Вероятности. Vol.2

Девушка все же вынырнула, подплыла к краю бассейна, схватилась руками за бортик. В ее взгляде читался немой вопрос, который был до безумия прост, но задать его она не решалась, чтоб не выглядеть совсем уж скандальной тварью: "Какого черта?" И этот дерзкий взгляд был ее огромной ошибкой. Нуада выхватил из ножен на его поясе острый изогнутый кинжал, другой рукой обхватил девушку сзади за шею, вытащив из воды ее плечи, и прижал оружие к артерии, пульсирующей под тонкой кожей: - Ты понимаешь, что я могу заставить тебя умирать так, что ты пожалеешь, что не позволила убить себя в прошлый раз? - зло прошипел Нуада. - Так соизволь вести себя достойно. Тайра подняла на него взгляд и попыталась утвердительно кивнуть в ответ, от чего острый край лезвия слегка оцарапал ее кожу. Но страха в ее голосе не было: - А может, я предпочту умереть, чем оказаться замкнутой, хоть и в золотой клетке? Он сгреб в руку ее одежду, лежащую на бортике бассейна и швырнул ей - слишком грубо, почти в лицо, нежно-розовая ткань, пропитываясь водой стала погружаться вниз. Нуада отвел уже почти впившееся в кожу девушки лезвие, резко поднялся на ноги, развернулся и зашагал прочь, лишь бросив короткую фразу: - Тебе принесут одежду и убирайся! Да он шутит? Она только что пришла в себя, измученная долгой болезнью. "Может, что-то повредилось от жара внутри мозга, и я больше не могу оценивать критически этого монстра?" - эта мысль пришла внезапно, и стала спасительной ниточкой, вытаскивающей ее из омута злости и обиды.- "Лучше бы попытался изнасиловать, здесь хотя бы был шанс получить удовольствие". - На мгновение Тайра задумалась, - "А что, если бы король изменил бы своим принципам, и перестал бродить за ней как тень, намеками пытаясь сломить ее сопротивление, а захотел взять бы ее силой? Сопротивлялась бы она?" - Девушка усмехнулась своим мыслям. Конечно, да, иначе это уже было бы неинтересно. Ей вернули ее старую, грубо сшитую из серо-зеленой ткани одежду, правда, тщательно выстиранную и отутюженную. Тайра оделась и вышла, сопровождаемая охраной, собираясь уйди подальше от стен дворца, от его ненормальных жителей. Проходя мимо покоев короля, она услышала громкий шум и звон бьющегося стекла. Воспользовавшись замешательством охраны, Тайра проскользнула в дверь, направляясь в сторону шума. Фейри тоже услышали странные звуки, и секунду переглянувшись, бросились к комнатам их правителя. Король Нуада метался в своих покоях, сметая и круша все, что попадалось ему под руку. В его движениях, всем его теле ощущалась такая ярость, казалось, он может разломать эти стены, в одиночку разрушить этот замок. Тайра и фейри влетели в комнату как раз тогда, когда Нуда сдернул с огромного стола тяжелую бархатную скатерть. На пол посыпались стоявшие там предметы, металлические вазы издавали грохот, обрушиваясь на каменный пол, стекло разлеталось вдребезги. Осколки фонтанами острых брызг обдали ноги короля и вошедших, рискуя впиться кому-то в плоть. Он поднял голову и оглядел вошедших слегка затуманенным взглядом, из носа текла тонкая струйка крови, янтарные глаза пылали яростью, но было в них другой чувство. - Пошли вон, - голос Нуады был тихим, но в нем слышались рычащие нотки. Все, наблюдающие эту картину застыли, не решаясь пошевелиться. Нуада выхватил кинжал, которым еще недавно угрожал перерезать горло Тайры и, чуть склонив голову, двинулся навстречу непрошеным гостям. Фейри тут же ретировались, вспомнив, что за невыполнение приказов в дальнейшем им грозит смерть. Тайра, выдернув локоть из хватки одного из охранников, так и осталась стоять и глядеть на приближающуюся темную фигуру. По шее Нуады из рваной, довольно длинной раны текла кровь. Чувство, которое заметила Тайра было болью, вероятно сильной, от чего на лбу застыли жесткие складки. - Враг, - шептала почти неслышно Тайра, - он просто жестокий, ненавистный убийца. Монстр, - последнее слово она произнесла, кажется, вслух, приблизившись к королю почти вплотную, заглянув в его казавшиеся сейчас почти красными глаза. Он услышал это, точно услышал, жестко взглянул на стоявшую к нему так близко девушку и зажал ее рот ладонью. Ее руки легли на плечи мужчины, поднялись выше по светлым мягким волосам, скользнув по слегка торчавшему сквозь пряди уху. Второе ухо с мягкой бархатистой кожей было спрятано под волосами, и она отвела пряди, скользнула под них, надавливая кончиками пальцев выемки за ушами, медленно поглаживая весь затылок, сжимая и снова разжимая ладони, будто захватывая дикую боль, разливающуюся в его голове и вниз по шее. Способность излечивать подобные недуги досталась Тайре от матери, человека, тех, кого так ненавидел Нуада. Мысль об этом полоснула по сознанию сильнее острия кинжала. Тайра отдернула руки, но оттолкнуть мужчину не получилось. Он крепко сжимал ее в объятиях, убрав ладонь, коснулся ее искаженного его собственными болевыми ощущениями рта своими губами. Нуада поднял ее на руки, сильно, не давая вздохнуть, обхватил вокруг стана и опустил на пустой, сверкающий лаком стол. Его бледное, исчерченное шрамами лицо с горящими глазами, его белые, пахнущие горькой полынью волосы, его широкие, затянутые в черное одеяние плечи, закрывали Тайре весь обзор, застилали весь мир. Ее тело хотело его, а сознание отвергало даже возможность взглянуть на него без тени ненависти. Тайра попыталась извернуться, но король держал ее одной рукой за запястья, а другой повелительно обхватил вокруг талии. Тайра видела, его сомкнутые до скрежета зубы, он пытался бороться с болью, не обращать на нее внимания. И она впитывала эту боль, пила, как горький напиток вместе с ним. Его темные губы тоже отдавали горечью, его кожа пахла промокшим под дождем камнем. Руки, пальцы Нуады тоже были сильными и жесткими, словно высеченными из камня, и они сжимали ее тело, быстрыми, мощными движениями освобождая от одежды. Тайра не могла сопротивляться, нет, не хотела. Она извивалась в сильных сдавливающих объятиях, в этой жесткой клетке из его плоти и поцелуев. Их одежда темными грудами лежала на полу. Мужчина подтянул ее к краю стола, проникая в жар ее тела. Камень... Тайру не покидала мысль, что она занимается любовью с каменным существом, холодным и твердым, невероятно сильным, и, тем не менее, поразительно пластичным, быстрым и гибким. Она скользила ладонями вдоль красивых мышц его груди и пресса. Охватывая, обнимая короля за тонкую талию, она прижималась к нему все более страстно и нежно, оплетала ногами его бедра, твердые ягодицы, которые двигались настойчиво, сначала тягуче медленно, ускоряясь все больше. Нуада больше не чувствовал боли, перестав походить на камень. Его волосы, влажные поцелуи теперь были похожи на потеки воды. Будто корка льда сломалась, растаяв на солнце, и изнутри проливались серебристые, чуть согретые теплом женщины потоки желания. Они наталкивались друг на друга, как океанские волны, ударяясь, соединяясь, проникая все глубже и глубже. Сквозь пелену, окутавшую сознание и взгляд женщины все явственнее проступали эти трансформации. В этом мужчине безумное сочетание всех пяти стихий казалось естественным, он был таким цельным в этом противоречии. Теперь он казался ей металлом, этот холодный взгляд терзал сердце, проникал в мозг, а его плоть, холодом пронзала ее горячее, полное желания лоно. Огонь, в котором закалялся металл его взгляда, горел в темно-оранжевых радужках глаз, казалось, ничего не укроется от его тяжелого, горящего и одновременно холодного взгляда, ни тонкая шея, ни нежная грудь, ни мягкие, податливые складочки ее плоти. Дыхание мужчины, мягкими потоками воздушной стихии, скользящее по ее шее заставляло содрогаться от желания, от холода, окутывающего ее кожу. Его дыхание, как ураган, заставляло ее мысли вертеться в безумном танце смерча, уносящего последние капли разума. Тайра содрогалась от этой бури эмоций, от ударов стихий, окутывающих, жестко и настойчиво проникающих в ее тело. Отдохнуть и бежать, бежать, пока не поздно. Этот беловолосый монстр так затмил ее сознание, укутал в непроглядную пелену мысли Тайры, что она забыла, кто он, что сотворил с ее жизнью и миллиардами других судеб. Тайра лежала в кровати в покоях Нуады. "Женщины умеют любить вопреки всему, холодный рассудок мужчин не знает чувств. Он просто воспользовался мной", - убеждала себя Тайра. Ей просто хотелось верить в это, чтобы самой найти в себе силы сбежать подальше от того, кого ненавидела больше жизни, от мужчины, которого боялась больше смерти, но желала несмотря на уговоры голоса разума.