Не волнуйся, я все устрою

Сознание вернулось почти сразу. Сначала он не мог понять, что случилось, было ощущение, что в него на полной скорости врезался поезд. Но чуть позже оказалось, что это был всего лишь кулак Джона. Вот ведь бестия, Ватсон, ну чего тебе еще не хватает? И ужин, и свечи, и романтика. Шерлок, не открывая глаз, определил, что лежит на полу, вероятно там, где упал. Рядом движение и негромкое ворчание Джона: — Совсем с ума сошел, лучше бы он Мориарти пригласил для своих опытов, идиот! Потом сильные руки подхватили его и переместили на диван, подсунув под голову мягкую подушку. Самое время: головушка раскалывалась, и чертоги лихорадило, как при землетрясении в десять баллов. А потом… о блаженство, мягкие, чуть шершавые пальцы доктора скользнули по больному месту, вероятно оценивая нанесенный ущерб. Но только на миг. Шерлок всеми силами сдержался, чтобы не схватить руку доктора и не вернуть его пальцы на больную скулу, остановило его только опасение получить еще раз. Потом Джон поднялся и ушел. Джо-о-о-он! Шерлок даже приоткрыл глаза, провожая доктора до кухни. Ну что же такое? Что он сделал не так? Великий и гениальный совершенно не так планировал окончание этого вечера. На миг вспомнился поцелуй, горячие губы доктора, как было хорошо… Ну, до удара, конечно; Джон, разве не хорошо? Чего тебе еще надо? Неужели Лестрейд лучше? Ну уж нет, это была только первая попытка, Холмсы так быстро не сдаются! Шерлок прикрыл глаза и погрузился в качающиеся и болезненно содрогающиеся чертоги. Днем Шерлок перерыл весь интернет в поисках ответа на свой вопрос: как завоевать Джона? Первый, наиболее простой вариант — романтическое свидание — не сработал, ну да не беда: имеется еще масса запасных. Номером два стояла ревность. «Что ж, Джон, хочешь Мориарти, будет тебе Мориарти», — подумал гений, прикидывая, чем бы таким заинтересовать Джима и убедить его поучаствовать. Обдумать все толком Шерлок не успел, с кухни вернулся Джон и почти сразу на невыносимо ноющую скулу аккуратно легло что-то обжигающе холодное. Шерлок тихонько застонал. Джон вернулся с кухни. Детектив признаков жизни не проявлял. Пользуясь случаем, доктор присел рядом с диваном и всмотрелся в бесчувственного и совершенно несознательного соседа. Что на него нашло? К чему весь этот цирк? «Это же Шерлок, кто знает, что творится в этой странной голове», — сказала как-то миссис Хадсон, и это была совершенная правда. Прожив с ним столько времени под одной крышей, Джон так и не сумел постичь его. Да и старался ли? Доктор скользнул глазами по губам, которые вдруг оказались такими… кто бы мог подумать, что у несносного зазнайки такие сладкие, мягкие губы. Но-но! Не увлекайся, дорогой, а то сейчас тебе захочется еще и коснутся их. Забыл, это же Шерлок, сосед, асексуал, марсианин, но прежде всего он — он — мужчина. Ватсон, тихо вздохнув, аккуратно приложил к лиловой кляксе лед. Шерлок застонал. Джон замер. Этот звук, который сорвался с этих губ… Он сорвал доктору крышу, которую Джон пытался теперь удержать обеими руками. Друг был не в себе, лежал без сознания, но этот стон. Ватсон мог поклясться, что застонал Шерлок не от боли: вероятно, это был стон облегчения от холода, но так чувственно. Джон отодвинулся от друга подальше и держал теперь лед на вытянутой руке, недоуменно косясь вниз, где зашевелилось вожделение. Твою ж дивизию, Шерлок! Что ты творишь! Когда он снова поднял глаза на детектива, на него подозрительно и крайне заинтересованно смотрели два серых глаза. Джон сглотнул и чуть сипло спросил: — Ты как? — Могло быть и лучше. — Шерлок закатил глаза. — У тебя тяжелая рука. — А не нужно было меня вынуждать… — понимая, что звучит глупо, сказал Джон. — Больше никаких экспериментов на мне, Шерлок! — Как скажешь, — детектив чуть пожал плечами, он уже перешел ко второму варианту плана по покорению доктора. — Серьезно? — Джон растерянно моргнул: такая скорая капитуляция была совсем не в духе детектива. — Так вот просто? — Ну да, ты же попросил. — И когда это моя просьба могла вот так просто повлиять на твои действия? — Расслабься, Джон, — Шерлок сделал равнодушное лицо, — я узнал, все что хотел, больше мне неинтересно. — Хм… — Джон вдруг ощутил нечто похожее на разочарование. — Отлично. Тогда спать? — Да. — Точно все хорошо? — Прекрасно, только вот лед мне оставь. — Ну, тогда до завтра? — Ага. Джон отправился наверх, обуреваемый самыми разнообразными чувствами, от облегчения до досады на то, что это был всего лишь эксперимент, который уже закончился и больше не повторится. Перед глазами стояли губы Шерлока, с которых срывался стон. Как только шаги Джона стихли, Шерлок вскочил, стараясь не шататься, и, отыскав свой телефон, набрал номер. — Слушаю, — ответили в трубке. — Джим? — О, Шерлок, старина, — голос Мориарти заструился ручьем. — Чем обязан? — Могу я попросить тебя об одолжении? — Ну разумеется, о чем речь! — промурлыкал Джим.