Клыкастое счастье

Натан, которому я сообщил благую весть о назначении его моим персональным проводником в мир порока и разврата, в мою человеческую квартиру, мне, что очень, между прочим, обидно и в крайней степени возмутительно, сначала не поверил. — Эмиль, оставьте вашу неуемную фантазию за стенами этого зала, — даже и не стараясь скрыть презрения в голосе сказал он. — Имею законное право! — заспорил я. — Батька дал свое монаршее согласие, а мне сдохнуть, как нужно попасть в мою квартиру. Хотя бы диски с фильмами заберу, какое-никакое занятие будет, а то у вас тут вай-фая, между прочим, нету нихуя и единственное развлечение книжки, причем неебические скучные. Удивляюсь я батьке, живет больше сотни лет, а нормальную библиотеку собрать не мог, даже завалященького Де Сада и того нет. — Прекратите выражаться, это недопустимо или уже успели забыть свод правил, касаемый субординации? А насчет позволения я буду вынужден спросить графа Максимилиана. Натан явно пытался меня подловить, считая, что я все сам себе придумал и сейчас немедленно во всем признаюсь. Плохо он меня знает, я даже если бы напиздел, до последнего бы все отрицал. — Конечно спросите, — с готовностью кивнул я, подавляя в себе желание показать вампиру язык. Из кабинета моего скучномордого батюшки Натан выполз только через полчаса, бледный даже для вампира, но своего животного магнетизма и сексуальности не растерявший. Вид, надо сказать, у него был слегка охуевший, как будто он до сих пор не мог поверить в то, что ему сказали. Эх, батька-батька, эдак растеряешь свой авторитет, устроят тебе холопы революцию! — Мы сможем отправиться через четверть часа, — глухо сказал Натан. — Габриэль уже провел необходимый инструктаж? Я, скривившись, кивнул. Проклятый Габи полтора часа мне мозг выносил своим идиотским инструктажем в духе «с незнакомыми дядями не разговаривай, никуда с ними не ходи и конфет не бери». Всё сводилось к тому, что ни при каких обстоятельствах мне нельзя рассказывать о существовании вампиров. Совсем меня, что ли, дебилом считают? Да даже если я начну каждому прохожему заливать о клыкастых и пальцем в Натана тыкать, все равно мне никто не поверит, разве что психбригаду вызовут, если я буду очень убедителен. С другой стороны, я умудрился под шумок выманить у Габи информацию про личную жизнь Натана, который, оказывается, был женат. Чтоб вы знали, на близнецах! Брате с сестрой. Мне когда Габи об этом сказал, я даже воздухом поперхнулся, а вампиреныш, увидев мою реакцию сказал, что тройственный союз это нормальная практика, причем довольно распространенная. Я ответил, что это-то как раз понятно, я просто не думал, что тут и инцест тоже нормальная практика. Покрасневший Габи чуть меня не покусал за крамольные мысли: — Они оба были женаты на Натане, но не на друг друге! Но вообще, кто там с кем трахался это дело третье. Самое главное, что вся эта история происходила в военное время и эти натановские супруги выбрали другую сторону. Что с ними в итоге стало, Габи мне так и не сказал, но как я понял, сейчас Натан свободен от брачных уз. Впрочем, меня вряд ли бы остановило их наличие. Ровно через пятнадцать минут пунктуальный до невозможности Натан замаячил на пороге моей комнаты. Я чуть дар речи не потерял — одет он был в обычную человечью одежду, без всяких там ритуальных белых портков и алых плащей. В джинсах и тонком свитере вампир выглядел до того порнушно, что мне мигом расхотелось путешествовать, перед глазами так и замелькали картинки, как я Натана к себе притягиваю, хватаю его за крепкую, упругую задницу и… — Эмиль, — мои влажные фантазии прервал Габи. Ни стыда у него, ни совести, ни сострадания к страдающему спермотоксикозом ближнему. — Пора. Габриэль привел нас в просторную, светлую и абсолютно пустую комнату без окон, где нас уже ожидал красноволосый Мастер Джи. Переход между человеческим и вампирьим миром оказался до изумительного прост. Я, наконец, понял, нахрена козе баян. В смысле, нахрена вампирам Мастер Джи и чего они с ним так носятся. Оказалось, что никаких телепортов и прыжков в другие измерения, на что я втайне рассчитывал, не будет, потому что Мастер Джи — это и есть проводник. Он был сегодня необычайно серьезен и даже ни разу мне не улыбнулся, зато Натану на каком-то рокочущем и нихрена мне непонятном языке добрых десять минут что-то втолковывал. Натан кивал и иногда еле заметно морщился. После, Мастер Джи взмахнул руками, что-то пробормотал себе под нос, схватил нас с Натаном за руки и попросил меня как можно подробнее представить место, куда необходимо нас перенести. Я было хотел в подробностях представить мой любимый интим-шоп, но решил, что если морально устойчивый Натан попадет в царство резиновых писек и прочих занятных вещей, он всё-таки меня покусает, так что представил свою квартиру. Тем более, что занятные вещи и резиновые письки в ней тоже имелись, спрятанные в коробке под кроватью. Как произошел сам переход я даже не успел понять. Вот вроде держу Мастера Джи за руку, а вот перед глазами все расплывается, а когда я, наконец, смог сфокусировать взгляд, оказалось, что я стою в собственной спальне. С радостным криком я с разбегу плюхнулся на любимую кровать. Пусть и не такую понтовую, как в батюшкином вампирьем царстве, зато свою, родимую. Натан тем временем завис, разглядывая картину на стене. О, что это была за картина! Моя гордость! Подарок моего бывшего, который был художником. На картине, естественно, был изображен я, в самом прекрасном своем наряде — абсолютно голый и бесстыдно демонстрирующий приподнятое «настроение». — Хотите, я вам ее подарю? — предложил я Натану. — Повесите в своей комнате и будете разглядывать перед сном, для хорошего настроения. — Я лучше тебя повешу, это точно поднимет мне настроение, — предельно серьезно отозвался Натан, впервые обращаясь ко мне на «ты». Я решил, что это хороший знак. — Но вы, пожалуйста, картину всё-таки снимите, я ее с собой возьму. — Если ты будешь собираться больше пятнадцати минут, я сниму с тебя скальп, — мрачно пообещал Натан, который, видно, решил дать себе расслабиться, забыть о субординации и наконец, высказать обо мне всё, что думает. Между прочим, такой он заводил меня ещё больше. Пока я бегал, как в зад ужаленный, неаккуратно сваливая в большую дорожную сумку необходимые мне вещи, Натан стоял, сложив руки на груди и хмурился. Стой-стой, мистер клыкастая невозмутимость. Всё равно ты будешь мой.