Под одним одеялом

До сих пор ума не приложу. Что каждый день вынуждает Аомине приходить на тренировки. Кажется, он уже давно утратил свой запал. С самого раннего детства у меня осталось только одно яркое воспоминание: я помню блеск в глазах Дайки, когда у него в руках оказывался баскетбольный мяч. Мальчишке было безразлично, сколько перед ним соперников, каков навык их игры, он просто обходил их и забрасывал мяч. Но теперь я вижу только безразличие на его лице, и как после каждой игры с ним о чем-то по секрету говорит Ниджимура, изредка – тренер. Даже Куроко несколько раз применял свои ораторские способности, и моему другу этого хватало, чтобы еще продержаться неделю или две. Однако он увядает все больше. Может, чужие глаза этого не видят, но я знаю Дайки слишком хорошо. Вот и сегодня бывший капитан команды закрылся с ним в раздевалке. Все разошлись, я осталась одна в большом спортивном зале школы. За спиной послушались тихие шаги. Так ходят только Акаши или Куроко, когда тот хочет заявить о своем присутствии. - Все хорошо? – участливо поинтересовался голос Сейджуро. - Все в порядке, Акаши-кун. - Что-то не похоже. Ты какая-то мрачная. - Хайзаки опять не пришел. - Он больше здесь не появится. Я позаботился об этом. – Парень обошел меня и встал напротив. – Ниджимура рассказал о том, что позавчера здесь произошло. - Он просто сглупил! – Не понимаю, почему я защищаю Хайдзаки, но сдержать себя не могу. – Зачем было все решать столь суровым способом? - В моей команде такие глупости не позволительны! – отрезал Акаши, не допуская с моей стороны возражений. – Я никому не позволю прикасаться к тебе. - Ээээ… Что? – От удивления моя голова скатилась на бок и улеглась щекой на плечо. – Акаши-кун? - Ты ведь поняла. – Это было утверждение, а не вопрос. Глаза Сейджуро проникли в меня взглядом, аж мороз прошел по коже. В животе предательски зашевелился сгусток неутоленного желания. Раньше он никогда не смотрел на меня так, что же изменилось теперь? Выяснить это я уже не успела, наш разговор прервали появившиеся из раздевалки парни. - Пошли, Сатсуки, - произнес Аомине. - Момои, пойдем, - почти одновременно с ним позвал Ниджимура. Спортсмены переглянулись. - Как интересно, - заявил Акаши, наблюдая за тем, как я растеряно хлопаю ресницами. - Свою девушку я сам провожу до дома, - с видом победителя ухмыльнулся семпай. Он сделал недвусмысленный акцент на слове «свою», о чем не преминули переспросить вслух двое остальных баскетболистов: - Свою девушку? Я нервно сглотнула. Помню, что обещала Шузо подумать. Не помню, чтобы соглашалась быть его девушкой. - С дороги, сопляки, - проворчал Ниджимура, распихивая в стороны парней. В его голосе слышалась издевка. Он не ставил перед собой цели обидеть сокомандников, лишь зло подрунивал, но мне все равно стало неловко. - Это было очень грубо, Ниджимура-сан, - сказала я ему без тени улыбки и вышла из спортзала, оставив парней наедине. Что-то в этой ситуации меня настораживало. Разыгрывая свою партию, я, кажется, слишком увлеклась игрой. Я не учла, что близкие отношения, будь они интимные или дружеские, в конечном итоге вызовут привыкание, и никто по доброй воле от дорогого человека не откажется. Мы хорошо ладили с Акаши, он строго следовал моим указаниям на площадке, выстраивая тактику на основе проведенного мною анализа. Однако без причины в школе или вне ее старались не пересекаться. Мы еще не забыли, как способны ненавидеть друг друга, отпуская колкие замечания и вести бескомпромиссную войну. Но мы взрослели, ненависть отступала, уступая место расчетливой логике. Еще чуть-чуть – и мы станем лучшими друзьями, если один из нас не затащит другого в койку. Ниджимура был для меня семпаем во всех смыслах. Когда мы пришли в баскетбольный клуб «Тейко», именно он объяснил мне, в чем будут состоять мои обязанности как менеджера. Позже, когда пересел на скамейку запасных, он научил меня внимательно следить за игрой, за приемами спортсменов. Свои навыки прогнозирования я заимствовала у него и только потом развила до своего уровня. Теперь на играх не он рассказывает мне, как проявит себя тот или иной игрок, а я – ему. Когда мы выезжали на соревнования, я видела в нем старшего брата, готового всегда прийти на помощь, защитить, если баскетболисты из других команд начинали проявлять ко мне излишний интерес. Вот такой он, Шузо Ниджимура. Я всегда смотрела на него с нескрываемым интересом. Теперь смотрю с опасением. Он решил, что я его девушка, а у меня нет ни сил, ни желания оспаривать его заявление. А с Дайки так мы вообще росли бок о бок, ели всегда из одной тарелки. Мы не просто друзья, мы намного ближе. Что я к нему чувствую, сама не знаю. Кисе уверен, что это любовь. Я же больше склоняюсь ко мнению, что это чувство ответственности за мелкого раздолбая, который за последние три года стал выше меня на две головы. А ведь кажется, еще совсем недавно я могла смотреть ему в глаза, не запрокидывая голову. Закончив с педикюром, я перевела взгляд на старинный будильник, мирно покоившийся на прикроватной тумбочке. Без двадцати восемь. Время детское, однако в сон клонит нещадно. Я устала от набирающей обороты вокруг моей персоны интриги, от мыслей, что насилуют мне мозжечок. Я не бралась даже за учебники и не открывала свой записной блокнот. Расписание матчей я знаю наизусть, а ни о чем другом не хочу даже думать. - Сатсуки! – донесся до моих ушей крик матери. – К тебе Дайки пришел! Ну, вот и все. Покойся с миром, мечта о сладком сне! Какого дьявола ему потребовалось в моем доме?! С каждым днем желание видеть друга становится все меньше. Наспех я побросала в ящик тумбочки флаконы с лаком и, вскочив с кровати, расправила скомканное покрывало. Дурным делом этот маньяк-извращенец может подумать, что до его прихода я ублажала саму себя. - Привет, - сказал он тихо, отворяя дверь. От греха подальше я ретировалась к письменному столу. Грех подошел ближе. - Привет, - ответила едва слышно. В одной комнате с ним мне становится неловко. Я поочередно напрягаю извилины своего мозга: когда это началось? Мне страшно признаться самой себе в том, что его присутствие волнует меня все сильнее. - Ну? – Дайки плюхнулся на мою кровать, продолжая сверлить взглядом. Что он хотел сказать этим своим «Ну»? Это приглашение к действию или праздный интерес? Я перебрала сотни вариантов, не зная, что ответить, а этот болван продолжает смотреть так, будто подозревает меня в том, что я сперла у него журнал с Харихато Май. Не сгенерировав ни одного более-менее удачного ответа, я не нашла ничего лучше, чем протянуть ему «Нуууу» в ответ. - То есть в своих злодеяниях ты решила не признаваться? – заключил он. От этих слов повеяло холодом, что я на секунду запаниковала: не в курсе ли он нашей с Акаши договоренности. - Каких деяниях? – Хлоп-хлоп, захлопали ресницы. – Я не на исповеди вроде. - Да и я не святой отец. - Тогда каких признаний ты от меня ждешь? - Что это было такое сегодня на трене? - В какой именно ее момент? – Хлоп-хлоп. - Ты все понимаешь, Сацки! – Аомине терял терпение. – Что происходит между тобой и капитаном? - Акаши? – ахнула я. Мне искренне хотелось верить, что внимание Акаши к моей личности осталось незамеченным. - Черт! – выругался мой собеседник, почесывая затылок. – Забыл. Я про Ниджимуру говорю. - Аааа… - от сердца отлегло: мне совсем не улыбает стать для всей школы объектом слухов о каких-либо взаимоотношениях с Сейджуро. Уж лучше Ниджимура! – Он предложил мне встречаться. - Вот как? – опешил Аомине. Что бы он там не хотел мне сказать, все слова вылетели у него из головы. - Что ты думаешь? - С каких пор тебя интересует мое мнение? - Вот с этих самых. – Я осторожно подошла к Аомине и присела рядом на край собственной кровати. Почему-то сейчас мне больше всего хотелось ощутить его рядом, его тепло, его силу, и точно знать, что он всегда защитит меня и спасет от беды. Конечно, я была нужна ему, но и он был мне нужен не меньше. – Я в замешательстве. Вроде, в нашем возрасте многие начинают строить взаимоотношения. Но я не уверена, что мне это нужно. Отношения – это же большая ответственность, в том числе и за свои чувства, и за чувства другого человека. Я боюсь этого. - Значит, Ниджимура тебе не нравится? - Нравится. Как выдающийся спортсмен с прекрасными физическими данными и ответственным отношением к своему делу и возложенным на него обязанностям. Он очень тяготится чувством вины, знаешь? За то, что не может быть одного уровня с Поколением Чудес. За… болезнь отца… - Я не об этом спрашивал. Он тебе нравится? - Наверное, нравится. Он интересный, умный, с ним не бывает скучно. Но я просто сама не знаю, чего на самом деле хочу! Последние слова я чуть не прокричала, чувствуя, как теряю над собой контроль. Это в чужих чувствах мне легко разбираться, а в своих плутаю как впотьмах. Знаю, что я испытывала смесь обиды и разочарования. Обиды от того, что мои попытки разобраться в себе не приносят результатов. Разочарования от того, что Дайки не может решить все мои проблемы разом и освободить от необходимости делать выбор. Он смог бы, думаю. Смог бы, если бы захотел. Обнять, оградить от внешней суеты... Но… Он лишь положил свою огромную ладонь мне на макушку и легко взъерошил волосы. - Когда определишься, тогда и поговорим, - произнес друг едва слышно. Его рука вновь скользнула по моей голове, оставив ощущение тепла. Он больше не сказал ни слова, и эта недосказанность ранила меня куда больше, чем любые слова, что он хотел сказать. Не попрощавшись, Аомине вышел из комнаты, и мне оставалось только проводить его тяжелым вздохом. Он так терпелив со мной. Единственное место в школе, где я чувствовала себя в относительной безопасности, было в классной комнате. И мальчишек из баскетбольного клуба встречала не часто, и могла побыть наедине со своими мыслями. В последнее время они просто не давали мне покоя: ни мальчишки, ни мысли. - Что такое, Момои-чан, - спрашивали одноклассницы то и дело, - ты какая-то грустная. Случилось чего? - Нет! Все в порядке! – я натянуто улыбнулась. – Анализирую последние матчи нашей баскетбольной команды. - И как успехи у парней? - Лучше, чем у наших соперников. - Момои-чан, а скажи по секрету, у Кисе-куна есть девушка? «Всего-то дюжины три – не больше», - думаю про себя. - Постоянной нет, - отвечаю вслух. - А у Аомине-куна? - Он такой классный! «Убью обоих, если появится!» - Не каждая его вытерпит. - Но ты же справляешься?! - У меня резист* к его самонадеянности и глупости. - Но все равно самый горячий в команде – Ниджимура Шузо, - мечтательно вздохнула одна из девушек. – Я даже просто познакомиться с ним была бы счастлива. «Таких желающих – половина нашей школы и всех окрестных». - Эта дичь вам не по зубам. В отличии от других парней, Ниджимура точно знает, чего хочет, и по мелочам не разменивается. Я самодовольно улыбнулась. Конечно, мне льстило внимание бывшего капитана, и, несомненно, мне он нравился. Однако при всем при этом я осознавала всю тщетность наших отношений. В этом году он выпускается и продолжит обучение уже в США. Об этом пока мало кто знает, но я присутствовала при разговоре Акаши с тренером, так что оказалась невольным свидетелем. В груди разрасталось непонятное томление, сопровождающееся тянущей болью. Это было невыносимое предчувствие разлуки, предчувствие того, что вскоре все изменится и я безвозвратно потеряю все то, что было мне дорого. - Момои-сан, можно тебя на минутку? Я обернулась на приторно-сладкий голос и встретилась взглядом с алыми глазами. Они смотрели ни ласково, ни нежно, ни с раздражением, ни с ожиданием. Они просто смотрели на меня, но как будто мимо. Странное ощущение, от него мороз пробегает по коже. Такое чувство, что Акаши – лишь тень самого себя. - Что случилось, Акаши-кун? – спросила я, поднимаясь с места. - Нужен твой совет, - коротко ответил он и вышел из класса. Мне не оставалось ничего другого, как последовать за ним. - Акаши-сама такой галантный, - слышу за спиной шепот одноклассниц. – Рядом с ним любая девушка будет чувствовать себя настоящей леди. «В этом они правы», - думаю про себя. Этот парень не только чертовски обходителен, но даже сверх меры внимателен и заботлив. Даже мне приятно греться в лучах его снисходительной милости. Однако порой методы его заботы выходят за грань здравого смысла. Мы вошли в клубную комнату, где обычно встречались перед матчами или после них. Здесь же мы проводили анализ игр и составляли расписание тренировок. Преимущественно с глазу на глаз с Акаши. Так нам было лучше – никто не мешал: никто не конючил, что голоден, что на завтра гороскоп неблагоприятен сразу для половины звезд на небосводе, никто не жаловался на слишком слабых соперников и бестолкового менеджера, который опять договорился о фотосессии в день важного матча. - Пообедаешь со мной. – И вновь я не могу понять по интонации, прозвучал вопрос или утверждение. На всякий случай киваю. До конца большой перемены еще уйма времени, а я зареклась приходить в школу с бенто. Обед для Аомине теперь таскают влюбленные девчонки, а он и рад этому, благо всегда любил пожрать. Только вот не мою стряпню. Если бы баскетбол не занимал у меня каждую свободную минутку, давно бы записалась на кулинарные курсы. Акаши подошел к столу, и я заметила, что тот сервирован не хуже, чем в ресторане. В центре посреди белоснежного фарфора и столового серебра возвышается широкое блюдо, накрытое металлической крышкой. - Я не знала, что в столовой разнообразили меню. - Это спецпредложение. Действует только для капитана команды-чемпиона. - Опять заслал водителя в ресторан? - Ну, вот зачем ты все портишь? – Сейджуро посмотрел на меня, склонив голову на бок. – Я ведь о тебе забочусь. Смотри, какая худая стала. Только и живешь на одной газировке. Какой ценой и изнуряющими диетами дается мне эта худоба, я предпочла умолчать. - Я разве просила об этом? – спросила вслух. - Не просила, - согласился парень, – но и отказа я не слышал. - И не услышишь. Я принюхалась, уловив в воздухе соблазнительные ароматы еще горячей пищи. Мгновенно пробудился желудок, заурчав что-то приветливое и наполненное благодарностью. Прежде мы уже обедали здесь вместе, иногда и ужинали, если приходилось задерживаться. Неизменно за нашу трапезу платил Акаши и любое мое предложение о разделе платы пополам воспринимал как личное оскорбление. Он мрачнел прямо на глаза, а взгляд его становился темно-бурым. Точно так же он менялся лицом, когда я пыталась отклонить его подарки, как правило, очень дорогие: брендовые сумочки, обувь, косметику, наряды, которые я сама себе позволить не смогу. Капитан весьма проницателен, он знает, о чем мечтают девушки, и ловко манипулирует моими желаниями. Он дарит только то, от чего я не стану отказываться, потому что жажда обладать этим слишком велика. Однако я находила силы не идти у него на поводу. Вот и сегодня во время трапезы парень пододвинул ко мне коробочку величиной не больше моей ладони. У нее был приятный персиковый цвет. Под цвет моих волос, и золотыми буквами выгравировано Dior. Я судорожно вздохнула. Всегда хотела этот парфюм, но по цене он едва ли уступает заработной плате моей матери. Как можно принять такой подарок? И как заставить себя отказаться? - Акаши-кун… - чуть дыша произнесла я. - Даже слушать не хочу. – Он промокнул губы салфеткой и положил ее рядом с тарелкой, давая мне понять, что сыт. Как едой, так и моими отказам. Я не решалась продолжить, скользя взглядом по гладким бокам коробочки. - Ты отказываешься от телефонов, плееров, планшетов и прочего, оправдываясь тем, что такую технику твоя семья не может себе позволить. Отказываешься от предметов гардероба – якобы любая девчонка поймет, что эти вещи приобретены не на распродаже в торговом центре, а в элитном бутике. На все его слова я лишь кивала понурой головой и шмыгала носом. Мне действительно стыдно. Он ведь старается, хочет угодить. - Что бы я ни дарил, ты всегда найдешь с полсотни причин, чтобы отказаться от безобидной безделушки. Похоже, у нас разный взгляд на ценность его приобретений. - Мне это надоело. Может, мы и принадлежим разным сословиям, но живем пока на одной планете. «Ага, - устала подумала я, - но шансов слетать в космос у тебя все-таки побольше». Акаши никогда особо не хвастал своим происхождением, не выставлял его напоказ, но был горд, что принадлежит богатой, влиятельной семье. Собственно, баскетбол был единственным, что позволяло ему встать на одну ступень с дворовой детворой, как я или Аомине. Он не мог понять, почему меня так шокируют его знаки внимания, для него все эти подарки были вещью вполне обыденной, не выходящей за грань доступного в повседневной жизни. Для меня же они были сравни золоту пиратов, что покоится в сундуках на дне моря. - Понимаю, - кивнула я. – Ты очень внимателен, Акаши-кун. Заботишься о парнях из команды, как родная мать, ценишь мою работу и пытаешься быть за нее благодарным. - Я действительно рад тому, что ты есть у команды. С тобой многие вещи стали намного проще. - Например, легче найти причину для того, чтобы вытурить из команды неудобного игрока? – Я не упустила возможности упомянуть Хайзаки. Вся эта ситуация в целом меня чрезвычайно напрягала. - Например, это. Да, - не стал отрицать парень. По моей коже пробежал мороз. «Он создает команду под себя!» - поняла я: «Благодаря мне он знает потенциал всех игроков, и верит в возможности Куроко. Пока он капитан команды, основной состав никто не покинет и не примкнет к нему. Почему-то именно в этом я видела слабость Сейджуро. Мидорима, Мурасакибара, Кисе, Акаши, Аомине и Призрачный Шестой Игрок – вот золотой состав «Тейко». - Тебе нравится все контролировать, - вслух сказала я. - Разве плохо, что все идет по составленному мною плану? - И какие у тебя планы на меня? - Почему ты спрашиваешь? Я же не делал из этого секрета. - Изысканный обед, дорогие подарки, - мой взгляд скользнул по столу. – Материальные ценности – единственное, что ты можешь предложить мне? - Этого мало? Черт возьми, он абсолютно уверен в том, что все в этом мире имеет цену, а, значит, все можно купить и все можно продать. Так и любовь – не больше, чем вещь. - Нет, достаточно, - отвечаю ему без тени иронии. – Любая другая была бы счастлива стать твоей игрушкой. Но все это не для меня. Я не хочу кому-то принадлежать. - Я бы мог взять тебя силой, - проговорил он глухо. Акаши не терпел отказов – это ведь такой явный упрек его абсолютности. От этой фразы меня пробил озноб: он не из тех людей, кто бросает слова на ветер. Это почти угроза, и мне становится страшно. - Мог бы, но не станешь. Ты же слышал, что сказал вчера Ниджимура-семпай… Я – его девушка. - Это не больше, чем его заблуждение. - И мое, видимо, тоже? - Ну, нет. – Акаши рассмеялся, развеяв возникшее между нами напряжение. – Ты-то как раз на этот счет не заблуждаешься, ведь сама не веришь в то, что говорит Шузо. Он красив и обаятелен, и знает, что редкая девушка устоит перед ним. Однако… Такую, как ты, одним напором не возьмешь. Тебя нужно завоевывать постепенно. Именно поэтому я не тороплюсь… Парень встал из-за стола и, подойдя ко мне, наклонился к уху: - …И непременно заполучу своё.