Когда твои родители Уолкер и Канда

Темный коридор Черного Ордена. Рыжий парень прижимает к стене беловолосую девушку, упиваясь поцелуем. Тсую здесь лишь наблюдатель, не видимый никому. Странно, но она отчетливо осознает, что здесь ее не увидит ни одна живая душа. Словно бы она стала настолько незаметной, что про нее забыли и начали жить другой жизнью. Тсую здесь уже минут тридцать… ну, а может больше. И за это время она успела понять, что здесь все несколько иначе, чем было до этого: Лави здесь любит Аллен, а та любит его, Линали никак не может принять как факт, что тот, кто нравился ей очень давно (читай — Канда), никак не отвечает на ее теплые чувства, а сам Юу просто несчастно влюблен в Лави. И Тсую понимает, что здесь — почему-то — Аллен — не ее мама, а Юу — не ее папа. И вообще, Тсую тут как таковой и нет… — Ла-ави, — томно выдыхает беловолосая девушка. — Я, конечно, тебя очень люблю, но может не здесь, а? Стыдно будет, если кто-нибудь увидит… Ах… — Неужели у экзорцистов не может быть личной жизни? — прошептал рыжий Историк, наклонившись к самому ее уху, заставляя покраснеть еще сильнее. «Будь тут мама, она бы закрыла мне глаза рукой… Ах, да», — подумала Тсую. — У меня есть моя любимая девушка, и я не намерен скрывать наши отношения и дальше, — Лави нежно улыбнулся, целуя девушку в лоб и проводя пальцем по алому шраму на щеке. Аллен смущенно отвернула голову, за что тут же получила поцелуй в висок. Рыжий сильнее прижал ее к себе, снова целуя в губы. Тсую отвернулась и скорчила недовольную рожу, показав язык. — Ну и нежничайте тут дальше, а я пойду к папе! Это прозвучало неожиданно громко, отразившись эхом от каменных стен коридора. Маленькая брюнетка удивленно оглянулась, чтобы посмотреть на реакцию экзорцистов, — они отпрянули друг от друга и теперь удивленно озирались. — Лави, ты тоже это слышал? — Конечно… Тсую же поспешила ретироваться. * * * Линали сидела в кабинете Смотрителя, читая какой-то журнал. Тсую примостилась рядом с ней на диване, все еще невидимая, — тот странный инцидент в коридоре был, очевидно, какой-то случайностью. Кроме них в комнате никого не было. — Блин, — зашипела Линали, порезав кромкой страницы подушечку пальца. — Черт, черт, черт… — девушка встала и подошла к одному из многочисленных стеллажей, которые стояли у стен кабинета. — Аптечка должна быть где-то здесь… Ага, вот и она, — Ли сняла с полки небольшой ящичек и поставила на заваленный стол Смотрителя. Комуи и в параллельной вселенной остается Комуи. Девушка остановила кровь ваткой и наклеила на ранку пластырь. Вдруг ее взгляду попалась одна лежащая на столе папка. Воровато оглядевшись, Линали схватила ее и снова уселась на диван, даже не удосужившись поставить аптечку на место или даже хотя бы закрыть. Название папки гордо гласило «Юу Канда» (Тсую тут же поразилась своему умению читать). Кто же знал, что милая и скромная Линали Ли окажется самым упорным сталкером всея Черного Ордена? Никто. И поэтому такие вещи, как личная информация объекта сталкерства Лины, никогда не утаивались никем от сестры Смотрителя. Вот и сейчас, обычно спокойная и уравновешенная, Ли трясущимися руками перебирала страницы, пробегая беглым взглядом горящих от возбуждения глаз по строчкам в поисках доселе неизвестной ей информации или фотографии. Тсую же немного удивленно рассматривала содержимое папки, продолжая удивляться своим потрясающим навыкам чтения: за какую-то минуту она могла прочитать целую страницу, при этом понимая каждое слово. Но весь смысл написанного все равно укрылся от девочки. Вы же тоже ничего не поймете, если будете читать с середины книги? — Ах, почему же я полюбила бесчувственную глыбу льда? Он, конечно, знает о моих чувствах, но остается таким же холодным и равнодушным… Может, попросить у братика скрытые камеры? Нет-нет, это же настоящее вторжение в личную жизнь! — «включилась» вдруг правильная и принципиальная Линали. Но тут же отрубилась. Сталкерша Линали вовсе не хотела потерять свои позиции. — Нет, это будет не вторжение. Всего лишь… — Что ты тут делаешь и зачем болтаешь сама с собой? — голос внезапно появившегося в проходе Канды заставил Темную Линали вновь выключиться. Она развернулась ко входу и спрятала папку за спиной. Все-таки лучше не палиться перед ним. — Ой, Канда… — девушка состроила из себя дурочку. — Ну, это кабинет моего брата, я могу сидеть здесь, когда хочу. И я не болтаю! У меня важный диалог с самой собой! — Шизофренией страдаем? — холодно осведомился юноша, окидывая взглядом кабинет, видимо, в поисках Комуи. — Все из-за тебя, Кандочка. Все из-за тебя, — сладко пропела китаянка, игриво прикрыв глаза. — Хватит нести чушь. И лучше помоги мне Лави отбить у Мелкой. Ты же у нас величайший и опытнейший сталкер, — Юу отвернулся и скрестил руки на груди. — Помочь? Тебе?! Ура, Господи, ты услышал мои молитвы! — Линали воздела руки к небу. — Богом меня еще никто не называл… — И никто, кроме меня, не назовет. Я не позволю. А если тебе нужна моя помощь, то с тебя требуется плата. В виде поцелуя! — Эй, сталкерша, я тебе не раз говорил, что люблю лишь Лави. А ты мне не нужна. Вон, можешь себе Мояши взять! Что ты, что она — лишь помехи на пути к моему счастью вместе с Усаги. — Я, в отличии от вас, нормальной ориентации, — хмыкнула Линали. — Любила, люблю и буду любить только тебя! — Вот и отвянь от меня, нормальная ты наша. Мне нужен только Лави и никто другой! Тсую спряталась за столом Смотрителя, словно боясь, что ее увидят, и тихо смеялась, украдкой подглядывая. Происходящее забавляло ее. Но вот она зашлась в очередном приступе смеха и ударилась головой о нависающую столешницу. Наверное, она перестала быть невидимой, а Канде потребовалась лишь пара секунд, чтобы обнаружить ее местонахождение. Мгновение — и у ее маленького носа оказывается острое лезвие Мугена. Тсую много раз видела эту сверкающую полированную сталь, парочку раз даже вблизи, и в общем-то, особого чувства страха она и не испытывала. Но когда столь смертоносный клинок грозит прирезать тебя, невольно сглатываешь. — Кто ты и что здесь забыла? — Я Тсую… Я не знаю, как я оказалась в этом мире. — В смысле?.. — опешила Линали, выглядывающая из-за плеча брюнета. — Ну… Обычно я живу в другом мире. И там все-все по-другому! — Тсую, конечно, продолжала коситься на катану, приставленную к носу, но, зная нрав своего родителя (хоть и сейчас он маленько иной), продолжала говорить: — Там, где я живу обычно, моя мама — Аллен, а папа — Юу. А Бака Усаги любит Лину, у них даже скоро ребенок будет. А ты, — девочка подняла глаза на Канду и без страха отодвинула меч от лица, — очень любишь маму, но вы постоянно ссоритесь. — Это как так-то… — тихонько выдала Линали, присаживаясь обратно на диван. Канда же все так же продолжил возвышаться над ребенком, серьезно глядя на нее. — Ой, точно! Вы с мамой снова поссорились, и я пошла спать. А теперь оказалась здесь!.. — Что ж, я понял. Надеюсь, мы помиримся с твоей мамой… Картинка перед глазами начала расплываться, а голоса словно притихли и отдалились. Но Тсую точно знала, что после этих слов тот Канда улыбнулся ей. * * * — Ма-ам… а мне тут такой сон приснился! — Тсую быстро заняла место в столовой рядом с Аллен, которая уже обложилась едой. — Представляешь, ты и Бака Усаги… ну, это… любовь у вас была… А Линали вообще сталкером была! И угадай, кого же она любила? Папу она любила! А он Лави любил… В общем, они там с Линой ругались, а я засмеялась, и меня заметили. Там вообще все очень странно было… — Тебя Юу дурацкими снами, где я с Лави, заразил. Точно-точно. Он тоже в последнее время по этому поводу истерил. Что-то нервные вы какие-то в плане меня. Это наследственное, что ли? Да, точно. Кто лучше всех понимает БаКанду? Муген и дочка его. А нам, простым смертным экзорцистам, это не дано, — в глазах седоволосой мелькали злые искорки. Хоть Юу сейчас ее и не слышал, она готова была хамить и язвить при каждом упоминании столь ненавистно-любимого имени. — Извини. Я просто очень на него злюсь. Я ему не вещь, чтобы так со мной обходиться. — Как? — Тсую, конечно, волновалась из-за того, что родители вчера поссорились, но гораздо сильнее ее будоражил вид только что приготовленных оладий, с которых вязко тёк мёд. — Приревновал к Лави и ничего не объяснил. Я, конечно, очень рада, что меня кое-как, но любят. Но обращаться со мной, как с любимой игрушкой и ревновать даже к друзьям… Увольте, но это хамство. Не потерплю! Забрал всю личную жизнь, так еще и друзей убрать хочет! Бука такая, — Аллен свела белесые брови на переносице, переполненная праведным гневом. Но потом смягчилась и потрепала дочку по голове. — Ты завтракала? Знаю же, что нет, не отнекивайся. Вот, возьми что-нибудь у меня, а то я совершенно аппетит с этого БаКанды потеряла, есть уже не хочу. — Отлично! — сказала Тсую, быстро притянув к себе тарелку. — Итадакимас! * * * А вечером родители все-таки помирились. И зачем-то опять сплавили Тсую Линали. На всю ночь.