Thief

В доме Ким было, на удивление, тихо. Беременный омега за последние несколько дней вёл себя образцово, особенно прислушиваясь к советам и указаниям Кибома. Тот хвалил его, и был доволен послушностью донсена, даже не подозревая, что планирует хитрый омежка… - Ты точно решил остаться один? Может пойдёшь с нами? – Стоя в прихожей, старший напоследок поправлял макияж и причёску, а во дворе его ожидал Джонхён. - Нет, Бомми, если я выйду куда-то без Чонина, то он потом будет недоволен. Скоро свадьба, а из-за меня у тебя совсем нет времени подготовиться к ней, – Тэмин стоял рядом, хлопая длинными ресничками, и мило улыбался. – Идите и не беспокойтесь обо мне. Со мной и с малышом всё будет хорошо. – Кибом напоследок скользнул по беременной омежке, умилённо улыбнулся и потрепал его белые пряди. - Обед разогреешь, если что - позвони. Я приду через пару часов. И ни слова Чонину, ладно? Если он узнает… - Да, Бомми, тебе пора, хватит уже. – Капризно топнув ногой, Тэмин нахмурился. - Ладно-ладно, уже ухожу, такое чувство, что ты хочешь избавиться от меня, – Кибом на секунду подозрительно прищурился, но снова встретив невинные светлые глаза, независимо от себя, расслабился. Да что этот ребёнок может затеять? – Я позвоню. – После того, как младший закрыл за ним входную дверь, он замер, прислушиваясь к тишине. Неужели он наконец остался один? Кровь в жилах бурлила, немного кружилась голова; Тэмин чувствовал слабость в конечностях, и глубоко дышал через рот. За эти последние дни он плохо спал и много думал о том, что будет делать, наконец оставшись один… Горячая ванна, наполненная ароматной пеной, должна была немного расслабить и успокоить напряжённое тело. Раздевшись и аккуратно придерживая круглый живот, омега опустился в белоснежную пушистую пену, блаженно закрывая глаза… От мыслей, посещающих его голову, омега совсем не был в восторге. По ночам, обнимая мужа после невинных ласк, он не мог думать ни о чём, кроме слов Лухана; взбушевавшиеся гормоны требовали того, чего, наверное, Тэмин хотел лишь во время единственной течки. Чувствовать жаркое тело Чонина как можно ближе, ощущать его сильные руки везде, чтобы он не обращался с ним, как с хрустальной куколкой. Это было постыдно, но так сладко представлять не только пальцы внутри себя, но и толстый раскалённый член альфы, двигающийся внутри и давящий на чувствительные точки. Из-за таких грязных мыслишек, Тэмин постоянно ходил неудовлетворённый, с намокшим бельём и пульсирующей опухшей дыркой… - Всё хорошо, мой маленький, папа тебя очень любит, – нежно гладя животик под слоем пены, тихо мурлыкал омежка. Намылив всё тело и ополоснувшись, мокренький Тэмин пошлёпал в спальню, остановившись около большого зеркала... Его живот был достаточно большим, аккуратненьким и кругленьким, плотно обтянутым прозрачно белоснежной кожей. Нежное тело, лишённое растительности, сейчас было в идеальной форме. Тэмин больше не страдал от излишнего веса, но и той худобы, как в начале беременности, не было. Ближе к сроку, его грудь и соски увеличились, припухли, доставляя всё больше дискомфорта. Тэмин стыдился этого и всячески пытался скрыть это от чужих глаз, надевая самые широкие вещи, тем временем, как другие беременные омеги гордились своим положением и изменениями в теле. - Ничего ведь не случится, так? Я всего лишь попробую. – Минни нервно погладил животик дрожащими пальцами, и приступил к задуманному… Постелив простыню прямо на пушистый ковёр перед большим зеркалом, Тэмин вытащил из-под кровати коробку, плотно завёрнутую в целлофан. Омега не был до конца уверен в содеянном, но мысли о том, что он был один, и такое может не повториться, подталкивали его вперёд. Капризный омежка, который стал зависимым от слов Лухана: что это приятно и совсем не постыдно - так почему бы и не попробовать его подарок? Игрушек было четыре, все разной длины и толщины; смотря на них, Минни краснел и мелко дрожал. Их контуры были идентичны с мужским естеством, и эта схожесть так удивляла, неопытного в таких делах, омегу. Взяв самый мелкий, Тэмин покрутил в руках малиновый фаллоимитатор. Он был десяти сантиметров в длину, и два пальца в ширину. Не очень большой, но гладкий и такой приятный на ощупь. - Успокойся, в этом нет ничего такого, – тихо шептал про себя омега, поглядывая на своё отражение в зеркале. Обнимая живот, он аккуратно сел на колени, закрыв глаза. Пытаясь расслабиться, он начал думать о том, что больше всего его волновало и возбуждало. Сильные руки погладили его предплечья, зарываясь в волосы; ласковые пальцы дотронулись до опухших сосков, нежно нажимая, прикосновения, как массаж: от лёгкого и чувственного, в более настойчивые и требовательные. Раствориться в ощущениях, когда над тобой имеют власть, как ты тонешь в объятиях умелых рук, которые дарят только наслаждение… Представляя пухлые губы своего альфы, скользящие по чувствительной коже, Тэмин ласкал свой небольшой член, размазывая выступающую прозрачную влагу по животу. Смазки из дырки выделилось уже достаточно; не медля ни секунды больше, Тэмин, дрожащими пальцами, повернул руку назад, пачкая игрушку в собственных выделениях. Между половинками всё горело и пульсировало. Одной рукой омежка несильно сжимал член, другой же тёр головкой вибратора около своего входа. Тихо выдохнув, Тэмин медленно включил игрушку. Лёгкая вибрация распространилась по телу, заставляя дрожать, и неосознанно вырваться стону из уст… Края припухшей дырочки ответно раскрывались каждый раз, когда Тэмин задевал её игрушкой; не выдержав, омежка, наконец, надавил на неё… От ощущений, руки и ноги онемели; живот давил и мешал, сковывая движения, но он не останавливался, в желании получить то, чего хотел. Розовая дырочка нехотя раскрылась, медленно принимая вибратор, и омежка ахнул, прикусив губу. Вибрирующий предмет в его самом чувствительном местечке - он и подумать не мог, что это так сладко и приятно... Член ответно дёргался; капля за каплей из дырочки выделялась влага, пачкая живот и аккуратные яички. Приоткрыв глаза, Тэмин смотрел на своё отражение: как он, выгнув спину назад, уже сам насаживается на игрушку, как его лицо и шея покраснели от прихлынувшей крови, а мокрые волосы беспорядочно рассыпались по плечам. Сжимая тонкими пальчиками свою плоть, омежка постоянно размазывал смазку по низу живота, и нежно стонал каждый раз, когда аккуратно опускался на вибратор. Он всё ещё держал игрушку в левой руке, не решаясь полностью погрузить её вовнутрь… Бешено стучащее сердце било пульсацией по его дырочке, а смазкой ,выделяемой ею, уже пропиталась вся простыня и даже ковёр. - Ах, – жалобно хныкнул омежка, когда длина игрушки наконец достигла нужной точки. Его член неожиданно дёрнулся, начиная сокращаться. Поджимая пальчики на ногах и кусая раскрасневшиеся губки, Тэмин чувствовал экстаз от накатившего оргазма… Предмет внутри продолжал медленно тереться о чувствительные стенки; левая рука была по локоть испачкана в смазке, но пульсирующий и сокращающийся вход никак не мог успокоиться, и дать омежке отдохнуть. Хотелось ещё, глубже.. Сильнее… Еле вынув из себя испачканный вибратор, Тэмин бросил его рядом, опираясь на руки и отдыхая после бурных ощущений. Его мутные глаза, полные эйфорией, смотрели на своё отражение, и на лице неосознанно появилась озорная улыбка… “Ещё” - кричали внутренние ощущения. ”Ещё” - пока есть силы, пока этим наслаждением не пропитается каждая клетка его тела… И прислушиваясь к себе, Тэмин потянулся пальчиками к очередному вибратору, который был больше и толще. Голова кружилась, перед глазами всё плыло, Тэмин слышал своё рваное дыхание и жалобные стоны, упираясь спиной в кровать, всё ещё сидя на полу. Широко раздвинув ноги, он, не переставая, двигал рукой, надрачивая свой раскрасневшийся мокрый член, постепенно забираясь пальчиками вверх; его пальчики сжимали набухшие сосочки, которые намокли и начали выделять белую жидкость. Омежка плыл от сладких ощущений, задыхаясь и прогибаясь… Внутри, на всю мощность, работал вибратор; Минни ёрзал на попе, постоянно меняя его местонахождение, заставляя игрушку касаться чувствительных стенок ануса… Весь вспотевший и в своих выделениях, Тэмин совсем потерял счёт оргазмов. Ему было хорошо до безумия, и каждый раз, давая себе на передышку пять минут, он вновь возбуждался от собственных касаний к чувствительным местам… Вынув вибратор при очередной передышке, омежка приблизил пальчики к раскрытой, припухшей дырочке. Она была раскрасневшейся, мокрой и выглядела до невозможности пошло в отражении зеркала… Тихо постанывая, Минни сунул вовнутрь сразу три пальца… - Ахх… - дырка сразу же сжалась, и Тэмина подбросило вверх. Сжимая мокрую простынку, другой рукой Тэмин прикусил губу почти до крови, не справляясь с ощущениями. Сейчас тело казалось в сто раз чувствительнее, чем обычно, и каждое касание доводило до исступления… - Чонин… ммм, – представляя вместо своих пальцев, пальцы мужа, Тэмин был оглушён очередным оргазмом. После чего, без сил откинул голову назад, закрыв глаза… Руки медленно гладили мокрый, от влаги, животик, соски, спускаясь ниже, сжимая яички и член; тёрли и давили на дырочку, и вновь возвращались наверх… Тэмин сладко причмокивал собственными пальцами, испачканные смазкой, и блаженно улыбался, даже не представляя, что в комнате он не один... POV Кай Наверное, я всё же спас в прошлой жизни планету или целую вселенную. Не знаю за какие услуги, но я получил то счастье, которое для других существует лишь в сказках. Да, признаю, были переживания, страхи и даже слёзы. Но мы прошли с Тэмином через это вместе. И теперь иногда в душе кошки скребут, что наше счастье может пошатнуться. Я не могу этого позволить… Удивительно, как любовь и забота может изменить человека. Я совершенно не могу отказать или запретить что-то моему котёнку. Он для меня, как центр вселенной. И каждый раз уходя на работу, я считаю минуты, чтобы вновь оказаться рядом с ним. Его аромат, одно только воспоминание о нём, заставляет улыбаться. Сладкий запах Тэмина успокаивает, придаёт сил; я каждую ночь растворяюсь в нём, просто не в состоянии надышаться. Ласкаю каждый кусочек нежной кожи пальцами и губами, в желании передать хотя бы крупицу той нежности, которая разрывает меня изнутри при виде моего ангелочка… Наш малыш, с каждым днём, всё больше растёт и пинается. Иногда мы можем уловить очертания пятки, которая упёрлась в тонкую кожу живота. В такие моменты у меня от счастья кружится голова. Я и сам не осознаю насколько счастлив, а когда начинаю думать об этом, теряю голову… Несмотря на восстановившееся здоровье, мой милый омежка всё ещё до невозможности хрупок для меня. Я вижу потенциальную угрозу в каждой ступеньке лестницы, в каждом неровном углу мебели, и схожу с ума. Знаю, моя чрезмерная забота угнетает котёнка, но я ничего не могу с этим поделать. Я часто вижу сны, возвращающие нас в столицу Канады, где мой муж стоит в кабинете врача и плачет, получив не самые утешительные новости. Тот период, когда мы были в больнице, намертво запечатан в памяти, и я никогда этого не забуду. То, что Минни в последнее время что-то от меня скрывает и ведёт себя странно, я почувствовал не сразу. Сначала я всё списывал на беременность, но его бессонницы, недовольная моська после моих ласк и сверхчувствительность, настораживали. Тэмин бурно реагировал каждый раз, когда я касался его; котёнок ластился, просил большего, и я позволял себе ласки, в надежде удовлетворить своего малыша… Но разве беременные омеги могут течь? В смысле, не сама течка, а выделение смазки. Это я тоже не заметил сразу, но пару раз, вставая с постели после Минни и уходя в ванну, я там обнаруживал одежду в корзине для грязного белья. То, что муж переодевался ночью, было очень странным. Но то, что эта одежда пахла так, что у меня ноги подкашивали… Я невольно начинал думать о том, что у малыша началась течка. А Тэмин молчал, поворачиваясь спиной ко мне и притворяясь спящим… Что только я не навыдумывал себе, даже спрашивал у Кибома. Но он только закатывал глаза и отправлял меня с теми же вопросами к мужу. А я не мог спросить. Почему? Да потому, что внешне всё было нормально. Я и так слишком часто досаждал его заботой, не мог же я ещё и спросить, зачем он переодевается и почему так сильно пахнет, как во время течки… Самое ужасное было то, что собственное состояние и физические потребности для меня стояли на десятом плане. Я так заморачивался по поводу мужа, что не замечал, что к услугам мастурбации обращаюсь слишком часто. Даже на работе. Запах Тэмина ни на секунду не давал покоя, и я всё ходил на взводе, нервный и неудовлетворённый… Зацеловать всё тело омежки, уделяя особое внимание округлому животу; приласкать его ртом и доводить до оргазма пальцами, превратилось для нас в ритуал перед сном. Сам я извергался в собственные трусы, лишь слушая, как жалобно стонет мой ангел, придерживая животик, и возбуждаясь, лишь смотря на его увеличивающуюся грудь. Об этом стоит говорить отдельно. Я, конечно, вожделенно ждал и знал, что мой малыш, ближе к родам, обзаведётся такой особенностью. Его мягонькие светлые сосочки увеличились в размере, как и сама грудь; я мог дважды спустить в бельё, лишь лаская их ртом и представляя себе, что скоро с них потечёт молочко… Бля, даже думать об этом себе запрещаю, опять в штанах пожар, а температура тела зашкаливает при мыслях о моей омежке и его груди. Знаю, я - извращенец похлеще Минхо, и уже почти смирился с этим, но ничего не могу поделать. Главное, чтобы Тэмин не узнал, что я до звёздочек перед глазами мечтаю попробовать его молоко. Ох… Он, наверное, меня выгонит из нашей спальни и запретит себя трогать, когда такое выявится. И что мне прикажете делать? Я, наверное, убьюсь со стыда и от невозможности быть с ними рядом. Это сильнее меня, когда представляю, что он, весь такой сладкий, с круглым животиком, в котором наш ребёнок, а его розовые, опухшие сосочки наполнены молочком, я на всё готов, лишь бы он дал согласие. Осуществлять свои мечты, когда у Минни пока не появилось молоко, и выдавать своё извращение за ласку - легко. Я запретил себе полный половой акт, хоть и доктор ничего настоятельного не говорил об этом. Не хочу рисковать нашим малышом, потерпим до родов, а после того, как Тэмин восстановится… Ах, у меня много планов насчёт второго медового месяца… Но сейчас у меня материалов для размышления и так немало. Странные изменения в муже не давали мне покоя, и я вертелся на рабочем месте, как белка в колесе. Мой личный секретарь, после повышения, странно на меня смотрел, каждый раз заскакивая в кабинет. Я игнорировал, красноречивее любых слов, взгляды беты и старался не так часто смотреть на часы, но хреново получалось. - Мистер Ким, всё хорошо? Вы весь красный, может, температура? – я подавился горьким кофе, переведя взгляд на подчинённого, и нехотя расслабил узел галстука. - Может, и температура… Как там со встречей? Можешь отменить? - Но вы и так откладывали обсуждение контракта с Китаем. – Мой секретарь никак не хотел меня отпустить. - Думаешь, я могу встретиться с клиентами в таком состоянии? Отменяй! И скажи свёкру, что я домой… - А причина? - Скажи… скажи, что меня позвал Тэмин. – Бета тяжело выдохнул, услышав эту отговорку, наверное, в сотый раз за последние месяцы, но нехотя кивнул, убирая недопитый кофе и документы за мной… Внутри всё переворачивалось, а лицо действительно пылало. Было ощущение тревоги, но не плохой, из-за чего я не рисковал звонить домой. Надо было удостовериться, что это не новая паранойя, и самому всё выяснить. Если всё в порядке, то это даже к лучшему, я проведу больше времени с Тэмином. Улыбаясь своим мыслям, я полностью избавился от галстука, ведя машину на максимально дозволенной скорости, и нервно стуча пальцами по рулю. - Кибом? Ты где? – После того, как никто не отреагировал на захлопнувшею входную дверь, я нахмурился, подбежав к кухне. Никого… В гостиной и в зимнем саду тоже никого не обнаружилось. Обычно наш Кибом или готовил, или смотрел сериал в гостиной, а сейчас я чувствовал, что не зря пришёл пораньше. Что же могло случиться? Меня отвлёк звук со второго этажа. Я точно был уверен, что это был Тэмин, но не успел понять: он то ли кричит, то ли стонет от боли. Боже, неужели с ребёнком что-то случилось? Сорвавшись с места, как ошпаренный, я побежал по лестнице наверх и остановился около двери нашей спальни, вновь услышав стон Тэмина. Именно этот звук и густой сладкий запах в воздухе заставил меня притормозить. Это не крик боли. Тэмин стонал моё имя… Откуда я знал, что тихое вторжение в собственную спальню заставит меня испытать шок. Я просто остолбенел у приоткрытой двери, не смея даже моргнуть, видя, что вытворяет муж в моё отсутствие… Тэмин, совершенно ГОЛЫЙ, сидел на полу, раздвинув ноги, и ласкал себя, смотря на зеркало!!! В отражении был виден кончик предмета, торчащий из его ануса, а другой рукой он дрочил, размазывая смазку по животу. Его светлые волосы были рассыпаны по плечам, глаза смотрели сквозь пелену похоти, а искусанные губы припухли, как после долгого поцелуя. Белоснежная кожа была влажной и слегка блестела при дневном свете из окна, а припухшие соски соблазнительно покраснели, как будто ещё больше увеличившись… Меня начало штормить с такой силой, что на несколько секунд я видел лишь темноту перед глазами. Воздух в комнате был таким густым, пропитанным сладким запахом возбуждённой омеги и его выделений, что дышать с каждым вдохом становилось всё сложнее. Я вцепился в косяк двери, чтобы не упасть, глубоко дыша через рот и пытаясь унять бешеный ритм сердца. Как будто все мозги сейчас превратились в желе, и вытекнув, прильнули к члену. Такого каменного и болезненного стояка я не испытывал с его течки… Когда первый удар от шока немного спал, я не моргая продолжал смотреть за моей парой, испытывая некую растерянность. Мой невинный малыш, которого я пытаюсь уберечь от самого себя, бережно обращаясь и заботясь. Что он творит в моё отсутствие? И куда, чёрт возьми, делся Кибом?... В голове, само собой, начали укладываться кусочки ответов на все вопросы, которые мучали меня, и на странное поведение мужа. Его недовольство после наших ежедневных ласк, бессонница, и одежда, которая мокла от смазки. Он из-за этого переодевался, потому что моя близость ещё сильнее действовала на него, а тело желало совсем не нежности, которую я дарил ему без остатка. Наверное, я потерял счёт времени, стоя, как истукан в дверном проёме и продолжая наблюдать. Мой член болезненно ныл и давил на ширинку брюк; я знал, что если прикоснусь к себе, то сразу же кончу, но руки не слушались. Тэмин тихо стонал и ахал, произнося “Чонин”. А в самые сладкие моменты он кричал моё имя так желанно, так возбуждающе, что я закатывал глаза и глотал густой воздух, пропитанный им… Внутри меня творилось что-то невообразимое: инстинкты давили, и я терялся, давая волю альфе. Сердце пульсировало где-то в горле, а в ушах звенело; от прилынувших сил и возбуждения, я невольно оторвал кусок от дверного проёма, и даже не удивился этому. Мой внутренний альфа проглотил меня полностью тогда, когда Тэмин, испытав оргазм, начал пробовать себя на вкус. Он сладко мычал и играл со своей дырочкой; издаваемые пошлые звуки, причмокивание и хлюпающая от смазки дырка были последними каплями, и я подался вперёд, дав о себе знать. Тэмин заметил меня, всё ещё продолжая смотреть туманным взглядом сквозь пелену возбуждения. А я скользнул по его бесстыдно оголённому телу, видя, как маленькие пальчики толкаются во влажный вход, растягивая и надавливая. Его круглый живот был влажным, а всё тело пахло так остро и пряно, что я не мог надышаться… - Чонин… - его покрасневшая кожа лица, покрытая испариной, и расширенные, в осознании, глаза заставили меня улыбнуться. Наверное, со стороны это выглядело, как оскал хищника, потому что тонкие брови малыша изогнулись в изумлении, а в эмоциях промелькнул страх. - Ты должен был сказать мне, – я не узнал собственный хриплый голос, напоминающий тембр убийцы-маньяка. Тэмин вздрогнул и сжался, пытаясь свести коленки и вынуть пальцы. Я не позволил, сев перед ним и разводя их обратно. – Но вижу, ты нашёл мне замену, – я брезгливо кивнул в сторону вибратора, валяющийся на мокрой простыне. - П-прости… мишка… - Молчи. Это так оскорбительно: прийти домой и увидеть, как твоя пара сама себя удовлетворяет. Не знаю, откуда у тебя эти игрушки, но сегодня же ты от них избавишься. А я обещаю, что нуждаться в них ты больше не будешь. – Я не говорил то, что думал; мозг был в отключке, и во мне говорил зверь. Омежка испуганно кивнул, прижимая ручонки к животу, и я рыкнул, прильнув к его влажным и припухшим губам… Наверное, я никогда его так не целовал: чувствуя, что причиняю боль, но не имея возможности остановиться. В крови было столько адреналина и бешенных гормонов, что мне стоило радоваться и такому результату. Я мог бы и разодрать его нежную кожу, попробовать сладкую плоть и тёплую кровь… Но вместо этого я сосал и кусал его мягкие губы, углублял поцелуй так, что мы стучались зубами; я яростно пихал язык ему в рот, не давая даже вздохнуть. Руками я держал его под коленками, максимально прижимая к себе, даже не заботясь о том, что могу придавить живот… Малыш мычал, кусался и колотил обессиленными ручонками по моей груди, а я зверел ещё больше от его непокорности. Израненные губы начали кровоточить, и я чувствовал его запах сильнее, глотая нашу перемешанную слюну и его сладкую кровь. Наверное, я оторвался тогда, когда малыш был на грани обморока от страха и нехватки воздуха. Я ранил его тонкую кожу на шее зубами, царапал, кусал и слизывал боль, источаемая своей парой. Краем уха я слышал собственное утробное рычание, далёкое от человеческого, и жалобные всхлипы Тэмина, который, вцепившись в мои волосы, пытался отодвинуть меня от своей шеи. Он был так сладок: его кожа, его пот; я сосал его пальцы, перепачканные в его собственных выделениях, сжимал икры и ляжки, оставляя синие отпечатки пальцев, и дурел ещё больше. - Пожалуйста… не надо, – мой маленький плакал и хныкал, пытаясь оставшимися силами оттолкнуть меня, и взамен получал болезненные укусы и новые синяки. Голова шла кругом, и всё мутнело перед взором, но настоящее безумие началось, когда я уловил сладкий запах молока на его сосках и белую жидкость… Мой малыш, моя сладкая омежка; наконец-то у него появилось молоко, и я об этом не знал? Боже, это было так восхитительно: сначала ласкать его язычком, собирая выделяемое молоко с кончиков горошин, а потом присосаться губами и умереть от ощущений… Я стонал, и с наслаждением брал в рот то один, то другой сосок. Молока почти не было, но тот вкус, который остался на моём языке, был слишком восхитительным и желанным. Покрывая живот поцелуями, я слизывал его выделения, и чувствовал, как мой малыш, наконец, испытывает возбуждение и желание, волнами передавая их мне. Сунув пальцы между его ножек, я нащупал влажный и мягкий вход, который был полностью расслаблен, и впервые готовый принять меня… Склонившись над Минни, и сцепив его ноги у себя за спиной, я судорожно пытался расстегнуть свои штаны. Пот лился ручьями, капая с кончика носа, и я не отрываясь смотрел, как малыш облизывает, в предвкушении, свои окровавленные губки... Не выдержав, я наклонился, тоже облизывая их, и наконец справился с неудобной одеждой. Мой член пульсировал от соприкосновения с его мокрой дырочкой. Смазка закапала через уретру сильнее, а вход моей омежки жадно поддался, впуская меня без преград… Застонав, я уткнулся лбом в его хрупкое плечо, на секунду потеряв ощущения реальности… Боже, как долго я ждал и мечтал очутиться у него внутри, чувствовать этот, ни с чем не сравнимый, жар, его мягкие и мокрые стенки, по которым так блаженно скользить… Маленькие пальчики рвали мои волосы на затылке от обилий ощущений, но я даже не обращал на это внимания, оглушённый нашим слитием. Я сжимал его тело в объятиях, и рвано вздыхая, двигался без чёткого ритма, бешено и не останавливаясь… Тэмин хрипло дышал, сорвав свой голос; его маленький член, который я с наслаждением щупал, постоянно извергался, и я чувствовал каждый пережитый оргазм своей пары. Внутренние стенки давили на член и сокращались, заставляя меня выть, продолжая вбиваться в него всё сильнее. Простыня, да даже ковёр под нами, были испорчены, полностью пропитанный влагой; моя верхняя одежда вся промокла от пота. Из-за жара моего тела, Тэмин как будто таял, безвольно вися на моих руках и почти не дыша. Почувствовав узел, я замешкался, не зная, оставить его или всё же вынуть. Мой растерянный взгляд, устремлённый на личико омежки, наверное, привёл его в чувства, и малыш сильнее прижался ко мне, тем самым ответив… Мы долго лежали на этих простынях, прямо на полу. Точнее, лежал я, а Тэмин на мне, боком, всё ещё крепко сцепленный узлом. Наши ладони были крепко сомкнуты на его животе, и неровное дыхание постепенно приходило в норму после сцепки... Когда мой жар спал, я зажмурился, не веря в то, что произошло; неужели я настолько озверел, что причинил ему боль? Боже, а если с ребёнком что-то случилось? А эти отметины на его теле? Вся шея, плечи, грудь Тэмина были в кровавых укусах и засосах. Его нежное личико выглядело таким умиротворённым, таким невинным, что я ненавидел себя ещё больше. Как я мог так с ним поступить, ведь он ни в чём не виноват, это наверняка всё гормоны. - Тэ.. - тихо прошептал я, аккуратно тряся его за плечо. - Ммм? – Мой ангел сонно приподнял голову, посмотрев на меня. Сердце кровью обливалось, видя, во что я превратил его нежно-розовые губки… - Тебе нужно к врачу… Я.. я не знаю, что с тобой сделал. И последствия… - Чонин-а, – он резко прервал меня, измученно улыбаясь. – Всё хорошо, с нашим малышом всё хорошо, а остальное заживёт. – Он вновь свернулся калачиком, обнимая животик, а я тяжело выдохнул, обзывая себя всеми возможными ругательствами. - Маленкий, ты ведь простишь меня? – В носу зашимело, и я, сглотнув ком, уткнулся носом в его волосы. - Я люблю тебя, Чонин-а, очень сильно люблю. Пожалуйста, не вини себя, это я тебя спровоцировал на такое. Если бы не страх, то мне, наверное, понравилось бы. Потому что я постоянно боялся, что ты нас задавишь. А так, всё было не так уж и плохо. Правда теперь всё тело болит. – Я усмехнулся, прижимая его к себе, и чмокая в макушку… - А куда ты дел Кибома? - Он уехал с Джонхёном. У них много дел и подготовка к свадьбе на носу. А эти… штуки я и правда выброшу. Прости меня, Чонин-а, надо было и вправду тебе сказать чего я хочу. И даже поспорить, если ты не согласился бы. – Я улыбнулся, слушая Тэмина; его голосок был всё ещё хриплым, и даже не видя его лицо, я знал, что малыш, выпятив нужную губёшку, сейчас выглядит, как провинившийся ребёнок… - Ну… может, тогда мне стоит почаще приходить пораньше? *** - Чонин-а.. - Тэмин, пожалуйста, держись, всё будет хорошо… - Чонин-а, мне больно. – Слёзы лились ручьями; омега корчился, и всё сильнее сжимал руку супруга, постанывая от боли… - Да вколите ему уже обезболивающее, – медицинский персонал, который и так работал с полной скоростью, вздрогнул от резкого крика альфы. - Скоро ему введут анестезию, пожалуйста, потерпите. – Тэмин проскулил, вжимаясь в больничную койку и зажмурив глаза. Чонин, наклонившись над ним, нежно поцеловал супруга, шепча успокаивающие слова. - Обещай… обещай, что не оставишь меня, – охрипший голос измученной омеги был еле слышен. - Я буду рядом… обещаю, даже во время операции, – Чонин нервно улыбнулся, пытаясь поделиться с ним положительными эмоциями, но из-за собственного волнения ничего не получалось… - Ещё… ему ещё рано, Чонин-а… Почему наш малыш уже хочет появиться на свет? – Вспотевшие белые пряди прилипли ко лбу и шее Минни; дрожащими руками альфа убирал их, нежно касаясь кожи… - Всё будет хорошо... До родов осталось всего ничего, но внезапно начавшиеся схватки, оказались большим шоком для всех. Молодая пара только через неделю планировала пойти в больницу для подготовки к операции. Врач уверял их, что риск почти отсутствует, и ребёнок полностью здоров. Но это не уменьшало волнение Чонина и Тэмина. - Всё готово к операции, – медбрат аккуратно поднял ширму со стерильной тканью, загородив узор на срез… - Чонин… не смотри, – Тэмин нервно сглотнул; холодное помещение не помогало, и омежка весь горел. Альфа стоял рядом в халате, перчатках и маске, держа мужа за руку... - Не буду, а то упаду в обморок, когда увижу, как тебя…. - Чонин замолчал, большим пальцем нервно гладя хрупкую ладонь. - Все уже здесь? – Омега пытался не смотреть на экран, где показывали операцию, тяжело дыша. Ему ввели анестезию в позвоночник, и чувствительность нижней части полностью отсутствовала. Но Тэмин не боялся боли, он боялся за малыша, который появится на свет раньше положенного срока… - Да, твой отец, мои родители, Лухан с Минхо, Кибом и Джонхён тоже здесь. – Чонин пытался не слушать, что говорит хирург помощникам. Его ладонь дрожала, и Тэмин это чувствовал. - А Чанни? Его тоже принесли? – Один из медбратов, подойдя, вытер лицо омеги влажным полотенцем, проверяя его показатели… - Конечно, Лухан и Минхо не могли его оставить с родителями. - Давление слишком высокое. Тэмин, вам нужно меньше волноваться, постарайтесь расслабиться, – их семейный врач, хоть и не участвовал в операции, но стоял рядом, как консультант по просьбе юной семейки. Омежка кивнул, слабо улыбаясь, и повернул голову в сторону мужа. - Чонин-а… А помнишь нашу первую встречу в больнице? – Альфа улыбнулся, прижав руку Тэмина к своей груди… - Да, ты сказал, чтобы я покрасил свою комнату в розовый, – Минни прикусил губу, кивая. - А отец, услышав наш спор, выполнил мою просьбу… - Мы не спорили, я бы и сам покрасил свою комнату в розовый, просто босс меня опередил и подарил ключи от квартиры. – Тэмин ответно улыбнулся, чуть расслабляясь. - Ты тогда тоже дрожал, как сейчас. Я чувствовал твоё волнение: сидя рядом со мной, ты так боялся своей реакции, что можешь причинить мне вред, – Чонин кивнул, вспоминая; его Минни был догадливее, чем он представлял… - А помнишь нашу первую прогулку? Ты покатал меня на плечах… Когда наш малыш вырастeт, ты ведь его тоже будешь катать, да? И в зоопарк пойдём, как в наше первое свидание вдвоём. Помнишь, как ты пытался меня покормить в кафешке, и все смотрели на нас? И как мы ходили в парк аттракционов, ты так хотел меня переубедить, чтобы не пошли на американские горки, а я, глупенький, не послушался.. Но ты всегда потакал моим капризам, всегда выполнял мои просьбы, – Тэмин облизнул пересохшие губы, наслаждаясь прикосновениями мужа к своей коже. Даже сквозь перчатки… - А помнишь, как Кибоми ворчал после нашей свадьбы, потому что не смог поймать букет? Но с улыбкой принял от Лухана цветок. А теперь, через неделю, у них с Джонхёном свадьба… Я помню даже те ужасные дни, которые мы провели в больнице. Наш малыш был в опасности, но мы не сдавались, и ты давал мне силы бороться… Ты спас нас, меня и нашу кроху. Ты думаешь, я не знаю, но я всё знаю. – По виску омеги покатилась слеза, перед глазами фрагментами проносились все моменты, и Чонин не хотел даже думать зачем омега вспоминает это всё. Он… как будто прощался. - Тшшш. Тише, Тэмин… Это всё позади, не надо вспоминать плохое... - Нет, дай мне договорить… Дай сказать всё, что чувствую… По сравнению с тобой, я чувствую себя эгоистом. Ты столько для меня сделал и никогда не позволял отплатить тебе. Растопил сердце моего отца, получил его доверие и одобрение подозрительного Кибома… Как обещал тогда, ты показал мне целый мир, спас не только мою жизнь, но и от заточения. Спасибо тебе, Чонин-а... Спасибо. – В операционной на несколько минут воцарилась тишина, даже хирург, постоянно что-то требующий от помощников, умолк. Тэмин слабо улыбался бледными губами, смотря как его альфа, не сдерживаясь, плачет, и его маска впитывает солёные слёзы. - Я так люблю тебя… - Я тебя тоже… Чонин…. Как гром среди ясного неба, операционную заглушил плач младенца. Чонин вздрогнул, невольно отпуская руку мужа и поворачиваясь в сторону хирурга. Тот держал в руках окровавленного маленького малыша, который махал ручонками и усердно плакал… - Поздравляю... Ваш первенец - омега! – Улыбаясь во все зубы, сообщил им семейный врач, наблюдая, как разревелся отец малыша… *** - А теперь, улыбочку, – прижав кроху к груди, Тэмин улыбался, ласково прислонившись к плечу мужа. Лухан, щёлкнув фотоаппаратом, с довольным лицом смотрел на результат, показывая Минхо, который пытался убаюкать маленького Чанёля… - Ты только посмотри на это, дорогой, эту фотку надо отдать в редакцию, чтобы напечатали в учебниках, как пример для счастливой семьи. Божечки, вы так идеальны! – Лухан умилительно попискивал, показывая фотку то Кибому, который накрывал на праздничный стол, то Джонхёну, который игрался с Пушком, то Мистеру Ли, который спокойно попивал вино вместе с Крисом около камина… - Айщ… сглазишь ещё моих деток. Дай сюда, посмотрю… И правда, какие вы милые, айгуу, – отдав фотоаппарат Лухану, Тао кинулся обнимать их и сюсюкаться с малышом, но его позвал Кибом, попросив о помощи. - Ты так и не сказал, как тебе детская, – сунув руки в карманы, Джонхён смущённо подошёл к Тэмину, интересуясь. Чонин, чмокнув мужа в макушку, ушёл к посиделкам около камина. - Я знал, что могу довериться твоему вкусу, я и маленький Сехунни просто в восторге. – Чмокнув лысую макушку ребёнка, Тэмин потёрся о нежную кожу младенца щекой. – Хочешь его подержать? – Джонхён растерянно посмотрел на омегу, не зная как реагировать... - Не знаю… Он ведь такой маленький. А вдруг я его уроню? - Не бойся, сначала придержи голову, вот так, а теперь прижми к себе. Ууу, он хоть и маленький, но очень сильный, врач сказал, что наш Хунни здоров и вырастит очень крепкой омежкой. – Тэмин знал, как старший любит детей, как жаждет обзавестись копиями себя и любимого. Но он был бетой, и наверняка переживал, что Кибом не захочет рисковать. - Чудо… маленькое чудо. – смотреть на нежную улыбку Джонхёна было невыносимо сладко; краем глаза омега заметил, как на них смотрит Кибом с застывшими в глазах слезами… - Хён, у вас тоже будет своё чудо, и не одно. Доверься Кибому, расскажи ему о своих переживаниях. Я знаю, у вас всё будет замечательно – Джонхён мягко кивнул, утыкаясь носом в макушку крохи и улыбаясь… - О, Чонин, присядь. Как раз хотел тебя позвать. – Джинки протянул бокал с вином, но тот любезно отказался, чем заслужил одобрительный кивок свёкра. – Думал подарить её тебе на особый случай, но вы сделали меня дедушкой две недели назад. Так что…– Чонин улыбнулся, сев по-турецки на пушистом ковре перед камином… - Эта фляга мне очень дорога, я её храню уже долгие годы, но… Она всегда напоминает мне о прошлом. Теперь я хочу, чтобы она принадлежала тебе, хоть ты и не пьёшь, храни её, как фамильную драгоценность, – Чонин на минуту впал в ступор, увидев в руках босса ту самую флягу, из-за которой он с Минхо и Луханом когда-то поспорил... - Мистер Ли… - Эх, чего уж там, учись уже называть меня отцом. Вон, Тэмили уже с Крисом так мило и неформально общается, что аж завидно становится. – Крис, до этого тихо сидящий с ними рядом, посмеялся, скептически глядя на сына. - Ладно… отец – Чонина как будто ледяной водой окатило. – Я не могу принять, это… очень дорогой подарок, - фляга блестела, дорогие камни на ней переливались разными цветами, заставляя восхищаться этой тонкой работой. - Я… и сам скоро хочу начать новую жизнь… Так что пытаюсь избавиться от дурных привычек. – Увидев изумление на лице зятя, Джинки улыбнулся. – Да-да, не только тебя поменял омега в хорошую сторону. - К-кто? То есть, у вас появился кто-то? – Джинки мечтательно посмотрел на потолок, а по улыбке Криса Чонин понял, что он один здесь не в курсе дела... Как раз вовремя раздался звонок в дверь, на минуту заставив всех затихнуть. Джинки улыбнулся шире, сунув в руки Чонина флягу, и встал с места, направляясь в прихожую открывать дверь… Альфа ошарашенно поднялся, и подойдя к Тэмину, шепнул в его ушко новости, от которых омега побледнел, но потом радостно засиял, ожидая гостя. - Думаю, не все здесь знакомы с этим молодым человеком, так что я хочу представить свою омегу... Это Кёнсу. Мы помолвлены. – Кибом уронил поднос с бокалами, Чанни неожиданно начал плакать , следом за ним, и Хунни. А Чонин придержал мужа за талию, видя как Тэмин собирается грохнуться в обморок… На пороге стоял Кёнсу, ничуть не изменившийся; он открыто улыбался всем, обнимая Джинки, неожиданно задержав взгляд на Тэмине. Его глаза блеснули, но быстро сморгнув, он что-то прошептал Джинки, после чего подошёл к владельцам дома. - Тэмили… - видя, в каком шоковом состоянии муж, Чонин мысленно поблагодарил Джонхёна за то, что тот успел взять у него Хунни. – Я так скучал по тебе… Не обнимешь своего хёна? Через плечо старшего омеги Тэмин видел, как отец смотрит на него с улыбкой, и как тот счастлив. Все его близкие в комнате сейчас в ожидании смотрят на них... - Хён… Я тоже скучал…