Выпускной

В палате было тихо и светло. Солнечные лучи пробивались сквозь тонкие, светлые занавески. Часы мерно отстукивали свой бесконечный ритм, секунда за секундой мчалось вперед время. Приближало закат. Приближало конец всего. На одинокой больничной койке лежал молодой парень. Прикрыв веки, он смотрел в окно, закрытое тонкими занавесками. Пейзаж снаружи он выучил уже наизусть и мог увидеть даже не открывая глаз: высокие зеленые тополя, пух, который в этом году с какой-то яростью продолжал без конца слетать с самых верхушек деревьев, голубое небо с редкими облаками. За всё то время, что юноша провел здесь, дождь лил всего три раза. Всего три раза это пронзительное, голубое небо становилось серым. В эти дни парень плакал. В эти дни плакал Бог. На тумбочке рядом с койкой лежали открытки. Поздравления и пожелания скорейшего выздоровления после операции. На внешней стороне были напечатаны фотографии счастливых школьников, которые праздновали свой выпускной. Разноцветные платья, шарики, парни, обычно одетые кое-как, в костюмах и с цветами в петельке. Костюм пациента лежал рядом, родители принесли его, потому что он попросил. В красивой праздничной коробке, украшенной красным бантом. Раньше парень тоже не любил затягивать себя в накрахмаленную рубашку и пиджак. Но сейчас больше всего на свете хотел надеть его. Тишину нарушил вежливый стук в дверь, и в проем просунулась голова мужчины. - Здравствуй, Крис, я пришел проведать тебя, - неожиданный гость прошел в палату, прикрыв за собой дверь. Это бы мужчина средних лет, с ранней сединой в темных волосах, добрыми зелеными глазами и усталыми морщинками на лбу, вокруг век и уголков тонких губ. Он присел рядом с юношей на край койки и улыбнулся. - Здравствуйте, доктор Ян, - парень тоже улыбнулся, но как-то грустно. Он не пытался врать врачу, это было не к чему, они слишком много времени провели вместе. Возможно, Крис был единственным, кто знал всю правду. Врач осмотрел палату и наткнулся на открытки, удивленно вскидывая брови: - Точно, у тебя же сегодня выпускной, не так ли? – он взял одну открытку в руки, повертел, даже не прочитав пожеланий и отложил обратно, переключив внимание на коробку с, наверняка, костюмом. Ему сразу стало как-то тяжело на душе, как всегда становилось, когда он видел страдания и тоску этого, по сути, еще совсем мальчика. - Да. Скоро он должен будет начаться. В этом году они решили сделать все в форме бала. Должно быть красиво… - последние слова Крис буквально прошептал. Он представил, как все его одноклассники, веселые, красивые, полные различных надежд собираются сейчас, чтобы провести вместе этот последний день. Ян долго смотрел на парня, который, впрочем, мало на это реагировал. - Эй, завтра у тебя операция. Хочешь немного развлечься? Думаю, я могу кое-что устроить для тебя, - мужчина бодро встал и улыбнулся еще шире, чтобы невозможно было не улыбнуться в ответ. - Конечно, - немного смущенно ответил парень, но потом продолжил более твердо, - конечно, хочу. - Ну вот и отлично! Подождешь меня немного, да? – Ян склонился и заглянул в глаза парню, в них вновь зажглась та искра жизни, которая появлялась только, когда он приходил к этому больному ребенку. Что ж, ради этого взгляда, полного надежды и ожидания мужчина готов приходить так много, как только может. Он вышел, а Крис пытался успокоить свое сердце. Он улыбался, но от того, что он довольно редко это делал, уголки губ подрагивали. Парень даже не знал, что на этот раз сделает Ян, в прошлый раз он принес большой торт, который они, естественно, не съели, и пришлось угощать больных из соседних палат, а также медсестер и других врачей. Печаль на некоторое время покинула его больное, изношенное сердце. Крис радостно ждал возвращения Яна, словно был ребенком. Что и не далеко от истины, ведь по сути парень жил в больнице: бесчисленные операции, и вот, наконец, пересадка. Тот порог, который он должен переступить, чтобы появилась возможность жить, как другие сверстники. Появилась возможность вырасти. Вместо Яна в палату через какое-то время пришла молодая медсестра Линда. Она заговорщицки улыбнулась: - Давай-ка, Крис, я помогу тебе одеться и привести себя в порядок. Девушка помогла Крису встать, а потом к его удивлению открыла коробку с костюмом и начала одевать больного в черные брюки, белоснежную рубашку и пиджак. Она не стала брать галстук-бабочку, потому что решила, что и так все отлично. Ян уже сам обулся в больничные тапочки, так как, несмотря на то, что родители привезли этот костюм, они совершенно забыли про туфли. В это время Линда вытащила из большого кармана белого халата красивый бутон розы и вставила его в петельку на пиджаке Криса. - Осталось только причесать тебя. И мы пойдем к Яну. Парню было довольно тяжело двигаться, но он не сомневался, что за труды будет награда, так что даже не морщился, если расческа дергала за спутанные светло-русые пряди. И вот, наконец, поддерживая его за локоть, Линда пошла к сторону ординаторской. Она остановилась прямо перед дверью: - Ну все, дальше сам, - девушка подмигнула ему и ушла в неизвестном направлении. Крис заволновался, а ему нельзя было слишком сильно напрягать сердце, так что он сначала успокоился, а потом уже открыл дверь, из-за которой доносилась легкая, медленная мелодия скрипки. Ординаторскую было не узнать, маленькие диванчики сдвинуты, как и столы, как и все, что находилось в центре комнаты. Только небольшой столик остался, а на нем расположились три бутылки разного сока и бокалы для шампанского. Ян ждал его там, тоже в костюме, только рубашка была красная и на шее был затянут черный галстук. Прямо под потолком наскоро и немного криво были приклеены гирлянды из букв: «С выпускным». - Я понимаю, что это не огромный зал, который сняли твои одноклассники, но я хочу подарить тебе выпускной. Хоть нас и будет только двое, и я даже не твой одноклассник, - мужчина тепло улыбнулся, сделав музыку погромче – конечно, это была всего лишь запись, хотя когда-то Ян умел играть на фортепиано. - Нет… нет, спасибо… большое, - парень упорно старался не расплакаться, потому что когда он плакал, ему становилось больно в груди. - О, не стоит плакать, Крис, - мужчина подошел к парню и провел его в центр комнатки. – Итак, я, пожалуй, объявлю тебя королем бала, и мы станцуем с тобой, хорошо? Ян, тихо смеясь совершенно по-доброму, взял со стола небольшую диадему из детского магазина, на большее у него не хватило времени, и без лишних вопросов осторожно водрузил ее на голову парня. Тот растерянно смотрел на врача, едва слышно произнеся: - Но… разве мне можно танцевать? - Мы не будем сильно напрягаться. И не беспокойся, в конце концов, я врач и помогу тебе, не так ли? – мужчина подошел к Крису ближе, положил его руку себе на талию, что она сильно не уставала, вторую руку взял в свою ладонь. Его же свободная рука обосновалась где-то на середине спины Криса. Он сделал шаг влево, и они медленно задвигались под музыку скрипки. Это сложно было назвать танцем, так как они почти не двигались с места, только очень медлено поворачивались, перступая с ноги на ногу. Но этого было достаточно для Криса. Он прижался щекой к груди Яна, чувствуя мерные удары его сильного, здорового сердца. Они напоминали ему о тиканье часов. Часов, что отсчитывали время до конца. Секунда за секундой. Это заставило его сбиться с ритма и прижаться сильнее к мужчине, который остановился, заметив перемену в настроении Криса. Чтобы как-то рассеять дурные мысли в этой светлой голове, он неожиданно предложил со смешинками в голосе: - Может… поцелуемся? Выпускники почти всегда целуются на своем выпускном. Уж не знаю, почему. Крис удивленно поднял на него глаза. - А правда можно? – парень не считал себя геем. У него вообще не было мыслей об этом. Он хотел жить, хотел быть как все. А люди обычно много разговаривали, работали, любили. Он тоже хотел, чтобы все это было у него: друзья, объятья, поцелуи. Но у него не было ничего, кроме палаты, открыток на разные праздники, визитов родителей и этого улыбчивого врача. Крис хотел испытать как можно больше. Ян не изменился в лице, хотя внутри, сердце у него сдавило от того, как на него посмотрел парнишка: - Почему нет, я же предложил. - Ну, - парень легко усмехнулся, - я думал, вы шутите. - Возможно, я шутил. Но сейчас я серьезен, - мужчина склонился так, чтобы коснуться лбом лба парня. – Веришь мне? Крис прикусил нижнюю губу, как делал, когда волновался, а потом кивнул, словно сейчас решалась его судьба и Ян должен был столкнуть его с поезда, как сделал это Шерлок с женой доктора Ватсона в новом фильме, который парень смотрел тоже здесь и тоже только из-за помощи этого темноволосого врача. Прикосновение губ было крепким, но целомудренным. Просто прикосновение, ничего лишнего. Но в этот момент Крис почувствовал себя таким живым, словно его сердце, избавившись от груза болезни, забилось так быстро и так легко, как всегда хотелось парню. Но на самом деле, больной орган все также стучал в неровном ритме, медленно и лениво. А за спиной все еще не было крыльев, которые парень чувствовал всего секунду назад. Поцелуй как вспышка. Фейерверк, означающий конец выпускного, который по-настоящему у его одноклассников еще даже не начался. А для Криса он уже закончился. Потому что в глазах потемнело, и он осел на пол, уже не чувствуя, как его нежно поднимают на руки и относят обратно в палату. На следующий день, ранним утром его повезли на операцию, как только он проснулся. Яна к ней не допустили, сославшись на слишком близкие отношения с пациентом. Писк на одной ноте кардиомонитора был похож на сигнал таксиста, который должен был забрать несуразного бывшего школьника домой по просьбе его родителей. Это был неофициальный конец выпускного. Настоящий его конец.

Выпускного из жизни.