Фрекен Бок для малыша без Карлсона

Утро принесло облегчение – я все же смогла уснуть, а мама всегда говорила, что сон лечит лучше всех лекарств. Я села на постели, разминая затекшие от неподвижного лежания руки и ноги, и встала. Отражение в зеркале таким лучезарным не было - сильно ободранные колени и локти, а также почти сплошные синяки отдых залечить не смог. Ну что ж, это не было так уж страшно – я и в детстве много падала, со временем все заживет. А пока я зашла в ванную, надеясь привести себя в относительный порядок. На ходу распуская волосы, я еще раз мельком взглянула в зеркало – вот уж ужас. Вокруг глаз темные круги и плечи синюшного цвета, уж мама бы порадовалась. Просунув руку в душевую кабинку, я включила воду и неожиданно оказалась в ней, в одежде под струями воды. Рядом с Рэсом. - В последний раз, - заговорил он умоляюще, обнимая ладонями мой подбородок. – Не брыкайся, пожалуйста, просто попробуй. И он поцеловал меня. Под льющейся водой, в насквозь мокрой одежде, в душе – он снова сделал это, но теперь в куда более неподходящем месте. Я послушалась его, не шевелясь и только убеждая саму себя «Все закончится. Несколько минут и все закончится. Он успокоится». И глаза отчего-то защипало. Я не знаю, как он почувствовал, что я плачу – наверное губы стали соленые. Я шевельнулась неловко - и мы оба выпали из кабинки, а я дала волю слезам. - Астрид… - сквозь пелену слез я видела лицо Рэса над собой, а на нем такое отчаяние, что плакать захотелось еще сильнее. – Почему? Он выпустил меня, роняя голову на скрещенные руки, и я на разбитых коленях отползла к выходу. В своих вещах нашла единственный сарафан и, натянув его и схватив сумку с телефоном, вышла через дверь-окно в сад. Наверное, многие жители Мальмё удивились, видя на улице заплаканную девчонку с мокрыми нечесаными волосами в мятом платье. Я не знала куда шла и села в автобус, номера которого не потрудилась посмотреть – мне просто нужно было ехать куда-то. На другой конец города или страны – не важно. Выйдя на остановку, я все же немного пришла в себя и набрала нужный телефон – я не привыкла врать. Выбирая между номерами Карла и Бригитты, я выбрала последнюю - все же с ее доверчивостью легче справиться. - Фру Франнсон, здравствуйте, - поспешно заговорила я. – Это Астрид. - Здравствуйте, дорогая, - несмотря на ранее время, женщина уже была бодра, словно сейчас был полдень. – У вас усталый голос. Плохо спали? - Да, немного. Фру Франнсон, я сегодня оставлю Расмуса. Мне нужно уехать. - А что произошло? Конечно, вы можете, и кроме того… Она не успела договорить - вылетевший неизвестно откуда велосипедист задел меня, и телефон вылетел из моих рук, падая на асфальт. - Вот черт, - выдохнула я, поднимая его и с силой нажимая на кнопку включения. Никакого результата - экран оказался разбит почти вдребезги, а «внутренности» без отлетевшей задней крышки повисли на паре проводков. - Вот черт, - повторил парнишка – велосипедист, остановившийся чтобы посмотреть что произошло. - Прости, я случайно. - Да я понимаю, не парься. – я еще раз попыталась включить мобильник и снова безуспешно. - Забудь. - Ты разговаривала, может, перезвонишь? – предложил он, вытаскивая из чехла айфон. – Помнишь номер? - Ах, да, - кивнула я. – Да, спасибо. Я на секунду. Разумеется, я не знала телефона фру Франнсон, да и звонить ей не было смысла – я сказала все, что было нужно. По памяти я набрала номер мамы – вот уж кто действительно будет волноваться, если я ей вдруг не отвечу. - Мама, - позвала я ее. – Это я, не пугайся. Я телефон разбила, прохожие дали позвонить. - Астрид? – удивилась мама и вздохнула. – Горе луковое. Купи хоть дешевку, на время. - Куплю. Позвони Марит, скажи ей. Пока, люблю. – я протянула телефон хозяину. – Спасибо. - Давай заплачу за трубку, - парнишка кивнул на разбитый мобильник. – Купишь новый, это же я виноват. - Не надо. Справлюсь – полезно денек походить без связи. Ободряюще улыбнувшись, я зашагала дальше. Я только сейчас поняла в каком виде мои волосы и что я оделась едва ли не на мокрое тело. С последним я ничего поделать не могла, а вот с волосами нужно было разобраться – и я, покопавшись, вытащила из сумки щетку. - Эффект мокрых волос весьма неплохо смотрится, - усмехнулся проходящий мимо парень представительного вида. – Идет. - Спасибо. Мне было плевать на то, что у меня мокрые волосы и ободранные коленки, что я осталась без телефона, а в кошельке у меня всего двести крон, и что у меня теперь нет работы - на все. Я выплакала всю свою усталость и теперь почти счастлива – и, скинув босоножки, пошла по асфальту босиком. Все равно они ни чуточки не подходили к сарафану. - Астрид, - проговорила сидящая в песочнице Анника, когда я подошла к ней. – Мамочка, тетя Астрид пришла! - Астрид? – удивилась Ингрид, до этого с какими-то бумагами в руках что-то строго выговаривающая в телефон. – Как неожиданно. Здравствуйте. - Подумала, что должна забежать к вам, - пояснила я. – Вдруг вы остались недовольны. - Довольны, очень довольны. Анника вспоминала вас и того парня, Расмуса, кажется. Боже, а что с вами приключилось? Вы вся в синяках. - Вчера упала, но это пустяки. Ну, - я вновь обратилась к девочке. – Как дела у Катарины и фру Зайчихи? - Они отдыхают. Но будут очень рады, если ты придешь в гости. - Действительно, мы будем рады, Астрид, - подтвердила Ингрид. – Пойдемте к нам. - Получается, я сама напросилась. - Ну и что? Нам нравятся такие гости. Зайдя домой, Анника тут же потащила меня к игрушкам, в то время как ее мама на кухне готовила чай. - А мы сшили Катарине новое платье, - похвалилась девочка, показывая куклу. – Вернее, мама сшила. - Очень красиво, - кивнула я, рассматривая наряд. Плюшевый заяц тоже был в новом платье и даже в шляпе, к которой была пришпилены волосы Рэса. Теперь уже завитые в большие локоны, они свисали на грудь игрушки, и мне вдруг снова захотелось плакать. - Она помешалась на этих волосах, - вздохнула вошедшая Ингрид, замечая мой взгляд. – Она плетет на дню по восемь раз, мне пришлось добыть клей, на который собирают парики, и скрепить их намертво. Бедный парень, он наверное переживает из-за них. - Он же сам их отрезал. И нет, он нормально отнесся к этому. Всем хочется перемен. - Вы еще работаете у его семьи? – спросила женщина, наливая чашку. – И простите, неужели у него уже дети? Он казался совсем молодым. - Нет. Я присматривала за ним самим. - За таким взрослым? Не может быть! - Может. - А где Расмус? – оживилась Анника. - Почему он не пришел? - Он занят, - отозвалась я, попытавшись улыбнуться. – Очень занят. - Он в море как папа? - Муж работает на нефтяной платформе, - объяснила Ингрид. – Не видим его месяцами. Для дочки все, кто уезжают надолго, в море. - Он приедет очень скоро. И я ему подарю танец. - Покажешь? – попросила я, и Анника с готовностью показала номер, приготовленный для отца. Мы хлопали, пока у Ингрид снова не зазвонил телефон. - Да что же такое, - вздохнула она, принимая звонок. – Да, Санна. Нет, это очень много. Не бывает такой разницы, ты что-то пропустила. Да, я уверена, пересчитывай. Извините, - проговорила она, бросая мобильник. – Квартальный отчет – вечные проблемы. - Вам нужно на работу? - уточнила я. – Оставьте мне Аннику и идите. У нас не будет никаких проблем. - Нет, это неудобно. Вы у нас в гостях и денег опять не возьмете. - А зачем еще нужны гости, особенно незваные? Не сомневайтесь, я знаю, что такое отчеты не понаслышке – моя мама работает в бухгалтерии. - Она меня понимает, - простонала женщина. – Когда целый отдел молодых и цифры у них в глазах разбегаются. - Да, она всегда так же говорит. Идите, спасайте систему. Мы поиграем и поедим, если проголодаемся. - Астрид, вы снова спасаете меня. – женщина поднялась, чтобы найти брошенные где-то бумаги. – Я мечтаю о том, что все сдам, и до следующего квартала буду практически свободна. Я так на них надеялась, ведь я все посчитала… Собравшись, Ингрид убежала на работу, обещая не задерживаться. Мы поиграли с Анникой, вновь погуляли, покушали… и я ясно поняла, что должна вернуться. Что мой малыш сегодня совершенно без еды, что с ним может что-то случиться. Меня не простят его родители, и я ни за что не прощу себя сама. Когда вернулась Ингрид, то оказалось, что уехать я не могу – на улице полил дождь. Я бы все равно уехала, но окна пронзила яркая вспышка молнии и загрохотал гром – и хозяйка категорически запретила уходить. Так мне пришлось остаться на ночь, на том диване, где лежал «больной» Рэс. А сам Рэс в это время на другом конце города слушал эту канонаду в одиночестве. Без меня.