Мужчины не плачут

Первое, что сделал Сэм, вырвавшись из дома Дурслей – позвонил Дину и оставил сорок седьмое сообщение на голосовой почте. Потому что его же собственный голос повторял, что некий Шикльгрубер ответить не может, очень занят. Вторым действием было набрать Бобби. Тот не смог сказать ничего утешающего – Дин ему не звонил, и сам трубку не брал. Продиктовал тот же адрес, что и ему, и взволнованно напомнил сообщить ему, как только чего найдет. И напоследок – до того «старого приятеля» брат так и не дошел. Что делало район поисков совершенно необъятным. И третье – бессильно выругаться, слишком громко хлопая дверцей машины. Как хорошо, что это не Импала… Ближайшие три часа прошли однообразно. Набрать номер больницы, спросить о поступивших, буркнуть «спасибо», сбросить, повторить заново. Когда закончились и морги, пришлось обзванивать и полицейские участки. Несмотря на позднее время, дежурные отвечали вполне вежливо, впрочем, итога это не отменяло. Было уже половина десятого, когда Сэму, наконец, улыбнулась удача. В одном местечковом участке на окраине обнаружились сразу двое подходящих под описание. Ну а что мог из себя выдавить Винчестер? «Рост метр восемьдесят, мужчина, белый, на вид тридцати лет, русые короткие волосы, глаза зеленые, крепкого телосложения» - да такие пачками по улицам ходят. Но полицейский участок находился на окраине того района, который как раз находился у въезда в Лондон, если ехать от Литтл Уингинга. Что стало совершенно очевидно, стоило только посмотреть на подробную карту с жирной красной точкой названного Бобби адреса и найти шоссе к Лондону. Охваченный плохим предчувствием, Сэм вдавил педаль газа. Строго говоря, настолько поздно врываться в участок и требовать, чтобы ему дали опознать неизвестных задержанных, было откровенным хамством. Но Сэму было плевать. Как ни странно, чопорные англичане не нахамили в ответ, а очень сдержанно его послали… домой, ждать утра и начальника. Сэм надеялся, что Дин его простит, доставая из кошелька двести фунтов. В конце концов, это все ради него! Кажется, даже деньги не смогли стереть с жирной морды полицейского недовольно-брюзгливое выражение. Но, по крайней мере, он выдвинулся объемным туловищем из-за стойки и махнул рукой, призывая позднего визитера идти за собой. Странное дело – стоило только на пару часов забыть о том, каким придурком на самом деле являлся Дин Винчестер, как он тут же с готовностью демонстрировал всю степень ошибочности его заблуждения. Кем, ну кем надо быть, чтобы пропасть на двое суток и найтись в камере предварительного задержания, играя в покер с сокамерником, таким же раздолбаем на вид?! Дином. Сэм тяжело вздохнул, закатил глаза и снова раскрыл кошелек. Из кутузки брата надо было вытягивать срочно, пока никто не начал выяснять его личность, и, Боже упаси, связываться с посольством. Хорошо, что они пока стояли за углом, и брат не видел процесса передачи взятки. Его скуповатое сердце не пережило бы подобного удара. Или его не пережил бы полицейский – тоже вариант. - Пошли, придурок, - приближаясь к решетке, окликнул он Дина, пока полицейский возился с замком. Два русых затылка вскинулись, и тот, что чуть покороче и потемнее, оказавшись Винчестером, резко повернулся на голос, затем обратно, на соседа, потом, зло, на взяточника, будто чуял, и снова, прищурившись, уставился на Сэма. Настоящий вертолет. Тихо хмыкнув над продемонстрированной пантомимой, Сэм довольно улыбнулся, но тут же снова посерьезнел. Нет, то, что нашел пропажу, это замечательно, но вот сам факт его исчезновения никто не отменял. Что же произошло? Выйдя, Дин снова неуверенно покосился на соседа. Сэм, плюнув на все, подошел к брату и заявил злым шепотом: - И не проси, твоего нового друга я вытягивать не буду! – он ожидал привычного комментария на тему оригинального приветствия, или что «да он клевый чувак» и того, что это свидетель по их делу и его просто необходимо вытащить… Но Дин промолчал. Он вообще пока ни слова не сказал. - Спасибо, офицер. Мы пойдем, - сейчас Сэму не хотелось ругаться. Не при свидетелях. Дин молчал, надевая куртку и угрюмо засовывая руки глубоко в карманы. Отсалютовал новому знакомому, который отозвался несколько напряженно «еще свидимся» и принялся собирать карты. Сэм постарался запомнить несчастного сидельца – тут что-то нечисто, и знакомство явно продолжится, и, повернувшись, последним вышел из кутузки. Злого взгляда парня он не заметил. Затылком это было сделать сложновато. В несколько шагов обогнав брата, он пошел впереди, показывая дорогу. Угнанной машины тот знать точно не мог. И потому не успел вовремя отреагировать на следующий закидон. - Я за сигаретами, - и быстрые удаляющиеся шаги. Дин. Дин?! Чтоэтотакоебыло?! - А? – очень умно и цензурно отреагировал Сэм. Но ноги у него были длиннее и прямее, что иногда сильно выручало. За несколько шагов догнав внезапно сошедшего с ума брата, он рванул его за плечо, разворачивая к себе и крепко вцепляясь в куртку. - Какого черта, придурок?! Ты не куришь! – это было ненормально. Наверное, у Сэма уже просто стресс и набирает силу профессиональная деформация сознания. Проще говоря, охотник – это диагноз. И поэтому он не поверил улыбке Дина и небрежному: - Подумаешь, пошутить нельзя! За содовой я. - Поехали, все равно ужинать пора. Потерпишь полчаса, - показательно расслабился Сэм. И почти не удивился, что брат кивнул. Дин – и вдруг его послушался?! И дурацкую висюльку, оставшуюся от прежних владельцев, так и не сорвал, хотя и косился насмешливо. Да, кукла. Но не Сэма же! Честно! Дорога прошла угрюмо и в молчании. Точнее, надрывалось радио дурацкой слюнявой попсой. Оба морщились, но терпели. Говорить хотелось еще меньше. И, выходя из машины и смотря на привычную спину, Сэм решился. Если что, Дин его потом простит. Врежет и простит. *** Последнее, что Дин успел увидеть – открытую дверь номера. Потом удар по затылку и очень злая темнота, которая жаждала сдачи. Двинуть в отместку не вышло – подергавшись, Дин обнаружил себя привязанным к стулу. Ноги и руки отдельно, плюс кляп и обвязанный, кажется, на тридцать хитрых узлов торс. Получилось только зло замычать, мотая головой и оглядывая обстановку. Светлый гостиничный номер, комод придвинут к двери, чтоб наверняка никто к нему не пришел на помощь, на оголенном деревянном полу рисунок мелом, и тот здоровяк с зазубренным ножом в руках, оглянувшийся на голос. Чудесно. - Ну, для начала, простая проверка, - вздохнул парень, и, поигрывая ножом, обошел его сзади. Бесцеремонно закатав рукав рубашки – куртку с него стянули, скорей всего, пока он был в отключке – ублюдок резанул его по предплечью зазубренным ножом. Потом еще раз – уже простым. С-сука… Мерзавец не обратил внимания на бешеное мычание Дина, обошел кругом стул, и, присев перед ним на корточки, снова принялся его раздевать. Идеально круглые глаза и уже откровенная паника в невнятных хрипах сквозь кляп затормозили маньяка, и он расстегнул только первые несколько пуговиц. И, насмешливо хмыкнув на его панику, рванул воротник, обнажая татушку пониже ключицы. Посмотрел, хмыкнул, и, слава Богу, отошел. Дин чуть успокоился. Пока ему не плеснули водой в лицо. Он сидел и обтекал. И думал – ему повезло или как всегда? Сволочь задумчиво хмыкнула еще раз и сыпанула за шиворот что-то сыпучее, и, кажется, белое. Дин смирился, только пошевелил лопатками – было щекотно. Псих. Гребанный ненормальный маньяк. Верните его в камеру, там воздух чище. Чужие пальцы зашебуршались по затылку, развязывая кляп. Размяв челюсть, Дин высказал накопившееся: - Мудак. Развяжешь – урою суку, - на что получил веселое фырканье и возможность вблизи разглядеть психа. Длинноватые для парня шатенистые волосы, широкое правильное лицо, зеленые глаза непонятного оттенка, и общий отпечаток мужественного благородства. Ни за что не поверишь, что моральный урод. Тот подтащил стул и устроился напротив, буравя злым взглядом своего пленника и явно планируя продолжать сеанс. - Где Дин? - Чувак, тебе б в психушку… - ошеломленно отозвался Дин. Ничего оригинального и в тему в голову не приходило. - Ты не поверишь – я только что оттуда, - хмыкнул верзила. На это возразить было нечего. - Рано выпустили. Может, вернешься? Тебе там доску почета организуют, как психу года. - Тогда уж тебе. Мы с Дином там были вместе и это была его идея, - чувство юмора у него странноватое. - Ладно, давай начистоту. Не скажешь, где Дин – пойдут пытки. Я пока не знаю, что ты за тварь и чем тебя убить, но я узнаю. Это будет болезненно, очень. Дин задергался снова. Ножик бы, или хоть ослабить немного веревки… Но узлы вне досягаемости, да и наверчено на него их столько, что хватило бы сеть навязать. Взгляд зацепился за стеклянный столик в паре шагов. План созрел мгновенно. - Я скажу!.. Я все скажу, больной ты ублюдок! – зло выплюнул он. В ответ получил по морде. Не сильно, но чувствительно, чтоб не борзел. – Ты ж хочешь знать, где Дин? Тогда не трогай меня, и я скажу. Может быть, даже совсем скоро, и его труп сгнить не успеет, мерз… - Второй удар был сильнее. Дин сплюнул кровь, и, глядя в глаза мучителю, медленно и с расстановкой повторил: - Его труп там, где ты его никогда не найдешь. И свалился от мощного удара с правой в челюсть, вместе со стулом. Касаясь затылком единственной ножки вожделенного стола. Поморгав ошалело, он еще раз подергал веревки, напрягся всем телом и оттолкнулся неловко выгнутой ногой, с размаху врезаясь в столешницу снизу и разбивая хлипкое стекло. Острый осколок. Прямо у его связанной руки. Хватило одного удачного взмаха, чтобы освободить левую руку. И засветить как раз подошедшему вплотную психу в челюсть, опрокидывая и его на спину. Резанул стекляшкой, изрезавшей все пальцы, по веревкам на правой руке, не попал, но на второй заход времени не оставалось – верзила очухался и уже тянул к нему руку. Зло блестя глазами, Дин несильно ткнул длинным осколком ему в район шеи. Не попал, но вышло достаточно угрожающе. Это был пат. Псих с острым осколком у шеи. И еще привязанный к стулу пленник, лежащий на боку, и не имеющий возможности освободится, но держащий этот импровизированный нож. Верзила не двинется, пока от шеи не уберется осколок; но и сам Дин не может убрать осколок и разрезать веревки. - Эй, стой. Тихо. Без паники, - успокаивающе проговорил психованный. Дин нервно хмыкнул. - Я совершенно спокоен. Только объясни мне, какого черта?! Зачем вытаскивать из кутузки было, если не я тебе нужен? - А? – лицо у еще довольно молодого парня нехило вытянулось. - Бэ, говорю! Маньяк ты гребанный, проституток бы резал, а не заключенных вытаскивал, - продолжал Дин монолог, надеясь непонятно на что. Он этому чуваку зачем-то нужен. И если получится убедить его странные чокнутые мозги кочергой, то он сумеет выкрутиться. - Ты… Кто вообще? – уже как-то растерянно спросил верзила. Выглядело бы это даже умилительно, если бы это не был, черт его дери, гребаный псих, который пытался его убить! - Не поверишь – Дин. Ты что, моего брата-близнеца-тезку ищешь? Или лавры овечки Долли тебе покоя не дают? – пробурчал Дин, раздумывая, как бы свалить отсюда поскорее. По его прикидкам, уже минуты через две в дверь начнут ломиться работники гостиницы с призывами не шуметь и заплатить за столик. Это вообще-то шанс. В камеру не сильно хочется, но тут уж выбирать не из чего. - Так. Хорошо. Давай так – ты убираешь острую штуку, я тебя развязываю, и мы спокойно поговорим. Мирно. Никто никого не трогает, хорошо? – ему б священником быть. Больно складно излагает. – У меня пиво есть… Но вот черт его знает почему, но Дину почему-то хотелось ему верить. То ли в щенячьих глазках дело, или в том, что ему реально ничего серьезного не сделали, но… - Ты умеешь уговаривать, - согласно кивнул Дин, медленно отводя руку и метко отбрасывая злосчастный кусок стекла. Парень, легко вскочив на ноги, отошел к столу. Но не обманул, и в несколько взмахов разрезал ножом веревку. И первое же, что сделал Дин, чуть размяв запястья – с наслаждением зарядил психу в челюсть. И после, довольно усмехнувшись, заявил: - А вот теперь – поговорим. *** У него было полно своих дел. Лето не означал отдых, как у безмозглых школьников, и он давно не ребенок, чтобы наслаждаться бездельем. Да в детстве и не наслаждался, собственно. Летом дел в школе не было, и он до августа был предоставлен сам себе – и занимался тем, что умел. Варил зелья, экспериментировал, разрабатывал что-то новое, исследовал... Только летом у него хватало времени на все. И именно поэтому, когда в воздухе внезапно похолодало, он кинулся к котлу. Лапчатка, взрывник и календула радужная никак не могли дать такой эффект, а все животные компоненты должны были нейтрализовать температурные эффекты! Там же чешуя дракона, все б вскипело мгновенно! Да, зелье нестабильно, но не настолько… Тогда откуда холод?! Вихрем слетая вниз, в подвал, к зелью, и лихорадочно просчитывая, что могло пойти не так, он поначалу ничего даже не понял. Собственно, в такой момент он бы и носорога, отплясывающего канкан, и того б пропустил. Но обычно надписи на стенах просто так не появляются. Обычно они вообще там не появляются, если еще точнее. Зелье было в целости и сохранности. И, кажется, даже чуть лучше, чем было. В него что-то положили, добавили какой-то компонент, стабилизировавший температуру. Он должен быть нейтральным, чтобы нивелировать влияние панциря скоропикоры, но вот что это? В задумчивости обводя взглядом безумного ученого стенные шкафы, он наконец увидел их. Буквы. Корявые. Разнокалиберные. Написанные кровью. «И О Г О М П» И его осенило. - Точно, в качестве основы – кровь оленя с водой, один к четырем… Буквы его больше не интересовали.