Мужчины не плачут

Ни о чем не думая, Сэм буквально скатился вниз по лестнице. Гарри бежал за ним, что характерно – без воплей, криков и паники. Мелькнула быстрая мысль, что парнишка явно не так прост… И тут же улетучилась за ненадобностью. Залетев в гостиную, Сэм остановился у порога. В комнате, скорчившись за диваном, ревел достаточно полный ребенок, размазывая слезы по красным щекам. Со светлыми короткими волосами и пухлым лицом это смотрелось достаточно противно. - В-вы кто? – прозаикался мальчишка. Впрочем, он быстро пришел в себя и злобно проквакал: - Я в полицию позвоню! - Дадли, что случилось? – Гарри вынырнул из-за Сэма, как чертик из табакерки. - Т-там! – тыкнув толстым пальцем куда-то в стену, снова скорчился Дадли. – Монстр! Стена издевательски белела штукатуркой. - Что за монстр? Как он выглядел? – оглядываясь и нащупывая нож в кармане, оглянулся на стену Сэм. – Он еще здесь? - Н-нет… - громко шмыгнул носом Дадли. И тут же басовито, зло заорал на кузена: - Это все ты со своими штуками! Маленький ублюдок! Я все маме расскажу! - Кто это был? - уже спокойнее спросил Винчестер, подходя к пресловутой стене. Рыдания стали тише, и ребенок, подумав, все же ответил. Правда, полную чушь. Что это был Гарри, только в плаще, и что он за это еще поплатится. - Опиши подробнее. Как появился, что делал? – Терпение, Сэм, только терпение. Помни, это важнейшая добродетель. Которая спасает человечество от восьмидесяти процентов бытовых убийств. - Он просто проявился, как на пленке, будто и висел на стене… Как Гарри, только в странном плаще, и глаза страшно из-под капюшона горели. Монстр еще шипел, очень противно, - все полезные сведения, сообщенные вусмерть перепуганным и злым ребенком за полчаса истерики. И то, только после того, как Гарри ушел. Дадли почему-то наотрез отказывался говорить при нем. У Сэма возникло подозрение, что он кузена не только сильно не любит, но и побаивается, и почему-то именно из-за призрака. Никто иной сквозь стены ходить не может, факт. Вот только свет не мигал. Серы не было, как и холода, эктоплазмы, порывов ветра, каких-либо разрушений… Ничего. Просто появился дух какого-то мужчины в плаще с капюшоном, посмотрел, высунувшись наполовину из стены, и тут же исчез. Просто прелестно. Вдруг сообразив, Сэм кинулся наверх, в комнатушку Гарри. Сова уже не металась и не орала – но сорванные повязки и встопорщенные перья, вкупе с бардаком в клетке, намекали, что без дела птица не сидела. Пришлось лечить заново. Как ни странно, Гарри вопросов не задавал, только мрачно молчал, внимательно смотря за импровизированными лечебными процедурами. - Все, жить будет, - вздохнул устало Сэм. – Пить ей побольше давай и не вздумай выпускать из клетки ближайшие два дня. - Никакой это не вирус, так? Дело в призраке? – спросил, хмурясь, парнишка вместо ответа. - Да, в нем. Я постараюсь все выяснить и уничтожить его побыстрее, а ты пока просто сиди тихо и ничего не бойся. Все будет хорошо, - как же ему хотелось верить в собственные слова! - Да. Спасибо, сэр, - на автомате откликнулся воспитанный маленький англичанин, думая совершенно о другом. Невоспитанному большому американцу тоже было о чем подумать. Например, что этот дом построили всего двенадцать лет назад – выяснил, когда узнавал про семью Дурслей – и что никто здесь не умирал и не калечился, да и на проклятый предмет не похоже. И что дело, скорее всего, в этой очень милой и совсем не странной семейке. *** По средам в этом маленьком уютном помещении было тихо и спокойно. Только завсегдатаи, сливки общества, те, кого сам хозяин был рад видеть в любое время, но особенно – в такие вечера. Когда классическая музыка услаждает слух, огонь деликатно потрескивает в большом, пожалуй, даже слишком, камине, а благородное бренди в бокалах, согретых теплом человеческих рук, переливается мягкими искрами дорогого алкоголя в ароматной глубине. Всего один человек выбивался из общей атмосферы сдержанного благородства. Яркая мантия, расшитая бабочками и ромашками самых диких и аляповатых расцветок, пара тонких косичек в волосах и длинной бороде, колпак с бубенчиком – привычный образ, который никому не мешал. Уважали Дамблдора почти все, а пара безобидных чудачеств… Чудачество и чудо – для волшебника разницы почти нет. Наверное, поэтому среди магов нормальные люди - исчезающий в процессе эволюции мизер. И вдруг, прямо посреди особо сложного, лиричного этюда в четыре руки, этот степеннейший пожилой чародей совершенно несолидно вскочил на ноги, покачнувшись, сбил рукой украшавшую столик вазочку с живыми цветами и бросился к выходу из салона. Одна из пианисток сбилась и локтем задела клавишу с краю. Басовитый звук печально и торжественно возвестил о безвременной кончине вазы, несколько посетителей обернулись на шум, а самому виновнику переполоха уже не было до великих трагедий тихого салона никакого дела. Великий волшебник нашего времени, Альбус Дамблдор, только что был выжат практически досуха. Не хватило даже на мгновенную аппарацию из-за слабенькой сигнализации клуба его любимой камерной музыки. Защита на доме Поттеров. Та самая кровная защита, мощнейшее заклятие Лили Поттер, матери Гарри, закрепленное смертью добровольной жертвы. То самое, линии которого Альбус еще десять с лишним лет назад закрепил на себе, подпитывая собственной магией и оберегая от распада. И которое только что кто-то нарушил, буквально взорвав магические потоки. Тяжелейший откат не заставил себя долго ждать – тем и были плохи кровные ритуалы. Эмпатическая связь, которая буквально заставила Дамблдора стать магическим опекуном юного Поттера и отдавать процентов десять своей огромной силы ежедневно, ежесекундно, только на то, чтобы Гарри мог жить. Похоже, зря. Защиту почти порвали, что и выкачало из ближайшего источника – Дамблдора – почти все, что у него было. Теперь борода висела неопрятной серой мочалкой, кожа пожелтела, запали глаза и четче обозначились морщины – но все это было чепухой. В возрасте Альбуса уже привыкаешь не пугаться зеркала по утрам, впрочем, как и приобретаешь любовь к увлажняющим кремам. Но это секрет. Намного хуже было то, что мальчика чуть не убили. И это были не Пожиратели и не сам Воландеморт, так как нападение произошло изнутри. Было сложно себе представить, что кто-то из них зашел в гости к Поттеру на чашку вечернего чая и разозлился из-за лишней ложки сахара. Хорошо хоть, даже остатки защиты, восстанавливающейся ударными темпами, четко сигнализировали, что Гарри в полном порядке и в ближайшее время ему ничего не угрожает. И еще один нюанс, который Дамблдор сумел уловить уже в своем кабинете, просмотрев воспоминание в Думосбросе. Нападал не человек, если, конечно, люди вдруг не научились ходить сквозь стены и напрямую высасывать силу из потоков магии. А значит, надо срочно что-то делать. Например, навестить юного Поттера и подлатать защиту, заодно и разобраться, что же происходит. Кстати, есть у Альбуса на примете одна кандидатура… *** Тонкс, правда, любила людей. Не как остальные волшебники – магглов, а именно самое обычное нормальное человечество. Они были намного ближе и понятнее, чем все эти чудаки, которые и общаться с тобой не хотят просто потому, что «так принято». Идиотские волосы! Зато приятели-панки не могли нарадоваться на милую экстремалку, которая могла перекрашиваться ежедневно, и почти не ругалась матом. Выбор был очевиден. И именно поэтому она сегодня заглянула в совершенно немагический бар после работы. Попить нормального, а не сливочного пива, пообсуждать с ребятами не метлы, а байки, и просто расслабится после нудного дня, наполненного аврорской текучкой. Правда, знакомый бар встретил ее дракой. Ничего из ряда вон, конечно, но и приятного мало, когда в тебя с порога летит увесистый деревянный стул. Тонко взвизгнув, Нимфадора увернулась, злобно помянула Мерлиновы широкие труселя и пошла бить морды. Морды были толстыми, бородатыми и нависали над ней с запасом в две головы. В количестве аж трех штук – двое напали на одного крепыша в кожанке, которого она никогда здесь не видела. Четвертую участницу аплодисментами не встретили – мужики были заняты делом. Впрочем, бурканье «не лезь» ей вполне перепало – и тут Тонкс взбеленилась окончательно. Остальные посетители с интересом дули пиво, наблюдая концерт. Пнув одному сбоку по коленке, Нимфадора чуть не взвыла – сегодня на ней были мягкие кроссовки вместо привычных тяжелых полуботинок, а нога у байкера была железобетонной и была толще ее собственной раза в три. Впрочем, пинок прилетел вовремя и с немалой силой – мужик покачнулся и упал с невнятным матерным вскриком. Крепыш, который и был первоначальной целью девушки, тут же воспользовался шансом и зарядил второму под дых, заканчивая быструю потасовку. - Эй, спасибо, малышка! Улыбка у парня была заразительной, лицо хитрым и симпатичным, но Тонкс была непоколебима. И радостный парень, обернувшийся к нежданной помощнице, получил очень болезненный удар по своей мужской гордости. - Ну ты, блин, даешь… - наконец, выдохнул страдалец, разгибаясь. И очень вовремя заметил, что те двое, которых они так клево уложили отдохнуть, уже давно активно шевелятся, заодно пополняя словарный запас окружающих. - Сам напросился, - буркнула Тонкс, сожалеюще разглядывая знакомого секьюрити, которому очень не понравилась драка во вверенном ему заведении. Хороший вечерок накрывался медным тазом с веселым звоном. – Ты как хочешь, а мне пора валить. На языке жестов объяснившись с охранником, что она больше и близко не подойдет к задрипанному бару, и вообще, шел бы он, Нимфадора быстренько выкатилась на улицу. И, конечно же, несчастная жертва потопал за ней, нагло примазавшись к аборигенке и тем самым спасаясь от неприятностей. - Я Джек, - представился парень, одергивая свою весьма потертую куртку. – Все равно, спасибо за помощь. Хотя можно было и полегче, знаешь ли. - Тонкс, - хмуро буркнула девушка. Ну придумали ж родители имечко! – Какого черта ты не поделил с теми двумя? - Обыграл их в покер, - беззаботно откликнулся Джек. - Ты сдурел?! Если жить хочешь, никогда не садись играть с байкерами! Это ж даже дети знают! – сердито проговорила девушка, почему-то продолжая идти за странным парнем. - А я вот не знаю, - ухмыльнулся парень. – Кстати, раз ты такая добрая, не одолжишь пару сотен? - Чего? – ошарашено выдавила из себя Тонкс. Такую наглость она встречала впервые. - Ну, денег у меня нет, а те двое очень не хотели признавать проигрыш, так что… - пожал плечами Джек, останавливаясь и заглядывая девушке в лицо. – Так что, одолжишь? - Черт с тобой, - вздохнула Нимфадора. Денег было особо не жалко – зарплату аврорам платили галеонами, и немало, а фунты стоили в несколько раз дешевле золотых монет. – Но все же, что ты делал в этом районе и без денег? - Понятия не имею. Ничерта не помню, очнулся здесь вчера вечером, - по-прежнему легкомысленно парень сгреб протянутые бумажки в собственный карман. – Ты дай свой телефон, чтоб я хоть знал, кому долг возвращать. Хмыкнув оригинальному способу знакомства, Тонкс продиктовала номер своей тайной гордости – настоящий мобильник, которым можно пользоваться, Артур Уизли сожрал бы собственный носок от зависти! Джек же, сосредоточенно записав цифры на, похоже, свистнутой из того же бара салфетке, тут же сбежал. Нагло помахал рукой на прощанье и целеустремленно двинулся к ближайшему проулку. Нимфадоре почему-то казалось, что такой хитрый сукин сын точно не пропадет. Пусть и амнезийный. Только вот что-то здесь не сходилось. Парень не паникует, не тушуется, уверенно жулит в покер и называет свое имя без запинок. При амнезии такого не бывает. Два варианта – или ты младенец и ходишь в памперсы, агукая, или не помнишь только какой-то отрезок своей жизни. А здесь больше похоже на то, что поработал Обливиэйт. Только очень сильный. Но кому могло понадобиться колдовать такое на маггла? Обычного Конфундуса хватает, не всем же такими сильными заклинаниями разбрасываться… Решив, что подумает об этом любопытном факте позже, Тонкс аппарировала домой. Хватит на нее сегодня приключений, ей-Мерлин.