Вирус

Глава 13 Я была настолько опечалена отъездом, что даже не уделила особого внимания поездке. А ведь ни разу не летала на самолетах, не видела таких больших площадей, величественных зданий и пугающе-густой толкучки... То на русском,то на английском девушка снова и снова повторяла номера рейсов, громогласно зачитывала объявления, а люди, снующие туда сюда с грудами всевозможных чемоданов, дамских ридикюлей и разнообразных сумочек, всячески старались перекричать барышню в мегафоне. Хотя, мне кажется, соберись народ всем миром, эту мадам не перекричали бы и так. Может,конечно я бы уловила дольку удивления от всей помпезности происходящего вокруг:блестящие табло, палатки с разными журналами, вывески, крики,суета... Все это было бы для меня невероятным приключением, если б не унылых 4 часа, проведенных в дороге. Дело в том, что Бийск-это небольшой городок в Алтайском крае. Настолько небольшой, что не обозначается на большинстве карт. Там есть только один недействующий аэропорт, который еще и во времена, когда функционировал принимал только самолеты низких классов и вертолеты. В 2009 году аэропорт был законсервирован. Именно по этой причине Тремейн повез меня аж в Новосибирск, чтобы попасть в аэропорт. Этого я,ей-богу,понять не могла. Как никак,Барнаул был значительно ближе к Бийску. И там тоже имеется аэропорт. Но на мои возмущения Тремейн лишь взглянул на меня, скривив губы от отвращения, и сел в машину. Больше даже пытаться заговорить с противным мужчинкой я и не пыталась. Более того, все 4 часа я упорно не смотрела в его сторону. Я так устала, что регистрация показалась мне нереально нудной и затяжной. Единственным ее плюсом был момент, когда меня заставляли снять обувь, заменив их на бахилы, чтобы пройти сканирование...Или как там это называется? В общем, к концу процедуры я твердо решила, что черта с два одену обувь обратно! Так и поеду в Москву. Выйдя из кабинки, я встала рядом с багажем, держа в руках свои кроссовки. Люди удивленно косились на меня, наблюдая за тем, как я в бахилах перекатываюсь с пятки на мысок. Но все это меркло и тускнело по сравнению с тем возбуждением что росло внутри меня. Я готовилась увидеть Тремейна в бахилах! Ей-богу,в тот момент я считала, что если увижу это, то больше ничего от жизни мне нужно не будет. Пизанская башня, Стоунхендж, Собор Парижской Богоматери, Триумфальная арка, Дворец в Версале, Красная площадь, Большой Московский театр,Пушкинский музей, Лувр... Все это я и в половину не хотела видеть так сильно, как Чарльза Тремейна в его дорогом белом костюме, ровно приделанном галстуке, зализанными волосами, морщинистым,как у мопса,лицом в БАХИЛАХ. Только черных очков не хватало. Как в «Людях в черном»! Я нервно покусывала нижнюю губу, рассуждая насколько велик процент того, что я рассмеюсь. Но когда Тремейн вышел из кабинки, я чуть не заплакала. Вместо бахил, которых я с таким жаром ожидала, на ногах Тремейна были его прежние лакированные ботинки. От досады я даже забыла про обед никогда не раскрывать рта при Тремейне и жалобно заявила: -А бахилы где?-Чарльз опять саркастично поднял брови,ровняя и без того идеальный галстук. Морщинки на лице мужчины немного распрямились. -Их надо снимать прямо там, за шторкой.-в подтверждение своих слов он перевел взгляд сначала на мои ноги, а потом на людей, которые продолжали на меня пялиться,похохатывая время от времени. Тремейн хмыкнул и схватил мою сумку и кейс: -Обувайтесь. Нам уже пора. Я уверена, где-то в душе этот засранец смеялся надо мной. Для таких людей в аду есть особый котел! И только эта мысль грела мое полное обиды и огорчения сердце. Наспех переобувшись, я помчалась за своим «воспитателем», стараясь не думать о до сих пор пылающих щеках. Будь со мной Дмитрий, он бы так не поступил, подумала я и тут же утратила все настроения, которого,к тому же,итак не было в избытке. Каждый раз, когда я думала о ком-нибудь из Беликовых (особенно о Дмитрии.) меня посещала такая душевная боль, будто от меня отодрали кусок. Плетясь за Тремейном, я раз и навсегда поклялась себе не думать о них. Слишком много боли!А ведь был высок шанс того, что я никогда больше не увижу их. Не Беликовых,не Бийска,не Дмитрия... Сердце опять сжалось в болезненной судороге, и я,поморщившись, взяла с себя обещащание, что с этой вот самой минуты начну все заново. Вот уже в третий раз. Признаться честно, этот день для меня был днем открытий. В самолете я тут же уснула,а это можно занести в Дневник памяти с красной пометкой «Впервые уснула сидя!». Я никогда не думала, что могу устать настолько сильно, чтобы уснуть в сидячем состоянии. Однако же,оказалось, что еще как могу... Чувство опустошенности так и не покинуло меня. И признаюсь, от встречи с родными родителями я ничего больше не ждала. Я потеряла всякий интерес к людям, которых всего день назад ужасно хотела видеть. Странно, но пусть я не видела папу ни разу в жизни, я уже обижалась на него, как принято это у избалованных девушек-подростков и,без сомнений,ждала защиты в лице матери. Эта была самая смешная часть!Ведь мне даже не сообщили ее имени. Хотя,мне известно, что моя мать жива, состоит в полном здравии и знает обо мне. Эти выводы меня пугали. Я боялась того, что зря так рвалась к этой реальности... Вдруг мать и видеть меня не захочет? Но почему-то сейчас, когда самолет начал приземляться в Домодедово, единственное, что я ощущала особенно остро-это желание поскорее со всем этим покончить. Бесконечная тоска по Бийску чуть ли не каждую минуту заставляла подступать к глазам не прошенные слезы. Я храбрилась, кусала губы, но эта грусть пожирала меня изнутри. Я просто хотела лечь на свой диванчик, свернуться калачиком и долго плакать... Тосковать по потерянному счастью. Любви. Радости. Я смотрела на ярко-оранжевое утреннее солнце, озаряющее Москву великолепным светом, и клялась себе, что больше ни разу не порадуюсь, не улыбнусь. Меня не волновало сколько из этого правда. Даже вид большого города в иллюминаторе не пробуждал во мне того невероятного восторга, какой должно бы. Тремейн,что не странно,не страдал посылами сострадания. Моя явно отраженная на лице боль вызывало у него раздражения, и я предпочитала держаться подальше от него. Но когда дело пошло к посадке, мне некуда было деваться... Благо,я у Тремейна тоже особого восторга не вызывала! Без лишних вопросов, он взял свой кейс и уверенным шагам пошел к выходу. Я за ним. Тремейн шел уверенно и гордо,умудрившись ни разу даже не коснуться никого из пассажиров самолета, в то время как я сказала раз триста «извините», раз сто наступила кому-то на ноги и даже сказать стыдно сколько раз врезалась во всех подряд... Тремейн ни разу не обернулся, и это бесило! Меня раз десять чуть не затоптали, а он идет себе и ничего вокруг не замечает. Потрясающий учитель однако! Пройдя через целое море страданий и унижения, я наконец покинула чертов самолет. Полетав лишь раз в жизни, я сделала для себя вывод, что терпеть не могу чертовы самолеты. Тремейн все шел. -Хэй,долго еще?-раздраженно крикнула я,пытаясь помочь дедушке,чьи чемоданы случайно разбросала,упав на них. Толкучка-это не мое. -Нет.-сухо и почти грубо ответил Треймейн. Мне захотелось кинуть в него банку солений этого дедушки, который во всю покрывал меня русским матом, если я не ошибаюсь. А я,после более чем полугода жизни в России, не могла ошибиться. Я отвернулась к дедушке, усердно извиняясь перед ним на русском, а когда повернула голову,БОЖЕ МОЙ,Тремейн слился с толпой. Я понеслась вперед,резко сунув старичку банку огурцов. Я так испугалась, что сама удивилась как сильно расталкиваю напирающую толпу локтями. Чертов мего-полис!Бийск куда меньше. Там даже дышится легче,а здесь... Я прямо слышала как колотится сердце. Потеряться в аэропорту в Москве-это уже верх айсберга! Увлеченная мыслями,я не заметила стоящую прямо на моем пути женщину, и с размаху врезалась в нее,больно упав прямо на копчик. Женщина же оказалась куда крепче и почти не шелохнулась. Это удивило меня,ведь она была такой миниатюрной и хрупкой с виду. Она блеснула карими глазами, посмотрев на меня. Рыжие короткие кудри обрамляли немного острые черты лица. На щеках играли редкие веснушки. Взгляд у нее был суровый,холодный и непроницаемый. Взгляд война. До сих пор яркое, солнце играло в ее огненно-рыжих волосах, и мне показалось, что вокруг головы женщины появился ангельский нимб... Я одернула себя,поняв,что смотрю на незнакомку с распахнутым от восхищения ртом и наконец догадалась, что надо бы встать. Я была буквально покорена этой рыжеволосой. -Все в порядке?-спросила она, дождавшись когда я встану. Голос у нее был немного низкий, но при этом звучный и строгий. Такой мелодичный и сексуальный, что мурашки по спине бегали. -Ам,нет.То есть,да! Я просто кое-кого потеряла.-пролепетала я,бегая глазами по толпе,как сумашедшая. Женщина приподняла брови. Из-за Тремейна этот жесть ужасно надоел мне, но должна признать, в исполнении женщины этот он куда более очаровательный. Хотя, ее я не назвала бы очаровательной. Скорее роскошной, сильной, строгой,грозной,страстной... -Я могу помочь чем-нибудь?-поинтересовалась рыжеволосая. Я только раскрыла рот,чтобы ответить,что нет,ничего не нужно,как вдруг кто-то резко схватил меня за руку. Я вздрогнула, едва подавив визг. На меня смотрел Тремейн. На этот раз он даже не пытался прикрыть злость, а у меня от страха все оскорбления из головы повылетали. Печально. Ведь я так долго и старательно их подбирала... -Я же говорил идти строго за мной!-я смотрела на него,пытаясь хоть словечко сообразить,но в голову ничего не приходило. К счастью, опять ответили за меня: -Тремейн?-рыжеволосая женщина озадачено свела брови. -О мисс Джанин.-лицо Тремейна приобрело прежний оттенок безразличия и брюзгливости. Джанин не ответила. Все так же хмурясь,она перевела взгляд на меня. Я не поняла ее взгляда:толи она была рада,толи не очень... В любом случае, мне это не нравилось. Я не понимала что происходит, а шум вокруг сводил меня с ума. -Роза...-наконец прошептала женщина. Теперь я распознала то чувство, что таилось в ее глазах. Не ненависть или разочарование. Но и не радость. Неверие. Помните что-то по поводу того, что мне плевать на встречу с родителями?Высшей степени брехня!