Девушка и ситх

Временами хотелось лезть на стенку. Не от постоянно ноющих шрамов, и даже не от потери единственного ребенка, а от назойливого внимания и сочувствия каждого встречающегося ей существа. «Как же достали все со своей жалостью. Разве не видно, что мне это не нужно? Только хуже делают…» Вернувшись к работе, Эни столкнулась с абсолютно новым к себе отношением. Как к больному человеку или умственно отсталому ребенку, которого нельзя нагружать лишней работой и травмировать лишним словом. Такой подход откровенно бесил, однако высказать свою позицию Эни не решалась. Боялась, что сочтут неадекватной, ведь Вайхол уже давно косился на неё с подозрением. С мужем дела обстояли ничуть не лучше. Эни отдавала себе отчет в том, что именно она стала причиной похолодания между ними. Только вот по-другому поступить не могла. Не смогла, возвратившись домой, лечь с ним в одну постель, не позволила дотронуться. Пиетт молчал. Уж лучше бы орал как раньше, ведь его молчаливое участие в стиле «Милая, я всё понимаю», просто сводило с ума. Как и неопределенность их совместного будущего. Больше всех её почему-то сердил Вейдер. Если раньше Эни могла придти к нему за советом, а то и просто поговорить, то теперь он ясно дал понять, что ночные посещения больше для неё недоступны. Внешне поведение Милорда не изменилось, он был всё так же вежлив с ней, спрашивал о самочувствии. Эни ощущала в его словах неприятный холодок, какую-то неловкость в общении. Поэтому постаралась свести контакты с главкомом к минимуму, общаясь по комлинку или передавая необходимые документы через Слай Мур. Какая-то часть её натуры говорила, что в своем одиночестве Эни виновата сама, сознательно отгородившись от желающих помочь, но… Если бы они перестали жалеть… Всю сознательную жизнь жалость преследовала её, напоминая о себе взглядами одноклассников, учителей, друзей, родителей; тихими шепотками за спиной «Она же инвалид…». Начиная с чистого листа в этой галактике, молодая женщина надеялась, что отношение к ней поменяется. Отчасти так и случилось. А теперь всё вернулось на круги своя, увеличившись втрое. Родители Фирмуса, прилетевшие через две недели после выписки, своими грустными вздохами только подлили масла в огонь её уязвимости. Слова свекрови о невозможности иметь детей, и её более чем красноречивый взгляд в сторону сына, стали последней каплей. На следующее утро Эни молча ушла, оставив на столе записку, в которой поставила мужа перед фактом. Она хотела пожить отдельно, вне Дворца, среди чужих существ, не знающих в лицо помощницы Президента и её трагедии. Муж объявился лишь через несколько дней. А может просто не хотел приходить раньше, ведь Эни оставила свой новый адрес в Администрации. Она как раз собиралась на работу, когда раздался звонок в дверь. На пороге, как и ожидалось, стоял Фирмус. ― Привет, ― его голос показался Эни безнадежным. Сделав неутешительный для себя вывод, что муж пришел только лишь отметиться, она неохотно посторонилась, пропуская адмирала внутрь. ― И тебе утро доброе, ― не ответить на приветствие было бы дурным тоном. ― Чай, кафф? ― Нам нужно поговорить! ― выпалил мужчина, заставив Эни застыть на месте. ― Серьёзно поговорить. ― Слушаю, ― с некоторых пор она начала подмечать за собой лаконичность, почему-то сильно раздражающую окружающих. И невольно улыбнулась, видя, как дёрнулся муж. ― Почему ты уехала? Тяжело опустившись на стул, попутно оценивая Фирмуса пристальным взглядом, Эни решила ответить: ― У меня было несколько причин, первой из которых можно назвать твоих родителей… ― Родителей? ― адмирал прервал её, лишая возможности толком объяснить. ― Они, к твоему сведению, приехали поддержать нас. Эни молчала. Нормального разговора у них всё равно не получится, но и ссориться с Фирмусом как-то не хотелось. ― Может, тебе стоит сходить к психологу? Вилка, которой Эни уныло ковыряла салат, с силой стукнулась о фарфоровую тарелку, выдавая её истинное состояние. Мгновенно вспыхнувшая злость не дала возможности сдержаться. ― Я ждала, когда ты это предложишь. Как удобно было бы свалить моё состояние на временное помешательство, не так ли? Молчи! ― видя, что муж собирается возразить, она стукнула кулаком по столешнице так, что несчастная вилка таки скатилась на пол. ― Вы все, с тех пор, как я пришла в себя, только ходите вокруг меня кругами, прячете глаза, шепчитесь и жалеете, жалеете, жалеете! Мне не нужна ваша жалость! Мне нужна поддержка! А я её не получила. Ни от кого, понимаешь? Поэтому я уехала. Здесь люди общаются со мной нормально. И я хочу жить дальше, хоть мне безумно больно это осознавать. Я не умерла, значит нужно как-то справляться. А вы со своей жалостью… Душите меня просто… ― А как же наш сын? Ты предпочитаешь забыть о нём? Как будто и не было? Эни отвела глаза. Найти слова для объяснений оказалось труднее, чем она думала. ― Значит, я прав. ― Фирмус, послушай. Я не могу всю жизнь вариться в этом. Слишком тяжело. Если ты не принимаешь этого, что ж… ― Я понял, что наша семья для тебя всегда была на последнем месте. Только лишь когда за Фирмусом закрылись двери, Эни осознала, что к слову «семья» ей придется приставлять «была». И винить в этом некого. Она пришла к тому, с чего начинала.

***

Корусант стремительно преображался. Он больше не походил на стальные джунгли, где на нижних уровнях невозможно было даже дышать. Столица приобретала новые, более плавные черты. Уравнение в правах дало возможность алиенам массово устраиваться на работу, вербоваться в армию, тем самым иметь легальный заработок, который они активно оставляли в сфере обслуживания, способствуя увеличению товарооборота и общему улучшению экономики. «Зеленый город» ― совместный проект Администрации Президента и экологического факультета Корусантского Сельскохозяйственного Университета, в котором Эни принимала активное участие, неожиданно стал пользоваться успехом на других перенаселенных планетах. Простой и функциональный посыл к гражданам, вкупе с грамотной рекламной кампанией, давал свои плоды. Через два месяца после выписки, сидя на подоконнике съемной квартиры, Эни смотрела на обвитые зеленью дома, теперь больше похожие на сказочные, чем на настоящие. Противники «Зеленого города» поначалу активно жаловались в Голонете, что обилие генетически модифицированных растений на стенах и балконах, высосет из атмосферы весь кислород, на воспроизводство которого столица тратит сотни миллиардов кредитов в год. Критики заткнулись, как только ученые обнародовали первые замеры изменений состава воздуха на разных уровнях. Он стал намного чище. А высвободившиеся средства перебросили на улучшение климат-контроля самых нижних уровней города. Но помощница не чувствовала себя счастливой. Её грызла тоска. Эни остро тосковала по возможности отдавать кому-то заботу и любовь, чувствовать себя нужной, не одинокой. Манипуляции Вайхола на флагмане лишили её возможности снова иметь детей. Даже генетического материала не сохранилось, чтобы воспользоваться возможностями современной медицины. О приемном ребенке она думала, только вслух свои мысли пока не озвучила никому. Навряд ли Фирмус, до сих пор относящийся к ней с прохладцой и сделавший из детской Сорела святилище, захочет воспитывать чужого ребенка, каким бы хорошим тот не был… ― Наконец-то ты включила мозги, девочка. Скрипучий голос над ухом заставил Эни подпрыгнуть на широком подоконнике. Не удержавшись на скользкой поверхности, она свалилась на пол, больно забив колени. От страха сердце заколотилось где-то в горле, усиливая внезапно подкатившую тошноту. ― Какого ситха? ― кое-как встав на ноги, потирая ушибленные места, Эни обернулась, чтобы найти комлинк. Слуховые галлюцинации это не шутки. Но увиденное полностью вышибло из головы все дельные и не только мысли ― напротив возвышалась долговязая, призрачная фигура мууна. ― Вы… Обрывочные сведения, полученные когда-то от Лорда Вейдера, позволили мгновенно оценить ситуацию. Призрак не причинит ей вреда. Не должен, по крайней мере. ― Дарт Плэгас, ― муун театрально поклонился. Эни же, всё ещё дрожа, вновь уселась на нагретое место, совсем невоспитанно вытаращив глаза на незваного гостя. Вот это поворот! ― Ничего себе… Милорд упоминал ваше имя. Если не ошибаюсь, вы были учителем Дарта Сидиуса. ― Совершенно верно. А ты не из пугливых, как я посмотрю. Не кричишь, не бегаешь… ― призрак переместился поближе, «усажываясь» напротив. ― Такая как есть. ― А истинная причина? ― Сила, ― просто ответила Эни. Она могла врать Вейдеру, но оправдываться перед привидением, которое могут видеть только одаренные, бессмысленно. ― Как интересно, не правда ли? Эксперимент удался, а ты почему-то скрываешь это, ― удивление в голосе мууна было неискренним. Если он читал её мысли, то наверняка знал о причине. Видимо, таким образом ему хотелось поддержать формальную беседу. ― Удался? Я так не думаю. Единственное, что я приобрела после переливания крови, это способность ощущать отголоски чужих эмоций, но… ― чуть помолчав, Эни продолжила: ― Мне она только мешает. Знать, что люди скрывают за словами ― неприятно. ― Поэтому ты избавилась от мужа? ― задавать неудобные вопросы ситх умел как никто иной. ― Фирмус зациклился на смерти Сорела. А я так не могу. Он осуждает меня за недостаточную скорбь… Только не знает о том, что в каждом ребенке я вижу одно лицо. ― Твоего сына? Эни кивнула. Выворачивать душу перед мууном не хотелось, всё получалось само собой. ― А как же Вейдер? Ты больше не ходишь к нему за утешением. Последняя реплика Плэгаса была не вопросительной, наведя Эни на мысль, что муун уже давно наблюдает за ней, раз ему известны такие подробности. ― Ты права. Я присматриваюсь к тебе со дня убийства Сидиуса. Сила ответила на твою просьбу защитить Вейдера, полностью перекроив картину будущего. Оно стало непредсказуемым. А ты стала интересной для меня, однако не была одаренной, что очень огорчало. Эксперимент Вейдера с мидихлорианами оказался даже удачнее, чем я предполагал. Он не только вырвал тебя из лап смерти, а и отдал частицу своей Силы. ― Что это значит? ― слова Плэгаса зацепили её. Муун смотрел на огни Корусанта, казалось, совсем её не слушая, но помощница ошибалась. Он обдумывал каждое слово, подводя разговор к главной теме. ― Ты ― часть Вейдера. Его резонатор. Поэтому он не видит изменений, поэтому ты можешь слышать отголоски его чувств. ― Анализ показал, что в моей крови нет мидихлориан. ― Для меня это тоже своеобразная загадка. Возможно, Сила предпочла скрыть этот факт, или же секрет владения ею совсем не в мидихлорианах, а в чем-то другом. Выводы призрака не на шутку встревожили Эни. Если она действительно может без помех ощущать эмоции Милорда, то ей грозит опасность. И не столько от врагов, столько от самого главкома. Как он воспримет новость о том, что кто-то так нагло вторгся в его личное пространство? ― Не волнуйся. Вейдер ― единственный в этой Галактике хорошо обученный одаренный, однако он не может уловить собственные мысли в чужой голове. А недоджедай Скайуокер ещё не дорос до таких высот. Никто тебя не раскроет, только если ты сама не подставишься. Или кто-то тебя не сдаст. Под «кем-то» Плэгас явно имел ввиду себя. И судя по его напряженному взгляду, ждал, что же она скажет. Задаст ли наводящий вопрос вслух, или предпочтет промолчать. ― Что вам нужно? ― вся эта возня с театральными эффектами затевалась мууном не просто так. За время работы ей довелось повидать многих существ, которые торговались по подобному сценарию. Поэтому помощница решила не тянуть, а сразу обозначить проблему и, если будет возможно, подобрать сценарий для её решения. ― Твоя прямолинейность убивает всю прелесть нашей милой беседы. Если ты так нетерпелива, то слушай. Я хочу тебе помочь, ― Эни рассмеялась. Неужели ситх предлагает ей помощь? — Ты мучаешься от потери сына, не находя альтернативного выхода. Он всё же есть. Незаконный, но единственный приемлемый для тебя. Ты должна, ― муун наклонился к ней почти вплотную, ― клонировать своего ребенка. Эни показалось, что время в комнате остановилось, а воздух стал вязким. Искра невменяемой, совершенно идиотской надежды разрезала её душу пополам, заставив молча хватать ртом кислород. Прояснилось в голове только через несколько минут. ― Частное клонирование запрещено законом ГС. Я слышала, что Камино выполняет подпольные заказы. У меня нет таких денег… Даже при всём желании я не смогу это сделать, ― сцепив руки в замок, Эни попыталась рассуждать здраво. ― У меня есть. При жизни я был неплохим банкиром, и некоторые счета до сих пор находятся в целости и сохранности. Тебе нужно будет только ввести код доступа. Бесплатный сыр бывает только в мышеловке, помощница знала это ещё с земной жизни. А за такую сумму Плэгас наверняка захочет что-то из ряда вон выходящее. ― Ты права. Мне нужно новое тело, которое ты найдешь на Камино. Немного за возможность снова увидеть сына? ― Я… не могу. Если Милорд или Фирмус узнают об этом, меня отдадут под суд. ― Это твой единственный шанс, Эни Пиетт. Если ты захочешь им воспользоваться, просто позови меня… С этими словами призрак исчез, оставив её в совершенно растерянных чувствах. Идея с клонированием была превосходной, здесь это не считалось чем-то нарушающим права человека, но было одно но. Единственная легальная лаборатория на Камино работала теперь только на Кабинет Министров, а закон сделал частные заявки невозможными. «Может быть, стоит осторожно расспросить Милорда? Может, мне сделают исключение? Это ведь ничтожно мало в масштабах каминоанской лаборатории… А если нет…» Эни боялась даже думать, что будет, если Вейдер откажет ей. Твёрдо она поняла одно: старому призраку, вопреки здравому смыслу, удалось посеять в её душе зерно надежды.