Эвлон - 1. Проклятие Эвлона.

Быстро заплетя утром свою хозяйку, Серый опять залез в кровать, чтобы еще немножко поспать. Только он стал погружаться в сон, как раздался грохот падения чего-то тяжелого. Подскочив от неожиданности, Сергей увидел Луденсу. Эква свалилась с кровати, когда пыталась встать, но сама поднялась на ноги и заторопилась по лестнице. «Ты куда?!» — снизу донесся изумленный возглас Канеи. Спустя пять минут хорния вернулась, а следом поднялась и ее вектига. — Церемония была вчера, а ты уже ходишь! — радовалась довния. — Да уж, Сегри, — фыркнула Луденса. — Твой суп не только поднял меня на ноги, но еще и побегать заставляет. Из ее живота донеслось громкое урчание, и эква вновь бросилась вниз. Поняв в чем суть проблемы, Сергей захихикал. Очевидно, из-за непривычной еды хорния получила расстройство желудка. На Канею напал приступ нежности. Повалив Серого на спину, она стала тереться об него мордочкой и фыркать в живот. «Что ты делаешь?» — спросил он сквозь смех и схватил ее за ушки, но эква лишь еще сильней стала фыркать. — Мне захотелось тебя погладить, — пояснила она, подняв, наконец, голову. — Но мне щекотно! — Терпи, это тоже входит в обязанности кари, терпеть пока тебя гладят, — весело сообщила она. — Ух, ты! Тут гладят кари! — воскликнула вернувшаяся хорния. — Моя очередь! — Нет, только не это! — закричал Сергей. Он попытался отползти к стенке, но Луденса ухватилась за ногу, притянула его к краю кровати и тоже ткнулась мордочкой в живот. Серый задрыгал ногами в новом приступе смеха. «Как котенок, попавшийся паре заботливых девочек», — подумал он. Крепко обхватив голову эквы, он прижал ее к груди, чтобы избежать щекочущего фырканья, и почувствовал, как хорния расслабилась. По отогнувшейся губе и похрапыванию Серый понял, что она улыбается. — Я так рада, что моя элока быстро поправляется, — сказала Канея. — Я тоже рада, — подтвердила Луденса. — Это очень утомительно — лежать в кровати. Хотя есть и неприятная сторона… Опять раздалось урчание живота, она вырвалась из объятий и в очередной раз ускакала. Свои силы хорния все-таки переоценила и, вернувшись, забралась в кровать отдохнуть. Довния принесла вязанку сена и сунула под нос своей элоке. — Сено? — поморщилась та. — Да, сено. Ничто так не успокаивает живот, как мягкое сено, — наставительно ответила Канея. — Сегодня будешь есть только его. Прожевав пару пучков, Луденса заснула, но, как заметила довния, это был здоровый сон, дающий силы, а не болезненный обморок, в котором хорния обычно пребывала несколько дней после церемонии. Сергей занялся свитками и прочитал еще несколько коротеньких сказок. Без помощи учительницы дело двигалось медленно, почти над каждым словом приходилось гадать по несколько минут. Для пробы он попытался прочесть что-то из записей торговки, но ее небрежная скоропись с непривычки показалась просто неразличимым набором каракуль. Примерно так и прошел весь день: обессилившая эква спала, просыпаясь только попить и поесть сена, Серый читал, а Канея пропадала в своей лавочке. Лишь к вечеру Луденса собралась с силами вылезти из кровати и походить по комнате. Сергей воспользовался случаем уточнить у нее непонятые слова, а потом решил обсудить планы на будущее. — Что ты будешь завтра делать? — поинтересовался он, отложив свитки. — Не знаю, — задумалась она, — все мои подруги будут еще по домам лежать, и библиотека будет закрыта… — А почему? — Только у хорний достаточно времени, чтобы много читать, — пояснила эква. — А они, как ты знаешь, сейчас все в отключке. А держать библиотеку открытой ради нескольких довний, захотевших почитать, бессмысленно. Они вполне могут подождать пару дней. — Может, тогда покажешь мне Эвлон? — Прогуляться с тобой по Эвлону?! — Луденса аж подскочила от такого предложения. — Я бы с радостью, но отпустит ли Канея? Серый сразу понял причину ее восторгов, разве откажется эква от возможности покрасоваться с кари, особенно если это увидит кто-нибудь из знакомых? — Кого я отпущу? — спросила вошедшая в комнату торговка. — Сегри со мной завтра, — пояснила хорния. — Я хочу показать ему город. — Ну… я не знаю, — замялась довния. — Ты уже в силах далеко ходить? — Ты не волнуйся, я за ней прослежу, — заявил Сергей. Эквы восприняли слова кари как невероятно смешную шутку, а Луденса от смеха даже повалилась на кровать. Прошла всего пара дней, и они еще не научились думать о Сером как равном. Сам он, возможно, так же веселился бы, заяви ему его кот о намерении о нем позаботиться. — Боюсь, ты потеряешься, — сказала Канея, отсмеявшись. — Во-первых, я не потеряюсь, — ответил Сергей, — а во-вторых, я спрошу дорогу. — Моя лавочка не настолько знаменита, чтобы тебе к ней дорогу указали, — вскинула морду довния. — Я спрошу дорогу к королевской площади или кари-рынку. Думаю, их знают все, а оттуда дорогу найду сам. Хотя все это неважно, потому что я не собираюсь отходить от Луденсы. — Хорошо, — кивнула она. — Но чтобы поводок не снимал ни на миг! Он со вздохом согласился. Серый понимал, что сам точно так же беспокоился бы о своем питомце, даже зная, что он — говорящий. — Канея, — заговорила ее элока. — Ты подумала о моих вчерашних словах? — Да, — задумчиво произнесла довния. — Это — авантюра. — Конечно авантюра, но эта авантюра поставит тебя вровень с луни. — Я хочу убедиться, что все это правда, а не твои фантазии. — Хорошо, мы с Сегри завтра зайдем к моей старшей сокровнице. Она — стряпчая и все о законах знает, — ответила Луденса. — Но если все подтвердится? — Тогда я отправлюсь к Вратам, чтобы зачать жеребенка. Но не сразу, надо учесть много нюансов: кто будет тебя забирать с церемонии, как тут без меня будет идти торговля, потребуется сделать большой запас, а для этого нужны деньги, и еще деньги нужны на дорогу. Придется подождать, пока накоплю. — Зачем обязательно к Вратам? — засомневалась хорния. — Экусы и в Эвлон приезжают. — Бегать за пьяным экусом в толпе прочих дурочек? — хмыкнула Канея. — Так можно всю жизнь и пробегать. Даже если он меня покроет, спьяну либо ничего не будет, либо жеребенок родится глупый или болезный. Я хочу, чтобы мои жеребята были сильными и умными, поэтому поеду к Вратам и выберу себе самых лучших экусов. Объявив свое решение, она вернулась в магазин и оставалась там до самого закрытия. *** Утром Сергея разбудила Канея, вылезавшая из кровати. Спал он опять с хозяйкой. Она смущенно сказала, что еще ночь он пусть с ней переночует, а потом она что-нибудь придумает, но Серый понял, что предрассудок эквы по поводу совместного сна уже преодолен. Учитывая, что в городе перепады температуры оказались выше, чем на равнине, ночью становилось прохладно даже в доме. Хотя хозяйка ворочалась во сне и глубоко дышала, спать под теплым бочком было намного комфортнее, чем отдельно. Довния быстро привыкла к ухаживанию кари и воспринимала процедуру расчесывания как уже саму собой разумеющуюся. Серый зевая вылез из кровати и принялся за очередную укладку гривы. — Скажи, Канея, почему ты не носишь значок королевского табуна? — поинтересовался он. — Вчера в лавку заходила луни, так у нее был значок, значит это престижно? — Я его носила, но меня постоянно останавливали следящие за порядком, — призналась эква. — Никто не мог поверить, что я его ношу по праву. — Теперь ты ходишь с заплетенной гривой, — заметил он, — ты стала выглядеть более важной. — Ох, точно! — обрадовалась довния. — Спасибо, Сегри, они действительно не посмеют меня больше останавливать! Торговка поспешила по своим утренним делам, а Сергей забрался под покрывало, надеясь, что сегодня ему дадут выспаться. Луденса оправдала его ожидания, проснувшись ближе к обеду. Стащив с Серого одеяло, она сунула ему щетку — упускать возможность попользоваться кари хорния тоже не собиралась. — Заплести или просто расчесать? — шутливо поинтересовался Сергей, заранее зная ответ. — Заплести! — воскликнула эква. — Табелья побелеет от зависти! — Табелья — твоя сокровница? — Да, старшая. — А она не белая? — Нет, она же довния, — ответила Луденса и равнодушно добавила, — в экуса, наверное. — Разве неизвестно кто был этим экусом? — Нет. Когда-то еще делались записи, но это было давно, — пояснила она. — Да и в случае, если эква едет к Вратам, ее там покрывает несколько экусов, чтобы наверняка получилось. Тут уж точно не определить, от кого жеребенок. Повертевшись у зеркала, хорния осталась довольна результатом. Они спустились в лавочку взять себе что-нибудь из еды, и Канея, сунув корзинку фруктов, попросила проведать свою больную десерву — так здесь назывались наемные работники. — Куда пойдем? — спросил Сергей после завтрака. — Сперва к Вириде, потом к Табелье, а потом в королевский парк, — изложила Луденса планы на прогулку. — Может, у фонтанов уже кто-то из водного табуна появится. — Их сила связана с водой? — заинтересовался он. — Нет, конечно, это просто традиция. Земной собирается у каменного грота, а небесный — на смотровой площадке. Только они еще точно не оклемались после церемонии. — А где собирается королевский табун? — У нас свой зал в самом замке есть! — с гордостью сообщила хорния. Серый стал неохотно привязывать поводок к перевязи эквы. «Я тебя в парке отпущу», — обнадеживающе шепнула Луденса, и он внезапно захихикал. «Точно, прям как собачка, — подумал Сергей. — Буду бегать по парку и метить деревья». Хорния взяла в зубы корзинку с гостинцами и повела своего подопечного на улицу. Они миновали полквартала, и эква свернула к длинному двухэтажному дому из красного кирпича — по виду явно не новая постройка. В оконных проемах не было стекол, они закрывались деревянными ставнями, а где-то вообще виднелись только занавеси из мешковины. Хорния поднялась на второй этаж, прошла треть коридора и постучалась в одну из дверей. Сергей решил, что этот дом, в отличие от дома хозяйки, является многоквартирным, где живут разные семьи. Дверь открыла бурая довния, похожая на Вириду, только с седыми волосками, проглядывающими по всей шкуре. При виде гостьи она испуганно отступила. — Чем обязана визиту луни? — запинаясь, выговорила она и склонила голову до самого пола. — Ох, Сари, это же я, Луденса, — развеселилась хорния, проходя в комнату. — Мы принесли фруктов для Вириды. Как она себя чувствует? — Благодарю Вас, луни Луденса, ей уже лучше, — осторожно ответила довния, не решаясь обращаться по-простому к такой важно выглядящей особе. — Просто Луденса, — поправила ее хорния. — Я же совершенно не луни. В комнате стояла только одна кровать, на которой и лежала пострадавшая эква. Судя по сваленным в угол тюфякам, остальные спали на полу. На маленьком столике в углу виднелась вязанка свежесорванной травы. По меркам людей комната казалась довольно просторной, но три проживавших тут эквы едва расходились друг с другом. Перед кроватью на крупе сидела Хига и неуклюже втирала в заднюю ногу Вириды какую-то мазь. Движения жеребенка получались слишком резкими, да и копыта не очень-то годились для осторожных поглаживаний, поэтому довния постоянно морщилась и вздрагивала. Глядя на это дело, Серый наклонился к ушку своей спутницы, прошептал: «Давай я им помогу», — и Луденса согласно кивнула. — Сегри поможет с мазью, — сказала она, обращаясь к больной. — У него лучше получится. — Ах, не стоит беспокоиться, — смущенно ответила Вирида. — Мне так стыдно, что я подвела мастера Канею, подвернув ногу прямо накануне церемонии. — Не волнуйся, она подождет твоего выздоровления, — сказала хорния. В голосе бурой эквы звучало скрытое беспокойство, но после слов Луденсы она заметно расслабилась. Положив больную ногу себе на колени, Сергей зачерпнул мазь из горшка и стал осторожно втирать в раздувшийся сустав. У него получалось намного лучше, так что больная откинула голову, и ее окончательно покинуло напряжение. Вскоре шерсть вокруг сустава пропиталась лекарством насквозь. По холодку в пальцах Серый решил, что мазь действует как местная анестезия. — Что доктор говорил? — тем временем расспрашивала хорния. — Мы за знахаркой Ремедой ходили, — объясняла Сари. — Она вывих вправила и сказала, что сухожилия растянуты. — Через пару дней, как спадет опухоль, я выйду на работу, — добавила Вирида. — А что вообще случилось-то? — поинтересовалась Луденса. — Да оступилась я, — со вздохом ответила больная. — Вечером шла за водой и скатилась с самого верха. В этом доме лестницы такие, что только инкидо по ним лазать и могут. Сергей вытер остатки мази о шерсть бурой эквы, осторожно снял ногу с колен и встал. Распрощавшись с семейством Вириды, хорния повела своего спутника дальше. При спуске Серый обратил внимание, как опасливо и неловко шла эква по ступеням. Для экономии места лестница спускалась слишком круто. Людям она показалась бы привычной и удобной, поэтому он не обратил внимание при подъеме, а экусам требовались ступени пошире. — Почему Вирида так нервничала? — спросил Серый, когда они вышли на лицу. — Она испугалась, что Канея хочет ее уволить, — пояснила Луденса. — Они втроем живут на ее жалование, и потеря работы была бы для них сильным ударом. — Разве Сари не может устроиться на работу? — Сари? Конечно, нет, она же совсем старая! А Хига еще маленькая, хотя и пытается уже помогать. Видел свежую траву? Это она каждое утро бегает за ней вниз на равнины. — Неужели, Канея может ее уволить? — Вряд ли, она — добрая. Порой мне кажется, что излишне добрая. Миновав еще несколько обшарпанных зданий, спутники вышли из района трущоб на одну из главных улиц. По мостовой громыхали деревянные колеса телег, проносившихся в несколько рядов на довольно приличной скорости. Изредка в потоке грузовых повозок встречались и пассажирские, в основном — открытые коляски с одной-двумя богато одетыми эквами. Дома вдоль улицы пестрели вывесками крошечных магазинчиков, парикмахерских и забегаловок. В каждом здании теснилось по 2-3 заведения. Дабы компенсировать внутреннюю тесноту, многие выставляли прилавки с товаром снаружи вдоль стен. Среди посетителей преобладали эквы среднего достатка: на их сбруях не блестели украшения, но ремни выглядели добротными и качественными. Гривы были ухоженными благодаря постоянным визитам в парикмахерские. По мере продвижения к центру города стали встречаться офисные здания. На табличках помимо рисунков появились поясняющие надписи, в которых Сергей смог разобрать слова «торговля», «закон» и «деньги». Луденса свернула к одному из домов и вошла в просторный холл. Распахнувшаяся дверь прошлась по связке деревянных трубок, и раздался мелодичный перестук. У входа за столом стояла серая довния с карандашом в зубах и просматривала толстый свиток, придерживая его левым копытом. Прядку волос на голове служащей стягивала синяя ленточка. — Эквилаки, луни! — по-деловому поприветствовала посетителей довния, обернувшись на стук. — Чего изволите? — Мне нужно к Табелье, — ответила хорния. — К сожалению, она сейчас занята. Может быть, Вам сможет помочь другая десерва? — Нет, Элога, я предпочитаю обращаться к своей сокровнице, — сказала Луденса, весело хмыкнув. — Ах, Вы же Луденса! — радостно воскликнула служащая. — Простите, я Вас сразу не признала! У Табельи посетители, придется подождать. — Хорошо, я буду ждать там, — белая эква указала на разложенные возле окна подушки. Заведение выглядело довольно солидным: стены покрывали резные панели из темного дерева, на оконных стеклах почти не было неровных разводов, как в окнах Канеи, а подушки из разноцветной ткани оказались на удивление мягкими и даже слегка пружинили. Перед подушками стоял низенький столик с горкой плетеных из сена колечек. Луденса подхватила одно из колец языком и стала жевать. Сергей почувствовал тонкий мятный аромат — посетителей здесь угощали не самым дешевым сеном. Неподалеку сидела рыжая довния с кари на поводке. Ее грива тоже была заплетена, но не так хорошо, как у Луденсы, зато желтая попона смотрелась богаче простой сбруи хорнии. Довния с интересом рассматривала своих соседей. Конечно, Серый выглядел довольно необычно, но был явно прекрасно обучен. Доказательство его мастерства виднелось на шее хозяйки, и вел он себя спокойнее любого даже самого дрессированного инкидо. Обезьянка рыжей эквы постоянно норовила куда-то влезть или что-то схватить, а Луденса своего кари ни разу не одернула и не прикрикнула на него. — Сегри, посмотри, что у меня за ухом, — попросила хорния, разлегшись на подушках. — Нет там ничего, — тихонько ответил он, осмотрев требуемое место. — Зудит что-то, — пожаловалась эква. — Почесать? — Ага! Сергей стал тихонько почесывать шерсть, и Луденса довольно зафыркала, прядя ушами. Во взгляде рыжей довнии появилась зависть. Хотя она не расслышала их диалога, но обратила внимание, как просто и естественно кари выполнил команду хозяйки. Вернее даже не команду а, судя по тону, просьбу. Проведя последний раз ладонью за ушком, Серый откинулся на подушку, а их соседка с интересом наклонилась вперед. — Простите, луни, но разве Вы не поощрите своего кари? — удивленно спросила она у Луденсы. — Поощрить? — переспросила хорния. — Что значит — поощрить? — Дать ему чего-нибудь вкусного, — пояснила соседка. — Фруктов сушеных, например. Ведь если кари не поощрять, он забудет свой навык и придется заново дрессировать. В семье Луденсы никогда не было своего кари, поэтому эква смутно представляла, как следует с ними обращаться. В частности, новость про поощрения стала для нее настоящим откровением. — Сегри, ты хочешь сушеных фруктов? — осторожно поинтересовалась она у своего спутника. Сергей, внимательно слушавший разговор экв, решительно вскинул голову. Хотя он не отказался бы разнообразить свой рацион, но подобный вариант посчитал для себя абсолютно неприемлемым. Ему никогда не добиться уважения, если будет вести себя как дрессированная собачка. — Он не хочет, — смущенно ответила Луденса своей собеседнице. — Он что?! — изумилась рыжая довния. — Он понимает, что Вы говорите?! Серый решил не шокировать окончательно экву умением разговаривать. Молча подойдя к ней, он погладил довнию за ушками и кивнул. Инкидо зашипел, приревновав к хозяйке, и Сергей поспешил отойти обратно. По каменной лестнице спустилась компания озабоченно переговаривающихся экв. «Луни Луденса, десерва Табелья освободилась, можете проходить», — обратилась к ним секретарша. Хорния прошла на второй этаж в один из рабочих кабинетов. Обстановка в нем выглядела попроще, чем в холле, и сразу настраивала на деловой стиль. Навстречу из-за стола вышла вороная довния с белой полосой на мордочке, идущей от носа до ушей. Венчик гривы, куда упиралась полоска, тоже был белым, и на ногах виднелись мохнатые белые манжеты. «Муриска! Как я рада тебя видеть!» — воскликнула она, заулыбавшись. «Мурисой» звался маленький зверек, похожий на белку со светло-серой шерсткой, но сейчас слово прозвучало как ласковое прозвище. Табелья подошла к сокровнице и заключила в местный аналог объятий: положив голову на гриву хорнии, она сжала ее шею между своей шеей и подбородком. — Луденса, ты пропустила церемонию? — встревожено спросила довния, отступив на шаг. — Нет, что ты, я участвовала как обычно, — ответила белая эква. — Ты на удивление быстро восстановила силы. У тебя, правда, все в порядке? — Да, не волнуйся, сокровинка, я выложилась пополной, — заверила Луденса. — У смотрительниц не должно быть ко мне претензий. — Ты сегодня полна сюрпризов, — продолжила Табелья расспросы. — Выглядишь как луни, да еще свой кари появился. Канея внезапно разбогатела, или ты сменила вектигу? — Неужели, такое возможно? — от этого предположения хорния рассмеялась, как от забавной шутки. — Нет, конечно, — вороная довния тоже весело фыркнула. — Это кари моей вектиги, — пояснила, наконец, Луденса. — Он очень умный, и Канея разрешила мне с ним дружить. — Ты имеешь в виду, пользоваться? — Нет, именно дружить… эмм… — хорния обернулась к своему подопечному. — Сегри, познакомься с моей старшей сокровницей Табельей. — Эквилаки, Табелья, меня зовут Сегри, — представился он и сразу пояснил, — да, я говорящий. От традиционного восклицания это не спасло: — Ты говорящий?! — довния даже присела от удивления. — Ох, прости, вижу что говорящий. Эмм… приятно познакомиться! — Благодаря заботе Сегри я так быстро оправилась. А еще я учу его читать, — похвасталась Луденса. Эту новость вороная довния восприняла уже спокойно. Говорящий кари сам по себе был удивителен, и то, что он еще и читающий сильнее удивить уже не могло. — Муриска, ты же приведешь его к нам в выходной? — попросила она. — Если Канея разрешит, приведу, — пообещала хорния. — Разрешит, мы ее уговорим, — добавил Сергей. Эквы перешли к деловой части визита. Луденса изложила свои мысли по поводу членства в совете и ее сокровница задумалась. — Значит, ты хочешь, чтобы Канея попала в совет Эвлона? — уточнила она. — Да, Канея подумала, что раз у нее есть хорния и кари… — Ох, хитрюга, — усмехнулась Табелья. — Да ей подобное никогда бы и в голову не пришло. — Ну, ладно, — призналась Луденса. — Я хочу, чтобы моя вектига была в совете. Зря я что ли — королевская хорния? — Все понятно, я тщательно изучу этот вопрос и все тебе передам, — пообещала довния. Попрощавшись, хорния с подопечным продолжила путь по оживленной улице. Раздался громкий треск ломающихся досок, и, обернувшись на шум, Сергей увидел пару сцепившихся телег. Довния, пытаясь обогнать поток, зацепилась колесом за колесо встречной повозки. Одна их экв улетела крупом вперед и лежала на спине, пытаясь выбраться из хомута, а у второй хомут оторвался, и она просто пробежала по инерции несколько метров. Луденса, равнодушно глянув, собралась пойти дальше, но Сергей попросил ее остановиться. — Давай посмотрим! — сказал он. — Тут такое табун раз на дню бывает, — проворчала хорния. — Но я еще не видел, дай посмотреть, как они себя поведут. — Ты ведешь себя как деревенщина какая-то, — усмехнулась она, дружески ткнув носиком по плечу. — Точно, там, где я жил, экв с телегами только по праздникам и видели, — ответил Серый, причем ответил чистую правду. Луденса с Серым встали у стенки, чтобы не мешать прохожим, и он с интересом стал наблюдать за развитием конфликта. Эква — нарушительница, очевидно, решила, что лучшая защита — это нападение, и громко орала на вторую участницу аварии, но та оказалась тертой кобылкой. Невозмутимо выбравшись из хомута, она встряхнулась и прочитала своему оппоненту грозную отповедь. Остальные эквы, лишь чуть замедляясь, чтобы обогнуть аварию, равнодушно бежали дальше. Громкость криков постепенно снижалась — выпустив пар, эквы перешли к спокойным переговорам. От нарушительницы к пострадавшей перекочевало несколько бочонков, после чего они попытались расцепиться. К месту происшествия подоспел отряд из трех следящих за порядком, среди которых была одна хорния. Убедившись, что конфликт исчерпан, они оставили хорнию наблюдать и убежали дальше по улице. Колесо, въехав на полном ходу, накрепко застряло между вторым колесом и корпусом. Несколько попыток сдвинуть телеги результата не дали, и эквы полностью разгрузились, чтобы облегчить дальнейшие работы. Одна из них приподняла повозки спиной, а вторая выбила деревянной киянкой фиксирующие клинья, после чего хорошенько дернула за обод. Колесо слетело с оси, высвободив колесо другой телеги, и довнии стали прилаживать его на место. Старые клинья, очевидно, уже не годились, но к счастью, у одной из них были с собой запасные. Довнии погрузили свои ящики обратно и, оставив повозки в переулке, отправились отдохнуть в ближайшую забегаловку. Совместно потрудившись, как обычно это бывает, они может и не стали друзьями, но общались уже по-приятельски. Роговой нарост стражницы стал странно поблескивать, но Серый решил поначалу, что это просто отражение лучей солнца. Следящая за порядком отошла в тень, и блики, вместо того чтобы пропасть, стали видны отчетливее. — Что она делает? — спросил он у своей спутницы. — Докладывает в штаб о происшедшем, — пояснила она. — Как это — докладывает? — удивился Сергей. — Это же сигнальная хорния, у нее талант к передаче сообщений. — Она посылает кому-то свои мысли? — Можно и так сказать, — согласилась Луденса. — Она может посылать свои мысли другим сигнальным хорниям. В любой деревушке есть хотя бы одна такая. По дороге к королевскому парку Сергей продолжил расспросы. — Эти хорнии все в страже работают? — Не только, любая эква может послать через них сообщение подружкам или родственникам в другой город. Сигнальные хорнии так зарабатывают на жизнь. Еще свои сигнальщицы есть у богатых картелей. — У них своя организация? Как именно они зарабатывают? — Отправитель сообщения платит за отправку, а получатель за получение сообщения. — А если получатель не хочет платить? — Тогда ему просто ничего не отдают. — А если хорния живет в глухой деревушке, куда никто ничего не шлет? — В деревнях сигнальных хорний часто берут в элоки старосты или зажиточные фермеры. Это тоже престижно и не так разорительно, как оплачивать проживание в Эвлоне для хорнии, участвующей в королевской церемонии. По мере приближения к дворцу плотность движения падала. Телеги сворачивали на боковые улицы и разъезжались по переулкам. Луденса вывела кари на замковую площадь, оказавшуюся практически пустой. Только группа жеребят под присмотром хорнии играла неподалеку от крепостных ворот. Малыши то разбегались по площади, становясь на метки королевского табуна, то сбегались обратно к учительнице. Радостно вскрикнув, спутница Сергея направилась прямо к ним. — Эквилаки, Кахедра! — закричала она присматривающей за жеребятами экве. — Эквилаки, луни, — осторожно ответила хорния, склонив голову, — не имею чести быть с Вами знакомой. — Ох, как обидно слышать такое, после того как два тотума сезонов ели из одного стога, — укоризненно произнесла Луденса. — Муриска?! Ты так изменилась! — изумилась учительница, недоверчиво оглядев свою старую знакомую. — Ты же ушла в земной табун… а теперь уже в королевском! — Да, у меня оказался талант, я не зря тренировалась и медитировала, — кивнула она в ответ. Жеребята, бросив игру, робко столпились вокруг. Не часто им доводилось видеть вблизи королевскую хорнию, заплетенную как луни да еще с кари на поводке. Луденса наклонилась вперед и провела носиком по головам нескольких малышей. — Жеребята — единственное, чего мне теперь не хватает, — добавила она. — Луни Муриска, Вы, правда, из королевского табуна? — застенчиво спросила маленькая хорния. Взрослые весело рассмеялись: обращение «луни» в сочетании с прозвищем показалось им невероятно забавным. — Да, малышка, правда, — заверила ее спутница Серого. — А где Вы стоите? — Мой номер — два прайда, тотум и три. Сможешь найти? «Я!» «Я найду!» «И я тоже!» — закричали наперебой жеребята и разбежались по площади в поисках нужных цифр. Эквы разговорились и, хихикая, стали вспоминать о совместных проделках: как запустили мурису в кабинет мастера учителя и как смешали сено с огненным листом и угощали всех, выдавая за перечную мяту. Жеребята расшумелись, отыскав на брусчатке нужный номер. «Когда я вырасту, я буду в королевском табуне!» — громко заявила маленькая хорния, встав на метку Луденсы. «И я!» «И я тоже!» — закричали остальные, причем, громче всех орали малыши-довнии. На самом высоком шпиле дворца сверкнула яркая вспышка изумрудного света, и он сменил свой цвет с зеленого на синий. — Луденса, нам пора на занятия, — спохватилась Кахедра. — Не забывай свою школу, заходи к нам иногда. — Хорошо, я постараюсь, — пообещала она, ткнувшись на прощание в шею подруги. Кликнув жеребят, учительница пошла к выходу с площади, а Луденса со своим спутником отправились дальше вдоль крепостной стены. У Серого появились новые вопросы, и он поспешил расспросить хорнию, пока она опять на что-то не отвлеклась. — Что это за вспышка на башне? — Она отмечает время. Зеленая — значит, закончился день и начался вечер, — ответила она. — Время отмечается цветом? — удивился Сергей. — Да. Утро — красный, потом до полудня — желтый, после полудня — зеленый и вечер — синий. Вспышка отмечает, когда заканчивается ее цвет. Внезапно Серого озарило: оказывается, у экусов были часы. Устройства для счета времени встречались здесь повсеместно, просто он только сейчас понял их назначение. В лавочке Канеи это была разноцветная дощечка, постепенно сползавшая по салазкам, которую довния каждое утро перемещала наверх. В офисе Табельи на стене располагалась широкая полоса разноцветной ткани, натянутая между двух вращающихся валиков. В трактирах и на постоялых дворах, обычно висел просто вращающийся раскрашенный цилиндр. Даже на некоторых зданиях виднелись большие разноцветные цилиндры. Текущее время на часах отмечалось натянутой поперек нитью. В большей части часов использовалось четыре цвета, означающих дневной цикл, но иногда встречались и пятицветные с дополнительным черным сектором. В этом случае, черный занимал ровно половину отведенного места. Очевидно, пятицветные часы отмечали время круглосуточно, а четырехцветные только днем. Разобравшись с этим вопросом, Сергей решил сменить тему. — Луденса, скажи, ты раньше работала в школе? — поинтересовался он. — Да, довелось и там поработать. Обычным хорниям надо иметь в запасе профессию, чтобы прокормиться, а школа — самое интересное занятие. Так приятно было возиться с малышами! Я, может быть, и сейчас бы там работала, если бы не увлеклась историей. — Ты же можешь совмещать эти занятия. — Как это — совмещать? — Учить жеребят истории. Разве жеребятам не рассказывают про историю? — Знаешь, почему-то нет. Только про времена Творения и про битву с Калигум, но это проходят за пару уроков сразу после того, как научат читать. — Странно. Неужели, в истории Эвлона не происходило ничего интересного? — Происходило, но жеребятам тяжело читать хроники на старинном языке. — Так можно же переписать их так, чтобы сохранить смысл, но сделать понятными для малышей. — Ты предлагаешь переписать историю? — удивленно воскликнула Луденса. — Нет, я предлагаю рассказать историю понятным языком. — Понимаешь, так нельзя делать, — стала объяснять хорния. — Каждый свиток несет точное отображение своего момента истории, а их пересказ может исказить смысл. Достаточно неправильно понять одну букву, чтобы все исказилось до неузнаваемости. Я могу пересказать историю только так, как я ее поняла, а я не настолько самонадеянна, чтобы считать свое понимание точным. — Но с другой стороны, тебе проще понять, чем жеребенку, значит, у тебя меньше шансов ошибиться. Лучше пересказать так, как ты поняла, чем держать в неведении. А, кроме того, ты говорила, что тебя интересует, как я пойму прочитанные свитки, значит и жеребят может заинтересовать, как ты их поняла. — Это другое, у меня уже есть свое мнение, и я хочу его сравнить, а у малышей своего мнения еще нет. Но в чем-то ты прав, я поговорю с мастером учителем и может быть действительно попробую провести занятия с жеребятами. Луденса с Сергеем обогнули крепостную башню и оказались у входа в парк. Место отдыха экусов оказалось вполне обычным: зеленый газон, цветистые клумбы, деревья с широко раскинутыми ветвями, создающими тень. Центральная дорожка, ведущая к фонтанам, сверкала рифлеными мраморными плитами, а боковые были отсыпаны мраморной крошкой. Время отдыха еще не настало, поэтому место выглядело пустынным. Вдалеке под деревом лениво общались три довнии с крошечными жеребятами. Две развалились в тенечке — их жеребята носились вокруг — а жеребенок третьей, забравшись к матери под живот, недвусмысленным образом тыкался мордочкой между задних ног. Посреди газона рядышком лежали две хорнии и вместе читали свиток. Благодаря своей масти они меньше страдали от солнечных лучей, зато в ярком свете было лучше видно буквы. Когда Сергей указал на них своей спутнице, она пояснила, что это студентки. Как и обещала, хорния позволила своему подопечному снять поводок. Вопреки ее опасениям, Серый не стал носиться вокруг, а пошел так же спокойно возле своей спутницы. По мере приближения к центральному фонтану, открывающееся зрелище все сильнее поражало: струя метровой толщины взметалась в небо на высоту десяти метров и, рассыпаясь гигантскими брызгами, водопадом обрушивалась в пруд. Грохот падающей воды заглушал все вокруг, и Сергей решил отложить вопросы на потом. Он лег животом на мраморный парапет чтобы потрогать воду — она оказалась прохладной, но не ледяной и при этом кристально чистой. Зачерпнув горсточку, он попробовал воду на вкус и решил, что она такая же, как в канале под домом Канеи. В стенках пруда почти у поверхности воды он разглядел множество тоннелей, расходящихся во все стороны. Видимо, именно отсюда снабжался водой весь город. Нетерпеливо ткнув Сергея мордочкой, Луденса повела его дальше. За главным фонтаном показалась целая аллея фонтанов поменьше. Они шумели не так сильно, как большой, и можно уже было нормально разговаривать. — Это впечатляюще! — с восхищением в голосе сказал Серый. — Откуда вся эта вода? — Под Эвлоном есть большое пещерное озеро, куда стекается несколько рек, — ответила его сопровождающая. — Древние механизмы, созданные еще самой Люсеей, гонят воду наверх. Малый поток бьет фонтаном здесь и растекается по городским каналам с питьевой водой. Другой поток идет сразу по канализации. Там внизу работает несколько хорний, питающих механизмы энергией. — Должно быть, они сильные маги? — предположил Сергей. — Нет. Вернее, если сложить их силу, потраченную за прайд дней, они окажутся, может даже, сильнее меня, но эти хорнии не умеют копить свою магию, поэтому они не могут участвовать в церемонии наравне с королевскими хорниями. В дальнем конце аллеи Луденса заметила группу хорний и, радостно улыбаясь, ускорила шаг. Заметив ее, эквы приветливо закивали, а некоторые помахали передней ногой. Внезапно спутница Серого встала, напряженно замерев, будто предчувствуя некую неприятность. Навстречу вышла хорния, явно отличающаяся от остальных: в ее движениях чувствовалось превосходство и уверенность в себе, а взгляд будто бы пронизывал насквозь. Темно-зеленая попона эквы блестела расшитыми серебряной нитью узорами, а на шее висел медальон с треугольником, похожий на значок Луденсы, только в два раза больше и с другим символом по центру. Серый узнал в символе первую букву слова «вода», и решил, что это знак водного табуна. Эква приветливо кивнула, и спутница Сергея, тихонько вздохнув, пошла в ее сторону. — Эквилаки, смотрительница Кьяста! — поздоровалась Луденса, склонив голову до земли. — Эквилаки, Луденса! — ответила хорния. — Я удивлена и жду объяснений. — Простите, смотрительница, чем я могла вызвать Ваше недовольство? — решила уточнить королевская хорния, хотя уже знала ответ. — Ты быстро оправилась после ритуала, — сурово произнесла смотрительница. — Слишком быстро для королевской хорнии. Я могу заподозрить, что ты не полностью выложилась в церемонии. — Я старалась как обычно! Неужели, в этот раз я отдала недостаточно? — Нет, смотрительница Страта не сообщала о подобном, — Кьяста вынула из сумки свиток, разложила на земле и быстро просмотрела. — Твой показатель стабильно растет вот уже целый сезон. В таком случае, как ты объяснишь свое состояние? — Понимаете, это Сегри придумал… — тут Луденса запнулась, поняв, что объяснять смотрительнице про говорящего кари-изобретателя пока не стоит. — Сегри что придумал? — подбодрила ее смотрительница. — Простите, моя вектига Канея придумала лекарство, возвращающее силы, — исправилась она. — Почему вы про это не сообщили? — Мы только в первый раз его опробовали, мы хотели сначала испытать лекарство. — Я поняла. Если это правда, открытие твоей вектиги послужит на благо всего Эвлона. Я сообщу остальным смотрительницам. Кьяста степенно направилась вдоль аллеи к выходу из парка. Луденсу обступили остальные хорнии, наперебой расспрашивая ее: «Ты пропустила церемонию?» «Досталось от Злюки?» «Откуда у тебя кари?» «Кто так здорово тебя заплел?» — Тише, эквинки, все в порядке, смотрительница не имеет ко мне претензий. Да, это кари моей вектиги. Да это он меня заплел, — спутница Серого постаралась ответить на все вопросы. — Везет тебе, — позавидовала одна из водных хорний, — а у моей вектиги в жизни не допросишься попользоваться кари. Другая стала рассуждать о прическах и, похвалив качество колоска Луденсы, заметила, что такие уже выходят из моды, а при дворе теперь носят множество косичек. Глядя на растрепанную гриву «эксперта», Сергей решил, что ее познания чисто теоретические. Поболтав с полчаса, Луденса отправилась в обратный путь. — Что это за смотрительница была? — поинтересовался Сергей. — Она управляет водным табуном. У каждого табуна есть своя смотрительница. — Она злая? — Да нет, просто строгая, — фыркнула хорния и самокритично объяснила, — а иначе с нами нельзя. Без такой смотрительницы любой вопрос будет решаться бесконечно, у каждой ведь есть свое мнение, и каждая желает им поделиться, причем всех постоянно заносит на посторонние темы. Это довнии могут собраться, обсудить и сделать, а нам бы только потрепаться. — Наверное, стоит поспешить, — предположил Серый. — Она так заторопилась, когда ты ей про суп рассказала. Что если она сейчас заявится к Канее? — Ну, нет, не бывало еще, чтобы Злюка куда-то торопилась, — рассмеялась Луденса от такого предположения. — Она просто сама по себе уже собиралась уходить. Она на сборищах особо не задерживается. Если только через пару дней соберется. — Тогда что будем дальше делать? — Эмм… как насчет кафе? — Отлично, ты же купишь мне немножко островки? — обрадовался он. Согласно кивнув, хорния свернула к ближайшей веранде со столиками.