Безумие

6. Фрэнк. Утром на улице очень холодно. Хорошо еще догадался надеть пальто, а не кожаную куртку. Оттого, что я быстро иду, тело постепенно согревается. Руки ищут тепло в карманах. В отличие от вчерашнего сухого вечера, сегодняшнее утро выдалось очень грязным. Мои черные ботинки были в грязевых подтеках, а сзади штаны испачкались ниже колен из-за быстрой ходьбы. Везде лужи, слякоть. Машины так и норовят проехать вдоль тротуара и обрызгать бедных прохожих. Все торопятся на работу, никому нет дела до окружающих. Вот и я, не отличаясь от серой массы, случайно толкнул плечом одну девушку. Из ее рук выпал телефон прямо на асфальт. Я остановился, обернулся в то время, как она обернулась на меня, пронзив недовольным взглядом. Я вздохнул. - Извиняюсь. – обожаю это слово, если уйти в его далекие корни, оно означает «извиняю себя». Собеседник думает, что я прошу у него прощения, а на самом дела – нет. Да, довольно эгоистично с моей стороны. - Спасибо, блин! – она подняла телефон и повертела в руке, осматривая повреждения. Я заметил огромную царапину, протянувшуюся через весь дисплей. - Я могу заплатить. Она оторвалась от телефона и просверлила меня самым ядовитым взглядом, какой я только удосужился увидеть за всю свою жизнь. Это же сколько злости в ней сейчас кипит! Я попятился. Она отбросила челку назад, развернулась и пошла в противоположном мне направлении, так ни разу и не обернувшись. Лишь ветер развевал полы её пыльника и немного неопрятно взъерошил волосы, возвращая челке первозданный хаотичный вид. - И тебе всего хорошего! – только и крикнул. Я потерял ее из вида. Черт! Я же тороплюсь! *** В палате было пять коек: четыре, стоящие у стен и одна посередине. К каждой приставлена маленькая тумбочка. Ранее мне не представлялось возможности заходить внутрь психиатрического отделения – только лицезреть снаружи, когда спасал красноволосого суицидника, но я здесь не из-за того парня. Лечебница оказалась довольно-таки старой внутри, в отличие от свежевыкрашенного фасада: обшарпанные стены, ободранные сиденья в коридорах, грязный и поцарапанный дощатый пол. На пациентах, проходящих мимо меня, были натянуты фальшивые улыбки, говорящие о том, как им «хорошо» здесь. Я вошел в палату и закрыл за собой дверь. Все койки были свободны, кроме одной – самой дальней. На ней сидела девушка, обхватив колени руками и положив на них голову, спрятав лицо в волосах. Я сел на соседнюю – идеально заправленную, что говорило о полном отсутствии владельца. Пружины неприятно скрипнули. Девушка подняла на меня лицо. Как же она плохо выглядит… Судя по огромным мешкам под глазами, сон ее давненько не посещал. Фарфоровая кожа приобрела немного желтоватый оттенок. Темные волосы паклями свисали с головы. Высохшие, до крови ободранные губы, в уголках которых виднелась кровь. Я выдавил из себя улыбку – это оказалось сложнее, чем я думал (надеюсь, она не получилась слишком наигранной). Она никак не отреагировала, только заправила за ухо выбившуюся прядь тыльной стороной руки. Не пальцами, а именно тыльной стороной – этот жест говорит о наличии порезах на запястьях, которые она усердно скрывает и не понимает, что таким жестом лишний раз привлекает внимание. - Эй, - я положил руку на ее колено. – Все будет хорошо. – сказал настолько искренно, насколько это было глубочайшей ложью. Ответа снова не последовало. – Ты собираешься со мной говорить? Или так и будешь молчать? – она не двигалась, даже не моргала, лишь смотрела на меня стеклянными глазами, чуть наклонив голову влево. Я убрал руку и подвинулся ближе. – Хочешь, я расскажу что-нибудь? -нет реакции.- А, вспомнил, тут на днях со мной кое-что случилось: какой-то парень хотел прыгнуть с крыши этой психушки, но я ему помешал. Я спас его от смерти. Может, ты его видела здесь? У него ярко-красные волосы. Наверное, не у всех в этой лечебнице красные волосы, тем более у парня, наверное, фрик… Девушка резко падает на край кровати. По неприятным звукам из горла я понимаю , что ее тошнит прямо на пол; она отхаркивается, но рвота продолжается. Я наклонился к ней, придерживая сзади волосы. Теперь я вижу, что это не рвота. На полу лужей растеклась кровь. С ее рта струйкой тянулась красная жидкость. Я вытер одеялом ее подбородок. - Врача? – она лишь отрицательно покачала головой. – Линдси, я позову врача. Держи, - протягиваю ей край одеяла. – Держи, сейчас я приду, - но не успеваю я отойти от нее, как слышу неразборчивое кряхтение из ее уст: - Джерард… - Фрэнк. Меня зовут Фрэнк. Забыла? - Парень… Джерард… - Ну, наверное. Ты видела его раньше? – ответом на мой вопрос являлся легкий кашель, от которого она опять сплевывает кровь. – Я за доктором, жди здесь. – и я выбежал из палаты, чтобы позвать врача. В палату я решил не возвращаться.