Ворлок мертвого ярла

      Метель хохотала, отчаянно веселилась, мчалась на белых конях, что смотрели вперёд застывшими, словно лёд, глазами. Завывали снежные приспешники, перекрикивались нечеловеческими голосами — смесью рёва ветра и плача непогоды. Привстала метель на колеснице, свистнула залихватски так, что уши заложило у всех в округе, и помчалась вперёд. Вслед ей понеслись снег и стужа, ни на шаг не отставая от своей госпожи.       Острова-Призраки встретили зиму покоем и смирением. Впрочем, как и всегда. Ведь почти не бывает здесь солнечных дней, солнце редко балует местных теплом и лаской. Но люди привыкли к холоду и пасмурному небу, привыкли к дождям и ледяному северному морю, таящему в глубинах затонувшие корабли и чудовищ. Последние иногда выползали на берег, задумчиво смотрели на деревеньки блеклыми глазами и переговаривались на странном булькающем языке, который не дано понять ни одному человеку.       Порой на самом большом острове чудовищ собиралось очень много. Особенно за несколько дней до наступления Средизимья — праздника, отмечаемого всеми народами севера. Как человеческими, так и… иными.       После того как чудовища отбывали положенный срок на берегу, их взоры одновременно устремлялись в заснеженную даль. Туда, где несколько десятков лет назад высилась грозная цитадель Хозяина Штормов. Только сам Хозяин давным-давно сгинул. Что на самом деле произошло — никому неизвестно, а люди… Что эти люди? Наговорят такого, что и не поймёшь, о чем речь. Кто утверждает, что цитадель стоит пустая и никто там не живёт. А кто рассказывает предание, что Хозяина Штормов за злодеяния изгнал с Островов-Призраков Повелитель Холода и поселился там, превратив все прилежащие земли в ледяную пустыню. Обычному человеку туда не пройти, да и чудовищу тоже не проползти. Гибнет всё живое, если оказывается близко к морозной земле.       Так это или нет — пока никому не узнать. Даже если и есть там Повелитель Холода, то никому из островчан на глаза попадаться не собирается.       Со стороны спрятанной за снежной завесой цитадели донесся жуткий вой. Чудовища резко повернули большие головы на звук…              Янсрунд стоял в тёмной комнате, сложив руки на груди, и смотрел в окно. Там, на улице, разгулялась зимняя буря. Та самая, которую так боятся островчанки и прячут своих детей, стоит им только заслышать стоны и хохот его ледяных слуг.       Буря-сказка, буря-мечта. Кружит-танцует, поглядывает на своего господина. То замрет, словно и не она это вовсе, а то прильнет к окну, постучит колючей рукой, нарисует ледяной узор, выведет морозным шёпотом:       — Я люблю тебя, господин мой, люблю.       А потом рассмеётся зло и звонко. Так же, как и сам Янсрунд. Любит она, бесстыдница, ох как любит. Только вот её поцелуи — дикий холод, объятия — стынь извечная, ласки — голод по теплу и крови.       Вот плутовка замерла и прислушалась. Глянула на Янсрунда пронзительно-голубыми очами в ожидании приказания. Ведь знает, что ещё чуть-чуть — и быть тут гостю.       Янсрунд прищурил глаза. Гостю или пленнику — это скоро будет ясно. Нынче нельзя расслабляться, всё время надо быть начеку. Пусть Острова-Призраки находятся далеко от холодного Ванханена, опоенного янтарным светом, жёлто-горячего Мерикиви, шумного торгового Ярлунга и неприступного Къёргара, всё равно не стоит забывать о безопасности. На Островах в прошлом их прежний хозяин такого натворил, что это теперь лакомый кусочек для разной нечисти и возомнивших о себе невесть что колдунов. Ведь немало погибло здесь человеческих душ, немало собралось магии, которой теперь прямо окутаны здешние земли. Потому и когда Янсрунд пришёл сюда, Гунфридр его пускать не хотел.       — Мало нам того, что здесь Хозяин Штормов натворил, — сказал тогда властелин морских вод, недобро поглядывая на Янсрунда. — А после твоих деяний тоже надо землю восстанавливать и лечить. Так что ж, там всё испоганил, решил тут продолжить?       Огромный черный кракен, дремавший в ногах Гунфридра, тогда встрепенулся и, приоткрыв злобный жёлтый глаз, неодобрительно посмотрел. Гладкое щупальце скользнуло к гордо стоявшему перед владыкой моря Янсрунду. Тот не изменился в лице, ни один мускул не дрогнул.       — Что было, то в прошлом, — медленно и размеренно начал Янсрунд.       Признавать, что в этом самом прошлом он натворил много нехорошего, было сложно. Но в то же время силы переосмыслить своё поведение и принять новую жизнь — нашлись. В конце концов, он тоже дорого заплатил за всё содеянное, оставшись последним из рода Повелителей Холода.       — А прошлое не вернётся? — вкрадчиво спросил Гунфридр, и в глазах цвета морской войны появилась угроза.       Как штормовое море, волны которого только-только пригладил северный ветер. Ещё не плещут за борт твоего корабля, но уже раскачивают, будто детскую лодчонку.       — Не вернётся, — ледяным тоном сказал Янсрунд. — Нет мне больше смысла смотреть назад. И мстить тоже — некому.       Гунфридр усмехнулся и чуть прищурился. Кракен недовольно зашевелился, чувствуя весёлое и злое настроение своего хозяина. Но отступать было некуда. Всем нужна земля, а Острова-Призраки — единственное место, где не будут слать проклятий, а примут нового господина с благодарностью. Ибо Янсрунд не собирался причинять вред местным жителям, зная, что в прошлом им пришлось очень плохо.       — Предлагаю союз, Повелитель Холода, — тяжело уронил Гунфридр. — Берёшь Острова-Призраки под свою ответственность. Беречь и защищать будешь от всех напастей. Кто с мечом или злым замыслом придёт, пусть навсегда в твоих ледяных оковах и останется. Море омывает острова со всех сторон. Я буду следить за всем. Помогу, если что. Но если задумаешь зло чинить…       Окно вдруг задрожало от порыва ветра. Янсрунд тряхнул головой. Сентиментален становишься, Повелитель Холода, совсем позабыл, чего тут ждёшь.       Он резко развернулся и быстрым шагом направился к выходу. Думать о Гунфридре можно бесконечно. Старый пройдоха. Умеет одновременно и запугать, и заговорить. На суше Янсрунд нашел бы чем ответить и никогда бы не подумал, что в море всё изменится. В море властелин — Гундфридр. А ты так — гость. Ну и прав он, прав. Поэтому гонор лучше спрятать. А Острова-Призраки — неплохие земли. На них можно жить и чувствовать себя хорошо, носясь безумным вихрем над серой гладью вод и топя в них острую тоску об ушедших днях.       Янсрунд прошёл по коридору и вышел к лестнице. Принялся спускаться по широким ступеням. Некогда выложенный ониксами и аметистами пол теперь был покрыт бело-голубой коркой льда. Для приятной прохлады, так сказать. То, что от этой «прохлады» можно было превратиться в ледышку, Янсрунда мало заботило. Всё, что горячее, — не для него. С ним можно поиграть, насладиться жаром, но недолго. Но вот сейчас на окраине ледяной пустоши появился… человек.       Подойдя к высоким дверям, Повелитель Холода только поднял на них взгляд, не прикасаясь. По залу пронёсся звук, напоминающий тихий и мягкий вздох. Цитадель стара, очень стара. До Хозяина Штормов тут были другие, оставившие эхо своих шагов, стука сердец и снов. Не всегда тут царили холод и мрак. Но это было давно, слишком давно.       Двери медленно раскрылись, впуская свет от белеющей искристым снегом ледяной пустоши. И пусть нет солнца на небе, но каждая снежная крупинка наполнена силой Повелителя, каждая из них сияет чистым живым серебром. Чем ближе снег к Повелителю Холода, тем ярче сияние.       Воздух возле двери вдруг словно всколыхнулся. Послышалось утробное рычание. Янсрунд улыбнулся. На мгновение в голубых глазах промелькнуло тепло.       — И я рад тебя видеть, Рёгки, — сказал он.       По воздуху прошла рябь, на снегу появились следы от вытянутых когтистых лап. Миг — морок опал, и возле Повелителя Холода появился огромный ледяной линорм, гордый и жестокий зверь, бесконечно преданный своему господину. Раньше в бескрайней заснеженной земле, где жили Янсрунд и его брат Иданнр, линормов у них было много. Но когда Иданнр погиб, Янсрунд покинул прежние владения, и за ним последовали только два линорма. Те, в чьих сердцах любовь к хозяину вытеснила все остальные чувства.       Линорм в холке достигал до груди господина. Прозрачные глаза смотрели внимательно и спокойно. Чудовищная пасть чуть приоткрылась, показался язык, похожий на сосульку.       — Зови Хёгни, — сказал Янсрунд, положив руку на голову линорма. — У вас будет работа.       Рёгки щёлкнул челюстями, а потом издал громкий скрежещущий звук, напоминающий одновременно скрип металла по льду и треск ледяной корки. Ветер поднял снег, закружил рядом. Через несколько вздохов рядом с ними сидел второй линорм, по размеру чуть больше Рёгки. Старший брат, он первый вышел из материнской утробы, вот и забрал больше сил и жизни. Правда, младший не уступал ему ни резвостью, ни упорством в преследовании добычи.       Линормы посмотрели на Янсрунда. Во взглядах обоих читался вопрос. А ещё готовность выполнить любой приказ. Скажет господин, что надо резвиться в снежном поле — будут резвиться, скажет говорить с ним линормьим языком, чтобы развеять тоску, — заговорят. А скажет убить… убьют.       — На краю пустоши — чужак, — тихо сказал Янсрунд, зная, что Рёгки и Хёгни прекрасно расслышат каждое слово. — Его нужно доставить сюда. Вредить нельзя, только немного припугнуть. Доставить аккуратно, чтобы был цел и невредим.       В глазах линормов вспыхнул сапфировый огонь, головы склонились в знак того, что ледяные звери всё поняли. А потом люто взвыл ветер, и оба брата растворились в морозном воздухе.       Янсрунд сделал несколько шагов вперёд. Снег под ногами тихонько заскрипел.       «Это огненный маг, мой повелитель, — прозвучало в этом скрипе. — Уверен ли ты, что нужен он тебе здесь?»       Янсрунд пожал плечами, посмотрел на линию горизонта, где серое небо касалось невидимыми ладонями белого покрова земли, нашептывая сказки северного края. Здесь всё живое: и небо, и земля, и море. У каждого свой характер. И все терпят вечную зиму. А как известно, у тех, кто живёт в холоде, характер суровый да неласковый. Но надо со всеми уживаться и договариваться. Иначе — смерть.       Снова шаг, глубокий вдох. Скрип-скрип.       «Может, оставим его там, повелитель мой? Вдруг растопит его жаркое пламя твой лёд?»       Янсрунд криво усмехнулся:       — А это мы ещё посмотрим.       И повеяло от этих слов не просто ветром северным, а дыханием бурана смертельного, который ещё не пришёл, но скоро-скоро будет здесь и не оставит никого в живых.       Снег умолк. Слишком хорошо он знал такое настроение своего повелителя. И мысленно только пожалел огненного мага, которого сейчас примчат сюда Рёгки и Хёгни, кем бы тот ни был.       Янсрунд полной грудью вдохнул морозный воздух. Так-так, кем бы он ни был, этот пришелец, всё равно не уйдёт. Только… Посмотрев по сторонам, задумался. Где бы принять… гостя? Прищурился и хмыкнул. А потом взмахнул руками, выстраивая перед дворцом ледяную стену.       Земля под ногами исчезла, превращаясь в винтовую лестницу из белого мрамора. Янсрунд не беспокоился: линормы отыщут его в любой точке, на любом участочке этих земель, куда бы он ни переместился. Поэтому переживать нечего. А подвалы цитадели для встречи неизвестного гостя в самый раз.       Преодолев лестницу, Янсрунд щелкнул пальцами, и земля над головой сомкнулась. Пушистым снегом снова заметёт так, что никто и не догадается, что здесь есть тайный ход.       Коридор закончился быстро. Это не бывший дворец, где можно было плутать часами. Тут всё достаточно мелкое. Зато времени меньше тратится.       Янсрунда встретил просторный зал. Даже прежний хозяин не трогал его, сохраняя удивительное помещение. Стены, выложенные бело-синей мозаикой с изображением морских жителей. Низкий и гладкий потолок, постоянно переливающийся серебром и создающий ощущение, что находишься между землёй и морем. Пол из множества каменных квадратов, стороны которых расписаны удивительными узорами. Кто и когда создал этот зал, даже Янсрунду было неведомо, но те, кто сотворил красоту, потрудились на славу. Прошёл не один век, а краски до сих пор сохранились.       Только вот… если хочешь выжить, то лучше стоять в центре зала. От стен идёт смертельный холод, тянется мерцающими голубоватыми щупальцами ко всему живому, что здесь окажется. А если сделать несколько шагов, то можно увидеть гигантский круг, испещрённый древними рунами. Он висит прямо в воздухе и исполняет волю того, кто держит в своих руках цитадель. Янсрунд всё хотел разобраться в устройстве артефакта, да только не хватало времени. Поэтому пока довольствовался тем, что сумел влить в него свою силу и научился управлять.       Линормы с резвым свистом появились в зале. Кожу закололо сотнями иголочек, а в воздухе появился легкий запах полыни. А потом тишину зала нарушил изумлённый вздох пришельца. Повелитель холода усмехнулся — да, здесь есть чему подивиться. Рёгки и Хёгни сели так, чтобы не мешать разговору, но при этом никуда не ушли. Янсрунд послал их обоих вперед не зря — чары ледяных линормов способны на время обезвредить чужую магию. Ворлок будет попросту не способен причинить вред Повелителю Холода. Даже если очень захочет.       А он… В нескольких шагах от Янсрунда стоял парень. Обнажённый, гибкий, словно лоза в садах Ярлунга. И в то же время жилистый, сильный. Видно, что с оружием обращаться умеет, но при этом выглядит обманчиво нежно. Молод? Скорее всего, да. Хотя до ужаса похож на паршивца Яшраха, по которому возраст не понять. У южан такие люди живут: черноволосые, горячие, с глазами, что пылающий Мрак. Говорят, что не бывает черного огня, да только врут как дышат. Вот он, есть, протяни руку — коснуться можно.       Янсрунду на мгновение показалось, что в зале стало теплее, — до того ярко полыхал огонь в крови чужака. Даже дало росток зерно сомнения: а с юга ли такая сила? Ощущение, что вовсе не отсюда, не из известных земель. Неужто Вессе рассказал правду, и на корабле Фьялбъёрна Драуга и впрямь оказалось создание из другого мира?       А сам-то гость красив. И явно из благородных. Те, кто родились в бедности да смирении, не смотрят так свысока. Без презрения, но с лёгкой привычной насмешкой. Правда, сейчас чужак насторожен и напряжён тетивой ванханенского лука. В любой миг готов сражаться и отбиваться. Что ж ты, пламенный мой, погоди. Ещё рано.       Тишина и так уже затянулась, давя на обоих. Янсрунд выразительно осмотрел гостя с ног до головы. Про себя снова усмехнулся. Так-так, видно, оторвал от плотских утех, раз ни клочка одежды на теле нет. Правда, может, ко сну готовился, но… не так бы ярко тогда горели черные глаза. Не пряталась бы тогда в них на дне тень сладости и неги, которая всё никак не могла растаять, видимая взору Повелителя слабой дымкой. И запах… не только полыни, но и разгоряченного тела. Хм, неужто драуг?       — Значит вот ты, каков, ворлок мертвого ярла, — задумчиво произнёс Янсрунд, не двигаясь с места и не отводя взгляда, стараясь уловить малейшее изменение в лице мага. — Твоя слава впереди тебя бежит. Так быстро бежит, что и мне захотелось взглянуть да узнать, поспеваешь ли ты за ней.       Гость приподнял бровь, на губах появился призрак улыбки, дерзкой и беспечной. Хоть и понятно было — не чувствует он себя в безопасности и не знает, чего можно ожидать.       — К сожалению, — ответил он приятным глубоким голосом, но с той же тенью насмешки, — не имею чести быть представленным. Да и за вид… уж извините, предупреждён не был, одеться не успел. Поэтому созерцать меня придётся так, в одной только славе.       Сам язвит, а в глазах вопрос: кто ты такой и что тебе от меня нужно?       Янсрунд отвечать не торопился. Внезапно вспомнилась мысль, поданная шипящим шепотом Вессе:       — Затяни его в ледяную пустошь и брось там. Пусть околеет, пусть мороз скует руки, ноги и острый язык. Чтобы потом не перечил и молил о тепле.       На тот момент подобное показалось уж слишком… беспощадным. А сейчас… Не то чтобы Янсрунд не ценил характер в противнике, но вдруг показалось, что предложение Вессе было не столь уж плохим.       — Ну, так назови своё имя, — произнёс Янсрунд, медленно обходя гостя по кругу.       Ай, как стоит. И осанка горделивая, и черные локоны падают на плечи, змеятся по спине. Хм, а что если… маг окажется не слишком сговорчив?       Повелитель Холода сделал шаг вперёд, оказавшись совсем рядом, легонечко подул на обнажённое плечо. Гость от неожиданности вздрогнул, слабо и едва заметно, но всё же. Кожа покрылась мурашками, но при этом осанка не изменилась. Гордый, знающий себе цену. Что ж, с таким будет приятно… общаться.       — Я прибыл издалека, друзья зовут меня Раэном, а Фьялбъёрн Драуг был так добр, что принял к себе на службу.       В голосе звенели весёлые нотки, словно и впрямь забавлялся, однако Янсрунд прекрасно видел и напряжённую спину и ноги, расставленные как бы ни в боевой стойке. И хочет вроде обернуться, чтобы посмотреть своему похитителю в глаза, только сделать это — значит выказать неуверенность, признать свою слабость.       — Действительно, добр, — задумчиво протянул Янсрунд и, медленно протянув руку, почти прикоснулся к тёмным локонам, предвкушая их шелковистость. — И за какие же заслуги?       — А вот это уже тайна нанимателя и нанимаемого, — ровно ответил Раэн. — Такие вещи не обсуждаются неизвестно где и неизвестно с кем.       Рёгки недовольно зарычал. Не одобрял он как-то всех, кто пытался грубить его хозяину. И пусть особой грубости не было, линорм явно считал, что голый человек, окутанный только чарами льда, должен быть покорен и учтив.       Янсрунд разделял его мнение, но… не всегда.       — Так с кем имею честь общаться? — тем временем поинтересовался Раэн, всё же вполоборота повернувшись, но так, что это выглядело вежливостью, а не опаской.       Сохранять неподвижность, немо отрицая подкрадывающийся на мягких лапах страх, и делать вид, что ты господин положения, а не тот, кто тебя похитил? Достойно уважения, достойно. Но Янсрунд, кроме власти над снежной бурей и льдом под ногами, умел ещё кое-что — замораживать человеческие души. И уж оставить их в оковах льда или вернуть к жизни — решать ему. Но в самом ли деле огненный чародей — противник? Или Вессе ведет свою игру, пытаясь использовать могущество Повелителя Холода, чтобы разделаться с собственным врагом?       Янсрунд снова прислушался, пытаясь распознать тьму, но от Раэна, как назвался гость, исходил только жар огня. Пусть сейчас слабый и робкий, словно маг потерял слишком много сил и был измождён. И это явно не от любовных ласк. То есть от них тоже есть отголосок, но он мал и пахнет сладко и пряно. А есть ещё кое-что, болезненное и веющее запахом калёного металла. Был бой? Хм, интересно.       Янсрунд медленно провёл ладонью вдоль спины своей добычи, от лопаток до поясницы. Полюбовался, как холод щекочет жемчужную кожу и ластится маленьким линормом, заставляя Раэна невольно вздрагивать и ёжиться. Да и щупальца, тянувшиеся из древних стен, никак уж не приносили тепла. Кстати, судя по всему, чародей успел оценить силу, наполнявшую зал. Возможно, это и сдерживало его от всяких глупостей.       Обратив внимание на глубокую ссадину на спине, Янсрунд покачал головой:       — Какой ты неосторожный… ворлок, — тихо произнёс он, слыша, что дыхание Раэна стало почти незаметным, затаилось. — Нельзя же так…       Шагнул немного вперед и ближе, чтобы видеть лицо, и коснулся самого края раны, посылая сияющий аквамариновым светом ручеек силы. Раэн охнул, напрягся, широко раскрыв глаза. Ух, какие ресницы. Такие, пожалуй, не у каждой девицы встретишь: черные, длинные, загнутые. Наверно, забавно, если он прикрывает глаза и щекочет ими щеку того, с кем ласкается и засыпает… Ворлок невольно пошатнулся, пришлось придержать его за плечо.       — Что же твой ярл не смотрит за гордостью своей команды? — почти промурлыкал Янсрунд, глядя в черную бездну глаз, в которой пылал гнев, но в то же время возникло непонимание. — Разрешает ходить с ранами, от которых не каждый оправится? А лекарь из Повелителя Холода, знаешь ли, не слишком. Ой, прости, я забыл тебя спросить, нужно ли тебе лечение… Впрочем, я вообще не люблю спрашивать.       Рана, на которую он напоследок бросил быстрый взгляд, покрылась перламутровой исцеляющей плёнкой. Раненый чужак, конечно, будет сговорчивее, но играть тогда совсем неинтересно. Ни разгуляться в полную силу, ни приласкать ледяным ударом, ни посоревноваться в остроумии. А у некоторых от боли и вовсе беда с головой делается. Как у Вессе, например. Хотя водяной бывает полезен. Послушав его, Янсрунд завел своего человека среди морского народа и сумел вытянуть ворлока прямо сюда. Удачная вышла охота. И хорошо, когда есть те, кто способен не только прочитать руны холода, но и правильно их нанести. Ошибись его помощник, было бы, конечно, худо. Пришлось бы самому что-то делать.       — Так, может, я тут и вовсе не нужен? — спросил Раэн. — Раз нет вопросов, то не быть и ответам.       — Смело держишься, я оценил, — слегка улыбнулся Янсрунд, чувствуя, что предстоит много чего интересного.       Рана скоро заживёт, но в то же время ледяная магия не даст огненному ворлоку пользоваться своими силами в полную мощь.       — Но… — нахмурился Раэн.       Янсрунд приложил палец к его губам, отметив, как по ним разлилась синева. Ворлок дёрнулся, но удалось перехватить его, не давая шевельнуться. И тут же живое пламя рвануло по телу, пытаясь расплавить лёд. Но… отступило.       — Продолжим разговор в другом месте, — шепнул он на ухо Раэну, одним движением накрывая его своим плащом и прижимая к себе.       Почувствовал, как тот напрягся, вдохнул аромат полыни, от которого даже голова немного пошла кругом. Что-то прошипев на незнакомом языке, чародей снова поставил огненную защиту, но та опять подвела. Упрямый… Прекрасно. Какой занятный мальчик. И впрямь, будет интересно.       — Моё имя Янсрунд, ворлок, — шепнул Повелитель холода прямо в ухо гостя.       А потом пространство вокруг вспыхнуло серебром, унося обоих из подземелья.