Зато не скучно!

Предупреждение: в этой главе присутствует очень много мата. Очень. Много. Мата (и низкопробного юмора). Столько, сколько не наберётся за весь фик. Ну... просто толпа гриффиндорцев... и очень-очень много огневиски... Вот как-то так=) * * * — З-за Олли! — воскликнул Ли Джордан. — За Ол-л-ли-и!.. — эхом повторяя за бессменным квиддичным комментатором, словно сектанты за проповедником, дружно завопили все остальные и в едином порыве подняли стаканы с контрабандным огневиски, добытым и неведомо какими путями пронесённым в Хогвартс близнецами. — За Гри-иффиндо-ор! В настоящий момент в гостиной собрался весь цвет гриффидорского общества (кроме младшекурсников, которых разогнали по спальням): здесь отмечали победу над Слизерином в квиддичном матче. Иными словами — царила пьяная вакханалия, и все присутствующие уже порядком надрались. Студенты орали и бесновались, стараясь перекричать друг друга и долбящую во всю мощь наколдованную музыку — один из рок-концертов «Ведуний». — За-а Гарри По-отт'ра! — прозвучал следующий тост, и толпа снова восторженно взвыла, приветствуя своих героев квиддича и выпивая в их честь очередную порцию алкоголя. На середину гостиной, с грацией напившегося сливочного пива гигантского кальмара, выползли близнецы Уизли. — Гриффиндорс-с-ская. Квиддичная, — торжественно объявили они и заговорщически переглянулись, поочерёдно делая какие-то пассы палочками. Концерт «Ведуний» мгновенно смолк, и вместо него заиграла неизвестная заводная музыка(1). Братья кивнули друг другу и запели в унисон, безбожно фальшивя и совершенно не попадая в такт: — Мы — команда Гриффиндора, Вам не избежать позора, Разбегайтесь все скорей — Отъебём вас, как блядей! Гостиная взорвалась хохотом. Все заулюлюкали и засвистели, в экстазе поднимая руки и поощряя продолжать. Близнецы заулыбались, довольные реакцией подогретой алкоголем до полного аута и, следовательно, совершенно невзыскательной публики, и продолжили, скандируя в два голоса: — Олли Вуд — наш капитан! Разработает нам план! Слизерин, давай в атаку - Вуд вас всех поставит раком! По комнате вновь прокатилась волна разухабистого и совершенно кабацкого ржача, словно смеялась не кучка нетрезвых студентов, а, как минимум, целая шайка егерей из магического лесного хозяйства, загулявших в хогсмидской «Кабаньей Голове». Раздались громкие аплодисменты, и дальше братья продолжали уже под их непрерывный аккомпанемент: — Гарри Поттер — наш ловец! Юркий, быстрый — вам пиздец! Снитч поймал легко и просто, А Хорёк остался с носом! Очередной взрыв хохота, и все подняли стаканы, салютуя друг другу и выпивая следующую, неведомо какую по счёту стопку. — Кэт, Алиса и Анжела — Квоффлом бьют вполне умело. Майлз Блэтчли берегись — И с ворот своих съебись! — Ой, бля-ядь!.. Ой, а-арр...ик... а-артисты! — загибался от смеха шестикурсник-отличник Тирон Макдауэлл, держась за живот. — О-ой, не могу-у!.. — Дёргаясь, как в припадке, он махнул палочкой, и на упомянутых «артистов» посыпалось с потолка разноцветное конфетти. — Мы — Уизли-близнецы, Битами мы ма-ашем. И вам бладжером сейчас В рожу заеба-ашим! — самозабвенно горланили те, качаясь из стороны в сторону и едва не падая. — Можете вы нам не верить, Всех порвем, как нехуй делать! Все обделайтесь трусливо! Гриффиндорцы — это СИ-ИЛА-А-А!!! — триумфально исполнили новоявленные певцы последний куплет своей грандиозной и наполненной глубочайшим смыслом вокальной программы, и все захлопали и завыли, размахивая руками и проливая друг на друга выпивку. * * * Оливер сидел рядом с Шоном Коулманом, единственным из его однокашников, кого он с натяжкой мог бы назвать другом. Ну, не другом — скорее, приятелем. Они не поверяли друг другу все свои тайны (за редким исключением), не ходили везде вместе и не изображали «не разлей вода», но вот, например, дать скатать не сделанную вовремя домашнюю работу или помочь в каком-то важном деле — это запросто. Шон, кстати, был единственным из всех, кто знал (кроме Флинта и близнецов, разумеется), что это именно Оливер навёл тогда весь этот шухер с избавлением братьев Уизли от рыжей растительности на их не в меру «умных» головах(2). Собственно, Шон являлся сообщником — ведь это он и помог с чарами неснимаемости. Им с Оливером пришлось как следует потрудиться, ведь любые заклятия можно в конце концов отменить и для Дамблдора это не составило бы труда, поэтому парни около часа потели, кропотливо сплетая два вида сложного колдовства в один магический поток и филигранно нанося полученный результат на уже наложенные заклинания. — Эй, Ол, — пихнул его локтем Шон. — Держи. Тот, вместе со всеми обхохатывающийся над угарным пением неугомонных братьев Уизли, покосился на него слегка расфокусированно: — А? — Держи, говорю, чтобы утро было добрым, — Шон протянул ему небольшой пузырёк и пояснил в ответ на вопросительный взгляд: — Антипохмельное, дружище. Мозги у тебя, конечно, что надо, но от жесточайшего похмелья нихрена не спасут, так что завтра скажешь мне спасибо, — он улыбнулся. Оливер вернул улыбку и лукаво подмигнул: — Шонни, зачем ждать до завтра? Уже сейчас скажу. — Он протянул руку и сжал его плечо в благодарственном жесте. — Весьма признателен, друг! — изрёк высокопарно и рассмеялся от излишней торжественности прозвучавших слов. — Ну что — ещё по одной? — немного смешавшись, натянуто улыбнулся Шон, нашаривая стоящую за диваном початую бутылку. — Н-наливай, — кивнул обычно практически никогда не пьющий Оливер, решив, что если уж идти сегодня вразнос — то по полной. А затем, пока Шон наполнял стаканы, вновь украдкой наколдовал Темпус: ровно в полночь у него была назначена встреча с неким конкретно задолжавшим ему слизеринцем, и осталось всего полчаса! Оливер предвкушающе улыбнулся. Попал ты, Марки! * * * — Ол... Эй, ау, О-ол! Ты где? — Шон помахал рукой перед лицом Оливера, в очередной раз отрывая его от мечтаний. — Ты чего всё время то сидишь дёргаешься, то, наоборот, застываешь с остекленевшим взглядом и прикидываешься мебелью? Тебе плохо? Оливер не ответил, но расплылся в широченной улыбке, давая понять, что с ним всё в порядке, и даже если он мебель, то это в любом случае очень довольная жизнью мебель. Шон закатил глаза: — А-а, я понял! Опять к своему психованному намылился. Он тебе ещё не надоел? Всё так же озорно улыбаясь, Оливер хмыкнул, отрицательно мотая головой. — Ол, а может, не пойдёшь сегодня? — помолчав, осторожно спросил Шон. — И так каждый день к нему таскаешься, смотреть тошно. Я понимаю, у тебя... — он запнулся, поморщившись, и буквально выдавил следующее слово, — любовь, но... У нас сегодня праздник, побудь со всеми. Мы уже, блин, забыли, как ты выглядишь! В конце концов, это всё, — Шон обвёл рукой окружающий их полнейший беспредел под названием «вечеринка в гриффиндорском стиле», — в вашу честь, — и посмотрел выжидающе. Оливер в ответ виновато улыбнулся. — Не могу, Шон, — он развёл руки в стороны. — Я... Мне надо. — Да уж, тебе всегда надо, — чуть обиженно пробормотал тот себе под нос так, чтобы Оливер не услышал, и раздражённо передёрнул плечами. — И всё-таки, я никак не могу взять в толк, что ты в нём нашёл, Ол, — заметил угрюмо. — Я бы ещё понял, если... — но договорить ему было не суждено. * * * — Прекратите немедленно!!! — перекрывая всеобщий гвалт, раздался сердитый возглас, и на пороге спальни семикурсников появился не участвовавший в коллективной гулянке Перси Уизли. Он кипел праведным возмущением, словно котёл с испорченным и готовым вот-вот взорваться зельем. В полном негодовании он взмахнул палочкой, и музыка мгновенно стихла. — Вы что тут устроили? Уже давно был отбой. Ну-ка живо все по своим комнатам! И двадцать баллов с Гриффиндора за похабщину, которую вы тут орали. Все запереглядывались... и гостиная взорвалась новым приступом гомерического хохота. Разгневанный староста смотрелся так уморительно: худющий, как спичка, весь всклокоченный — рыжие кудряшки угрожающе встали торчком, словно тоже, как и их владелец, были чем-то крайне возмущены. Очки перекосились, а лицо налилось кровью... Ну точь-в-точь помесь маггловского пуделя и бешеного крапа, сорвавшегося с цепи! Всем показалось, что это жутко забавно. Перси скрипнул зубами, сжимая кулаки: утихомирить толпу гриффиндорцев, распалённых алкоголем и победой в матче, — задача не из лёгких. Это же дикари, не имеющие ни малейшего представления о правилах и приличиях! Возмутительно! Он вскинулся, гневно посмотрев на близнецов. — А про вас, негодяи, я напишу матери, — он обличительно вытянул руку, наставив на них указательный палец, словно карающий перст судьбы. — Будете знать. Вам едва исполнилось по шестнадцать, а вы пьёте огневиски! Те немного присмирели. — Да ладно тебе, Перси, что ты взъярился, — весело крикнул вдруг его однокурсник Ксавьер Чапман, красавец-брюнет с роскошными, вьющимися ниже плеч волосами и глазами неправдоподобно насыщенного ультрамаринового оттенка (в Хогвартсе просто легенды ходили про эти глаза — все были уверены, что у Чапмана это не от природы, а результат какой-то особой магии). Ксавьер, как ни странно, считался единственным, кого можно было назвать другом Персиваля Уизли. — Один-то раз можно. Будто сам таким не был — может, тебе напомнить, как мы отмечали ту сдачу экзамена СОВ по Древним рунам на пятом курсе? Все семикурсники, находящиеся в комнате — и парни, и девушки — заржали как по команде, по-видимому, понимая, о чём речь. Перси вспыхнул, покрываясь горячим малиновым румянцем от макушки до самых пят, и выпучил глаза. — Керри! — пискнул он высоким от ужаса голосом. — Не смей!!! Ксавьер на это лишь покачал головой и добродушно рассмеялся. — Ладно-ладно, не буду, — успокоил он его и позвал: — А ты давай лучше к нам. А то закис совсем — одна учёба на уме, зануда. — Да-а! — поддержали его остальные. Перси немного растерялся. — Я... Нет. Вы что — с ума сошли? — Не будь таким задницей, Перси, — подал голос Себастиан Брукс, невысокий крепенький паренёк, лучший студент по ЗОТС со всего седьмого курса. — От капельки огневиски с тобой ничего не случится. Перси окружила гомонящая толпа учеников и увлекла в гостиную, с удобством устроив на диване. Кто-то сунул ему наполненный стакан. Все подняли руки. — Давайте, за нашу команду! За наш факультет! * * * Оливер встал, решив не дожидаться, чем всё закончится, да и просто не в силах больше терпеть, и незаметно выскользнул из гостиной в коридор. Покачнулся, восстанавливая равновесие. Всё-таки огневиски — это вам не сливочное пиво (особенно, если пить его раз в год и сразу в таких диких количествах!) и, пошатываясь, побрёл к Выручай-комнате. Но едва прошёл несколько коридоров, как был нагло схвачен и бесцеремонно притиснут лицом к стене. Кто-то, зажав ему рот ладонью, привалился сзади всем телом, тяжело дыша в затылок. Сердце ухнуло, забившись испуганной птицей, но Оливер сразу же узнал нападавшего — по одному только учащённому, неровному дыханию. — Флинт, прид-дурок ты ч-чокнутый, — проворчал он, невольно подаваясь назад, чтобы прижаться к Марку потеснее. Поелозил задницей, чувствуя, как постепенно напрягается под слоями одежды чужой член. — А если бы я тебя сдуру проклятием пристукнул? — Н-не успел бы, Вудди, — развязно хихикнул тот ему в шею. Оливер почувствовал, что от Марка тоже неслабо разит алкоголем. — Реакция у тебя — пиздец просто. Отстранение от квиддича явно не пошло тебе на пользу — теряешь хватку, Ол-л-ли, — он засмеялся. — Да по-шёл ты нахер, с-сука, — отрывисто произнёс Оливер, разворачиваясь к тому лицом и впиваясь в смеющиеся губы жадным поцелуем. Отстранившись от Марка, когда воздуха стало реально не хватать, он окинул его выразительным взглядом. — Флинт, ты что — пьяный? — с насмешкой спросил он очевидное. — Горе заливал, что ли? — А у нас там сейчас ф-фсе-е пьяные, — заплетающимся языком подтвердил тот. — Я на них наорал, ки-данул парочкой проклятий. Мал-л-лф... фою за то, что проворонил снитч, его белобрысые вихры до утра дыбом поставил. И м-марафет несмываемый навёл... Н-ну, как сумел, я ж во всей этой девчачьей штукатурке них-хера не разбираюсь. А чё, будет знать, раз такая... ик... трепетная девка, а не н-нормальный ловец... — Марк раскатисто рассмеялся, вспоминая видок наследника древнего рода. — Фс-сё из-за него, бля-ядь! — с чувством ругнулся он и продолжил: — А потом мы уже все вместе орали на вас, обложив по матери так, что н-наши зелёные стены чуть не стали красными вцвфе... тьфу! в... цвет вашего д-дебильного факультета. И попутно накачивались Огденским из личных запасов Пьюси. П-после пятой бутылки фсе помирились и стали добрые-добрые. А я св... ик... свалил. И прихватил с собой эт-та, — он помахал в воздухе запечатанной бутылкой всё того же Огденского. Оливер захихикал. — Не поверишь, Флинт, но мы делали почти то же самое — материли вас на все лады и... — А н-нас-то за что? — возмутился Марк. — Это же мы вам продули. Мы... это... пострадавшая сторона, вот! — Ага, ну просто мишки плюшевые, — фыркнул Оливер и закатился громким, заливистым смехом, краешком сознания понимая, что со стороны выглядит полным придурком. Очень пьяным полным придурком. Перед глазами всё поплыло, и он уткнулся лбом Марку в плечо. — Ка-жется, последние несколько рюмок были лишними, — бормотнул он и добавил, зачем-то поясняя: — М-мы, Флинт, победу отмечали. — Я и в-вижу, — склонился к нему тот, втягивая носом воздух. — Сам надрался, как не знаю кто, а ещё мне что-то говорит. — Марк отстранился, беря его за руку, и потянул вперёд по коридору. — Ид-дём, Вуд-ди, — пробубнил, запинаясь через слово. — Э-э... Трахать-ся идём! * * * Парни на полном ходу ввалились в Выручай-комнату, неистово целуясь и натыкаясь по пути на стены и дверные косяки. До шестого этажа, где находилась заветная комната, они поднимались чуть ли не бегом, торопясь, путаясь в ногах и пару раз едва не пропахав носом ступени. Марк впечатал Оливера спиной в стену и схватил за задницу, прижимая к себе. — Хочу тебя... — пробормотал он ему в рот, толкаясь в него пахом. — Флинт, ты не забыл, что за тобой должок? — невнятно проговорил Оливер, шаря непослушными пальцами по застёжкам его серой домашней мантии в попытке расстегнуть. — Ты собираешься его отдать? Тот на секунду оторвался от него и вдруг разнузданно ухмыльнулся. — Да не вопрос, Вудди, — не стал он ломаться и, отбросив его пальцы со своей мантии, быстро расстегнул её сам, вскидывая похотливый взгляд. Марком вдруг овладела какая-то отчаянная бесшабашность. Он дёрнул плечами — распахнутая мантия соскользнула вниз, падая на пол, — и взялся за рубашку. Оливер не вытерпел и потянулся к нему, чтобы по обыкновению содрать одежду одним быстрым движением, но Марк не позволил, вцепившись в его предплечья и слегка оттолкнув от себя. Тот пошатнулся, случайно приложился бедром о край журнального столика сбоку у стены и зашипел от боли. Беззвучно шевельнув губами, прошептав что-то, похожее на «прости», Марк взялся за палочку, преобразовывая столик в подобие кровати. Затем опрокинул на полученный результат трансфигурации Оливера. — Инкарцеро! — руки того вздёрнуло над головой и перемотало толстыми верёвками. Он ошалело уставился сначала на них, потом опустил не менее ошарашенный взгляд на Марка. — Зачем? — только и смог сказать он. — Чтобы смирный был, — просто ответил тот и заклинанием избавил его от одежды. Потом взмахнул палочкой ещё раз, шепча что-то, и Оливеру на член, пережимая у основания, наделось упругое кольцо. Оливер окончательно прихренел: от стремительно развивающихся событий, внезапно съехавшего с катушек Флинта и особенно от этого вот долбанного кольца, на которое он таращился сейчас так, что чуть глаза из орбит не вылезали. — А это — чтобы ты не спустил раньше времени, — предваряя его вопрос, пояснил Марк. — Флинт, извращенец, ты где всего этого набрался? — очумело выдавил Оливер, чувствуя, как его бросает в жар. — Олли, блядь! Ты меня совсем за девственника держишь? — распущенно подмигнул ему тот и снова взялся за пуговицы своей наполовину расстёгнутой рубашки. * * * Второй раз он Оливеру подобным образом долг отдаёт(2), и второй же раз это что-то запредельное! Только тогда с ума сошёл Олли, а теперь, получается, сам Марк, несмотря на то, что именно он сегодня должен быть снизу. От выпитого шумело в голове, кровь кипела, разнося по венам алкоголь, и Марка тянуло на безумства. Ему вдруг до одури захотелось сделать что-нибудь по-настоящему отвязное и безрассудное. Он хмыкнул, отходя от лежащего со связанными руками Оливера на пару шагов, и начал раздеваться, не отрывая от него горящего взора. Оливер приоткрыл рот, уставившись на него в попытке понять, что происходит. Марк вдруг подумал, что именно сейчас тот выглядит таким чертовски потрясным: зрачки его были расширены, глаза казались почти чёрными, а на щёках яркими пятнами цвёл лихорадочный румянец. Сунув в рот два пальца, Марк облизал их, смачивая, затем медленно завёл руку за спину и ввёл их в себя. Сразу оба и до конца. И поморщился, закрыв глаза и прикусив губу от вполне ожидаемой мимолётной вспышки боли. Оливер бешено задёргал руками и начал извиваться как ненормальный. — Флинт, мерзавец, сворачивай представление! — провыл он. — Я же кончу сейчас. Отпусти меня, блядь, и давай на мой член, быс-стро! Марк ухмыльнулся: — Терпение, Олли. Впервые в жизни он чувствовал такую власть над Вудом, и где-то на задворках сознания мелькнула мысль, что иногда проявить силу воли и не спешить в сексе, пожалуй, не так уж плохо. Марка ужасно заводила эта игра, а дразнить Оливера, доводя до высшей точки... Блядь, да он сам сейчас кончит только от этого! Обычно всё бывало наоборот: именно Марк торопил события, каждый раз наваливаясь и жёстко и быстро беря то, что по праву считал своим. Оливер, впрочем, никогда не возражал против этого, тем более что и сам поступал точно так же. — Нравится, Вудди? — произнёс Марк, совершенно по-блядски улыбаясь, и развернулся, расставив ноги и тяжело опираясь ладонью о парту, а второй всё также двигая пальцами у себя внутри. — С-су-у-ука, — беспомощно выдохнул Оливер. — Флинт, — взмолился он, — иди ко мне, слышишь? Давай, ну пожалуйста, я не могу больше. И развяжи мне, мать твою, руки! — он пошевелил слегка опухшими запястьями. — Нет, Вудди, — Марк тонко улыбнулся, качнув головой, и продолжил начатое, сомкнув веки и отрывисто вдыхая ставший вдруг раскалённым воздух. Твёрдый член покачивался, иногда задевая край парты, пульсировал, и очень хотелось схватить его рукой, провести вверх-вниз хоть пару раз, принося себе облегчение, но Марк сдержался. Он представил, как развратно он выглядит в данный момент... Сдохнуть можно. * * * Оливер исступлённо забился, едва не выворачивая руки из плеч. Нет, ну нихрена себе! Это кто кому долг отдаёт? Маркус, гадёныш слизеринский, повернул всё хрен знает куда! И теперь Оливер, несмотря на то, что должен уже вовсю его трахать и удовольствие получать, вместо этого сейчас, кажется, тронется умом от того, что этот сумасшедший здесь устроил. Пиздец, да и только! — Ма-арк, — жалобно хныкнул он, зажмурившись и выгибая спину: член уже не то что ломило, он реально болел. — Маркус, мать твою, Флинт!!! Ты смерти моей хочешь? Ты что творишь, сволочь, мы так не договаривались! — А мы вообще ни о чём не договаривались, Вудди, — раздался тихий шёпот прямо у его уха. Оливер распахнул глаза и увидел близко склонившегося к нему Марка. Тот высунул язык, нарочито медленно обводя им свои губы. Оливер невольно повторил его движение, не в силах оторвать от него безумного взгляда, и машинально цепляясь пальцами за верёвки, тянущиеся от связанных запястий. — Ни о чём, кроме того, что я должен скакать на твоём члене. — Так почему не скачешь, чёрт тебя дери-и, — мучительно простонал Оливер. — Терпение, Олли, — ещё раз повторил тот и провёл по его губам пальцем. Поймав его губами, Оливер сразу же вобрал в рот, чуть прикусывая. Марк судорожно выдохнул и повёл ладонью по разгорячённому телу перед собой, повторяя вслед за рукой весь путь языком. Царапнул ногтем напряжённый сосок, отчего Оливер едва ли не подпрыгнул на кровати, и сразу же зализал, а потом накрыл сухими губами, чуть посасывая и терзая языком. Затем проделал то же самое со вторым. Оливер, уже практически ничего не соображая, ёрзал по простыне и непрерывно скулил, не зная, то ли он жаждет этих прикосновений, то ли хочет, чтобы сводящая с ума сладкая пытка прекратилась. Марк скользнул языком на его живот, проводя по нему дорожку от груди до самого паха. — Какой ты горячий, Олли, — пробормотал он негромко и прихватил губами бордовую от прилившей крови, распухшую головку. — М-м-м... — промычал, окончательно теряя голову, — и сладкий... — Он резко насадился ртом на подрагивающий член и застонал от удовольствия. Оливер как-то странно всхлипнул. — Я, кажется... Я сейчас... Марк... — Не кончишь, Вудди, — качнул головой тот, отстранившись от него. — Пока ещё нет... — он оседлал его бёдра. Наколдовал смазку и, отставив одну ногу в сторону, рукой направил торчащий член в себя, медленно опускаясь на него. Боли на этот раз практически не было. Сыграло ли при этом свою роль возбуждение, алкоголь или то, что он растянул себя пальцами, а может, всё вместе — неизвестно, да и какая, к боггарту, разница! Марк судорожно выдохнул, поднимая взгляд на Оливера: закрыв глаза, тот часто и поверхностно дышал, вскидывая бёдра, и то стискивал, то растопыривал пальцы. — Ол, — охрипшим от желания голосом позвал Марк его. Тот открыл глаза, уставившись мутным взглядом. — Ты хотел смотреть на меня, — проговорил Марк, нашаривая валяющуюся рядом палочку и убирая верёвки и стягивающее член Оливера кольцо. — Смотри... * * * Едва отдышавшись, Оливер глянул на взмыленного Марка, который всё ещё сидел на нём, тоже пытаясь восстановить дыхание. — Маркус, — окликнул он. Тот открыл глаза, фокусируя затуманенный взгляд. — Я жду. Тот не стал юлить и включать дурака. Вот за это Оливер уважал его больше всего: в любой, даже самой невыгодной для себя ситуации, тот как бы то ни было оставался мужиком и всегда держал слово. Хотя, может, это он так только с ним, Оливером? Он много раз слышал, да и видел тоже, как Марк без малейших угрызений совести (в такие моменты вообще было сомнительно, а есть ли она у него, эта самая совесть) обманывал и подставлял однокурсников, если они вставали у него на пути. Марк между тем, чуть поморщившись, слез с его члена и склонился, нависая сверху и опираясь на ладони по обе стороны от его головы. И всё молча смотрел и смотрел. Наконец открыл рот: — Мне нравится, когда ты меня трахаешь, Вудди, — произнёс чётко, не отпуская его взгляд. Глаза лихорадочно блестели. — Всегда нравилось. С первого раза. Я... Твой член в моей заднице — это круто; и да — я знал, что ты знаешь об этом, паршивец! — Марк перевёл дух и, подумав, добавил: — Но мой член в твоей — всё равно круче вдвойне. Оливер ухмыльнулся. — Не заливай, Марки. Врёшь и не краснеешь, — он красноречиво покосился на лужицы спермы, разбрызганные по своему животу и даже груди, потом перевёл взгляд на припухшие, искусанные губы Марка. — Не вдвойне. Так же. — Вот с-сука, — вздохнул тот и улыбнулся. — Да-да, блядь — так же! Теперь доволен, сучонок? — Он упал с ладоней на локти, оказываясь лицом к лицу так близко, что чуть не впечатался носом. — Доволен, — Оливер сыто улыбнулся и потянулся к его губам. — Охуеть как доволен, Флинт. Знал бы ты... сколько я ждал, чтобы ты признал уже очевидное... — бормотал он в перерывах между поцелуями. — И перестал выёбывать нам обоим мозг... каждый раз, когда я собираюсь тебя трахнуть. Марк блудливо усмехнулся. — Просто так было интереснее, Вудди, — выдал он. — Не уверен, что и теперь не перестану это делать, — и, не дав больше ни слова вставить, снова накрыл его рот своим. * * * — Да, кстати, Вуд, — вдруг спохватившись, Марк отстранился. — Я проиграл, но ко мне ты всё равно поедешь, — соизволил оповестить он. — Чего-о? Это с какого хрена? — вытаращив глаза, открестился Оливер. — Я на такое не подписывался! Всё было по-честному, я выиграл и ничего тебе не должен. — Поедешь, поедешь, — будничным тоном отозвался тот так, словно всё уже давно для себя решил, не размениваясь на такие «мелочи» как узнать мнение второй заинтересованной стороны. — Никуда не денешься, засранец. Оливер обречённо вздохнул, прикрывая глаза. До него дошло: Марка в очередной раз перемкнуло. Такое иногда бывало (слава Мерлину, не очень часто), но если уж случалось, Оливер знал: бесполезны любые доводы и сопротивление, потому что Марк — мастер грязных игр — пойдёт на какие угодно ухищрения, воспользуется любыми доступными и недоступными средствами, чтобы добиться своего, от уговоров до шантажа, от жёстких требований до обманчиво-ласкового и абсолютно полного выноса мозга. А если и это не поможет, он попросту обездвижит Петрификусом и всё равно сделает по-своему. Потому что его, видите ли, перемкнуло. Вот же блядь! Оливер досадливо поморщился. — Флинт, — решил он попытаться в последний раз. — На кой тебе это, ты можешь мне объяснить? Раз уж тебя соплохвост в задницу ужалил и у тебя в мозгу сдвиг на этой идиотской идее, могу я услышать хоть одну стоящую причину, по которой должен тащиться к тебе? — А что, ты разве сам не хочешь? — тот выдал дебильную улыбочку в притворном удивлении. Оливер закатил глаза: ну всё, теперь будет изворачиваться ужом, издеваться и всячески уходить от ответа. — Маркус! — повысил он голос, решив тоже пойти на принцип. — Я не поеду к тебе, пока ты, хитрожопая зараза, не скажешь, что задумал, — Оливер упрямо вздёрнул подбородок. Марк поджал губы, ничего не отвечая. Некоторое время они сверлили друг друга взглядами. — Выпьем, Вудди? — спросил вдруг Марк, призывая с помощью Акцио бутылку и откупоривая крышку палочкой. — Раз уж мы сегодня окончательно сошли с ума, самое время продолжить веселье. — Не уходи от ответа! — потребовал Оливер, не ведясь на отвлекающий маневр. — Не ухожу, — хмыкнул тот, отхлебнул прямо из горла и протянул бутылку Оливеру, ткнув в губы. Тот послушно отпил и зашёлся в удушающем кашле, кое-как проглотив огнём опалившую все внутренности жидкость. Вскинул повлажневшие глаза. — Твою мать, это Огденское или концентрированное Адское Пламя в жидком виде? — сдавленно просипел он, смаргивая невольно выступившие слёзы. Марк захохотал. — Олли, да ты совсем пить не умеешь, — поддел он и, склонившись ближе, зашептал: — На самом деле, ты прав: это пойло — по какому-то особому рецепту семейства Пьюси. Дрянь редкостная, но штырит невъебенно! Сейчас сам увидишь. Тот усмехнулся: — Верю. — Он отпил ещё один маленький глоточек, пошедший уже не в пример легче, и сказал: — Но пока не вштырило, не заговаривай мне зубы и отвечай, твою мать, на поставленный вопрос. Марк снова сделал изрядный глоток. — Что ж ты такой въедливый сучонок, — тяжко вздохнул он. — На самом деле, ничего криминального, Вудди: хотел с отцом... в смысле, с родителями тебя познакомить. — Что-о?! — вылупился на него тот. — Это ещё зачем? Хватит мне тут херню городить! Или говори как есть, или — не поеду! — строптиво заявил он, чувствуя, как отступивший было алкогольный туман вновь обволакивает сознание, кружа голову и отпуская на волю инстинкты. И пофиг! Можно же иногда позволить себе расслабиться? — Дай ещё хлебнуть? — попросил он. — А ты тогда перестанешь изображать из себя аврора на допросе? — ухмыльнулся в ответ тот. — Не-а, — Оливер качнул головой. — Не дам! — сурово отрезал Марк, тоже уже слегка опьянев. — Не дам, пока не отцепишься. — Да-ашь, — протянул Оливер. — Иначе я тебе тоже не дам... кое-чего... чего-то... — Окончательно запутавшись в словах, он плюнул и в сердцах припечатал: — Короче — ничего! Н-ничего не дам! — Он немного помолчал и облизнул губы. — Ну Флинт, дай выпить, не будь мудаком. — Да на, на, — тот протянул ему бутылку. — А насчёт «не дам» — это ты сильно загнул, надеюсь, ты и сам понял. — Хищно усмехнувшись, Марк положил руку Оливеру на член. Тот слегка дёрнулся, реагируя на прикосновение. — К тому же, — со значением добавил Марк, перемещая ладонь ниже — облапил яйца, сжал легонько, потом повёл палец дальше, упираясь в плотно сомкнутый вход. Погладил, чуть надавил. — Если не дашь, я не гордый — сам возьму. Оливер шумно задышал, помимо воли подаваясь ему навстречу. — В-вот сво-олочь, — беспомощно простонал он, не в силах сдерживать себя и уже откровенно насаживаясь на нахальный палец, к которому сразу же прибавился второй. — Ты меня решил сегодня доконать? Эт-то... у тебя такое развлечение: проверить на прочность мою — а-ай... — бедную, и так съехавшую крышу? — прошептал, задыхаясь, но тут же вскрикнул, забыв обо всём: — О-оу, бля! Т-твоя взяла, стервец, — сдался он окончательно, дурея от ярких, многократно усиленных алкоголем ощущений. — Х-хоч-ч-чу тебя. — Он перевернулся, вставая на четвереньки и бесстыдно прогибаясь, оттопыривая задницу. — Трахнешь меня? — А ты поедешь ко мне? — Марк провёл налившимся членом между приглашающе раздвинутых ягодиц в дразнящем движении. — Шантажист долбанный, — всхлипнул Оливер, подаваясь телом к нему навстречу. — Хрен с тобой, поеду. ___________________ (1) Близнецы пели под что-то, похожее на такую музыку (не точь-в-точь, но якобы...). Просто, чтобы было общее представление: <u>http://zvukoff.ru/song/2769326</u> (2) Отсылки к фф «Кошмарная неделя, или...»