Я у мамы бета

Я еду в автобусе до офиса отца. Дьявольская машина покачивается, заставляя меня падать на впереди стоящую кучку альф и постоянно извиняться. Ничего не поделаешь, если ты боишься ездить в автомобилях. Я снова падаю на молодых людей и снова извиняюсь, проклиная этот чёртов автобус. Что у них за дороги посреди города? Как в деревне, честное слово!  — Остановка «Здание офиса „Адамс–компани“». — Я выхожу, расталкивая бедных омежек у выхода. У одной из девушек течка, и она жмётся к стенке автобуса, а несколько подруг прикрывают её от жадных взглядов альф. Иногда я думаю, что не так уж плохо быть бетой. Во всяком случае, ко мне не пристают, меня не замечают. Я могу хоть голая по улице идти — всем будет глубоко срать на меня. И меня это устраивает, хотя иногда женское начало прямо–таки изнывает от отсутствия ласки.  — Добро пожаловать, мисс Адамс, — с улыбкой говорит приятным голосом Эмми за главной стойкой у входа. Я привычно киваю ей и прохожу к одному из трёх лифтов, заправляя выбившийся из делового пучка рыжий локон. В лифте все альфы кивают мне и формально улыбаются — ну дочь генерального же, это тебе не хухры–мухры! Я нажимаю кнопочку «50» и жду, пока мы долго едем вверх, подбирая пассажиров по пути. Я чисто инстинктивно жмусь в угол от такого количества альф в закрытом стеклянном пространстве, хотя понимаю, что мне, как бете и дочке директора, ничего не грозит. Пока мы едем, смотрю на свои чёрные туфли на небольшом каблуке и радуюсь, что купила их за небольшую сумму. И при деньгах, и красиво! До нужного этажа я доезжаю в обществе какого–то неизвестного мне светловолосого альфы, который со мной, кстати, даже не поздоровался. Моё эго, обнажив зубки, показывает ему язык. Мы выходим на нужном этаже, и я киваю очередной служащей за стойкой — Лиди.  — Добрый день, мисс Адамс. Кофе? Чай? — Она поспешно встаёт, даже не обращая внимания на мужчину, что вышел со мной.  — Капучино, пожалуйста, — щебечу я, вновь заправляя эту дурацкую прядь. — Мистер Адамс у себя?  — Да, конечно. — Она возится с кофемашиной. Я уже направляюсь к кабинету отца, как слышу за спиной бархатный голос альфы, обращённый к Лиди:  — Простите, у меня на два часа запланирована встреча с мистером Адамсом. — Он явно в недоумении. Я поднимаю взгляд на часы — ровно два.  — Простите, мистер… — Она заглядывает во что–то, что я не вижу за стойкой, с надписью «Адамс–компани». — Мистер Мур, господин Адамс примет Вас чуть позже. Я прыскаю от смеха, входя в кабинет отца. Как–как? Мур? Это его фамилия — Мур? Интересно, он отзывается на «кис–кис»? От этих мыслей я почти смеюсь, но сдерживаю себя, пока за мной не закрывается дверь. Тут–то я уже даю волю эмоциям и смеюсь в голос, прислонившись к двери и вытирая слезинки на краях глаз.  — Сандра? — Отец смотрит на меня серьёзно, сдержанно. Как и всегда, в общем. При ближайшем рассмотрении он кажется жестоким и хмурым, но на самом деле он добрый и любящий муж и отец. Иногда. — Что–то случилось?  — Да, — говорю я, постепенно успокаиваясь и выпрямляясь. — Просто… У тебя в коридоре альфа с фамилией Мур.  — И что? — строго говорит он, отчего я ёжусь.  — Н–Ничего. Просто забавно слышится. Я наблюдаю за тем, как отец присаживается в кресло и указывает мне на место напротив. Я приближаюсь к его столу, цокая каблуками по мраморному полу, и тоже присаживаюсь в мягкое кресло.  — Дорогая, — Он скрещивает пальцы и ставит локти на стол, создавая вокруг себя очень властную и опасную ауру, но на меня она не действует. Я смело кладу ногу на ногу и облокачиваюсь на спинку кресла; — зачем ты пришла?  — Папа, — специально неформально говорю я, поглаживая пальцем нижнюю губу: привычка, — я хочу устроиться на работу в твою компанию. Он сужает глаза, смотрит на меня непроницаемо, подавляюще. Любой бы на моём месте сжался бы в комок от подобного рода влияния, но я продолжаю сидеть, отвечая ему его же серым взглядом, что он передал мне по наследству.  — Кем ты хочешь быть? — наконец спрашивает он. В дверь стучит Лиди, ожидая разрешения войти. — Входите. Девушка заходит, бросая косой взгляд на отца. Ей тридцать с хвостиком, потому мой сорокалетний папаша — богатый, умный, красивый, влиятельный мужчина — ей явно симпатичен. Она ставит передо мной кофе и быстро уходит, всё же обернувшись «на прощание».  — Продолжим, — говорит он и тоже облокачивается на спинку своего кресла. Я высыпаю три пакетика сахара в кофе и мешаю его, пытаясь не стучать ложкой об чашку — папу это раздражает. В любой другой день — да, потому что я люблю раздражать людей, но сейчас я прошу работу, а мой отец — крайне переменчивая личность. — Кем ты хочешь быть?  — Я могу возиться с какими–нибудь бумажками, к примеру. — Я облизываю ложку. Горячо. — Или же могу быть за стойкой администрации на каком–нибудь этаже. Он снова сужает глаза, словно выслеживает добычу. На самом деле, он делает так, когда думает. Иногда этот взгляд пугает, но, когда папа так делает, я вспоминаю дни из детства, когда у него выпадали выходные. Он держал меня на коленках и, сузив глаза, думал, куда меня отвести: в зоопарк или в цирк? Потому этот его взгляд вызывает у меня лишь тёплые чувства.  — Почему нет, — наконец решает он. — Будешь на моём этаже. Я отпиваю кофе и чуть не захлебываюсь.  — Ты уволишь Лиди?! Но она такая лапочка и кофе хорошо делает! — Я указываю пальцем на чашку и умоляющими глазами смотрю на отца.  — Я не уволю её. — Он достаёт из тумбочки пару бумажек и что–то там чиркает. Я облегченно попиваю кофе. Лиди и впрямь отлично его делает. — Я лишь переведу её на другой этаж. Благо, размеры этого здания позволяют. А ты можешь начинать работу со следующей недели. Иди. Я залпом допиваю напиток и оставляю чашку; Лиди уберёт. Встаю, нарочно формально пожимаю отцу руку и выхожу в коридор, тут же ощущая на себе недовольный взгляд господина Мура. Мура. Боже, почему это так смешно? Мужчина раздражённо встаёт и идёт к кабинету, и я решаю подшутить над ним — как я и говорила, я люблю раздражать людей. Когда он проходит мимо меня, я шепчу:  — Кис–кис, — тут же хихикаю и нажимаю кнопку того лифта, на котором приехала. Захожу внутрь, смотрю на господина Мура. Тот сверлит меня зеленоватым взглядом, явно думая, что ответить. Я показываю ему язык, совсем чуть–чуть высовывая его, находясь под порывом прекрасных гормонов счастья. Он сужает глаза, как делает это отец, когда думает. Но этот фрукт, в отличие от папы, явно готовится к броску.