Энгармония Ким Чонина

6. Без слов (Ре бемоль-фа бемоль-ля бемоль) Кай (Ким Чонин)/Дио (До Кёнсу)

Они похожи на стихийное бедствие, хотя никто не знает, почему. Похожи ― вместе. По отдельности их легче выносить и даже ― что странно ― любить. Когда остальные смотрят на этих двоих со стороны, у них возникает дурацкое ощущение, будто те двое ― инопланетяне. Нет, не в рамках концепта. Хотя... они могли и придумать этот чёртов концепт. А инопланетянами они кажутся, потому что понимают друг друга с полуслова. Чонин и Кёнсу в самом деле сильно похожи. Оба талантливы, только один танцует, второй поёт. Оба склонны к рукоприкладству и членовредительству, только один этого за собой не замечает и страдает подобной склонностью в моменты бурного веселья, а вот второй как раз применяет это сознательно и с неблагими целями на всех, кто попадает под руку. Они оба прекрасные актёры, но один поражает умением перевоплощаться, а второй лишает дара речи взглядом демона из ада. Чонина и Кёнсу разделяют ровно год и пара дней сверху, но это не отменяет сходства и внутренней теплоты в их отношениях. Если кто-нибудь замерзает, то бессознательно пытается встать между Чонином и Кёнсу. Чтобы согреться. Чонин смеётся ― на смуглом лице улыбка кажется ослепительной. Кёнсу молча следит за ним и заботится о мелочах, когда видит что-то, что его беспокоит. Развязавшийся шарф нужно тут же завязать, замёрзшие пальцы согреть, упавший микрофон прикрепить обратно, подать полотенце или чашку с какао, просто на миг крепко сжать горячую ладонь Чонина в своей и тихо спросить, голоден ли любимый тонсэн. Кёнсу нравится кормить Чонина. Особенно ― втихаря. Есть в этом что-то необыкновенное и завораживающее. Чонина вообще можно кормить на убой и постоянно, всё равно съеденное впрок не идёт. И нет, Кёнсу не улыбается, когда слышит от Чонина, как вкусно приготовлено то или это блюдо. Не улыбается. Это просто выражение лица такое ― неопределённое. Но он улыбается и даже не замечает, как Чанёль тянет руку, утаскивает кусочек с тарелки и важно говорит, что он тоже может приготовить нечто подобное. На предположение, что Чанёль приготовит даже лучше, Кёнсу презрительно фыркает, подхватывает палочками самый вкусный кусочек и подносит к губам Чонина. И замирает, ослеплённый яркой улыбкой на смуглом лице. Улыбкой в ответ на собственную. Чанёль нагло втискивается между ними и блаженно жмурится от тепла с двух сторон. ― А мне? Его не слышат, улыбаются с двух сторон и, кажется, разговаривают на инопланетном диалекте мысленно и вовсе без слов.