Чертовски счастливая зима

Сузуме (воробей) Аоки (зелёный лес)

      Плеск воды в школьном дворе в середине декабря - это ненормально. Каким идиотом надо быть, чтобы плескаться водой в девятиградусный мороз? А вот и нет, каким извергом надо быть, чтобы в девятиградусный мороз поливать свою одноклассницу водой на улице? Есть такие… Как эти, например.       - Ну что, Сузуме? Освежилась? – и парень закатился смехом. На небольшом сугробе перед ним сидела мокрая девушка. – Удачно простудиться! – И, бросив ведро к её ногам, направился в школу, прихватив друга. Подождав, пока они войдут в здание, девушка поднялась и позволила себе задрожать от холода. Пробирало до костей, каждую клеточку кожи.       На ватных ногах она сумела добраться до медицинского кабинета. Только воспаления лёгких ей не хватало.       - Сузуме-чан, опять ты? – в ответ на вопрос доктора она только кивнула, не способная шевелить губами. Её здесь хорошо знали и не столько от того, что её часто задирали, сколько от того, что у неё часто случаются странные приступы слабости. Точный диагноз поставить никто не может. Даже Шамал, который ошивается в школьном медкабинете. Просто ей неожиданно хочется спать, как после недельной бессонницы. Всё это странно…       - Возьми одеяло и иди сними мокрую одежду. Повесь её, а сама поспи, – взяв дрожащими пальцами прохладную ткань, Сузуме пошла к самой дальней ширме.       Сняв и повесив мокрую одежду, она закуталась в одеяло по самые уши и, свернувшись калачиком, уснула. Она и сама думала, что происходящее с ней странно. Она могла проспать двенадцать часов и чувствовать себя вполне бодро, но в скором времени её опять могла одолеть сонливость. Да и сами сны нельзя было назвать снами. Вокруг был мрак, и Сузуме бежала по этому мраку, не в силах остановиться или позвать на помощь. Ей всегда хотелось во сне за одну ночь облететь весь земной шар или поучаствовать в захватывающих сражениях, как рассказывали её одноклассники, но была лишь бесконечная темнота, по которой она опять куда-то бежит.       «Проснись, травоядное».       Сузуме резко разлепила веки и посмотрела на говорившего. Конечно же, это Хибари Кёя.       - Здравствуйте, Хибари-сан… - тихо прошептала она. Он её слышал, она точно знала.       - Кто это сделал? – холодно спросил он, а ответом ему была тишина. – Отвечай или забью до смерти, – он вытащил из-под пиджака один тонфа.       - Вы ведь знаете, что я ничего не скажу, – и снова повисла тишина.       Да, Хибари знал, что она ничего не скажет. Он не собирался её избивать, ведь дисциплину она не нарушала, да и не станет он бить девчонку. Слишком скучно. Но, чёрт возьми, его так злило, что она отказывается называть имя своего обидчика, что хотелось избить до смерти всю школу и всё-таки узнать имя этого травоядного, что нарушает дисциплину. ГДК не знал, почему так происходит, просто происходит.       - Усаги! – раздался оглушительный вопль за стеной. – Усаги, где ты, во имя экстрима!!?       - Я здесь! И хватит кричать, у меня уши заложило!       Кёя хмыкнул и покинул кабинет, направляясь во двор - разбираться с нарушителями дисциплины.       - Сузуме-чан, твоя одежда высохла! – послышался голос Шамала в глубине кабинета.       - Хорошо! ____________­       - До завтра, Кусакабе-сан, - Сузуме поклонилась стоявшему у ворот парню с соломинкой в зубах.       - Увидимся, Сузуме, – он дружелюбно улыбнулся и проводил взглядом старую знакомую. На её тёмных волосах забавно оседали белоснежные снежинки, что вызывало некое недовольство у хозяйки этих волос. Она тряхнула головой, смахивая серебристые хлопья. Этот жест всегда умилял Кусакабе. Он усмехнулся и направился в школу, но…       - Эй, Сузуме! – девушка удивлённо повернулась и не успела среагировать, как в её висок попал слишком увесистый снежок. Кусакабе рванул к осевшей на землю девушке, на ходу пытаясь рассмотреть того, кто кинул такой сюрприз с камнем внутри, но в глаза, как назло, лез снег, да и парень слишком рьяно удирал.       - Ты в порядке, Сузуме? – обеспокоенно спросил Тетсуя, помогая девушке подняться. Та едва держалась на ногах и, как только собралась что-то сказать, потеряла сознание. __________­___       Эта темнота казалась совсем незнакомой. В ней было тепло и уютно. Пахло ароматным зелёным чаем, который Сузуме любила пить со своим папой на балконе звёздной ночью, закутавшись в большое тёплое одеяло. Она обычно очень быстро засыпала, а просыпалась уже в своей кровати.       Кто-то забавно чирикнул над ухом и, открывая глаза, Сузуме всей душой надеялась, что это не её родитель.       К счастью или сожалению, потолок, что был над её головой, оказался незнакомым. Приняв сидячее положение, Сузуме окинула комнату взглядом. Судя по стоящему перед окном письменному столу, это был кабинет. За спиной снова раздалось чирикание. Сузуме повернулась и увидела на широком подлокотнике дивана, на котором она сидела, маленькую канарейку. Та любопытно рассматривала девушку маленькими чёрными глазками.       - Привет, – тихонько погладила канарейку по жёлтым пёрышкам Сузуме. В ответ птичка втянула голову в пух под перьями и поджала крылышки, блаженно закрыв глаза. Сузуме лишь улыбнулась и осмотрелась получше. В кабинете царил абсолютный порядок. Ни единой пылинки. Прямо как любит Сузуме, вот только жаль, что ей всегда так лень убираться. _________­___       Хибари распахнул дверь кабинета Комитета дисциплины. Он слышал, как поёт Хибёрд, которого он оставил присматривать за травоядной, что притащил Кусакабе. И вправду, канарейка пела его любимый гимн Намимори, устроившись на пальце у добродушно улыбающейся девушки.       Хибари сам не заметил, как засмотрелся. Дёрнув головой, Кёя направился к этой парочке. Хибёрд перепорхнул к нему на голову, когда ГДК встал напротив девушки, едва касаясь носком ботинок дивана, на котором она сидела.       - И теперь ты не назовёшь имена, травоядное? – она, подняв голову, смотрела на него. В глаза, заглядывая в душу, туда, куда не смел добраться никто. Она никогда не дрожала в его присутствии, это отличало её из всех. Ни капли страха и нерешительности.       Она отвернулась к окну и забегала глазами в разные стороны. Тишина надоела Хибари, и он уже начал доставать тонфа, когда услышал тихий шепот.       - Моринадзука Рин, – Хибари в удивлённом жесте поднял бровь. Он никак не ожидал, что она сдастся так просто.       - А второй?       - Другой меня никогда не трогал.       - Хм… - ещё несколько минут тишины. – В школе уже никого нет, так что обрабатывать ссадину будешь сама. – Он кинул в её руки небольшой пакетик. Внутри было всё необходимое. – Когда закончишь, уйдёшь, – он уже открыл дверь, чтобы уйти, но его вновь остановили.       - А.. Спасибо, Хибари-сан! – Он снова хмыкнул, не удосужившись даже повернуться, и закрыл за собой дверь. ____________       -­ Сегодня в школе день чего..?       - Поцелуев, Сузуме-чан, по-це-лу-ев, – казалось, что от восторга одноклассница сейчас засветится, да и не только она. Вся школа была просто пропитана гормонами, и Сузуме никак не могла понять, из-за этого ли так тепло было там, под рёбрами. Отчего-то хотелось улыбаться. На уроках невозможно было сосредоточиться, но Сузуме всё же заметила отсутствие Моринадзуки. Хотя саму Сузуме это не особо удивило.       Уроки, как назло, тянулись медленно, со скоростью улитки приближаясь к большой перемене, которую все ждали с замиранием сердца.       Долгожданный­ звонок - и все рванули в коридор, встречаться с объектами своего вожделения. Сузуме хотелось где-нибудь спокойно посидеть. Подальше от шума, гама и возгласов. Голова начинала трещать от такого количества звуков.       Сузуме неожиданно взяли за руку и потащили вниз. Этажом ниже было удивительно тихо. Даже слишком. Сузуме подняла голову и на табличке прочитала: «Дисциплинарный комитет», а за руку её вёл, как оказалось… Кусакабе?       - Кхе! – он прикрыл рот кулаком. – Сузуме, я… Сегодня этот дурацкий праздник и… я решил тебя поздравить… Короче! – он быстро положил руку на её затылок и потянул на себя, наклоняясь к её лицу. Сузуме совсем не ожидала подобного, поэтому ничего не сумела предпринять. И в тот момент, когда казалось, что поцелуй неизбежен, заместитель главы Дисциплинарного комитета врезался в стену, издав громкий треск.       - … - Сузуме не успела произнести ни звука, как её, схватив за локоть, втолкнули в кабинет ДК. Через секунду дверь была заперта, а Сузуме лежала на диване, прижатая Хибари и приставленным к горлу тонфа.       - Забью до смерти, – этот голос окатил, как холодная вода. Хибари едва ли не рычал, а глаза прожигали насквозь.       - Почему? – от подобного вопроса Кёя опешил, но вида не подал. – Сегодня ведь день Поцелуев. Разве вы не заметили, что вся школа разрывается от гормонов? Как будто весна на дворе… - ГДК было открыл рот, но в дверь начали ломиться.       - Хм, – недовольно бросил он и, убрав тонфа, начал подниматься. Тонкие тёплые пальцы аккуратно обхватили лицо и потянули вниз, разворачивая щекой для почти невесомого поцелуя.       - С праздником, Хибари-сан, – шепотом произнесла она, смущённо улыбаясь. Хибари молча на неё смотрел, не понимая, как на это реагировать. Кёя поразился тому, как в его голове так беспокойно запрыгали мысли. Повинуясь странному порыву, он потянулся вниз и прижался к мягким губам. Теперь время на самом деле остановилось… Скорость улитки не войдёт в сравнение. Вращение Земли вокруг Солнца.       Уже через пять минут Сузуме не могла сказать, сколько это продолжалось. Было нелегко дышать. Вдохи получались крошечными и почти бесполезными. Внутри всё трепетало, а в животе порхали десятки бабочек. Стало удивительно легко и спокойно, а звуки вокруг растворились, заглушённые громким биением сердца.       Ещё несколько секунд, и поцелуй прекратился, а в наступившей тишине, встретившихся взглядах, в застывших прикосновениях было что-то правильное, неописуемо главное. И там, в глубине холодных серых глаз, появилось что-то новое, совершенно чистое и тёплое, как огонёк свечи, который топил лёд во взгляде, делая глаза бездонными и неизведанными, как глубины океана. И только она осмелится заглянуть туда и узнать все тайны, что скрывают серые глаза. ____________       Су­зуме лишь восхищённо захлопала ресницами, увидев вокруг себя голубое небо, а под ногами - пушистое белое облако. Оно казалось осязаемым и мягким, как лебяжий пух. Сузуме парила с одного облака на другое, а потом легла на одно, раскинув руки и закрыв от наслаждения глаза.       Послышалось чирикание, и Сузуме разлепила глаза. Канарейка сидела на чём-то чёрном и пушистом, а это чёрное и пушистое лежало на груди Сузуме. Она присмотрелась и узнала в «этом» голову Хибари.       - А… Хиб…       - Обращайся ко мне по имени, иначе забью до смерти, – появившееся удивление быстро сменилось счастливой улыбкой.       - Хорошо.