Удел, дарованный свыше. Зверь в клетке

- Господин, Вы должны поесть, - слуга, склонив голову, предстал перед вымотавшимся за день Дэрионом, держа в руках поднос, на котором стояла красивая чаша, наполненная фруктами. Ликон поморщился, отвернувшись от пришедшего слуги и засмотревшись на слабые блики раннего утреннего солнца, чьи лучи редко пробивались сквозь плотно зашторенные окна. В покоях Дэриона поселился полумрак, изредка рассекаемый ярким свечением подсвечников. Вчера огненноволосый вернулся от Леонэля, прибывая в разрозненных чувствах. Он всей душой ненавидел Лео за то, что тот вынудил его пойти на спор, который невозможно выиграть. В любом случае Дэрион что-нибудь потеряет. Если омега выиграет, то потеряет Гэбриэла, обладание которым оказалось слишком соблазнительным. Но если он проиграет... То медальон, принадлежащий когда-то Матиасу, любимому мужу, навсегда останется у коварного дроу. Дэрион, находясь в полном смятении чувств, не спал всю ночь по приезду домой. - Унеси поднос, - лениво и слегка раздраженно махнул рукой в сторону двери омега, прикрывая покрасневшие от бессонной ночи глаза. - Но... Хозяин... - Поставь чашу и уходи, - приказал огненноволосый, но, когда слуга шагнул в сторону двери, окликнул его. - Как себя чувствует Гэбриэл? Пока что Дэрион не мог разобраться и осознать, почему его волнует состояние пленника, который из-за своего низменного происхождения недостоин даже толики внимания к себе. Факт оставался фактом - омега постоянно размышлял об альфе, мужчине, поселившемся в его поместье в самой маленькой и неуютной комнатке. Дэрион уже жалел, что согласился на прихоть дроу, который столь ловко поймал омегу в ловушку. За что Лео так жестоко с ним поступает? Леонэль всегда был другом семьи Ликонов, являясь почти частью древнего рода, ведь столь долго никто и никогда не сохранял дружескую связь с человеческой расой. О чем думает бета? Неужели он жаждет отнять последнее, что есть у Дэриона? Но... Зачем? Огненноволосый так много думал над вопросами, которые не давали покоя, что невольно у него разболелась голова. - Он молчит, - прервал мысли омеги слуга, совсем не удивившись вопросу господина. Дэрион в ответ кивнул, почти не слушая, что ему ответили. Омега приказал привести ему Гэбриэла. Мужчина хотел видеть своего плененного альфу... *** "- Держи саблю ровней, - усмехнулся криво Гэбриэл, наставив острие холодного оружия в сторону своего собственного отражения, которое тяжело дышало, недовольно хмуря смоляные брови. Плотный туман окутывал все вокруг, не давая ничего разглядеть на расстоянии вытянутой руки. - Я не виноват, что ты всегда так быстро двигаешься, - возмущенно буркнуло отражение, принимая воинственную позу, чтобы вновь сойтись в схватке с Гэбриэлом. - Это ты медлителен, - фыркнул аазимар, едва улыбнувшись противнику. - Нападай на меня... Брат... *** Гэбриэл уставился на свою копию в маленьком зеркале. На него смотрел в ответ измученный и раздраженный мужчина, кривя губы в старательно вымученной улыбке. Альфа забыл давно, что значит быть счастливым и с радостью в глазах наслаждаться новым днем. Почему-то аазимар был уверен, что раньше он никогда не был столь пессимистичным. Какие-то фрагменты забытого прошлого возвращались к мужчине, но эти воспоминания были столь незначительны и бессмысленны, что даже больше печалили, чем радовали. Например, откуда-то Гэбриэл знал, чем пахнет морской бриз и помнил, как под ногами шатается и живет собственной жизнью палуба корабля. А еще он вспомнил, что у него есть брат... Вроде бы. Или же это было его собственный двойник так шутит с воображением аазимара? Такие маленькие крупицы альфе ни о чем не напоминали, а только больше путали. Что все это значило? Почему он не может вспомнить, кто он, но помнит такую деталь, которая не даст ровным счетом ничего важного? Возможно, Гэбриэл раньше плавал на корабле или бывал в море, но это не означало, что данная информация хоть на миллиметр была рядом с тем, что хотел бы о себе знать аазимар. До того, как не появился Дэрион, Гэбриэла вовсе не волновали такие детали, как прошлое, но сейчас все изменилось. Ему требовалось узнать, кто он такой и кем он был. Это и было пусковым механизмом, почему Гэбриэл начал что-то вспоминать. По ночам, засыпая и находясь в полудреме, альфе казалось, что он слышит очень знакомый и родной голос, который настойчиво что-то от него требует. Но слов нельзя было разобрать. Гэбриэл тянулся к собеседнику, желая понять, что он говорит, но ниточка разговора ускользала как песок сквозь пальцы. Просыпался после таких снов Гэбриэл не выспавшийся и злой, а тут еще и прислуга Дэриона заимела привычку во время отсутствия хозяина в поместье почти каждый час заходить к Гэбриэлу по какой-либо причине. Но альфа отчетливо видел, что слуг приводит любопытство, ведь, как понял аазимар, хозяин их никогда не опускался до покупки раба, а тут экземпляр интересный появился. Кому не было бы интересно? Это не оправдывало наглых людей. - Гэбриэл, - как всегда неожиданно объявился в коморке аазимара слуга Дэриона, слегка сморщившись от запаха сырости, витающего в помещении, - хозяин хочет видеть тебя. Ничего другого альфа не ожидал, поэтому, накинув на оголенное тело рубашку и запахнув ее, не застегивая, вышел вслед за посланником, который с некоторой осторожностью старался держаться подальше, ведь руки Гэбриэла больше не держали оковы. Совсем недавно Дэрион отдал распоряжение не сковывать цепями раба. В чем смысл держать его закованным, если он не знает ни местности, где находится, ни острова, на котором он превратился из свободного альфы в пленника Урвина Кейна? Тем более с родовым клеймом Ликонов его найдут везде и всегда. В принципе, сам Гэбриэл это понимал лучше других, поэтому, прежде чем исчезнуть, решил получше все разузнать о том, кто он и есть ли то место, куда он может сбежать от своего господина. Лучше быть послушным мальчиком, который ради хозяина пойдет на все. Так легче выжить. Так легче втереться в доверие. Слуга молча вел раба по коридорам поместья, иногда поглядывая на альфу, чтобы быть точно уверенным, что мужчина никуда не денется. Гэбриэл гордо и молчаливо шел следом, делая вид, что ему абсолютно не интересно, зачем потревожили его покой. Но это было не так. Любопытство немного подогревало ситуацию, поэтому Гэбриэл не стал противиться приказу. Частично альфе самому хотелось увидеть Дэриона. Больно необычен оказался господин, начиная со сказочной внешности и заканчивая незаурядной харизмой, которая манила похлеще, чем самые изысканные красоты. Являясь альфой, Гэбриэл отчетливо распознавал запахи, особенно омег, поэтому до того, как зайти в покои Ликона, он сильнее всего ощутил его терпкий и притягательный аромат. В комнату господина Гэбриэл вошел уже один, осматриваясь вокруг. На стенах все также висели картины, как и по всей усадьбе Ликонов. Интимный полумрак заполнял просторное помещение, где стояла широкая кровать с алыми простынями из шелка. Больше в комнате кроме горящего камина, длинного и пушистого ковра и мягкого кресла ничего не было. В углу Гэбриэл заметил небольшой столик со стоящей на нем вазой с фруктами. Шум и плеск воды доносился откуда-то справа из соседней комнаты. Дэриона нигде не было, поэтому Гэбриэл сразу же догадался, что следует идти в умывальню огненноволосого, где тот, собственно, и находился. Стоило мужчине шагнуть за порог ванной комнаты, как он тут же окунулся в клубы пара, которые застелили в мгновении ока его глаза, мешая ориентироваться в пространстве. Застыв на месте и прислушиваясь к каждому шороху и всплеску, Гэбриэл закрыл за собой дверь и сделал пару шагов вперед, надеясь, что он не упадет на скользкой плитке. - Иди ко мне, Гэбриэл, - эхом раздался бархатный мелодичный голос, маня аазимара к себе, который и так без подсказок смог бы по запаху определить, где находится хозяин. Аромат омеги стал более густым и пряным, что определенным образом указывало на то, что у Дэриона скоро наступит течка. И Гэбриэла, как и любого другого альфу тянуло к омеге подобно магнитом, слегка пугая желаниями. Раб не должен желать тело хозяина. Что же будет, если Дэрион узнает о порочных мыслях своего пленника? Стараясь дышать через раз, мужчина двинулся на голос, постепенно привыкая к клубящемуся вокруг пару горячего воздуха, который успел нагреться из-за долгого купания омеги. Обнаружился Ликон сидящим в большом бассейне, наполненном ароматизированной водой с шалфеем. Полностью оголенный омега с влажными волосами, вольготно закинув ногу на ногу, с прищуром наблюдал, как к нему приближается его личное наваждение. Гэбриэл был красив. Немного привыкнув к своему теперешнему положению, мужчина начал хорошо питаться и почти ежедневно проводить водные процедуры. Альфа в короткие сроки набрал прежнюю массу, перестав быть похожим на полудохлую тушу. Свои длинные волосы мужчина убрал в высокий хвост, но от влаги перышки в них смешно топорщились, а сами волнистые локоны превратились в пушистые кудри, спадающие на голую смуглую грудь, прикрытую лишь хлопковой рубашкой. Дэрион с долей восхищения осмотрел с ног до головы молчаливого Гэбриэла, внимательно осматривая каждый изгиб его тела. В одно мгновение омега забыл обо всех проблемах, залюбовавшись аазимаром. С того времени, как умер Матиас, Дэри ни разу не посмотрел в сторону мужчин. Он не хотел представлять себе вовсе, какого это - быть с кем-то в одной постели. Огненноволосый был предан мужу до самого конца, пока не появился Гэбриэл, который сломал все устои в глазах омеги. Пусть Дэрион и не понимал, почему его настолько сильно волнует этот альфа, но отчего-то он подсознательно знал, что добром это не кончится. - Вы меня звали? - неуверенно обратился к Дэриону аазимар, стараясь не слишком пристально смотреть на подтянутое и безумно привлекательное тело господина. - Так и есть, - подтвердил Дэри, криво улыбнувшись, заметив, как жадно его осматривает мужчина. - Как твоя память? Ты что-нибудь вспомнил? Гэбриэлу до тошноты надоела неопределенность, которая повисла между ним и Дэрионом. Будучи вещью Урвина Кейна, альфа множество раз слышал, что рабы недостойны даже взгляда своего господина, что их используют в качестве секс-игрушек или издеваются над ними столько, сколько позволяет фантазия. А что Гэбриэл? Да, он живет в маленькой каморке, но у него есть пропитание, вода для умывания... Более того, его не заставляют работать, и альфа целыми днями лежит на ветхой кровати, смотря в потолок. Что происходит? Разве, для этого лорд Ликон потратил столь баснословные деньги? - Не слишком много, хозяин, - выдавил из себя обращение к омеге аазимар, прикрыв пушистыми ресницами всполохнувший в янтарных глазах огонек раздражения. - Я лишь узнал, что когда-то плавал на корабле. - Хмм... - Дэри, чуть нахмурившись, потрогал кончиком острого ногтя нижнюю губу, всем своим видом высказывая удивление. - Мне бы хотелось, чтобы ты все узнал о том, кем ты являлся в прошлом. - Для чего? - брови альфы непроизвольно взлетели вверх. Опомнившись, мужчина мысленно простонал, прикусив свой чересчур длинный язык. Ему же было велено молчать и отвечать лишь на задаваемые вопросы. Но, похоже, Дэрион решил проигнорировать столь незначительную мелочь, холодно улыбнувшись. - Когда-нибудь слышал про выставки и повязки? - подавил ухмылку Дэрион, увидев, как напрягся Гэбриэл, выдавая всем своим видом, что ему знакомо то, о чем его спросили. - Вижу, что слышал. Ты - пригодный раб, Гэбриэл, - Ликон, поднявшись из воды и представ перед рабом обнаженным, вышел из бассейна, ступая по теплой плитке к столбом стоящему Гэбриэлу. - За таких, как ты, я могу получить огромные деньги. Дэрион врал. Он ни за что бы не выставил своего альфу на выставке, где каждый может его ощупать в разных местах, прилюдно обсудить, а потом спарить с каким-нибудь омегой, чтобы зачать их общее дитя. Таковы были развлечения знати. Забавы были и навсегда останутся частью высокородных семей, которые никогда не чтили жизни тех, кто ниже их по происхождению. Благородные аристократы, дабы разогнать серую скуку обыкновенных дней, наслаждались видом спаривающихся как звери альф и омег, получая удовольствие. Таковым является неукоснительный закон данной страны, где Дэрион чувствовал всю свою жизнь себя лишним, наблюдая, как предаются греху его знакомые. Гэбриэл непроизвольно осмотрел с головы до ног господина, тут же отведя взгляд, чтобы Дэрион не понял, что хозяина хочет его собственный раб. От влажности огненные волосы омеги чуть закудрявились, почему-то делая его на несколько лет моложе и милее. Дэрион с улыбкой, рассматривая альфу, ждал ответа, который так ему был интересен. - Я слышал об этом, - наконец-то, выдавил из себя раб, чуть прикрыв глаза. - Моя родословная там играет не последнюю роль... - Верно, - Дэри ухмыльнулся и, притиснувшись к альфе чересчур быстро, поднял вверх ладонь и провел тыльной стороной по щеке аазимара, наслаждаясь произведенным эффектом. - Гэбриэл, ты ведь понимаешь, что ты не можешь вечно прятаться в каморке? - Так дайте мне работу... Дэрион шумно щелкнул языком и убрал руку от лица альфы, нахмурив тонкие брови. Ему не нравилось, что раб перебил его, не давая закончить. Омега с секунду внимательно вглядывался в глаза альфы, не находя и толики насмешки над собой. Он серьезно? Разве, Гэбриэл не понимает, что сейчас его жизнь полностью зависит от хозяина? - И что же ты собираешься делать? Мало того, что ты не можешь ничего вспомнить, так ты еще являешься представителем самого низшего сословия в наше время, - Дэрион усмехнулся, придумывая, чем альфа мог бы быть ему полезен. - Если уж на то пошло, то я покупал тебя не для того, чтобы ты осеменял шлюховатых омег. Как тебе такое, - огненноволосый, придвинувшись к Гэбриэлу, вплел свои длинные пальцы в его волосы на затылке, приблизив лицо мужчины как можно ближе к себе, оставляя между их губами жалкие миллиметры, - я отдам тебя в попечение старику, который занимается моими лошадьми в конюшне. Гэбриэлу становилось трудно дышать. Запах омеги кружил голову, а если учесть, что у господина скоро явно начнется течка, то это лишь усугубляло и так плачевную ситуацию. Кровь пульсацией била в висках, мешая соображать, что было просто необходимым во время каждого разговора с Ликоном. Ниже живота заметно отяжелело, но Гэбриэл как мог делал вид, что слушает, о чем ему говорит омега. - Я никогда не занимался столь... необычным делом, - в этом альфа был уверен на все сто, но вот огненноволосого уже невозможно было переубедить. Дэри нравилось, что Гэбриэл, несмотря на то, что он долгое время провел в руках Урвина Кейна, остался столь же самодостаточным и имеющим собственное мнение. Порой Дэри злился из-за спесивости аазимара, но это и пленило одновременно столь пылко, что сопротивляться не было желания. Омега чувствовал, как возбужден и как распален стоящий перед ним раб. Благодаря тому, что между телом Дэри и Гэбриэла почти не было расстояния, огненноволосый всей оголенной кожей ощущал, как напряжена плоть альфы в штанах. И это будоражило и заставляло отвечать на столь яркое проявление страсти. Омега тоже возбудился не хуже, чем его альфа, который уже почти не соображал, жадно впитывая аромат кардамона и концентрируя внимание на острых коготках в своих волосах, которые нагло царапали кожу. - Доставь своему хозяину наслаждение, - хрипло прошептал омега и, надавив рукой на затылок аазимара и не получив сопротивления в ответ, опустил того на колени перед собой, взглядом указав, что от него хотят. Гэбриэл и не думал сопротивляться. Ему самому до зубного скрежета жаждалось что-нибудь сделать, чтобы остудить пыл. Мужчине не пришлось повторять дважды, ведь он и так понял, что от него хотят. Перед лицом альфы стояло само совершенство с подтянутым животом, от пупка которого скользила к лобку пушистая тоненькая полосочка из рыженьких волос. Запах омеги усилился, а Дэрион еще сильнее надавил на голову альфы, призывая к действию. Гэбриэл больше не мог ждать. Облизнувшись, альфа взял в рот порозовевшую головку члена омеги, услышав в ответ слабый еле слышный стон одобрения. Скользя языком вдоль ствола и облизывая бархатистую кожу плоти, Гэбриэл тонул в ощущениях собственного удовольствия, слушая и наслаждаясь искренними эмоциями его холодного и равнодушного господина. Поначалу Дэри молча сдерживался, обхватив руками голову альфы и слабо толкаясь в глубину его горячего рта, но потом, когда аазимар принялся брать член омеги на всю длину, огненноволосый не смог сдержаться, постанывая сквозь плотно сжатые тонкие губы. Как же давно омега не получал того, о чем так долго мечтал. Он не спал ни с кем после смерти мужа, но сейчас, спустя столько времени, мысли о том, что он предает свою любовь, больше не задерживалась в голове на слишком долгое время. Дэри нравилось, что он испытывал, позволив своей личной игрушке ощутить его тело. Они же не занимаются полноценным сексом? Леонэлю нечего на это предъявить. А самобичеванием и самокопанием можно заняться чуть позже, когда чужие губы перестанут так плотно обхватывать плоть, даря чудесные ощущения. От того, что Гэбриэл долгое время стоял коленями на плитке, его ноги начали побаливать, а руки, которые невозможно было куда-нибудь деть, так и тянулись обнять за ягодицы омегу, чтобы притянуть ближе к себе. Но нельзя. Поэтому, сжимая ладони в кулаки, альфа послушно доставлял удовольствие хозяину, издавая пошлые чмокающие звуки. На языке мужчины застыл пряный и слегка солоноватый вкус, но он оказался не столь неприятным, как думал сначала альфа. Не выдержав долгой пытки, омега излился глубоко в рот аазимару, притянув того к своему паху, чтобы он выпил его семя до самого конца. Чуть не задохнувшись, Гэбриэл молчаливо выполнил мысленный приказ и, отодвинувшись, с удивлением понял, что сам излился в штаны, так ни разу и не притронувшись к себе. - Можешь идти к себе, - с трудом выдавил из себя тяжело дышавший омега, откидывая волосы назад с лица и внимательно смотря на альфу сверху вниз. - Приступай к своей работе незамедлительно. Неизвестно, что побудило Дэри к дальнейшему действию, но, протянув пальцы ко рту сидящего на полу Гэбриэла, огненноволосый стер маленькую ниточку слюны, смешанной с его семенем, с губ альфы, заметив, как широко распахнулись глаза аазимара на столь нежный и заботливый жест. Дэриону не нужно было отчитываться, поэтому, развернувшись, он вновь направился к бассейну, чувствуя на себе горячий взгляд оставшегося сидеть на полу альфы.