Эвлон - 1. Проклятие Эвлона.

Перед самым рассветом Сергея разбудил легкий щелчок по носу. Подскочив в кровати, он стал озираться, но комната оказалась пуста. Лишь в ушах стихал чей-то далекий смех. Несмотря на предупреждение, королева не удержалась и сама разбудила «своего маленького друга». Раздался стук в дверь – это уже пришла Кульсита. Выглянув в коридор, он поблагодарил пожилую няню и побежал умываться. Королевская уборная располагалась около покоев Синсеры, но пользоваться ею другим не дозволялось. Все остальные, кто проживал в резиденции, ходили в комнату на первом этаже. Приведя себя в порядок, он выглянул в окно и увидел уже выстроившийся перед входом почетный караул из восьми стражниц. Их обмундирование представляло собой нечто среднее между формой следящих за порядком и боевыми доспехами экусов. На шлемах королевской охраны рог был остро заточен, бока и спину экв прикрывала легкая броня, оставлявшая открытыми шею с крупом, а на боку висел короткий зубной меч. Все эквы оказались одинаковой вороной масти без единого пятна, что явно не было совпадением. Сергей вернулся на второй этаж и тихонько проскользнул в комнату королевы. Как он и ожидал, на вошедшего кари внимания не обратили. Воспринимая его, как домашнего питомца, никто не ждал, что он станет стучаться и спрашивать разрешения. Просторная комната оказалась набита до отказа. Три инкидо в шесть лап плели из гривы повелительницы нечто невообразимо сложное, а еще один расчесывал хвост. Каждым кари управляла своя собственная хорния. Две довнии полировали королевские копыта, еще четыре держали наготове широкополую церемониальную попону. Обезьянки закончили работу, и хорнии-дрессировщицы сразу их увели. Синсера потянулась, разминая затекшую шею, и кивнула довниям. Фрейлины накинули на спину правительницы попону, подвязали ремешки и подхватили с четырех сторон спадавшую ткань, чтобы она не касалась пола. «Сегри, не проспал, значит, — королева лукаво склонила голову на бок. – Пойдешь позади фрейлин между двух последних стражниц». «Возьми в лапы этот предмет, — продолжила она, махнув копытом в сторону стола, — старайся нести его вертикально, это — важно». Расспрашивать повелительницу при посторонних Сергей не решился. Он поклонился королеве, показывая, что все понял, и подобрал указанную вещь. Это оказался короткий жезл с рукояткой, рассчитанной под лапку инкидо. Он выглядел очень старым: дерево, покрытое черным лаком, потрескалось и рассохлось, а гравированный орнамент почти стерся. Присмотревшись, Серый смог различить символ врат, похожий на букву «П», и силуэты шести экусов. Правительница отдала приказ выходить. Две довнии распахнули перед ней створки дверей, а когда королева вышла, встали в колонну позади нее. Сергей спохватился и быстро зашагал следом, неся, как приказано, жезл вертикально перед собой. Процессия спустилась по лестнице, и на улице их окружил почетный караул. Эквы следом за повелительницей пересекли центральную аллею и прошли прямо сквозь канцелярский корпус. Чтобы королеве не пришлось утруждать себя, обходя его кругом, в этом крыле замка имелся просторный коридор, запираемый с двух сторон двустворчатыми дверями, настолько широкими, что походили скорее на ворота. Поднимаясь по лестнице к надвратной площадке, Сергей услышал гул огромной толпы, моментально стихший, едва над стеной показалась королева. Сверху он разглядел настоящее белоснежное море. Тысяча хорний напряженно замерла в готовности. Первые ряды магических табунов четко стояли по очерченным квадратам, а задние толпились уже безо всякой организации. Над королевой возникла блестящая сфера. Пустая изначально, она стала быстро наполняться потоками энергии, идущими от хорний. Слабые и сильные, бледные и нестерпимо яркие ручейки силы стекались в центр, заставляя сферу пульсировать. Синсера напряглась, тяжело выдыхая сквозь сжатые от напряжения ноздри. Сергей почувствовал пробежавшую по телу дрожь. Волнение? Восторг? Почему так сильно застучало сердце? Это руки дрожат или жезл вдруг завибрировал? Рукоятку нагрели его ладони, или она сама по себе стала излучать тепло? Он отвел взгляд от волшебной сферы и, когда в глазах перестали плясать зайчики, разглядел несколько слабых лучиков, тянущихся к нему от довний, стоящих на площадке. Каждый из них был слабее самого слабого ручейка света, льющегося с площади, но жезл каким-то образом смог их собрать. Из навершия к сфере протянулся тоненький луч, и Серый почувствовал, как его стремительно покидают силы. В ушах гулко отдавался пульс, дышать стало тяжело, а в глазах потемнело. «Держать вертикально», — повторял он про себя приказ, из последних сил стараясь унять дрожь. Момента, когда все закончилось, он не заметил. — Все, Сегри, можешь опустить, — услышал он голос Страты. – Ты собрал полпрайда искр, из них две – твоих личных. Очень неплохо для первого раза. Он опустил руки и несколько раз глубоко вдохнул. Сердце постепенно успокаивалось, стихал шум в голове, а мышцы перестали вздрагивать от напряжения. Его две искры казались мелочью в сравнении с табуном искр Луденсы, поэтому он и в себя пришел намного быстрее. Удивительно, что Серый вообще смог принять участие в церемонии. — Что это было? – ошарашено спросил он. — Разве тебе не объяснили? – удивилась Страта. — Нет, я вообще в последний момент попросил дозволения участвовать, и мне ничего не сказали. — Эмм… ну, все живые существа владеют толикой магии, но собирать ее у довний обычно просто нецелесообразно, — стала отвечать смотрительница. – Это может делать хорния, но ей проще развить собственный магический дар. Легче самой отдать полтабуна искр, чем собрать их у окружающих довний. В древности заметили особенность, что кари, то есть те животные, что ходят на задних лапах, могут служить проводниками энергии. Одно время их пытались использовать для сбора, но потом отказались от этой практики. Слишком тяжело оказалось обучить кари, и труды себя не оправдывали. Королева величаво проследовала к спуску, но стоило ей скрыться с глаз публики, как она сорвала с себя церемониальную попону и побежала вниз. Она казалась чем-то расстроенной. — Что с Ее Величеством? – спросил Сергей. — Церемония каждый раз вгоняет ее в меланхолию, — шепнула Страта. – Лучше ее не беспокоить. — Спасибо за объяснения, луни Страта! – поблагодарил Сергей и заторопился следом за королевой. Синсера скрылась между домов, и он решил отправиться к беседке, надеясь, что она отправится именно туда. Выйдя на берег, он заметил на противоположном берегу пруда белую фигуру хорнии. Она уже миновала причал и направлялась к проходу в живой изгороди, ведущему в заброшенный сад. В голову Серого закрались сомнения: «Стоит ли идти следом? Может, действительно оставить ее в покое?» Но опущенная голова Синсеры выражала такую печаль, что хотелось ее обнять и утешить. Королева с легкостью провела церемонию, при этом ни капли не устав. Она сохранила физические силы, но, может быть, ей пришлось расплачиваться иным способом? Может душевный разлад был данью, взысканной с нее древним проклятием? «У каждой хорнии есть вектига, которая о ней заботиться после ритуала, а кто же позаботится о Синсере?» – подумал Сергей и решительно направился следом. — Сегри! Ты что здесь делаешь! – он вздрогнул от резкого окрика королевы. Заметив преследователя, она решила подстеречь Серого сразу за проходом. — Простите, Ваше Величество, я заметил Вашу печаль… — он замялся. — Говори честно, что думаешь, — приказала повелительница. — Я подумал, что смогу Вам чем-то помочь, может быть утешить и поддержать, — ответил он внутренне сжавшись. С одной стороны обмануть королеву было невозможно, а с другой, его слова могли быть восприняты как оскорбление. Предполагалось, что правительница не та эква, что может пожелать утешения. Впрочем, даже признав Сергея разумным, она подсознательно все равно еще не готова была относиться к нему как к экусу. Слова Сегри показались Синсере милыми и трогательными, и она фыркнула в усмешке. — Я приказывала, чтобы ни один экус меня не беспокоил после церемонии, — проворчала она. — Эмм… я не знал об этом приказе… а еще я – не экус, — заметил Серый. — Тоже верно, — согласилась королева. – Хорошо, следуй за мной. Повелительница направилась по заросшей тропинке вглубь сада. Кусты по бокам так разрослись, что временами закрывали небо, превращая тропинку в зеленый тоннель. Репей и колючки вцеплялись в шкуру хорнии, и Сергей содрогнулся, представив, каких трудов будет стоить все это вычесать. Путь вывел их на поляну, со всех сторон окруженную плодовыми деревьями. Их ветки ломились от гроздей арини, создавая почти сплошную желтую стену. В центре возвышались две клетки с толстенными прутьями диаметром с предплечье человека. Левая была пуста, а в правой, накрытой колпаком радужного поля, находился пленник. Экус, или эква – под слоем грязи не разобрать, все тело покрывала толстая засохшая корка, а по бокам свисали почерневшие остатки попоны. Ноги, шею и тело сковывали кольца металла, соединенные цепями так, чтобы затруднять движения, и в нескольких местах металл крепился к клетке. Заключенный вяло жевал сено из травяного блока. Закончив трапезу, пленник уронил несколько «каштанов» и аккуратно отпинал их к гигантской куче навоза в другом конце клетки. Каждое движение ему давалось с огромным трудом. Внезапно заключенный резко обернулся и глянул прямо на Сергея. Взгляд нереально больших и невероятно прекрасных зеленых глаз пронзил насквозь, так что он замер, затаив дыхание. «Эква!» – понял в этот момент Серый. На фоне прочего уродства эти глаза казались двумя изумрудами, упавшими в кучу навоза. — Она тебя не видит, — успокаивающе прошептала Синсера. – Поле изнутри непроницаемо. — Кто это? – шепнул в ответ он. — Причина всех наших бед. Источник проклятия. Калигум, — в словах королевы сквозила неприкрытая ненависть, и продолжала говорить она уже в полный голос. – Ты видел ту силу, что мы сегодня собрали. Я могла бы ей исцелить всех больных Эвлона, я могла бы напитать поля магией так, что они дали бы тройной урожай, ей нашлось бы тысячи применений! Но нет, все до последней искры идет на защиту Врат. Табуны легионов экусов погибли по ее вине, и еще больше погибнет в будущем. Это – цена нашего спасения, а ведь мой предок мог и проиграть. Мне часто после церемонии снятся кошмары, где Калигум засыпает весь Эвлон тарбисом и оставляет выжженную оплавившуюся пустыню. Пока королева говорила, пленница улеглась на пол и закрыла глаза. Ее бока мерно вздымались, и, похоже, она сразу заснула. Впрочем, что еще оставалось делать заключенной? За сотни сезонов она научилась спать большую часть жизни. — А зачем тут вторая клетка? – спросил Сергей. — Раз в сезон заклинание переносит ее в соседнюю клетку, чтобы можно было вынести навоз и загрузить свежего сена. Другого способа ее кормить нет. Это поле непроницаемо. — Зачем сено? – недопонял он. – Вы ее еще и кормите за все, что она сделала? — Эмм… понимаешь, однажды мои предки не положили сена, и выдался на редкость неурожайный сезон. Поля пересохли, деревья облетели, даже реки обмелели, хотя солнце вовсе не грело, а наоборот будто бы потускнело. Все кое-как протянули до конца сезона на старых запасах. Естественно, ей тогда наложили самого лучшего сена, что смогли сохранить, и в тот же день, как сменился сезон, и она поела, все наладилось как по волшебству. Трава пробивалась прямо на глазах. За тотум дней поля и деревья зазеленели, будто бы и не было мора. — Но как Калигум может влиять на погоду и урожай? — Не знаю. Возможно, это было просто совпадение, но я рисковать не буду. Пусть ест вволю, но не обрекает на голод моих подданных. Сергей сделал шаг и остановился, вопросительно обернувшись к Синсере. — Можешь посмотреть ближе, — разрешила она. – Ни один экус не может пройти сквозь… Идя вперед, Серый решил опереться ладонями о радужную защиту и, не встретив преграды, кувыркнулся внутрь. Все звуки будто бы обрубило, и навалилась полная тишина. Он расслышал дыхание пленницы и стук своего сердца. В нос ударила жуткая вонь, настолько едкая, что из глаз брызнули слезы. Сергей обернулся и увидел зеркальную поверхность поля, ни королевы, ни поляны, ничего сквозь нее увидеть оказалось невозможно. «Я в клетке Калигум!» – дошло до него, и наступила паника. Со сдавленным вскриком он бросился обратно, опять беспрепятственно пройдя сквозь преграду. — Сегри!!! – Синсера казалась испуганной и удивленной. – Как ты прошел внутрь?! — Наверное, дело в том, что я – не экус? – нервно вздрагивая, предположил он. — Возможно… — королева задумчиво вскинула голову. – Следуй за мной. Она пошла по тропинке обратно к замку. В походке повелительницы прибавилось легкости. Произошедшее каким-то образом помогло вернуть ей душевное равновесие. «Со злом следует неустанно бороться, а не предаваться сожалениям об упущенных возможностях», — читалось в ее прищуренном взгляде. — Сейчас тебе предстоит чуть-чуть потрудиться, — сказала Синсера, при входе в свои покои, — да и мне, пожалуй, не стоит бездельничать посреди дня. «Чуть-чуть» — оказалось шуткой. Несколько часов до самого полудня Сергей приводил в порядок усаженную колючками шерстку повелительницы. Сама хорния, распорядившись поставить на кровать переносной столик, углубилась в чтение бумаг. Секретарша, привыкшая, что после церемонии королева весь день гуляет в саду, выглядела слегка недовольной, но бегала по своим обязанностям с обычным рвением. Серый вернул шкурке Синсеры идеальное состояние и, получив дозволение удалиться, отправился в гостиную компенсировать пропущенный завтрак. Куда бы он ни пошел, его преследовал взгляд зеленых глаз демонессы. Изумрудные блики солнца плясали на стеклах, на поверхности пруда, отражались в кайлубисовых украшениях встречных экв, и каждая зеленая искорка заставляла его вздрагивать. Почему брошенный мельком взгляд так запал в душу? Возможно из-за невероятной красоты этих глаз? Или Сергея тронуло их печальное выражение? «Как же выглядит Калигум под слоем грязи?» – задался он вопросом и направился в библиотеку. Личная библиотека королевы оказалась заполнена в основном художественными произведениями. Сергей еще не научился ориентироваться в свитках, а в вынутых наугад оказалось на удивление много «любовных романов». Если полсвитка посвящено тому, что подумал пылкий экус, глянув на скромную экву, а еще полсвитка о том, как она не решалась ответить на его ухаживания, иначе определить их содержимое он не мог. В эпоху, когда само понятие «семьи» было давно позабыто, а любовь между экусом и эквой просто не могла возникнуть из-за их практически пожизненного раздельного проживания, интерес к подобной литературе казался довольно необычным. «Неужели Синсера действительно все это читала?» – задумался Сергей, прокручивая свиток с очередной историей. Упоминаний про демонессу он так и не обнаружил, зато прекрасных экв частенько сравнивали с богиней Люсеей. «Она неслась по равнине, будто Люсея, летящая на крыльях». Что это, художественный вымысел, или богиня действительно была крылатой? «Солнце отражалось в ее глазах, и они казались зелеными, как у Люсеи», – то, что у богини зеленые глаза упоминалась довольно часто, это вообще считалось признаком сверхъестественного, а вот с цветом ее шерстки авторы к согласию прийти никак не могли. «Увидев ее белоснежный профиль, он решил, что это сама Люсея снизошла до простого смертного». Здесь она была белой, но другой писатель возражал: «В косых лучах солнца, пробивавшихся сквозь листву, ее вороная шерстка светилась небесно-синим цветом. Казалось, будто это Люсея идет к нему по аллее». Вряд ли в действительности черная шкурка могла бы показаться синей, автор допустил такую вольность, чтобы сравнить свою героиню с богиней, но факт оставался фактом, в этой книге цвет Люсеи был отнюдь не белым. Поняв, что не найдет тут интересующих его сведений, Сергей рассовал свитки обратно по полкам. Исторические тексты были в центральной замковой библиотеке, куда частенько наведывалась Луденса, но после церемонии она закрывалась на несколько дней. Да и вряд ли его пустили бы туда бродить одного. Оставалось только дождаться возможности расспросить обо всем ученую хорнию. *** Ни в этот день, ни на следующий Канея так и не пришла проведать своего подопечного, но причина отсутствия была очевидна. Отдав в ритуале свои силы, ее элока несколько дней лежала пластом, и ответственная довния просто не могла оставить ее без присмотра. Синсера призывала Серого лишь вечером, чтобы расслабиться после напряженного дня, пока он возится с ее запутанной прической и рассказывает фантастические истории про свой родной мир. После завтрака он весь день мог лениться и заниматься своими делами. Сергей то пытался найти что-нибудь интересное в библиотеке, то разглядывал с башни заброшенный сад, то бродил возле пруда. Сходить еще раз к пленнице он не решился. Хотя королева и не запретила приближаться к саду, но этот запрет просто витал в воздухе. Недаром, он ни разу не заметил ни единого гулявшего там экуса. Хозяйка Сергея пришла лишь на третий день. Отыскав его возле пруда, она обняла своего подопечного и стала пересказывать новости. — Представляешь, я по привычке откладывала монеты на уплату налога, а сегодня вдруг вспомнила, что отдавать их не придется, так приятно! – поделилась она радостью. – Я дала премию всем своим десервам, а еще я решила открыть новый магазинчик в Касах. Слово «каса» переводилось как «барак». Так назывался бедный квартал из старых кирпичных зданий. Сергей побывал там, когда навещал вместе с Луденсой заболевшую Вириду, и этот район показался ему не слишком приятным для проживания местом. — Там же одни бедняки, — ответил Серый. – Магазин не окупится. — Именно поэтому там до сих пор никто еще не открыл лавочки! – воскликнула торговка. – А я буду торговать с минимальной наценкой. Учитывая, что я теперь освобождена от налогов, цены снизятся в два раза! — То есть, будешь работать забесплатно? — Ну, не совсем. Если ко мне будет ходить за покупками весь район, то даже два бочонка прибыли с каждой монеты за сезон дадут ощутимый доход. А, кроме того, есть еще один момент, — Канея хитро улыбнулась. – Бедняки составляют больше половины моих покупателей, а прибыли дают всего бочонок из прайда. Все они, конечно же, станут ходить в магазинчик в Касах, а значит, я смогу убрать всю бедняцкую еду от входа вглубь, расширить прилавок с дорогими товарами и украсить магазин. Тогда ко мне станет захаживать больше луни. — Неплохой расчет, — похвалил Серый. – А как там Луденса? — Я ей тоже дала монету на радостях, так она сразу куда-то заторопилась, — довния неодобрительно вскинула мордочку. – Ноги заплетаются, еле ходит, но, видите ли, эквинки там без нее пропадают. Не удивлюсь, если к вечеру у нее уже не будет этой монеты. — А как твое первое заседание? — Ах, самое главное я не сказала! Эта реформа – просто кошмар! – возмущенно воскликнула Канея. – Представляешь, они хотят запретить создавать мануфактуры мастерам! Якобы только луни достаточно умны, чтобы управлять сложным производством. Так я думаю, если мастера – дураки, то они и так сами по себе разорятся, зачем реформа в таком случае? — И зачем? – заинтересовался Серый. — Они просто боятся соперничества! Хотят подгрести все под свой круп, а ведь они и так уже освобождены от налогов! На деле, мануфактуры мастеров даже с налогами могут делать товар лучше, чем у луни. Но я им покажу, я завтра выступлю с речью! — Канея, ты же до конца сезона должна только в курс дела входить, а не выступать с речами! — Разве я могу терпеть подобное? Разве не об этом говорила мне Страта? Следует показать им, что с мастерами тоже надо считаться. Если мануфактуры луни работают лучше, пусть честно это докажут, а не принимают подлые законы! — Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, — проговорил Сергей. – Как бы это твое выступление не стало последним. — Надеюсь, не станет, — фыркнула довния. – Исключить из совета могут либо единогласным решением, либо большинством голосов по согласию королевы. Но не может же весь совет состоять только из подлых и корыстных экв? — Хорошо, завтра перед заседанием я заплету из твоей гривы кое-что особенное, – пообещал он. — Пусть они все там ахнут. Еще раз обнявшись со своим подопечным, Канея ускакала домой, а Серый стал дожидаться вызова Синсеры. Он волновался за свою хозяйку и надеялся, что королева соизволит рассказать ему поподробнее об этой возмутительной реформе. В ушах прозвучал мысленный приказ, и Сергей со всех ног бросился к беседке, в этот раз повелительница решила провести вечер там. Расплетание гривы и массаж проводился в молчании, Синсера как обычно желала сбросить дневное напряжение и настроиться на неторопливую вечернюю беседу. — Сегри, тебя что-то беспокоит? – спросила она, когда Серый перешел к расчесыванию шкурки. — Да, Ваше Величество, как Вы относитесь к предстоящей мануфактурной реформе? – спросил он, решив сразу перейти к сути. Синсера недовольно фыркнула, не ожидая, что вечер окажется испорченным разговором о политике. Но Сегри был не просто сторонним наблюдателем, он принадлежал Канее. Упрямая довния казалась пока малозначимой политической фигурой, но она быстро могла набрать вес и стать довольно влиятельной. Единственная советница не луни с большой вероятностью получит поддержку всех мастеров Эвлона. Даже во время отдыха королева не могла упустить шанса повлиять на Канею, поделившись кое-какой информацией через ее подопечного. — Это очень неприятное для меня новшество, — сказала, наконец, Синсера. – Эта реформа с одной стороны усилит недовольство жителей, а с другой, снизит поступления в казну. Если мануфактуры мастеров закроются, то они перестанут платить налоги, а луни налогов не платят. — Разве Вы не можете запретить ее? — Эмм… нет. Я могу лишь вернуть реформу на доработку, — призналась Синсера. – Либо разогнать совет полностью, но это слишком радикальная мера. — А Вы можете бесконечно возвращать ее на доработку? — Могу. А они имеют право не переходить к решению других вопросов, пока не будет решен этот. — А чем это грозит? — Большими неприятностями. В начале каждого сезона совет должен утвердить выделение средств на содержание армии, строительство и ремонт дорог, выплату пенсий, поддержку школ и еще сотни разных статей расхода. Вместо этого, они будут мне раз за разом возвращать на утверждение реформу, изменив в ней пару малозначащих словесных оборотов. В армию не поступит продовольствие и снаряжение, станет гибнуть больше экусов, а я не могу этого допустить. — Но это же подло! – возмутился Серый. – Разве они не понимают, что демоны грозят всем? Или они думают, что смогут спрятаться и пересидеть? — Нет, они, как раз, все слишком прекрасно понимают, — глухо отозвалась королева. – Для них это просто какие-то незнакомые экусы, которые где-то там гибнут. Объективно, даже гибель половины всех легионов не критична для выживания Эвлона. Они могут на это пойти, а я – нет. Вот, прочитай этот свиток. Синсера указала на одну из не унесенных секретаршей коробок. Развернув бумагу, он пробежал глазами ровные строки: «Рядовой Кастус, довний, табун два тотума два сезона, Грохочущие Долины. Три бусины, одна из них – резная. Погиб, попав под удар лапы гериона во время атаки. Рядовой Лимеум, довний, табун два тотума сезонов, Карис. Тотум одна бусина. Погиб, перекушенный герионом во время атаки. Рядовой Аквил, довний, табун три тотума один сезон, Закатный Край. Два тотума бусин, из них две резных. Героически погиб, погребенный под тушей павшего гериона». — Эмм… почему только последний погиб «героически»? – недопонял Сергей. — Он обездвижил гериона ударом под брюхо и уже мертвый держал его на своем роге, пока остальные добивали. Он сознательно пошел на это, а первые двое просто не смогли вовремя увернуться, что не уменьшает моей скорби по ним, — вздохнула королева. – Прошло всего три дня после церемонии, печать крепка, и демонам тяжело пробиваться наружу. Этот герион ослаб и обошелся нам дешево, а бывают дни, когда в свитке больше прайда имен. И я с каждым из них прощаюсь. От моего решения зависит, будет ли в свитке больше имен, чем обычно, или нет. Понимаешь теперь, почему я, в конце концов, приму эту реформу, чтобы совет, наконец, занялся полезным делом? Впрочем, ты же не экус, тебе сложно понять, что я чувствую… — Я все понимаю, Ваше Величество, — тихонько ответил Серый. — Я был там. Он еще раз перечитал свиток и осторожно положил его обратно в ящик. Побывав на поле боя, уже невозможно было равнодушно относиться к прочитанному. Кто пронесся по вздрагивающей от грохота копыт равнине, атакуя врага, кто увидел своего приятеля, брыкавшегося в пасти демона, кто проводил погибших соратников в Долину Снов, для того уже не существовало «каких-то незнакомых экусов». Каждый павший был боевым товарищем, чья гибель воспринималась близко к сердцу. — Отправить бы их всех к Вратам, — подвел итог своим размышлениям Сергей. — Пусть сами попробуют хотя бы разок пнуть демона. — Неплохая идея, — хмыкнула королева. — Я надеюсь когда-нибудь провести закон, обязующий членов совета заслужить хотя бы одну бусину в дополнение к прочим требованиям, но это еще нереальнее, чем полетать на вашем «самолете». Серый закончил работу, получил дозволение покинуть комнату и отправился спать. Слова Синсеры лишь усилили его беспокойство по поводу предстоящего дня. *** Спускаясь на завтрак, Сергей услышал громкие вопли и осторожно заглянул в гостиную. «…ненавижу люцерну! — бушевала королева Синсера. — Все это знают! В свитке обязанностей отдельным пунктом написано, что люцерна в этом доме запрещена!» Полумертвая от страха служанка практически распласталась по полу, поднос с королевским завтраком валялся в углу, а вся еда разлетелась по комнате. — Солния, она же новенькая и просто перепутала подносы, не сердись, — попыталась урезонить Кульсита свою воспитанницу. — Откуда здесь вообще взялась эта гадость?! — Я заказывала ее для себя, — пояснила пожилая няня. — Я уже не так молода, чтобы баловать себя острыми смесями типа мяты с огненным листом, а люцерна полезна и питательна. — А еще она — отвратительна! — с новой силой полыхнул гнев повелительницы. — Уж мне пришлось ее скушать достаточно, будучи жеребенком! Я до сих пор не забыла этот мерзкий вкус! Именно поэтому я запретила ее в тот же день, как мне исполнился табун! Табун сезонов — это шестнадцать лет от даты зачатия — день, в который жеребенок официально становится полноправным членом общества. В отличие от земных лошадей, экусы росли лишь чуть быстрее, чем люди, и в шестнадцать были еще совсем молодыми. Обернувшись к входу, Синсера заметила удивленного Сергея. «А ты что уставился?!» — вскричала она и мощным пинком запустила в него подушкой. Рефлексы сработали быстрее, чем мозги. Перехватив набитый соломой снаряд в полете, Серый метнул его обратно и лишь потом сообразил что сделал. Подушка ударила по голове правительницу Эвлона, отскочила и покатилась по полу, а королева, выпучив глаза, еще несколько мгновений не могла поверить в произошедшее. Опасаясь того, что сейчас случится, все попятились, а служанка постаралась слиться с полом. «Ах!.. Ты!.. Мелкий!.. Мерзавец!!!» — от вопля Синсеры зазвенели стекла. Намереваясь покарать наглеца своими собственными копытами, она рванула к дверям. Опрокинутый стол загрохотал по паркету, добавив новую ноту в поднятом шуме. Опасаясь за свою жизнь, Серый бросился к лестнице, а вслед неслись угрозы отпинать его до полусмерти. Если по прямой он ни за что не смог бы убежать от эквы, то лестница давала определенную фору. Беглец взобрался на верхний этаж, кинулся к двери в башню и продолжил торопливый подъем по крутым ступеням, однако на самом верху он понял, что загнал себя в тупик, дальше бежать было некуда. Он обернулся к люку, откуда как раз выбиралась запыхавшаяся королева, а потом опасливо глянул вниз. Лететь до земли здесь было не близко. Тяжело дыша, Синсера встала напротив. — Эмм… и что дальше? — робко поинтересовался Сергей, когда пауза затянулась. — Ты — мерзавец! — возмущенно фыркнула повелительница и внезапно расхохоталась. Он облегченно вздохнул. Похоже, гнев королевы спал, и его жизни больше ничего не угрожало. Синсера наклонила мордочку и фыркнула Сергею в живот, от чего он тоже захихикал. — Ты уж слишком мне нравишься… чтобы ссылать на острова, как бешеного кари, — стала вслух рассуждать повелительница в перерывах между фырками в пузико.— Каменоломни? Нет… прослыть первой в истории королевой… устроившей суд над кари, мне неохота… Вообще, я буду выглядеть глупо… если накажу тебя, как экуса. Серый от смеха повалился на каменные плиты пола, но Синсера и не думала прекращать. Она проводила мордочкой по груди и животу, желая, видимо, таким способом расквитаться с «мерзавцем» за посягательства на свое королевское достоинство. — Ладно, пошли завтракать, — сказала повелительница, прекратив, наконец, щекотаться. — Там должны уже все заново накрыть. — А если не успели? — поинтересовался Серый. — То я устрою им еще одну выволочку, — пообещала королева. К счастью, приводить угрозу в исполнение не пришлось. К их приходу все последствия погрома в гостиной уже ликвидировали, и фрейлины чинно сидели за столом, дожидаясь своей повелительницы. За едой все усиленно делали вид, что ничего не произошло, хотя Сергей и заметил несколько сочувственных взглядов, брошенных на него присутствующими. Поев, Синсера ушла в свои покои, после утренних пробежек ей требовалось сменить примятую попону и заново уложить гриву. Одна из служанок шепнула Серому, что его ожидает советница Канея, и он вышел во двор. — Эквитаки, Канея, ты не передумала? — Сергей у хозяйки. — Эквитаки, Сегри! Нет, я твердо решила сделать это, — ответила она. — А что сказала Страта по этому поводу? — Она бы стала меня отговаривать, поэтому я ее не предупредила. Советница слишком осторожна, но если промедлить, то эту реформу примут, и тогда уже ничего отменить будет нельзя. — Ох, удачи тебе, — вздохнул ее подопечный. — Я сейчас сделаю тебе особую прическу, может это хоть чуть-чуть отвлечет всех. Сергей много раз расплетал розочки на гриве Синсеры и уже разобрался с принципом их плетения. Конечно, ему страшно не хватало четырех дополнительных лап, но он воспользовался заколками, которые прикарманил в комнате королевы, чтобы временно скреплять пряди в нужных местах. Процесс оказался небыстрый, и когда Серый закончил первую розочку, Канея стала поторапливать своего подопечного. Решив, что еще на четыре уйдет слишком много времени, он быстро заплел оставшуюся часть шеи в колосок на изнанку, и советница ускакала на собрание. От волнения Сергей не знал чем заняться и бродил возле пруда, швыряясь камешками в воду. В ушах прозвучал приказ явиться в кабинет, и он удивился — до вечера было еще далеко. Он заторопился в дом и вскоре предстал перед королевскими очами. — А, Сегри, — произнесла Синсера, не отрываясь от работы. — Сейчас твоя хозяйка придет. Он пристроился на диванчике в ожидании. В личной резиденции правительницы незваных гостей явиться не могло, и даже те минимальные формальности, что соблюдались в официальных встречах, считались необязательными. После робкого стука в приоткрытую дверь заглянула Канея. Белая довния была в замешательстве от того, что вот просто так без церемоний может войти в кабинет королевы. — Заходи, Канея, — дозволила Синсера. — Расслабься, ты пришла просто, чтобы забрать своего кари. Понимаешь? — Эквилаки, Ваше Величество, — запинаясь, ответила советница и склонила голову, — д-да, благодарю Вас. — Я поняла одну вещь, — сказала повелительница. — Я считала, что оказываю милость, а на деле пыталась тебя ограбить. Сегри намного ценнее любого самого вышколенного инкидо. Хотя над его воспитанием стоит еще поработать. Синсера фыркнула, припомнив утренние события, а Канея опять поклонилась, соглашаясь с ее словами. — И еще я поняла, что буду теперь постоянно одалживать твоего питомца, — продолжила королева. — Потому что стану скучать без его выходок. В качестве компенсации, я буду присылать тебе кари с дрессировщицей из своего зверинца на то время, когда Сегри будет у меня. — Благодарю Вас, это великая честь для меня, — ответила Канея. — Я счастлива, что Вы выбрали моего кари. Левое ушко королевы легонько дернулось — этот рефлекс показывал, что правительница почувствовала ложь. Впрочем, заострять на этом внимания она не стала. — А теперь ответь мне на следующий вопрос, — тон королевы стал более жестким. — Кто тебя заплетал? — Эмм… это Сегри, — удивленно отозвалась довния. — Невозможно! — заявила Синсера. — Требуется три инкидо чтобы сделать такую розочку! — Простите, Ваше Величество, — робко встрял Сергей. — Это действительно сделал я. В одиночку. Я могу повторить при Вас, правда это займет много времени. — Ох, я не чувствую лжи, просто не могу поверить, — вздохнула королева. — Вы, хоть, понимаете, что натворили? — Эмм… нет, — признался Серый, переглянувшись с хозяйкой. — Что подумает некто, увидев эту розочку? — задала вопрос повелительница и сама же ответила. — Если он разбирается в прическах, а советницы в них разбираются, он подумает, что такую розочку может заплести только три идеально вышколенных инкидо под управлением трех хорний. Кто может себе позволить такую роскошь? Только королева. Эта роза давно уже считается элементом исключительно королевской прически. Кому правительница дозволит пользоваться своими кари? Только тому, кто имеет ее особое расположение. Вот так ты, Сегри, показал всем, что я прямо-таки души не чаю в Канее. — Простите, Ваше Величество, я больше не буду так делать! — пообещал Сергей. — Поздно. Все, кто был на совете, уже сделали выводы из увиденного. Я хотела сохранить нейтралитет, но теперь мне придется либо подтвердить свое расположение, либо опровергнуть, — королева недовольно поморщилась. — И в том и в другом случае тебе, Канея, придется вести себя с особой осторожностью, а ты скачешь по кротовому полю, вместо того, чтобы выверять каждый свой шаг. Сергей понимающе покивал. Суть местной поговорки сводилась к тому, что, бегая по полю, изрытому кротами, легко попасть ногой в нору и переломать кости. — Но это еще не все ваши подвиги за сегодня, — Синсера развернула один из свитков и зачитала, — «Уважаемые луни, высокородные эквы! В своем величии не забывайте о тех, кому вы обязаны своим богатством и высоким положением…» И так далее. Канея, ты сама написала эту речь? — Нет, ваше Величество, мне помогли, — призналась белая довния. — Твой помощник потрудился на славу, — похвалила правительница. — Но и ты выступала с такой страстью, что даже меня проняло. — Вы… Вы слышали мою речь? — изумилась Канея. — Конечно. Я частенько незримо присутствую на заседаниях, и уж никак не могла пропустить первое выступление своей новой советницы. Это было очень смело. Ты первая за много сезонов, кто дерзнул высказать им столько не слишком приятных слов. Пока мы с тобой беседуем, председатель совета Лайда собирает против тебя коалицию, а наблюдатели от общины мастеров переписывают твою речь, чтобы распространить ее по городу. К вечеру ее прочитают все мастера Эвлона, а через пару дней о тебе узнают по всей стране. Я слышу, как прямо сейчас несколько сигнальщиц транслируют твои слова в разные концы государства. Надеюсь, ты просчитала дальнейшие свои шаги? Канея обескуражено вскинула мордочку. Такого эффекта она не могла себе представить даже в самых страшных снах. — Я так и подумала, — нервно усмехнулась Синсера. — Ты смелая и довольно умная, но еще такая неопытная! «Пригласи остальных», — скомандовала королева, обернувшись к секретарше. Лумина ускакала и вскоре вернулась в сопровождении Страты и еще трех незнакомых экв. Сергей узнал на попоне одной из них личный знак луни Венты и решил, что это сама Вента и есть. Ее знак он часто встречал на жетонах служанок, покупавших еду в магазине хозяйки. — Эквилаки, советницы, эквилаки, смотрительница Страта, — Канея поклонилась вошедшим, и все поприветствовали ее в ответ. — Канея, твое имя мне кажется странно знакомым, — заметила Вента. — Где я могла его раньше слышать? — Возможно, Вы читали его на счетах? — предположила белая довния. — Вы моя постоянная покупательница. — Ах, так это я тебе обязана такими чудесными рандиями?! — воскликнула луни. — Все гости отмечали, что рандии с моего стола особенно сладки и свежи, как нигде более! — Вы оказываете мне честь, — Канея польщено кивнула в ответ. — Советница Долус, я рада, что ты, наконец, определилась, кого будешь поддерживать, — обратилась королева к серой довнии с черными пятнами. — Да, Ваше Величество, речь Канеи убедила меня в том, что не стоит грузить телегу для сена валунами, — отозвалась советница. — Луни и так уже достаточно богаты, чтобы продолжать подгребать все под себя. Проблемы мастеров меня не слишком волнуют, но я сделаю все, чтобы не допустить социального взрыва. От этого пострадают все. — Вскоре на совете поднимется вопрос о твоем исключении, — заговорила луни Вента, обращаясь к хозяйке Сергея. — Лайда уже подходила ко мне с этим предложением. Здесь собрались те, кто тебя поддерживает, поэтому единогласного решения можешь не опасаться, но большинства нам ни за что не собрать. Окончательное решение будет за королевой. Синсера кивнула и продолжила знакомить Канею с политическими тонкостями: — Чтобы отказать совету мне нужны основания. Просто так взять и завернуть решение о твоем исключении будет очень непросто. Тебе следует безотлагательно связаться с главами общины мастеров и заручиться их поддержкой. Если они подадут за тебя прошение, это станет вполне убедительным доводом. — Благодарю Вас, ваше Величество, я сегодня же поговорю с ними, — пообещала Канея. — И поменьше самодеятельности, согласовывай свои действия с нами через Страту. Пойми, в политике нет места одиночкам, только в группе ты сможешь что-то сделать. — Я поняла, Ваше Величество, обещаю вести себя осторожнее. — Что можно сказать с определенностью, реформу можно считать похороненной, — фыркнула королева. — Лайда еще несколько сезонов после произошедшего не посмеет поднимать эту тему. Думая о намечавшемся противостоянии, правительница Эвлона злорадно улыбалась. Канея стала оправдывать ожидания даже раньше, чем она надеялась. До сих пор все советницы лишь поддакивали своему председателю, а теперь появился кто-то, способный стать тягловой эквой оппозиции. Еще чуть поработать над балансом, чтобы силы стали примерно равны, и тогда Лайде еще долго придется бодаться в совете с упрямой торговкой. Нелегко теперь этой луни будет заниматься своим реформаторством. Главное не переусердствовать, при всей своей симпатии к Канее, королева не хотела бы ее чрезмерного усиления. В политической игре торговка должна оставаться мощной фигурой, а не переходить в разряд игроков. Эквы обсудили, кого еще из советниц можно попытаться склонить в свою сторону, определили дальнейшую тактику и дали несколько дополнительных рекомендаций Канее. — Возвращаясь к твоей гриве, — сказала напоследок королева, — как ты уже поняла, мелочей не бывает. Именно элемент королевской прически придал твоим словам особый вес, и раз уж так получилось, я дозволяю тебе заплетать ее перед каждым заседанием. Но только одну розу! Больше — уже будет граничить с оскорблением. Торговка поблагодарила Синсеру, а Сергей недовольно покачал головой. Повторить разок сложное плетение было интересно, но на постоянной основе его эксперимент грозил обернуться непростой повинностью. Правительница разрешила присутствующим удалиться, и Канея повела своего подопечного в зал королевского табуна, где их дожидалась Луденса. Попросив элоку проводить Сергея домой, начинающая советница отправилась налаживать связи с влиятельными мастерами, чтобы упрочить свое положение. Сама торговка была рядовым мастером, но как советница, без сомнения, безотлагательно будет принята главами общины. По дороге Сергей решил выяснить у своей спутницы уже давно интригующие его вопросы. — Луденса, ты можешь мне рассказать, как выглядела Люсея? — спросил он. — В разных свитках ее описания не совпадают. — Конечно, общепринято считать Люсею хорнией, такой же белой, как остальные. Возможно, лишь еще белоснежнее, — ответила ученая эква. — Но в отличие от других, у нее зеленые глаза. Часто их описывали, как «светящиеся подобно солнцу». — А у нее были крылья? — Ах, да, конечно, считается, что она — крылатая! Правда ее полет описывался только в художественных произведениях. Нет ни одного заслуживающего доверия источника, где был бы зафиксирован факт ее умения летать. Возможно, крылья — декоративный элемент, может быть даже, они были не настоящие, а просто часть попоны. — Почему же некоторые авторы считали, что у нее небесно-синяя шкурка? — В некоторых старых свитках упоминалась, что Люсея могла менять цвет, — пояснила Луденса, понизив голос. — По важным событиям она становилась синей, но про это лучше особо не распространяться. Сейчас это считается ересью. Забавно, что синий до их пор является главным цветом богини, хотя все уже забыли почему. — Ясно. А как выглядела Калигум? — тихонько поинтересовался Сергей. — Вот про это ничего не могу сказать, — прошептала хорния. — Ее изображают черной эквой с пастью, усаженной клыками, с пылающими копытами и с чешуей вместо шерсти, но это чистый вымысел. Точных сведений просто не сохранилось. — У нее могли быть зеленые глаза? — Эмм… думаю, могли. Даже скорее всего они и были зелеными, — кивнула Луденса. — Она, безусловно, сверхъестественное существо, а у всех сверхъестественных существ зеленые глаза. — А что с ней произошло после поражения в битве? — Эмм… ее же изгнали, — задумчиво пробормотала спутница Сергея. — Правда, нигде не пояснялось, что под этим подразумевается. Возможно, она теперь за пределами мира и не может к нам вернуться? — А ее не могли заточить в клетку? — Заточить? Глупости, очень опасно держать в клетке такое могущественное создание! Думаю, если бы ее поймали, то уже давно умертвили бы за прошедшие сезоны, и проклятие исчезло бы. Нет, она сейчас скитается где-то во тьме запредельного космоса. Сергей еле сдержался, чтобы не рассказать Луденсе о таинственной пленнице. Любопытная хорния, без сомнений, возжелала бы забраться в запретный сад, чтобы увидеть все своими глазами, и угроза наказания ее бы не удержала. Он вновь задумался о закованной в цепи экве. Калигум, безусловно, заслуживала смерти за свои преступления, но по какой-то причине ей сохранили жизнь. Ее оставили гнить в своих собственных отбросах, но было ли это достойным решением? Разве пытки и истязания приличествуют свету? А ведь Синсера — наместница Люсеи — олицетворяла добро и свет. Даже к самым злобным врагам следует проявлять милосердие. Если убить, то быстро и безболезненно, а если держать в плену, то в достойных условиях. Конечно, в клетку к заключенной не мог проникнуть ни единый экус, и это как-то оправдывало создавшуюся ситуацию, но теперь появился тот, кто имел такую возможность. Сергей внутренне был готов заняться пленницей, вычистить ее клетку, привести в порядок шерсть с гривой, но сможет ли он обратиться с таким предложением к королеве? Ненависть в голосе Синсеры была слишком сильна, и даже его положение «домашнего питомца, на которого глупо обижаться», могло не спасти от билета на острова. Едва поднявшись на второй этаж дома Канеи, Луденса сунула Серому расческу. Хорнии не терпелось вновь насладиться вычесыванием гривы и заполучить красивую прическу. Как только он закончил ее заплетать, неугомонная эква заторопилась в гости. Она позвала Сергея с собой, но он отказался и, выпроводив ее за дверь, раскочегарил жаровню. За время, проведенное во дворце, он успел соскучиться по чему-нибудь сильно прожаренному. Овощами в этот раз Серый не ограничился. За пару дней до временного переселения он заприметил несколько птичьих гнезд, прилепившихся под скатом крыши соседнего дома, и собирался их обыскать, пока жаровня разгоралась. Его надежды оправдались, на ужин он раздобыл три голубиных яйца и весь вечер пребывал по этому поводу в весьма благодушном настроении. Переговоры Канеи тоже прошли неплохо. Альтернатива была очевидна: либо мастера поддерживают новую советницу, либо в совете принимается мануфактурная реформа. Хотя окончательного согласия торговка еще не получила, но это просто сказывалась привычка не принимать поспешных решений. В частном порядке мастер Фабера шепнула, что главы общины будут готовы подать прошение в ее защиту в тот же день, как встанет вопрос об исключении. Очевидно, терять свои мануфактуры никому из них не хотелось. *** Полпрайда дней пролетели почти незаметно. Канея, мучаясь мыслями о предстоящей разлуке, окружила своего подопечного заботой и вниманием. Сергей наслаждался жизнью, и лишь воспоминания о пленнице слегка омрачали его настроение. Он не мог просто взять и выбросить из головы тот мимолетный взгляд, что бросила на него заключенная в клетку, и до ужаса боялся реакции королевы на его желание поухаживать за закованной эквой. Оставался последний день перед возвращением во дворец. Канея отправилась на очередное заседание, и на ее мордочке читалась готовность к битве. Предполагалось, что именно в этот раз луни Лайда попытается добиться ее изгнания из совета. Луденса, выпросив несколько бочонков, собралась опять позвать подруг в кафе, и Сергей в этот раз решил составить ей компанию. Как обычно, ему пришлось почесать всех за ушками, и, выполнив эту повинность, он устроился с чашей островки на подоконнике. Пока эквы весело болтали о своих делах, он лениво наблюдал за прохожими. Вдруг, один из них показался ему необычно знакомым. Рыжая шкурка, черная грива, белые метины, причем, та, что на крупе — в форме неровного крестика — все приметы совпадали, неужели Латри?! Что она тут делает? Хотя в этом был определенный смысл, спрятаться в большом городе, порой, проще, чем в глухой деревушке, где все на виду и каждый чужак вызывает подозрения. Попытки привлечь внимание Луденсы не увенчались успехом, занятая каким-то важным спором хорния лишь досадливо отмахнулась от него, а рыжий силуэт тем временем уже почти скрылся за изгибом улицы. Латри — виновница гибели Скурула и еще полсотни бойцов. Хотя следить за ней в одиночку казалось глупостью, Сергей чувствовал, что не имеет права упустить шанса призвать преступницу к ответу. Выйдя из кафе, он заторопился следом за контрабандисткой. Довния шла в сторону района Каса. Покинув проспект, она углубилась в путаницу узких улочек, сжатых между облезлых кирпичных домов. В очередной раз свернув за угол, Серый столкнулся с ней почти нос к носу. — Дурак, неужели ты думал, что сможешь выследить меня — лучшего следопыта Кариса? — ухмыляясь, произнесла Латри. — Я уже выследил, — со всей самоуверенностью, на какую был способен, ответил Сергей. — Сейчас ты заплатишь за все свои преступления! Он подобрал обломок оглобли и приготовился к драке. Эква могла легко побить его одним ударом, но для этого надо было попасть. Сила против ловкости — определенные шансы у Сергея все же были, а в крайнем случае он мог скрыться в одном из подъездов. По крутым лестницам, что строили в этом районе, экве ни за что не догнать человека. Увернувшись от первого выпада, он заехал довнии по носу, что ей определенно не понравилось. Двигаясь боком, Серый стал обходить контрабандистку, примериваясь к новому удару, и в этот момент почувствовал слабость. «Чертова хорния!» — выругался он и стал озираться в поисках сообщницы. Приметив белую морду, выглядывающую из подъезда, он метнулся к ней и со всей силы приложился оглоблей по роговому наросту. Слабость пропала, и Сергей бросился вниз по переулку, биться сразу с двумя эквами он не рискнул. — Контрабандисты! — заорал он, увидев скачущую навстречу вороную довнию. — У них тарбис! Зовите стражу! Прохожая свернула к нему и внезапно ударила в грудь, так что он покатился по пыльной мостовой. — А то я не знаю, — фыркнула вороная довния, ставя копыто пленнику на спину. — Латри, что это за мерзкая тварь? — Это тот самый кари, из-за которого у меня начались все неприятности, — пояснила подбежавшая бандитка. Он почувствовал, как тело немеет — пришедшей в себя хорнии уже ничего не мешало его парализовать. «Кто бы мог подумать, что у нее тут еще одна сообщница есть? — ругался про себя Серый. — Уже в третий раз она меня умудрилась обставить». — Все ясно, тащите его с собой, принесем в жертву богине, — распорядилась вороная. Услышанное Сергею очень не понравилось. Эквы, приносящие кровавые жертвы — это казалось немыслимым. И что это за богиня у них такая? Преступницы пересекли несколько двориков и спустились в подвал заброшенного с виду дома. В помещении, освещенном коптящими факелами, их встретили еще несколько экв. По тому, как почтительно все приветствовали вороную, пленник решил, что она тут главная. — Бросай его в яму, — приказала предводительница. — Этот кари слишком ловок, — ответила Латри. — Он уже выбирался из подвала и из колодца. — Может, ты хочешь умертвить его сама? — усмехнулась глава. Рыжая довния вынула нож и поднесла его к горлу Сергея, но потом вскинула мордочку. — Слишком много чести, из нашей ямы он точно уже не выберется, — презрительно фыркнула она. Возможно, Латри все еще была не готова убивать сама, табу на убийства все-таки, закладывалось в жеребят с самого юного возраста. Открыв люк в полу, она спихнула Сергея в дыру, и он, пролетев несколько метров, упал на что-то мягкое, отозвавшееся сдавленным стоном. Крышка люка захлопнулась, и яма погрузилась в полную темноту. — Ох, что это тут свалилось? — донесся хриплый шепот. — Добрая госпожа прислала мне кари? Голос захихикал, и Серый решил, что его сокамерник уже слегка чокнулся. Хотя он ничего не видел, но проведший тут долгое время пленник мог уже привыкнуть к темноте. Постепенно Сергей стал различать в крышке люка щели, светящиеся тусклым неровным огнем. Возможно, благодаря этому источника света через пару дней он тоже сможет что-то тут различать. — Эй, кари, причеши мне гриву! — шутливо попросил скрытый во тьме экус. — Сейчас, только очухаюсь после падения, — отозвался Серый. — Во имя Всемудрой! Говорящий кари?! — изумился голос и опять захихикал. — Чего только не привидится от жажды! — Эмм… я — настоящий, — осторожно пояснил Сергей. — Глупости, я почти полпрайда дней без воды. Или прайд, не помню. Ко мне уже являлась давно погибшая сокровинка, Робур Кастигор и даже сама Калигум, — отозвался пленник. — Говорящий кари — не самое странное из моих видений. — Но я, вроде как, на самом деле настоящий. — Еще не хватало, чтобы мои фантомы со мной спорили! — возмутился таинственный собеседник. — А ты кто вообще? — спросил Серый. — Адера, посвященная, — охотно отозвалась эква, но тут же язвительно заметила, — эй, ты же и так все знаешь, я же тебя сама выдумала! — Так ты же специально меня выдумала, чтобы поговорить, — подыграл ей Сергей. — Тебе скучно, и ты решила скоротать время за беседой. — Ох, точно, а я и забыла… а про что я хотела с тобой поговорить? — Ты хотела рассказать о себе, и как тут оказалась. — Ну… я — сокровница Калигум, а оказалась тут, потому что усомнилась. — В чем усомнилась? — В учении. Я — посвященная, а значит, не могу сомневаться. Сомнения допустимы только для неофитов. — А как тебя поймали на сомнениях? — Меня не ловили, я сама пришла к настоятельнице и все рассказала. В наказание я сама попросила принести себя в жертву. — Эмм… тебя принесли в жертву, засунув в эту яму? — Да, я вскоре умру и вознесусь на Пылающие Равнины. Там я встречу всех погибших сокровниц и саму Калигум, и мои сомнения будут полностью развеяны. В очередной раз Сергей поразился простоте местных устоев. Никто не молился, не воздевал ритуальные кинжалы, не призывал громы с молниями. «Принесение в жертву» производилось простым спихиванием жертвы в эту яму, где она уже сама по себе помирала. Очевидное решение для тех, кто не может убивать сам. Под собой он нащупал спутанные ремешки сбруи и сумки предыдущих пленников. Вероятно, кто-то из сектантов, как их он определил, владел заклинанием, бесследно сжигавшим погибших экусов. Ни мертвых тел, ни даже запаха мертвечины тут не наблюдалось. — А кто такие сокровницы Калигум? — Мы — знающие истину, — убедительно заявила Адера. — Те, кому открыты замыслы Калигум. — Но разве она не злая демонесса? — Ах, так говорят обыватели, не способные осознать величие ее замыслов, — эква отвечала так, будто повторяла давно заученный урок. — Экусы должны стать сильными, смелыми, не ведающими сомнений. Без ниспосланных нам испытаний, мы стали бы вялыми, безвольными и выродились бы в глупых животных. — Значит, Темные Врата — это благодеяние? — Да, но наши трусливые правители наложили печать, и мы не можем в полной мере овладеть своей силой. Наша цель — уничтожить печать, чтобы честно встретить ниспосланное нам испытание! — Если демоны ворвутся в Эвлон, они всех уничтожат. — Нет, только глупых и слабых. Сильные— выживут и получат награду. — А как же Люсея? — Она — лишь одна из мелких служанок Калигум, — Адера презрительно фыркнула. — Ее отослали за пределы мира за какую-то провинность. — Разве не Люсея создала этот мир? — Люсея, но она просто следовала указаниям Калигум. — Почему об этом не написано ни в одном свитке? — После ухода Калигум трусливые экусы, вроде Робура, почти все уничтожили. К счастью, настоятельница Умбра — первая из сокровниц Калигум — спасла ее учение. У нас хранятся древние свитки, которые она укрыла от взора короля. Устав от долгой беседы, обессилевшая эква заснула на полуслове. Или, вернее, впала в обморок. Адера показалась Серому просто зомбированной сектанткой, но ее слова нельзя было откинуть, как ничего не значащие. Возможно, учение сестер Калигум, являясь само по себе ложью, строилось на неких реальных фактах? Старые хроники действительно пропали, а необычный обрывок, найденный Луденсой, подтверждал, что Калигум существовала и до исхода Люсеи. После островки страшно хотелось пить. Страдать от жажды Сергей стал даже раньше, чем предполагалось. Пытаясь отвлечься, он ощупал гладкие стены, обыскал разбросанные сумки, собрал ремешки и стал плести веревку. Хотя способа ее применить пока не наблюдалось, пленник решил, что лишней она не будет. Облокотившись о круп сокамерницы, чтобы согреться, он постепенно задремал за своим занятием. Внезапно, в ушах прозвучал голос королевы. Он спросонья вскочил, собираясь броситься на зов, и только потом сообразил, где находится. «Сегри, думай обо мне, зови меня, я попытаюсь тебя отыскать», — доносился мысленный приказ Синсеры. Серый попытался представить себе ее образ: вот он проводит ладонями по шейке правительницы, легонько сжимает загривок, пропускает между пальцев волоски ее гривы; вот он осторожно выпутывает вцепившийся в шерстку репей; а вот повелительница сама фырчит ему в живот, а он, смеясь, дрыгает ногами. «Сегри, думай, я тебя не чувствую…» — приободрила Синсера. Он сжал голову ладонями и постарался думать так «громко», как только может. Вот величественная хорния, гордо вскинув голову, управляет буйством магической силы на церемонии, а потом печально бредет по дорожке к саду; вот правительница ехидно смеется над ним, а потом примирительно тыкается носом в плечо; вот королева ловко просчитывает все ходы в политической игре советниц, а потом уступает, потому что не может ради победы пожертвовать жизнью нескольких экусов. «Еще! Напрягись!» Он представил себе ее мордочку, мысленно протянул руки и дернул за ушки. «Ах, нашла! Жди!» Спустя полчаса сверху раздался топот и крики. Люк откинулся, и внутрь заглянула серая эква в шлеме следящей за порядком. — Темно, как в кротовой норе, — прокомментировала она. — Эй, есть тут кто? — Да, я тут есть! — отозвался Сергей. — Здесь еще одна эква без сознания! — Хорошо, сейчас вытащим, — сказала стражница. — Привяжи ее, а потом привяжись сама. Вниз упала веревка с карабином на конце, и Серый зацепил его за упряжь своей сокамерницы. Кряхтя от напряжения, стража вытащила ее из ямы а потом вытянула и Сергея. — Кари?! — изумилась серая эква. — Да, кари. Приказано доставить его во дворец, — распорядилась с другого конца комнаты вороная довния с бляхами личной стражи Синсеры. — Экву в госпиталь, сектантов — в тюрьму, и обыскать тут все! Собрать все бумаги, чтобы не единой строчки их заразы не просочилось наружу! — Эмм… лумина, — обратился Серый к командирше. — Эта эква тоже сокровница Калигум. Она пожелала принести саму себя в жертву. — Ясно, — кивнула вороная. — Приставите к ней в госпитале охрану. Стража засуетилась, а Сергей оглядел подвал. По всей видимости, это было место собраний: вдоль стен шли ряды подушек, а у дальней стены возвышался подиум с кафедрой. По полу валялись свитки, разлетевшиеся во время облавы. Пока все были заняты пленниками, Сергей быстро подобрал ближайший и сунул в карман. — Сегри? — обратилась к нему одна из следящих за порядком — темно-рыжая довния. — Мне приказано сопроводить тебя. — Ты можешь меня понести? — спросил Сергей. — Наверное, могу… — засомневалась стражница. — Только как? — Все просто, — он забрался на нее верхом. — Не тяжело? — Хи-хи! Нет. Как забавно! — обрадовалась довния. — Так я тебя быстро довезу. Она вышла на улицу, нацепила на переднее копыто некий предмет и понеслась во весь опор, желая поскорее исполнить приказ королевы. На каждом шаге раздавался звонкий перестук, заслышав который все поспешно расступались на пути стражницы. На воротах она уточнила, где искать королеву и завершила путь возле беседки на берегу пруда. Синсера отрешенно что-то писала, по дорожке нервно вышагивала Канея, а следом с виноватым видом семенила Луденса. При виде гонца советница с элокой бросились навстречу, а правительница подняла голову, еле сдержавшись, чтобы тоже не вскочить. Сергей спрыгнул на землю и радостно обнял своих экв. — Как тебя зовут, лумина? — спросила Синсера у стражницы, милостиво улыбнувшись. — Сита, Ваше Величество, — ответила она с поклоном. — Это тебе за хорошую работу. Королева вынула копытом из вазочки кусочек сахара и положила на край столика. Серая довния шумно втянула носом от удивления. Обычно гонцов награждали полпрайдом бочонков, а этот кубик рафинада стоил больше целой монеты. Еще раз поклонившись, Сита приняла награду, и королева дозволила ей удалиться. Канея тем временем делилась с Сергеем своими переживаниями. — Мы так переволновались! Никогда так больше не делай! — с облегчением в голосе говорила она, не выпуская подопечного из своих объятий. — Я так отругала Луденсу! К счастью, она сразу призналась, а не стала скрывать, что ты пропал. Хорошо, что она вспомнила — ты говорил что-то про Латри, и я тогда побежала к Страте, а она дала пропуск к королеве. За так меня, ведь, никто не пустил бы. А Ее Величество сразу поняла, что это важно. Как она смогла тебя отыскать — просто чудо! Никогда о таком не слышала! А ты — как жеребенок! Как тебе в голову пришло в одиночку выслеживать контрабандистов?! — Ну что же, Канея, как видишь, он в полном порядке, — прервала Синсера монолог советницы. — Надеюсь, за полпрайда дней он ничего нового не учудит и вернется к тебе целым и здоровым. Сейчас можешь сходить в зверинец выбрать себе кари на замену, а утром не забудь снова посетить общину мастеров. Тебе безотлагательно требуется получить их прошение в свою поддержку. — Благодарю Вас, Ваше Величество, — белая довния отпустила Сергея и поклонилась. В словах королевы слышался недвусмысленный намек: она желала остаться наедине со «своим маленьким другом» и расслабиться после напряженного дня. Оглядываясь на каждом шагу, Канея с Луденсой ушли, и повелительница смогла, наконец, дать волю чувствам. Толкнув Серого на подушки, она зафыркала его так, что он стал заикаться от смеха. — С одной стороны, ты заставил меня поволноваться, — сказала Синсера, угомонившись. — А с другой, благодаря тебе мы ликвидировали одну из ячеек этого странного культа. — Эмм… по поводу сокровниц Калигум… — начал было говорить Сергей, но королева резко вскинула голову. — Кое о чем лучше не знать, — прервала его королева. — Забудь все, что видел и слышал и никогда никому не рассказывай. Ты мне очень нравишься, но как королева я обязана буду пресечь утечку информации самым радикальным образом. Пообещай мне молчать. — Я обещаю, Ваше Величество! — искренне поклялся он. Сожалея, что не сможет обсудить все с Луденсой, он, тем не менее, решил твердо держать слово. Обмануть королеву было невозможно, а в ссылку на острова очень не хотелось. Если гнев Синсеры спадал так же легко, как и вспыхивал, то ее решимость блюсти интересы государства, не смотря на личные симпатии, оставалась непоколебимой. — Спасибо, Сегри, — повелительница почувствовала его искренность и улыбнулась. — А теперь, расплети меня и сделай массаж.