Мой лучший друг.

Она крепко держала свою маму за руку, боясь вообще ее отпускать. Шок еще не прошел, а на лице все слезы иссохли. Она поняла самое главное - жалости не сыщешь. Все больше недопонимание взяло главенство над болью, и она спросила: - Мама, а почему они меня так называют? Только потому, что я не умею читать? - Нет, девочка. - Тогда... Но она увидела взгляд своей матери и замолчала. Воспоминания оставили свое. Новый вопрос - новый удар. Она ее любила. Но она боялась научить ее чему - то не тому. И она видела в ней очаг своих страданий. Женщина не винила свою дочь. А себя. Вся эта обида сливается волной на отрока. Вот и все. Она переступает порог своего дома. Старого и скрипучего дома. Страшный снаружи и внутри. Гниющая деревянная брусчатка под жаркую погоду пахнет отвратительно. Но этот запах никто не замечает. Двое жителей дома привыкли к этому. Сегодня не будет ужина. У мамы снова нет работы, ее снова променяли на бездушную машину. Видимо, придется снова ходить в харчевни за едой. Девочка снова будет спать в грязной пижаме. Денег на еду и почти нет. А налоги растут и растут. Они еле-еле с ними справляются. Но маленькая девочка в своем чердаке не спит. А смотрит через дыры в гниющей крыше. Тогда она поняла, этот мир - ужасен. - Вставай! Ее мама резко закрыла дверь чердака. Она бы полежала пару минут, но пыль уже полетела вверх и бьет в ноздри. Дышать стало очень трудно таким скоплением пыли. Проснувшись, она не чувствовала никакой радости или гнева. Тебе стало все равно, но доля грусти остается внутри. Никто не знает о твоей грусти. Нет друзей. Ничего так не радует сейчас, вся правда была открыта со всех углов. На кухне стоит мама и потирает свои большие круги, а потом резко хлопает себя за худощавые щеки. Она так сильно похудела. На столе нет ничего съедобного. Кроме двух испачканных стаканов, которые были наполнены водой из под крана. Снова ржавчина. Но это слишком хорошо, чем ничего. - Ничего, с ржавчиной лучше только ржавчина, - ее мама горько улыбнулась. Ее пробирала досада. Но она отнекивалась, ведь есть люди и вообще без крыши, без семьи, без конечностей, а еще есть вообще мертвые. Но иногда им хочется позавидовать. - Я постараюсь исправить нашу жизнь. - А теперь, идет к доске... Девочка услышала свое имя, которое резко пробудило из дремы. Не теряя времени, она резко встала с парты, задевая при этом соседа. Тот показал слегка беловатый язык, кривя и так омерзительное лицо. И тут она подходит к доске. - Читай, - сказала ровным тоном учитель языка, поправляя свои очки и переводя взгляд на нее. - Я... Я не мо... Я не умею читать. Страх перебрал ее с ног до макушки. Она боялась даже повернуться в строну одноклассников, которые с шепота перешли смеяться в полный голос. Девочка сгорбилась и смотрела в одну точку. Долго и сверля ее до изнеможения. Будто так откроется портал в иной мир. Но жаль. Мимо нее летело миллион звуков. Крик учителя, задыхающийся смех одноклассников. Она боялась именно этого, что она станет посмешищем. Она боялась самой себя. Время не растянешь, поэтому она поворачивается и под гробовую тишину и насмешливыми взглядами села на свое место. На ее парте была записка, на которой было написано красным "дура". Не успев рассмотреть, учительница отняла из рук девочки и жестом руки показала, чтобы та стала и вышла. Не замедляясь, девочка вышла вслед за учительницей. Когда двери закрылись, то класс просто прорвало; "Ты бы видел ее выражение лица? Ну и рожа!", "Да она там чуть не обмочилась". В это время учительница посмотрела и быстро сказала; - Ум не зависит от знания цифр и решения формул с первого раза. Ошибки не забудут, а правильный ответ исчезает быстро. Делай ошибок столько, сколько надо. Это приведет тебя к правильному ответу. Но... Милая, ты не выживешь здесь без этого. Они сгрызут, а в школе надо учиться. Это уже третий класс, поторопись. Зазвенел звонок - пора идти на обед. Она смотрела в след этой женщине и скривила губы. Были бы возможности. Пришлось идти вслед за детьми. Быть в конце очереди и сесть в самом дальнем углу, наблюдая за голодом своих одноклассников. Боль в животе была привычная. А ее еда - обгрызенные объедки, а иногда даже не {censored}. Но сегодня случилось что - то неожиданное. От резкого удара по голове с макушки потекло что - то теплое и немного густое. Когда жидкость коснулось ее губ, она почувствовала тот самый вкус. Вкус прошлого. Вкус, когда отец был жив. Когда все было хорошо. - С днем рождения, дура! Горячий шоколад стекал с ее волос.