Эвлон - 1. Проклятие Эвлона.

Сергей проснулся и, продрав глаза, попытался понять, где находится. Голова гудела, как обычно после попойки, а по соседству раздавался громкий храп, мешавший снова заснуть. Привычно ругнув соседа, он приподнялся на локтях, обнаружил возле себя белую лошадь и, разинув рот от удивления, не сразу понял, в чем дело. Постепенно стало доходить, что сосед вместе с обшарпанной комнаткой остался где-то в другом мире, другом пространстве, а может даже в другом времени, а все окружающее — самая что ни на есть реальная реальность. Серый сполз с кровати и направился в туалет, попить водички и чуть освежиться. На обратном пути его заметила Канея и поднялась следом в комнату. Луденса, широко зевнув, сонно приподняла голову. — Чтобы я еще хоть раз отпустила вас! — сердито произнесла торговка. — Тебя, Луденса, одну-то отпускать опасно, а в компании с кари вы как пара копыт. Причем, задних копыт. — А что было-то? — смутился Сергей. — Он еще спрашивает! — возмутилась довния, и обернулась к своей захихикавшей элоке. — Ладно, что с него взять. А вот как в твое заднее копыто, или чем ты там думаешь, пришла мысль спаивать кари?! — Он сам попросил! — стала оправдываться Луденса. — А ты и рада стараться! Не знаю, что вы творили до этого, но домой ты заявился, сидя сверху на Луденсе с оглоблей наперевес. При этом орал что-то на своем обезьяньем языке. — Что орал? — удивился Сергей. — Я не понимаю по-обезьяньи, — фыркнула Канея. — Что-то вроде «Есаул-есаул». — Ладно, а откуда оглобля? — Ты ее купил, вон, в углу стоит, — доложила хорния. — Ты заявил, что будешь биться с демонами и тебе нужно оружие, а потом влез мне на спину, выставил ее вперед и сказал, что готов. Весьма оригинальный способ воевать. — Вот, блин, — пробормотал он, похлопав себя по карманам — бочонков там действительно поубавилось. — Мало того, что опозорили меня на всю улицу, я чуть на каменоломни из-за вас не попала! — опять воскликнула торговка. — Ну что ты, смотрительница Страта не такая… — возразила Луденса. — Да, мне повезло, что у луни Страты есть чувство юмора, — согласилась Канея. — Она лишь посмеялась над выходками кари, а другая могла бы и оскорбиться. — Ох, а что я с ней-то сотворил? — Сперва попытался влезть, как на Луденсу, а потом дергал за хвост, требуя, чтобы он сам заплелся в косичку, пока тебя не оттащили. — Подождите, Луденса, ты же сказала, что смотрительницы через пару дней только соберутся прийти! — удивился Сергей. — Я забыла, Страта после церемонии обходит своих хорний, чтобы узнать, как они себя чувствуют. — Смотрительницы что соберутся сделать? — перепугалась Канея. — Куда прийти? — Эмм… а что ты сказала Страте? — поинтересовалась Луденса. — Я вела себя как копытоголовая, — ответила довния. — К счастью, луни решила, что я подавлена величием ее особы. А после того, как вы тут учинили безобразие, смотрительница поспешила уйти. Просила передать, чтобы ты, Луденса, сегодня ждала ее дома и была вменяемой. — Ох, надеюсь, все будет хорошо, — содрогнулась хорния. — Так куда соберутся прийти смотрительницы? — опять спросила Канея. — Понимаешь, мы случайно столкнулись со смотрительницей Кьястой, и я ей сказала, что ты придумала лекарство для восстановления сил. — Я?! — протестующе вскинула голову довния. — Да. Не могла же я ей начать объяснять про говорящего кари, который грел воду с овощами на жаровне. — Значит, стоит ожидать визита сразу двух смотрительниц? — белая довния глубоко вздохнула. — Сегри, расскажи в подробностях, как делается этот твой суп. Надо сделать немного, чтобы показать. Возможно, они захотят попробовать. *** Серый сварил ведерко супа, а потом весь день пытался заниматься с Луденсой чтением, но особо не получалось — от волнения сложно было сосредоточиться на буквах. Заслышав приближавшийся стук колес, они выглянули в окно и увидели, как, перекрыв почти всю улицу, у их дома остановилось четыре коляски. — Ничего себе! — потрясенно прошептала хорния. — Сразу все смотрительницы! — Это из-за моего супа такой переполох? — удивился Серый. — Надеюсь, что да. Они собираются вместе либо по важному делу, касающемуся всех табунов, либо для суда над провинившейся хорнией. Но ведь мы же не так уж и сильно нахулиганили вчера, правда, Сегри? Он ободряюще похлопал по спине Луденсу и стал смотреть, как высокопоставленные особы неторопливо выгружались из своих повозок и заходили в дом. Полумертвая от страха и благоговения Канея кланялась и распахивала перед гостьями дверцу в свой магазинчик. Предводительствовала, естественно, луни Страта — глава королевского табуна. Ее спину покрывала ярко-зеленая попона цвета солнца, а грива висела на шее совершенно свободно. Видимо, положение эквы было настолько высоко, что она могла себе позволить ходить не заплетенной, не опасаясь косых взглядов. «Луни Антиста, — шепнула Луденса, кивнув в сторону следующей смотрительницы. — Из Небесного табуна». Синяя попона Антисты символизировала небо, грива до середины шла колоском, а ниже спадала множеством тонких косичек, представляя собой смесь классического и новомодного стиля. «Луни Спекла, земной табун», — продолжила представлять их хорния. Смотрительница земного табуна отличалась попоной бурого цвета. Хотя коричневый обычно считается не парадным оттенком, Спекла компенсировала это множеством разноцветных узоров. Последней шла Кьяста, которую Серый узнал по аквамариновой ткани. Не изменив своему цвету, смотрительница в этот раз надела попону с вышитыми по нижнему краю зелеными рыбками и водорослями. Хорнии поднялись наверх, и Канея торопливо сдернула с кровати тюфяки, чтобы подложить под их светлейшие крупы. Луденса склонила голову, приветствуя смотрительниц, а Серый тихонечко уселся в углу. При виде него Страта фыркнула и, улыбнувшись, мотнула головой. Похоже, делиться с другими смотрительницами проделками своей подопечной хорнии она не планировала. — Мастер Канея, лумина Луденса, мы собрались здесь, чтобы расследовать некоторые обстоятельства, — официальным тоном заговорила глава королевского табуна. «Лумина — прислужница света, — перевел Серый. — Значит, и у Муриски есть свое официальное обращение». — Луденса, твоя сила стабильно возрастает, и тем удивительнее видеть тебя в полном здравии на третий день после церемонии, — продолжила луни Страта. — Нас крайне заинтересовал этот феномен, и мы ждем твоих объяснений. Конечно, Кьяста уже передала всем слова Луденсы, но смотрительницы желали услышать все из первых уст. Поняв, что судить ее никто не собирается, королевская хорния перестала дрожать и даже слегка улыбнулась. — Уважаемые смотрительницы, — начала она отвечать, — моя вектига Канея придумала лекарство, помогающее вернуть силы после церемонии, и мы его впервые опробовали. Как видите, оно возымело должный эффект и помогло восстановиться быстрее, чем обычно. — Мастер Канея, расскажите подробнее о своем лекарстве, — сказала главная хорния. — Уважаемые смотрительницы, — запинаясь, заговорила довния, — наблюдая за своей элокой я обратила внимание, что она так сильно слабела не только из-за церемонии, а из-за того, что несколько дней ничего не ела. От волнения она замолчала, пытаясь собраться с мыслями и припомнить, о чем ей рассказывал Сегри. — Верное наблюдение, — подбодрила ее Страта, — продолжай. — Однако Луденса после церемонии не могла есть, а могла только пить. Я подумала, что надо сделать такую еду, чтобы ее можно было пить. Для этого я нагрела воду на жаровне, положила в нее овощи и грела до тех пор, пока они не стали мягкими. Свои питательные силы они отдали воде, и получилось, что Луденса не только пила воду, но и ела. — Луденса, расскажи, как ты принимала лекарство. — Мы назвали это лекарство «супом». Я начала его принимать сразу после церемонии. Одно ведро супа я съела в полдень и одно ведро вечером. На следующий день, правда, у меня началось расстройство желудка, и я весь день ела сено. — Значит, благодаря этому супу ты стала есть нормальную еду уже на второй день? — удивилась Страта. — Тогда не удивительно, что на третий день ты уже разгуливала по городу. Луни Спекла, ты ведь работала когда-то в госпитале, что скажешь по этому поводу? — Я знаю о лекарствах, которые делают с помощью горячей воды, — ответила эква в бурой попоне, — но ни разу не слышала, чтобы так готовили еду. Эта идея весьма необычна, но вполне может работать именно так, как описала Луденса. — Мастер Канея, как тебе пришла в голову подобная мысль? — поинтересовалась смотрительница Антиста. Этот вопрос довния с подопечным предусмотрели заранее и придумали правдоподобную легенду. — Однажды в сезон Хиберни выдался особо холодный день, — заговорила торговка. — У меня побаливали зубы, и я не могла пить холодную воду из канала. Решив ее чуть подогреть, я поставила ведро воды на жаровню и бросила туда овощей, чтобы они тоже подогрелись. Потом я спустилась в лавочку и совсем позабыла о воде, а когда поднялась, вода уже нагрелась так, что невозможно было пить. Я сняла воду с жаровни и, когда она остыла, попробовала. Оказалось, что вода по вкусу напоминает вкус овощей, а овощи наоборот стали мягкими и безвкусными. Когда я стала думать о том, как помочь элоке, я вспомнила о том случае. Объяснение вполне удовлетворило смотрительниц. Покивав головами, они перешли к обсуждению практических вопросов. — Следует провести испытание, — заявила Спекла. — Луденса уже начала принимать суп, значит пусть продолжает на следующей церемонии, и еще надо выбрать трех хорний из небесного табуна. — Почему это из небесного? — возмутилась луни Антиста. — Потому что подвергать риску сразу тотум королевских хорний — неосмотрительно, а хорнии из земного и водного табунов и так быстро оправляются, на них слабо будет заметен эффект, — разъяснила земная смотрительница. — Принято, — сочтя доводы убедительными, глава небесных хорний кивнула головой. — Я выберу кандидаток и завтра представлю список на утверждение. — Испытание необходимо будет провести под нашим наблюдением, — произнесла Страта. — Убедитесь, что на это время у вас ничего не запланировано. И еще, мастер Канея, у тебя есть готовый образец супа? — Да, смотрительница, я приготовила ведро, но он не может долго храниться. На следующий день суп уже портится. — Принеси, я желаю попробовать. — Страта! — воскликнула Кьяста. — Это же опасно! — Нисколько, — ответила хорния в зеленой попоне, — пусть Луденса не самая воспитанная из моих хорний, я ей полностью доверяю. А кроме того, я не имею права давать другим хорниям что-то, что не испытала на себе. — Смотрительница Страта, — робко вмешалась Луденса, — но ведь после супа будет расстройство желудка. — Тем более. Я обязана испытать все, чему собираюсь подвергнуть наших подопечных. Канея принесла ведро, и смотрительница осторожно попробовала языком содержимое. На мордочке эквы появилось задумчивое выражение, она сделала первый глоток и поделилась наблюдениями. — Действительно, похоже на вкус овощей, только какой-то тусклый, и еще тут есть соль, — заметила она. — Да, я добавила соль, чтобы улучшить вкус, — согласилась довния. — Не скажу, что бы мне сильно понравилось, но и противным оно мне не кажется, — заключила Страта и, опустив голову, решительно выпила всю жидкость. — Возможно, это самовнушение, но я действительно чувствую себя более сытой, чем если бы пила чистую воду. — Страта, чтобы избежать последствий, съешь несколько дубовых грибов, — посоветовала Спекла. — Нет, наши хорнии не смогут же так же сделать, — вскинула голову смотрительница Страта. — Я думаю, если грибы тебе помогут, то их можно добавлять в суп сразу вместе с овощами, — ответила земная смотрительница. — Раз уж ты решила испытать все на себе, то проверь заодно и это предположение. — В этом случае, я согласна. — Простите, луни Спекла, дубовые грибы слишком дороги, у меня их даже в продаже нет, — решилась сказать торговка. — Не волнуйся, Канея, я распоряжусь, чтобы ко дню церемонии тебе доставили требуемое количество, — успокоила ее смотрительница. Гостьи собрались уходить, и Луденса со своей вектигой отправилась их провожать, но Страта слегка отстала от остальных. Вернувшись в комнату, она подошла прямо к Сергею. — Ты — говорящий, — сообщила она, причем это было именно утверждение, а не вопрос. — Да, я говорящий, — не стал отпираться он. — Как интересно! — обрадовалась хорния. — Я сразу поняла, что твои вчерашние возгласы — это осмысленная речь, а не обезьяньи крики. А как тебя зовут? — Сегри. — Скажи мне, Сегри, суп действительно придумала Канея, или кто-то другой? Может быть, ты? — Почему Вы так подумали? — Эта идея слишком необычна. С трудом верится, что она пришла в голову такой практичной довнии, как Канея, — пояснила смотрительница. — А Луденса не отдала бы лавры изобретателя своей вектиге, если бы придумала все сама. Сегри, я не собираюсь обсуждать это с другими, мне просто самой интересно. — Хорошо, это я сделал суп, — согласился Серый. — Не волнуйся, Канея все равно получит положенную награду. А ты — забавный! Не удержавшись, Страта наклонила мордочку и фыркнула ему в живот. Хихикнув, Сергей рефлекторно схватил ее за ушки, а потом провел ладонями по шее. Эква еще раз фыркнула и, отстранившись, побежала догонять остальных. Луденса со своей вектигой проводили гостей и вернулись в дом. Торговка осталась в лавочке, куда уже спешили заинтригованные соседки, желающие под предлогом покупки выяснить подробности о визите знатных экв. Хорния засобиралась домой и попросила Сергея расплести и причесать ее перед уходом. — Почему ты не живешь постоянно у Канеи? — поинтересовался он, приступая к своим обязанностям. — Дома у меня отдельная комната, и там такой беспорядок, что Канея бы не пережила подобного зрелища, — ответила эква, изгибая шею под расческой. — А мне так лучше работается. — У тебя там много вещей? — У меня много свитков по истории, я их разложила в удобном мне виде, а еще я часто рисую схемы на стене. Этого моя вектига точно ни за что не одобрила бы. — А завтра ты придешь? — Утром, конечно, загляну и принесу новых свитков, а так я планировала позаниматься. Жаль, Канея теперь не скоро тебя со мной отпустит, — вздохнула Луденса. — Надеюсь, получив награду за суп, она подобреет. После ухода Луденсы Сергей решил воспользоваться тем, что жаровню после готовки еще не успели убрать, и, раздув угли, запек в них несколько картофелин. *** Несколько дней Серому пришлось сидеть дома. Без помощи учительницы чтение свитков двигалось медленно, а других развлечений ему придумать не удалось. Луденса, конечно, забегала утром и вечером, чтобы заплестись перед визитом к подругам и расплестись перед сном, но оставаться развлекать кари она не собиралась. Хотя решимость Канеи не давать элоке своего подопечного постепенно таяла, она заявила, что опасается его отпускать до проведения испытаний, назначенных смотрительницами. Как минимум, еще неделю подопечному торговки предстояло никуда не выходить. Услышав крики и топот копыт, Сергей выглянул на улицу — из окон кузницы лился ослепительно-белый свет. Серая в яблоках довния вынесла из дверей дома обгоревшего жеребенка-подростка и обессилено упала на брусчатку. На теле молодой эквы не оставалось ни единого клочка шерсти, вся кожа представляла собой запекшуюся корку, а вонь горелых волос Сергей почувствовал даже с расстояния в несколько десятков метров. Довнии-соседки попытались потушить огонь, поливая кузницу из ведер, но их старания были пресечены подоспевшими следящими за порядком. «Это пламя тарбиса!» — объявила командирша стражниц, и эквы испуганно попятились. Слово «тарбис» переводилось, как «металл демонов». Заинтригованный Сергей спустился на улицу и отыскал в толпе Канею. — Что это за тарбис, и почему его нельзя тушить? — спросил он у торговки. — Когда из Врат появляется демон, после его изгнания часто остаются обломки тарбиса, — пояснила она. — Его собирают и выбрасывают во Врата, но есть контрабандисты, которые его воруют. Если горящий тарбис полить водой, он только еще сильнее разгорается. — А зачем его тогда воруют? Для чего? — Тарбис очень похож на кайлубис. Из него чеканят фальшивые монеты. Но если кто-то захочет эти монеты переплавить, они загораются ярким огнем, который невозможно потушить. Подъехала карета скорой помощи, и все поспешно расступились. Погрузив жеребенка, медсестры впряглись в повозку и заторопились куда-то вниз по улице. Довния-кузнец побежала было следом, но была остановлена стражницей. — Мастер Фалькара, ты ничем не сможешь помочь, а у нас есть ряд вопросов, — веско произнесла командирша. — Лумина, я не знала, что это тарбис! — запричитала серая довния. — Да разве я поручила бы своей первой крови его плавить, знай я об этом? — Я верю тебе, — успокаивающе ответила следящая за порядком, — важно выяснить, откуда взялся этот металл, у кого ты его взяла. — Ко мне вчера заходила довния с элокой, которая назвалась Абсоной. Она предложила купить самородок кайлубиса, — стала торопливо рассказывать владелица кузни. — Цена показалась мне соблазнительной, а самородок выглядел, как настоящий! Мне как раз поступил заказ от луни Венты на значки для ее телохранительниц, вот я и купила. — Как выглядела эта довния? — Рыжая с белыми метинами на морде и на спине и с черной гривой. Незаплетенная, но сбруя у нее была богатая, почти вся украшена кайлубисом и перламутром. — Что насчет хорнии? — Ну… обычная хорния, — задумалась пострадавшая — даже местным тяжеловато было назвать особые приметы у этих белых экв. — Тоже в богатой сбруе, грива ухоженная. Вот еще, у них говор был утренний, и манеры как у приезжих. Под «утренним» в данном случае подразумевалось восточное направление, то есть, злоумышленницы приехали откуда-то со стороны восхода. Зловещее пламя угасло, и эквы, убедившись, что соседним домам огонь больше не угрожает, стали расходиться. Двери кузницы все еще дышали жаром, но здание, сложенное из больших белых кирпичей, пострадало не слишком сильно. Канея вернулась в магазин, а Серый занял наблюдательный пост у окна на втором этаже, хотя смотреть особо было не на что. Довния-кузнец и стражницы стояли у входа, дожидаясь, пока внутри все остынет. Место происшествия посетила какая-то шишка, прибывшая на коляске. Впрочем, надолго она не задержалась и, переговорив с командиром стражи, начальствующая эква поехала дальше. Уже наступили сумерки, когда стражницы рискнули войти внутрь чтобы все осмотреть. Сергею надоело следить за мельканием фонариков в окнах кузницы, по которому все равно нельзя было понять что происходит, и он отправился спать. *** Серый проспал почти до красной вспышки на замковом шпиле. Конечно, с утра его разбудила Канея, чтобы заплестись, но он уже делал всю работу почти на автомате и быстро залез в кровать досыпать. Спустившись в лавочку за едой, он застал там довнию-кузнеца, беседующую с хозяйкой. «…спасибо большое, мастер Канея, я верну как только выполню заказ», — расслышал Сергей обрывок фразы, после чего довния пошла к выходу. — Какие новости? — поинтересовался он у Канеи. — Бедняжка Фалькара, — ответила торговка, — она потратила почти все сбережения на мази для своей первокровинки. Просила прайд монет в долг, но я смогла дать только две. — Наверное, у нее там всю мастерскую заново делать придется? — предположил Серый. — Это да, но гораздо хуже то, что у нее теперь нет подмастерья, а в одиночку работать очень тяжело. Вряд ли она сможет быстро нанять себе кого-то. — Хмм… а может я смогу помочь? — поинтересовался Сергей. — Ты? — удивилась довния. — Ты знаешь и кузнечное дело?! — Эмм… нет. Но я быстро учусь, и у меня ловкие лапы, мне кажется это в кузнечном деле главное. — Опасаюсь я что-то, — задумалась Канея. — Да ничего страшного, я же буду тут напротив, — стал убеждать ее Серый. — Будешь заходить проверять, если что. — Почему ты так рвешься трудиться? — Скучно дома, да и бочонков охота заработать, — пояснил он. — Раз у Фалькары такая тяжелая ситуация, вряд ли она будет привередничать, выбирая помощника. — Хорошо, только сам договаривайся с ней, — кивнула хозяйка. Сергей быстро позавтракал и направился в кузницу. Несмотря на пожар, внутри особых разрушений не наблюдалось. Пол и стены комнаты представляли собой ни чем не отделанный кирпич, а на металлическом каркасе крыши лежали железные листы. По периметру шли каменные верстаки с инструментами, у дальней стены высилась большая печь, и еще одна маленькая печка стояла посреди помещения. Как раз эта печь больше всего и пострадала: по бокам чернели потеки расплавившегося тигля, да и сами кирпичи выглядели оплывшими. Лист железа, покрывавший крышу над печью, сильно прогнулся вниз, а сквозь дыру от трубы виднелось небо. Хозяйка кузницы, вдев переднюю ногу в трапециевидную болванку с отверстием посередине, сосредоточенно долбила поврежденную печь, постепенно откалывая от нее кирпичи. — Эквитаки, мастер Фалькара! — громко сказал Сергей. — Я слышал, Вам нужен подмастерье? — Да, определенно, нужен, — отозвалась довния, отложила свой молот и, повернувшись, удивленно замерла. — Кари?! — Да, я — кари, — подтвердил он, — да, я — говорящий. — Ты — новый кари мастера Канеи? — продолжала она удивляться. — Соседки болтали, что ты говорящий, да я не верила. Надо же! Канея прислала тебя на помощь? — Не совсем так, — разъяснил Сергей. — Она разрешила мне поработать, но я рассчитываю на положенную оплату, которую буду получать я, а не Канея. — Взять в помощники кари — это как-то странно слишком, — засомневалась Фалькара. — Ну, Вы можете выбрать и другого среди толпящихся у дверей претендентов. — Так ты еще и юморист, — фыркнула она. — Ты знаком с кузнечным делом? — Нет, но я быстро учусь, а еще у меня ловкие лапы, — заявил он. — Хорошо, как тебя звать? — Сегри. — Вот что, Сегри, новичкам-подмастерьям платят бочонок в день плюс еда и подстилка, но сперва мне надо убедиться, что из тебя выйдет толк, а заплатить смогу только через прайд дней, когда выполню заказ. — Есть и спать я буду у хозяйки, прайд дней подожду, — ответил он. — Могу приступать. — Ну, давай, вот бери молот, надо сломать эту печь, — дала первое задание довния-кузнец. Приподняв увесистый слиток, Сергей для пробы долбанул им по кирпичам и, поморщившись, решил, что нужен более подходящий инструмент. — Есть такой же, но со сквозной дыркой? — поинтересовался он. — Да, вон на том верстаке посмотри, — Фалькара махнула копытом в угол комнаты. Осмотрев предложенную железку, Серый сходил во двор и нашел подходящего под отверстие размера палку. Слегка обтесав ножом, он вбил ее внутрь и зафиксировал с другой стороны клином — получилась довольно удобная кувалда. Довния с интересом следила за подготовкой. Скептически сморщив нос, она глянула на доработанный инструмент, но когда Сергей с первого раза отколол солидный кусок кирпича, удовлетворенно кивнула. Хотя кари был намного слабее, чем эква, благодаря широким замахам его удары получались такими же мощными, как у Фалькары. «Когда доломаешь, вынеси все обломки во двор и прибери тут, — поручила хозяйка кузницы, собираясь выходить. — Я схожу за новыми кирпичами для печи». Серый увлеченно колол оплывшие камни, и после очередного удара под отлетевшим куском показался какой-то металлический обломок. Высвободив его парой ударов, начинающий молотобоец подбросил обломок на ладони — он оказался таким же легким, как и кайлубис. В процессе горения тарбис прожег под собой дыру и провалился в топку, после чего расплавил окружавшие кирпичи. Сомкнувшись над ним сверху, камни перекрыли приток воздуха, и без кислорода металл постепенно угас. Отложив его в сторону, Сергей продолжил курочить останки печи и задумался, что делать с находкой. Отдать Фалькаре? Но зачем он ей сдался? Припрятать? Но где? Хотя иметь в запасе такую вещицу было бы неплохо, но носить ее с собой Серый опасался. Прятать в жилище Канеи было бы неосмотрительно — деревянный дом мог слишком легко сгореть, а в кузнице металл мог случайно попасть в огонь. В итоге он закопал обломок во дворе кузницы и навалил сверху битых кирпичей. Когда Фалькара вернулась, подмастерье уже закончил сбивать с пола остатки цементного раствора и подметал оставшийся мусор. Довния перенесла внутрь стройматериалы и стала готовить раствор для новой кладки. Очевидно, большая печь не годилась для тонкой работы с кайлубисом, и для выполнения заказа требовалось заново соорудить маленькую. Для удобства работы каменщиков в каждом кирпиче была проделана выемка. Вставив туда копыто и чуть его подогнув, эква могла легко поднять блок, чтобы поставить на нужное место. Серый соорудил себе мастерок из дощечки и, пока довния держала кирпич, покрывал его слоем раствора, после чего камень ставился на требуемое место. Работа двигалась быстро. Положив несколько рядов, Фалькара даже объявила перерыв, чтобы раствор схватился и не выдавился под весом верхних рядов. — Мастер Фалькара, — присев на стопку кирпичей, заговорил Сергей, — Вы раньше никогда не сталкивались с тарбисом? — Нет, не довелось, я даже подумать не могла, что это он. Хотя самородок показался мне слишком легким для своего объема, но я этому не придала значения. — Такое тут часто случается? — Я слышала, три сезона назад сгорел дом луни Флагры. Поговаривают, что там не обошлось без тарбиса, а так больше не было случаев. Контрабандисты чеканят из него монеты, а их редко кто плавит сам. — Странно, почему эта так не сделала? — Мне кажется, она куда-то торопилась, — задумчиво ответила довния-кузнец, и после паузы неуверенно добавила: — Я тут вспомнила один момент: ее элока, оговорившись, однажды назвала ее другим именем… — Каким? — На «л» что-то… не помню. Объявив конец перерыва, эква продолжила работу, и к вечеру остов печи был готов. Подмастерье промазал цементом последние щели, отложил мастерок и сходил помыться. Хозяйка кузницы обходила кругом результат их труда и удовлетворенно пофыркивала. Благодаря помощнику, работа заняла всего день вместо трех. Дел на сегодня больше не было, и Серый отправился домой. В торговом зале, прихрамывая, прохаживалась уже вышедшая на работу Вирида, а хозяйка куда-то отлучилась. Задержавшись набрать еды на ужин, он заметил, как в магазин вошла новая посетительница — хорния с сумками, украшенными перламутром. — Эквилаки, мастер Канея! — обратилась она к продавщице. — Простите, эквайла, меня зовут Вирида, — ответила довния. — Я — десерва. Так как посетительница явно не была похожа на луни, а ее социальный статус оставался неопределенным, продавщица использовала нейтральное обращение, примерно как «госпожа», или «мисс» в земном аналоге. Сергея хорния не заметила, и он отступил за ящик, чтобы не попадаться на глаза. Ее голос показался знакомым, только вспомнить, где его слышал, Серый не мог. — Вы выглядите так серьезно, наверняка когда-нибудь тоже станете мастером, — тем временем продолжила покупательница. — Эмм… спасибо! Чего изволите? — спросила Вирида, смутившись от похвалы. — Мне нужны рандии. — Простите, рандии закончились, а новые привезут только послезавтра. — Жаль, моя вектига весь день мечтала о рандиях, а я их нигде найти не могу, — посетовала посетительница. — Мне вас рекомендовали, как последнюю надежду. — Да, мастер Канея умеет дольше всех хранить рандии, но они все равно слишком быстро портятся, поэтому никто много не заказывает. — Я слышала, у мастера Канеи тоже есть элока? — спросила покупательница, явно не торопясь уходить. — Да, ее элока из королевского табуна! — похвасталась продавщица. — Вот здорово! А мы приехали специально для участия в церемонии. Значит, мы там вместе будем! А правда, что у мастера Канеи есть говорящий кари? — Да, есть, только со мной он еще не разговаривал, но я своими ушами слышала, как он говорил с хозяйкой. — Как интересно! А еще говорили, что она собирается ехать к Вратам, это правда? — продолжала расспросы хорния. — Да, она хочет завести жеребенка, — подтвердила Вирида. — Моя вектига тоже мечтает о жеребенке. А когда она поедет? — Думаю, через пару прайдов, не раньше. Вирида охотно выбалтывала информацию, радуясь, что может похвастаться, у какой замечательной эквы работает, а Сергея все эти расспросы стали уже нервировать. С одной стороны, Канея действительно была самой известной эквой на улице, и соседки, желая о ком-нибудь посудачить, в первую очередь перемывали косточки ей. А с другой стороны, уж слишком пристальным показался ему интерес этой хорнии со странно знакомым голосом. Попрощавшись, покупательница пошла к выходу, а Серый забежал наверх и проследил из окна, как она шла вниз по улице. Увлекшись, он не заметил возвращения Луденсы и обернулся только на ее приветствие. — Эквилаки, Муриска! — отозвался Сергей. — Ты сегодня раньше, чем обычно. — Да, у меня к тебе важный вопрос, — торопливо заговорила эква. — Ты — экус или эква? — Я?! Э-э-э… экус, а что? — удивился он. — Отлично, я так и думала! — обрадовалась хорния. — Кажется, я нашла тебе подружку! — Кого?! — обалдел Серый. — Какую еще подружку? — Я тут побывала в клубе любителей кари и познакомилась с одной эквой. Ее заинтересовало то, что ты умеешь разговаривать, и она захотела вывести говорящих кари. Представляешь, как здорово будет, если твои детки унаследуют умение говорить! — А что за подружка? В смысле, какого вида? — решил уточнить он. — Ну, у нее простая инкидо, но разве это так важно? Представив себе встречу с такой «подружкой», Сергей поперхнулся и закашлялся. — Нет, — проговорил он, — не надо мне обезьяны. — Но разве тебе не хочется покрыть самочку? — удивилась Луденса. — Хочется, но только если эта самочка моего вида, — ответил он. — Инкидо и прочие обезьяны вызывают у меня лишь отвращение. — Но может, ты еще передумаешь? — от расстройства ушки эквы упали в стороны. — А то я уже пообещала… — Луденса, я правда не могу, — примирительно ответил он, обняв ее за шею, — не расстраивайся только, ладно? — Я постараюсь, — со вздохом пообещала хорния. — Хочешь, я тебе вечером загривок помассирую? — Хочу, — согласилась она, улыбнувшись. — Спасибо, Сегри. Луденса пошла на улицу объясняться со своей новой знакомой, а Сергей из-за этого случая совершенно позабыл о подозрительной посетительнице.