Быть собой с тобой (Everyone Needs a Place)

— Чаю? — спросил Джон, заглядывая в ванную комнату. В ответ Шерлок прорычал что-то нечленораздельное с пола, где скрючился в позе эмбриона. — Составить компанию? — Нет. — Я собираюсь готовить гренки, — сказал Джон и услышал короткий смешок, который сразу был прерван низким стоном, а страдающий на полу Шерлок ещё плотнее прижал колени к груди. Но ответ он дал. И этого было достаточно. Джон вернулся за кухонный стол и сел пить чай, который залил кипятком прежде чем пойти посмотреть, как там Шерлок. Эти несколько дней стали неимоверным испытанием для обоих. Шерлок хотел бороться с абстиненцией один на один, тогда как Джону было необходимо всё время следить за его состоянием. Им пришлось пойти на компромисс: Джон может проверять Шерлока раз в час и должен немедленно уйти, если тот попросит. Если же у Шерлока случится сердечный приступ или обморок, то Джон может остаться. Шерлок даже на это согласился с большой неохотой, и Джону оставалось только прикусить язык, чтобы не закричать, что тот ведёт себя глупо и нелепо. Однако, это работало. Джон держал дистанцию, и Шерлок страдал в гордом одиночестве. В первый день Джон позвонил всем, кого смог вспомнить из постоянных посетителей Бейкер-стрит, и попросил держаться подальше, пока он не сообщит, что всё в порядке. Миссис Хадсон конечно, которая была в курсе происходящего, считала нужным два-три раза в день оставлять за порогом гостиной какое-нибудь лакомство. Джон передавал это Шерлоку, правда с переменным успехом. Чаще всего то, что Джон вешал на ручку двери ванной, Шерлок выбрасывал в коридор, либо его рвало, лишь изредка ему удавалось что-нибудь съесть. На второй день Джон перехватил Шерлока на полпути к выходу, бледного и дрожащего, по его лицу струился холодный пот. — Сдаёшься? — спросил Джон, и тот замер. Шерлок колебался несколько долгих секунд. Джон понимал, что он уже собирался выскочить из квартиры, как вдруг обернулся и встретился взглядом с Джоном, увидев его нахмуренные брови, плотно сжатые челюсти и скрещенные на груди руки. — Это невыносимо. — Шерлок ёжился и переминался с ноги на ногу, как пугливый олень под дулом охотничьего ружья, не в состоянии стоять смирно и готовый сорваться с места, лишь только Джон сделает один неверный шаг. Его кудри были всклокочены и засалены после почти двух дней, проведённых на полу ванной, рубашка застёгнута не на те пуговицы и, похоже, он забыл застегнуть молнию на брюках, а на фоне бледной, как полотно, кожи резко выделялась свежая щетина. Он выглядел как полнейшая развалина, и Джон ужасно переживал за него, но сейчас было не время для проявления сочувствия. — Я верю, что так и есть. Верю, что это совершенно невыносимо, — Джон старался говорить спокойно и негромко, но достаточно строго. — И ты это вынесешь, потому что принял решение. Не хочешь же ты сказать, что поменял его? Шерлок вскинул на Джона воспалённые глаза, но сразу спрятал их, не выдержав взгляд. Он сжал кулаки, опустил руки по бокам, потом встряхнул и засунул в карманы Белстафа, и снова вытащил. И наконец, нерешительно потоптавшись на месте, шагнул назад, в квартиру — в сторону Джона и прочь от соблазнов улицы. — Я разваливаюсь на части, — сказал он с мольбой в голосе, снова быстро посмотрев на Джона и тут же принимаясь блуждать взглядом по комнате. — Мне кажется, ещё немного, и я потеряю себя совсем. — Шерлок, ты терял себя с каждой новой дозой. А сейчас ты снова становишься тем, кто ты есть. И, да, это больно. Тебе очень плохо, я прекрасно понимаю. Но это ненадолго. Ты сам говорил, что примерно через неделю худшее останется позади, а ты продержался уже почти три дня. Шерлок снова начал переступать с ноги на ногу, руки потянулись к лацканам пальто и сразу упали по бокам. Он посмотрел на Джона, прищурился и долго не отводил взгляд. — Я так восхищаюсь тобой, — с этими словами Джон расцепил руки и развёл широко в стороны, приглашая. — То, что ты решился через это пройти… потрясающе. Шерлок пинком захлопнул дверь гостиной, сорвал с себя Белстаф, бросил на пол и шагнул к Джону, сразу зарывшись носом и губами в его волосы, и крепко, до боли, стискивая в объятиях. Джон чуть не опрокинулся под этим неожиданным натиском, но смог устоять и тоже обнял Шерлока, успокаивающе поглаживая его по спине через влажный чёрный шёлк рубашки. — Я сейчас тебя просто ненавижу, — признался Шерлок в Джонову макушку. — Знаю, что ненавидишь, — ответил тот, стараясь не улыбаться. — Осталось ещё несколько булочек из последнего гостинца миссис Хадсон; как думаешь, сможешь поесть? — Да, но лучше я сделаю это в ванной, вряд ли они задержатся внутри надолго, — сказал Шерлок с плохо скрываемым раздражением, на что Джон мудро предпочёл не реагировать, продолжив гладить того по спине. На третий день Джон нашёл за дверью посылку, помимо тарелки печенья от миссис Хадсон. Посылка была от Майкрофта, и он отнёс её Шерлоку, который с утра, как проснулся, ещё не выходил из ванной. — Майкрофт тебе прислал. — Джон прислонил угол большой прямоугольной коробки к раковине, чтобы облегчить ношу. — Можешь сам открыть, мне не интересно, — со стоном ответил Шерлок. У него снова был плохой день, он мучился от рвоты и диареи, и Джон регулярно оставлял ему стаканы воды, с удовлетворением находя их потом пустыми. — Ладно. Здесь или… — За дверью. — Уже ухожу, — ответил Джон и поднял коробку, оставляя Шерлока наедине с его бедой. Джон отодвинул ноутбук Шерлока и стопку бумаг на край стола гостиной, освобождая место для большой картонной коробки. Ему пришлось сходить на кухню за ножом для масла, потому что оба вскрывателя писем, что были в доме, куда-то пропали: Шерлок имел нехорошую привычку заимствовать их для экспериментов. Внутри, под ворохом упаковок арахиса, Джон обнаружил скрипичный футляр, к которому была прикреплена записка. Джон положил футляр с запиской на стол, а коробку убрал. Рано или поздно Шерлок найдёт скрипку сам, а если отнести ему её сейчас, то Джону, вероятно, снова придётся собирать щепки. Он понимал, зачем Майкрофт прислал скрипку: если кто и сможет научиться играть на ней только с одной здоровой рукой, то это Шерлок Холмс. И наверняка есть соответствующие обучающие курсы, книги, и даже видео на YouTube. Джон легонько похлопал по футляру и вышел на кухню. Он сможет снова проверить Шерлока через 45 минут и хотел провести это время с большой кружкой чая и свежей газетой. На четвёртый день Шерлок смог выйти к Джону в гостиную. Он был бледен и совершенно измучен, но хотя бы уже не лежал скрючившись рядом с унитазом, и Джон счёл это добрым знаком. Шерлок сразу заметил скрипичный футляр и подошёл посмотреть, машинально сжимая и разжимая искалеченную кисть. Наконец он оторвал записку, прочитал, после чего скомкал и бросил обратно на стол с такой силой, что та ударила по руке Джона, который сидел тут же за столом и листал медицинский сайт. Шерлок резко заковылял прочь и рухнул в своё чёрное кожаное кресло, развернув его в направлении телевизора, стоящего за креслом Джона. Джон ненавидел дневные шоу, но Шерлок по крайней мере не пытался сбежать на улицу. На пятый день Шерлок позвонил Лестрейду, чтобы предложить помощь. Джон последовал за ним, натянутый как струна, ожидая, что Шерлок рванёт с места, стоит им выйти за порог. Но Шерлок не отходил от Джона. В такси он прижимался к нему бедром, стоял рядом, пока они изучали фотографии места преступления в Ярде, и даже замедлил шаг, чтобы Джон не отставал, когда они отправились поймать такси до дома. По фотографиям Шерлок указал на несколько «очевидных» улик, которые «честно говоря, было бы стыдно не заметить». Тем вечером Джон лежал на диване с книгой, когда Шерлок подошёл и нерешительно встал за журнальным столиком. Он только что был на кухне, где рассматривал свои старые предметные стёкла, которые прислали сегодня днём, но сейчас всё его необычайное внимание было направлено на Джона. — Тебе что-нибудь нужно? — спросил Джон, опуская книгу и глядя на Шерлока снизу вверх, с удобного дивана. — Я хочу присоединиться к тебе, — несколько официально начал тот. — Я хочу… быть рядом, прикасаться. Джон вскинул брови и постарался подавить счастливую улыбку, уже готовую заиграть на губах. Он откашлялся, закрыл книгу, отложив её на журнальный столик, потом подвинулся, прижимаясь к спинке дивана и освобождая место для Шерлока. Тот принял приглашение, съёжившись на доступном пространстве, и замер, пока Джон с тихим обиженным стоном не привлёк его, чуть приподнимая и устраивая у себя на груди. Джон положил руки Шерлоку на спину и пальцами одной начал осторожно перебирать кудри на его затылке, пока тот наконец не расслабился, нежась на Джоне как довольный кот. Звук тихого, ровного дыхания Шерлока, тепло и тяжесть его тела, были самыми прекрасными ощущениями, что Джону доводилось испытывать за последние месяцы, он засыпал и просыпался несколько раз в течение ночи, каждый раз открывая глаза, чтобы увидеть, что Шерлок по-прежнему прижимается к нему во сне. На следующий, шестой день Джон проснулся от звуков скрипки. Получалось нескладно, и неправильных нот было больше, чем правильных, но Джон пролежал с закрытыми глазами ещё много минут, прислушиваясь к тому, как Шерлок старается заново стать собой. — Я знаю, что ты не спишь, — наконец сказал Шерлок, продолжая играть, напряжённо и неуверенно. — Чаю? — спросил Джон, открывая глаза и поворачивая голову, чтобы увидеть Шерлока в другом конце гостиной. — Тост? — Чаю было бы прекрасно, — ответил тот. — А булочки остались? — Не думаю. — Джон сел, осторожно потягиваясь, чтобы размять мышцы, которые всегда у него затекали после сна на диване. — Хотя, я могу попросить миссис Хадсон. — М-мм, — проурчал Шерлок. — Пока ты спал, Лестрейд прислал сообщение, у него для нас есть новые фотографии места преступления. — Ладно, — ответил Джон со стоном поднимаясь с дивана и чувствуя, что стал староват для того, чтобы проводить на нём целую ночь. — Также я позвонил доктору Уилкинсу, — Я собираюсь показать свою руку хирургу, узнать, можно ли что-нибудь сделать, чтобы уменьшить боль, так чтобы это перестало мешать Работе. Джон замер на месте, чувствуя что сердце стучит где-то в горле. Шерлок звонил доктору Уилкинсу насчёт своей руки? Очевидно тот заметил замешательство Джона, потому что скрипка перестала играть. За спиной послышались тихие шаги, и Джон обернулся, поднимая взгляд на Шерлока и взволнованно сглатывая. — Ты звонил доктору Уилкинсу? — переспросил Джон всё ещё не веря; ему, очевидно, послышалось, ведь Шерлок всегда был против консультации с врачом, с того самого дня как Джон это предложил. — Я решил, что подпустить ещё одного человека с острым инструментом к своей обезображенной руке всё же лучше, чем каждый раз терпеть боль или глушить её наркотиками. — В его словах был намёк на сарказм, но в глазах читалось страдание. Джон медленно потянулся к нему и как можно осторожней взял искалеченную кисть в свои ладони, поднёс к губам и мягко поцеловал у границы зарубцевавшейся кожи. — Если хирург сможет освободить сдавленные нервы, болеть будет не так сильно и не так часто, — сказал Джон, глядя в лицо Шерлока, боль на котором постепенно сменялась нежностью. — И даже если не сможет, это не изменит моих чувств к тебе. Ты всегда был самым лучшим, самым мудрым и самым храбрым человеком из всех, кого я знал. Отсутствие пальцев ничего не меняет. И твоя рука не безобразна. — Ещё я рассматривал возможность протезирования. Так я, вероятно, смог бы играть лучше. — Шерлок невесело усмехнулся, кивнув в сторону скрипки, оставленной лежать на столе. — Я совершенно уверен, что даже без протеза, скоро ты станешь играть так же хорошо, как раньше. Ты самый упрямый из всех, кого я встречал. — Джон мягко погладил Шерлока по тыльной стороне ладони, удивившись, что тот до сих пор не отнял её у него; с самого возвращения Шерлок категорически не давал Джону ни трогать, ни рассматривать пострадавшую руку. — Моё упрямство на этой неделе сослужило мне хорошую службу, — заметил Шерлок и вскинув бровь посмотрел на Джона. — И слава богу, — ответил тот. — Имея опыт жизни без тебя за два года, я могу с уверенностью сказать, что никогда больше не хочу этого повторить. Это слишком тяжело. Не знаю, как тебе это удалось, но моё эмоциональное равновесие, похоже, целиком и полностью зависит от того, чтобы ты был рядом. — Мой Джон, — сказал Шерлок, подходя вплотную и коротко целуя Джона в лоб. Своей здоровой рукой он взял Джона за одну руку, а оставшимися пальцами покалеченной — за другую. Впервые он держал Джона за обе руки, ничего не скрывая. — Всегда, Шерлок, — прошептал Джон, запрокинув голову и накрывая его губы своими. — Всегда.

конец