Порой жизнь оказывается сущим дерьмом. Нет, не так. Настоящим дерьмищем, которое падает на тебя с неба, сваливает в лужу под ногами, марая с ног до головы, обдавая неприятным запашком и ощущением гадливости всего происходящего. Жизнь – говно. Человеческое такое, пропитанное желчью людской неблагодарности и эгоизма. Сверхценности всего происходящего придает вшитый под кожу пессимизм и обдающий холодным душем реализм.

Изгибы его шеи красивы настолько, что стиснуть пальцами, оставляя на нежной коже синяки, не кажется преступно неправильным. Он выгибается, стонет, крутит головой из стороны в сторону, прикусив губу от лёгкой боли. И от этого напрочь сносит крышу. Прощай, уравновешенная психика, не поминай злым словом адекватность. Улыбается так сладко, что хочется завыть от того, как сильнО желание поцеловать контур губ, испробовать на вкус, ощутить, насколько жадными могут быть чужие поцелуи.

Эмилю показалось, что он оглох, и ужас сковал его конечности. Затем раздались глухие шаги, где-то совсем рядом, впереди, и из-за детской горки, подбрасывая вверх нелепый разноцветный детский мячик, вышел человек, одетый во все черное - он выглядел мрачным, темным пятном на фоне солнечного погожего денька. Брюнет с невероятно хищными и, в тоже время, красивыми чертами лица широко ухмыльнулся, подойдя к Эмилю, и встал напротив него.

Переезд в другой город, своя квартира, яркая столичная жизнь. Сколько в ней трудностей, возможностей, различных соблазнов... И даже каких-то левых парней!?

- Люблю тебя, хочу тебя, - шептал иступлено Вэй Ин, пока губы Лань Чжаня целовали розоватые шрамы на боку, словно тот надеялся, что своими поцелуями избавится от нелицеприятной картины, портящей прекрасное тело. – Все, что угодно, но только с тобой…