил меня за руку, когда я пыталась убежать. Я начала вырываться, кричать, отбиваться, звала на помощь, но последнее, что я четко запомнила – это сожалеющие глаза женщины и застывшую фразу «Прости»...