Надеюсь на нашу скорую встречу. Твой вечный друг и верный хранитель Леонэль Варилэйн»
Дэрион, сложив письмо в несколько раз, задумчиво вдохнул легкий флер духов, исходящий от бумаги. Аромат, которым пользовался Леонэль столько, сколько Дэри его помнил. Необычный запах не раздражал, даже наоборот – навевал разнообразные воспоминания, связанные с Лео. Омега не мог сказать, что ненавидел Лео, но однозначно и не любил его. Трудно было понять действия и поступки странного дроу, который всегда был сам себе на уме. Но Ликон однозначно не держал на мужчину зла, понимая, что тот по-своему по-доброму относился к нему. Отложив прочитанное послание на стол, Дэрион, ухватившись за его край, встал, довольно ощутив, как в животе толкнулся ребенок. Охнув, омега улыбнулся, качнув головой. Дэри все еще никак не мог привыкнуть к необычным ощущениям, однако то, что малыш рос и развивался согласно нормам, радовало несказанно. Лекарь делал радужные прогнозы, однако, помня о больших количествах выкидышей Дэриона в прошлом, омеге была запрещена чрезмерная активность, а про путешествия на длительные расстояния не стоило даже думать. Накинув на плечи вязаную шаль, Дэри направился на выход из кабинета. Гэбриэл высаживал кусты розы, помогая садовнику, поэтому омега направился прямиком на улицу, ступая как можно осторожней, придерживая свой живот. Сын должен был появиться уже через месяц, и живот был большим настолько, что не оставалось сомнений, что, возможно, на свет появится альфа. На улице Гэбриэл, одетый в расстегнутую рубашку с закатанными рукавами и легкие бриджи, ловко раздавал указания, куда лучше высадить цветы. Садовник, мужчина в годах, ворчал, но указания второго своего господина выполнял. Мужчина прятал саркастичную улыбку за пышными усами, но по лучикам морщинок, паутинкой скопившейся возле глаз, Дэрион понял, что садовник только рад помочь Гэбриэлу и выполнить то, что тот просит. Вообще, отношение слуг к Гэбриэлу с тех пор, как тот поселился в поместье, стало самым положительным. Сначала все отнеслись к новому постояльцу с подозрением, но видя, как к альфе относится хозяин, все расслабились, и вскоре аазимар стал близок им даже больше, чем господин Ликон. Слуги запросто могли подойти к Гэбриэлу с каким-либо вопросом, и тот всегда помогал им, если в чем-то они не могли разобраться. Дэрион порой шутил, что к альфе относятся с большим уважением и трепетом. Гэбриэл только отмахивался, улыбался и повторял раз за разом, что он все равно является рабом, так что ничего не видит в том, чтобы вместе со слугами участвовать в облагораживании резиденции, превращая ее в не менее красивое поместье, чем главное. Казалось, что Гэбриэла устраивало его положение во всем. По крайней мере, он никогда не жаловался на то, что выбрал подобную участь. Дэрион вышел в сад, и Гэбриэл сразу заметил его, махнув рукой, вымазанной в земле и траве. Он что-то пробормотал садовнику и, откинув в сторону лопату, двинулся в сторону омеги. За время, проведенное вместе, Дэри крепко прикипел к альфе, поняв, что действительно любит его, как должен любить того, кто важен и дорог всем сердцем. Гэбриэл всячески оберегал его, каждый день дарил массу эмоций. Волосы альфы стали отрастать, и теперь мужчина завязывал их в хвост, чтобы не мешались. Несколько прядок, выбившись из-под шнурка, скручивающего волосы, упали мужчине на лоб, и Дэрион улыбнулся, настолько забавно стал выглядеть Гэбриэл. - Ты рано встал, - альфа, подойдя, чмокнул Дэриона в нос, и тот поморщился. - Уже почти обед, между прочим, - ответил омега, посмотрев на грязные руки мужчины. – Ты все-таки решил высадить розы. - А почему нет? – пожал плечами альфа. – Как раз сезон для посадки. Тем более, мы будем жить здесь неопределенный срок, а ты любишь эти цветы, так почему нет? Омега хмыкнул и кивнул, соглашаясь. Он положил ладонь на живот, что не укрылось от цепкого взгляда альфы, и он улыбнулся, отметив про себя, что Дэриону очень идет беременность. Оба они опасались за малыша, особенно когда наступали опасные триместры, во время которых обычно у омеги были выкидыши. Однако лекарь успокаивал каждый раз, повторяя, что их сын очень крепкий и сильный малыш, что развивается он так, как нужно. Лишь недавно Дэрион расслабился окончательно, ведь оставалось всего ничего до рождения, а вот Гэбриэл трясся над ним, что порой выводило Дэриона из себя. Однажды он прикрикнул на альфу. Тот недовольно засопел, но стал меньше опекать. По крайней мере, теперь он перестал липнуть, не отходя ни на шаг. Дэрион все еще продолжал заниматься делами своей компании, отдаленно контролируя всю систему. Его главный заместитель, когда узнал о происшествии, долго извинялся, даже порывался приехать самолично к Дэриону, чтобы извиниться, но тот отговорил его. Не то, чтобы Ликон не хотел видеть мужчину. Тут сыграл факт того, что беременность не следовало разглашать раньше времени. Полюбовавшись еще некоторое время, как Гэбриэл работает, раздумывая, куда посадить тот или иной сорт роз, Дэрион вернулся в поместье, где достаточно плотно поел, а после углубился в чтение книг, сидя в гостиной. Погружаясь в очередной рассказ, омега неожиданно резко почувствовал себя плохо. Резь внизу живота заставила громко вскрикнуть. От ужаса перехватило дыхание, и книга выпала из ослабевших рук. Дэрион громко позвал слуг, чтобы те срочно вызвали лекаря, который, к счастью, последние месяцы беременности омеги поселился в поместье. Страх, сковавший Дэриона, нельзя было передать, особенно, когда боль усилилась, грозясь снести с собой ясное сознание.***
Гэбриэл метался по коридору, как зверь, запертый в клетке. Райс, тот самый дворецкий, застыв статуей возле стены, наблюдал, как альфа бледнел каждый раз, когда слышал крики Дэриона, доносящиеся из спальни. Омега кричал громко, отчаянно, и Гэбриэл едва сдерживал себя, чтобы не ворваться в помещение для помощи. Только помочь он ничем не смог бы, а лишь отвлек. Его сердце разрывалось от ужаса и переживаний за своего омегу и их сына. Лекарь появился настолько быстро, насколько смог и как только прикоснулся к животу Дэриона, осмотрел его испариной покрытое лицо, он всем приказал выйти из спальни, попросив остаться для помощи лишь слуг. Альфа хотел с боем отвоевывать свое право быть рядом с возлюбленным, но строгий взгляд старого беты заставил выйти без всяких вопросов. - Почему это произошло? – бормотал себе под нос Гэбриэл, наворачивая сотый круг по коридору. Он все еще чувствовал свою связь с Дэрионом, знал, что тот борется за свою жизнь и жизнь их малыша, и отчаянное осознание, что Гэбриэл не способен ничего сделать душило его. - Гэбриэл, - подал голос Райс, переживающий за хозяина не меньше, чем альфа, - прошу, присядьте. С господином все будет хорошо. Мужчина слов словно не услышал. Он кивнул, перестал ходить туда-сюда, прижался к стене и, сползя по ней вниз, сел, повесив голову. Альфа готов был волосы на себе рвать. Так продлилось несколько часов. Райс время от времени уходил, чтобы принести Гэбриэлу воды, которую тот залпом выпивал, словно не понимая, что вообще пьет. В один из разов Райс добавил в воду несколько капель успокаивающих трав, и альфа перестал с ужасом вздрагивать каждый раз, когда слышал крики Дэриона, однако его затравленный взгляд, направленный в сторону двери, говорил лучше любых слов и действий. Он сходил с ума от страха. Когда из спальни вышли уставшие и побледневшие слуги, неся с собой окровавленные простыни, Гэбриэл вскочил на ноги, мечтая услышать хоть какие-то новости, но от него лишь отмахнулись, сказав, что лекарь сам все расскажет. Альфа едва не упал в обморок, но вскоре дождался, когда из спальни покажется старый бета с толстыми очками, висящими на переносице. У мужчины весь лоб покрылся потом, а в глазах отразилась дикая усталость. Он нес на руках ворочающийся сверток, и стоило ему подойти к застывшему Гэбриэлу, как на узких губах лекаря заиграла слабая улыбка. - Это Ваш сын. Поздравляю, - старик аккуратно передал альфе сверток из теплого пушистого полотенца. Мужчина протянул руки, перенимая ношу лекаря, аккуратно и бережно держа кроху. Взглянув вниз, Гэбриэл увидел очаровательное милое личико сына, взирающего на него янтарными глазами с узкими зрачками. На круглой головке еще не было волос, но едва-едва начал появляться первый пушок. Малыш скривил губы, громко заплакал, из-за чего он сильно раскраснелся. Плач младенца Гэбриэл услышал еще пару минут назад, до того, как его вынесли, но одно дело услышать, а другое – увидеть. Облегчение затопило сердце альфы, который, не выдержав, не смог сдержать слез, полившихся из глаз. Бережно коснувшись пальцем щеки сына, Гэбриэл выдохнул, видя, как тот умолкает, недоуменно икнув. Альфа улыбнулся. Ему показалось, что в этом мире все перестали существовать, кроме него и маленького альфенка на его руках. - Он – альфа, - оповестил лекарь, хотя Гэбриэл и так догадался, слыша слова беты будто через вату. – Родился здоровеньким и крепким. Раньше времени потому, что оказался слишком крупным для тела Дэриона. Предполагаю, что выкидыши, ранее бывшие у омеги, сыграли свою роль, поэтому мальчик появился на свет за месяц до назначенного срока, но хочу Вас убедить – он в полном порядке. - Как Дэрион? – Гэбриэл с трудом оторвал взгляд от сына, посмотрев в глаза старика. Мужчина посерьезнел и нахмурился, поправив очки. - Что с Дэрионом? – сердце альфы ухнуло в пятки, и он покрепче прижал к себе сына, чтобы ненароком не уронить. - Он потерял много крови, я с трудом остановил кровотечение, - сдержанно ответил бета, тяжело вздохнув. – Господин Ликон в данный момент без сознания и находится в критическом состоянии. Я не знаю, очнется ли он, - покачал головой лекарь. Гэбриэл нахмурился, смахнул с щек слезы и, по-прежнему держа сына, шагнул в комнату, захлопнув за собой дверь. В спальне пахло кровью. Слуги обтирали бледного Дэриона. Они кивнули зашедшему Гэбриэлу. Один из служек завязал длинные волосы омеги в косу. Его переодели в свежую одежду, нацепив белоснежную рубашку. Что ниже живота альфа не видел, поскольку Дэриона накрыли покрывалами. Осунувшийся, бледный, с потрескавшимися губами, тот лежал на подушках. Его веки дрожали, а ресницы слиплись от слез. На щеках возлюбленного Гэбриэл заметил мокрые дорожки. Слуги уступили Гэбриэлу место, и тот забрался на кровать, бережно придерживая сына. Тот, уставший кричать, уснул, явно вымотанный после родов. Альфа, не обращая ни на кого внимания, коснулся руки Дэриона, лежащей поверх одеяла. Он хриплым голосом пробормотал: - Дэри, ты – молодец, - мужчина скрипнул зубами, чтобы не заскулить, как раненная собака при виде больного хозяина. – Наш сын очень похож на тебя. Это маленький альфа. Я… Дэрион, прошу, только не покидай меня снова, - Гэбриэл не выдержал и, прижав свободной рукой ладонь омеги к своим губам, поцеловал запястье огненноволосого, словно пытаясь передать тому свои силы. – Я люблю тебя, Дэрион, и не смогу жить, если с тобой что-то случится. Омега ничего ему не ответил. Он дышал глубоко и размеренно, что не могло не радовать, но болезненный вид совершенно не радовал Гэбриэла. Через несколько минут пришел лекарь, застав бормочущего альфу, который, забравшись к омеге под одеяло, что-то шептал ему на ухо. Младенец оказался на руках у одного из слуг, а Гэбриэл, обнимая Ликона, тыкаясь носом ему в висок, не переставал сжимать руку омеги, переплетя их пальцы. Старик качнул головой. Он боялся наихудшего исхода, о котором не стал говорить альфе, надеясь, что все обернется благом.