Ведь все люди от рождения равны

Я сижу на Банковской площади и играю на коробках. Быстрый стук палочек по картону смешивается с шумом города. Мы знаем, что война неизбежна. Мы знаем, что всему придет конец. Но с противоположной от меня стороны, между двумя балконами обычного здания, весело развеваются разноцветные флажки. Потому что люди не хотят смотреть правде в глаза. Здесь лишь я знаю правду. Интересно, зачем, по их мнению, по улицам ходят военные при оружии и форме? Не ради красоты же. Но люди наивны. Я играю на коробках потому, что мне не верят. Потому, что я якобы сошел с ума. Они просто не догадываются, глупцы, о том, что лишь я один знаю, как рухнет их мир. Фюрер не пощадит. Мимо проходят люди. Десятки, сотни, тысячи. Редко кто-нибудь кинет грош. Спасибо, если не пнут. Но большинство подходить боятся. Как от чумы шарахаются. Жаль, что не чувствуют силу уличного искусства. Петь нам всем осталось недолго. Особенно ей, ковыляющей сейчас на костылях мимо меня. С одной ногой. Пятнадцатилетняя аутистка, продающая себя ради забавы. Хотя я не уверен относительно ее диагноза. Так люди говорят. Факт лишь в том, что она как я. Просто я вижу дальше, чем она. Только что милая старушка, несколько минут назад покупавшая фрукты и дружелюбно болтавшая с соседкой, гневно буркнула ей вслед "шлюха". Такова наша участь с ней. Майя Шмулевич. Откуда я знаю ее имя? Я знаю многое из того, что неизвестно обществу. Вот она заворачивает за угол, на Маршалковскую улицу. Дальше на Короевскую. И дальше, дальше плутать. Зачем идти так на окраину, я не знаю. Следить не могу, ведь я играю на коробках. А на окраине маленькая Майя найдет себе охотника до бесплатных утех, и да начнется содом в славном городе Варшаве! Слава о ней ходит по всему городу, поэтому найти желающего несложно. Вот он стоит. Такой широкоплечий, высокий, но сутоловатый рабочий с пожелтевшими от курева зубами и издевательской ухмылкой, растянувшейся от уха до уха. Потертый наряд давно не латали. Да и всем своим видом он показывает, что единственное его пересечение с женским полом происходит здесь, вдали от оживленного центра, в темных переулках на окраине, и исключительно для удовлетворения физических потребностей и демонстрации самому себе собственного превосходства. — Иди сюда, детка! — вульгарно выкрикивает он и громогласно гогочет. Шоу начинается. Сегодня он хочет необычного. Сегодня его жертва — Майя. Он хватает девочку за плечо и утаскивает подальше от чужих глаз, в заброшенный маленький домик, где все обычно все и происходит. Рабочий почти тащит девчонку на себе, ведь передвигаться быстро она не может. Взгляд Майи не выражает ничего. Зато искать не пришлось. Затащив ее на второй этаж, работяга бросает безмолвное тело на скрипучую кровать. — Раздевайся, — дает он команду, тем временем расстегивая комбинезон. Она слушается, но все также не издает ни звука. Безмолвие раздражает "клиента", он не чувствует своей власти. Лицо его становится более агрессивным. "Ничего, я заставлю ее покричать", — самодовольно говорит себе рабочий и стремительно приближается к девочке. Навалившись на нее всем немалым весом и придавив к кровати, он резко входит. Им владеет животное желание, чувство и осторожность сейчас — пустые слова. Есть одно только "но" — ничего громче рваного вздоха он не слышит. Это начинает злить. Резко двигаясь и дергая малолетку за волосы, он рассчитывает хоть на какое-то проявление эмоций. Но и на этот раз ничего не меняется. Она все также молчалива. "Маленькая тварь", — мысленно рычит рабочий и наотмашь ударяет девочку по лицу. Звон пощечины, кажется, разлетается по всему дому, звенит в ушах. Тихий вздох. Еще один удар. Еще вздох, уже громче. "Так-то лучше". Он размеренно двигается туда-обратно, с каждым разом распаляясь все больше. Немного меняется лишь ритм. Вдруг мужчина с противным хлюпом вынимает член из девочки и с ловкостью, которую в нем сложно было бы заподозрить, перескакивает вперед. — Открывай рот, — он вновь не отказывает себе в удовольствии покомандовать и кривится, когда она слишком послушно выполняет приказ. — Послушная сука, — рабочий плюет в ее приоткрытый рот, хватает ладонью за челюсть, сжимая сильно, чтобы эта мерзавка точно также кривилась, но только от боли. Девочка лишь слегка морщит нос. Мужчина рычит сквозь сжатые зубы и, схватив ее за горло, прижимает лицом к своему паху. Девочка послушно обхватывает член губами, и рабочий не выдерживает: на шее остаются наливающиеся красным следы от пальцев, когда он насаживает ее глубже, выдыхает, ощущая, как сокращается ее горло в рвотных позывах. Девочка на миг теряет контроль, но мужчине этого мало. Она сдерживает вырывающиеся из горла хрипы, по подбородку течет слюна, по щекам — слезы, а он толкается членом все глубже, пока не замирает, прижав девочку еще ближе — ее нос касается волос у него в паху, а горло сжимается в попытках проглотить вязкую сперму. Спустя пару минут рабочий шлепает ее по щеке и отпускает. Он удовлетворен и зол в равной степени, она — пытается ровно дышать. Будучи донельзя довольным собой, мужчина одевается, небрежно швыряет на прощание символическую десятку и, мерзко посмеиваясь, бросает: — Когда мне захочется покалеченного тела, я тебя найду. Если доживешь, — и с громким хохотом уходит прочь. Майя поднимается, с трудом подбирает с пола вещи и натягивает их на себя. Осталось найти костыли. В комнате их не оказывается. Они остались внизу, около лестницы. Опять. Не в первый раз. Да и не в последний. Девушка прыгает на одной ноге до лестницы, затем садится на пол и медленно, с помощью рук, спускает себя вниз по лестнице. Та грозно скрипит, а перила уже давно перестали служить точкой опоры. Добравшись до подножия лестницы, Майя подбирает костыли и поднимает себя обратно в вертикальное положение, а затем как можно быстрее удаляется прочь, обратно к центру, иначе может хватиться отец, а путь неблизкий. Все, что остается в качестве воспоминания о произошедшем, — валяющаяся на полу второго этажа мятая бумажная десятка, брошенная в качестве унизительной платы за услугу. Откуда я это все знаю, ведь я так и сижу на площади? Это не столь важно. Просто поверьте. Я знаю больше, чем многие в этом городе.