Синяя борода и солнечный зайчик

Когда Анджей отошел от братьев, те дружно с облегчением выдохнули. - Мне никогда не быть таким храбрым, как он, – грустно сказал Эмиль. - И это говорит человек, который сам собрал чемодан и ушел из дома, куда глаза глядят! – Тео прижался к брату, – лично меня, как ты помнишь, увезли от родителей в пьяной отключке, а вещи потом чужие люди привезли. А ты знаешь, что папа выкинул из дома все наши вещи? - Тео заглянул в глаза брату, – в твоей комнате сейчас библиотека, а из моей сделали комнату для гостей. И все призы и фотографии исчезли, словно их и не было никогда. Ты помнишь, как это было, когда Энжи ушел от мужа? - А ты откуда знаешь? – Эмиль покрепче прижал младшенького к себе, – я догадывался, что так и будет. Когда мы приехали с бала, у папы была жуткая истерика. Он начал рвать фотографии и обвинять меня в том, что я не старался привлечь внимание Доминика, а теперь он твой альфа! Папа считал, что он за мной ухаживает, а ты просто влез, куда не надо. Он кричал, что мне надо было больше улыбаться ему и строить глазки. Но я этого не умею, ты же знаешь… А потом он стал упрекать меня тем, что я сижу на родительской шее, а уже давно должен быть самостоятельным. Так что меня, считай, из дома выставили, - он грустно улыбнулся, – хотя я никогда не был так счастлив, как в последние дни. - Я ездил домой, хотел забрать забытые ноты, а там ничего нашего нет, как будто нас и не было никогда, – Тео вздохнул, – а потом пришел папочка и сказал, что я шлюха и больше ему не сын, – Тео опять вздохнул, а Эмиль обнял его покрепче, - я так плакал, что мне даже плохо стало. Хорошо, что у меня есть Доминик. А как ты там один? – Тео с тревогой посмотрел на брата. - Ну, я не один, у меня есть музыка, - Эмиль довольно зажмурился, – пока она звучит во мне, я не одинок. - Тео, все в порядке? – Доминик был обеспокоен тем, как Тео прижимался к брату, – тебе плохо? - Нет, все хорошо, - улыбнулся омега, - пока у меня есть ты, все будет прекрасно, просто я про папу рассказывал. Но я больше не буду грустить по этому поводу, не переживай, я теперь сильный! Доминик с улыбкой смотрел на этих двух маленьких храбрецов, обнимавших друг друга в попытке защититься от невзгод внешнего мира. - Эмиль, если тебе будет что-нибудь надо, не стесняйся обращаться, мы с Теодором будем всегда рады помочь. - Спасибо за заботу и за присланного агента. Он прослушал мои работы и сказал, что у меня большое будущее, – довольный Эмиль улыбнулся, – так приятно знать, что мои работы хоть кому-то понравились! Это так окрыляет! Мадлен взобрался на стул и, постучав ложечкой по бокалу с шампанским, призвал всех к тишине. Доминик забрал у Тео бокал и велел официанту принести для Тео стакан сока. - Мне тоже нужна ясная голова, - шепнул он глядя на недовольную мордочку омеги. Тео решил не сердиться на своего альфу, он его лучше попозже зацелует. - Ну, вот, мои дорогие, наконец-то, перейдем к тому, ради чего мы все здесь собрались. А собрались сегодня мы для того, чтобы поприветствовать нашего нового родственника – Анджея. Посмотрите на этого храброго человека, ему за два месяца удалось то, что у меня не получалось последние пять лет, – Мадлен мягко рассмеялся, среди родни раздались смешки, – о да, вы все знаете, как я старался. Но тут появился этот... - Мой сын мертв. Ты этого добивался? – слова прозвучали неожиданно громко и зло. У двери стоял пожилой светловолосый мужчина и со злобой смотрел на Анджея: – Это ты виноват в его смерти, - он осмотрел зал взглядом, полным ненависти и презрения, - и я хочу, чтобы ты знал, тебе это просто так с рук не сойдет. Доминик быстро пошел ко входу. Мужчина, увидев его, побледнел и быстро вышел. - Эээ, а кто это был? – Мадлен был ошарашен и встревожен, переводя взгляд с закрытой двери на Доминика. Альфа махнул рукой, мол, не беспокойтесь. - Это был отец Оливера, - пожал плечами Анджей, – не удивляйтесь, тот всегда был копией своего папочки, а от осинки не родятся апельсинки. - Вот, ведь гаденыш! Ой, нехорошо так говорить о покойнике, но он не испортит нам вечеринку. Итак, я продолжаю, – Мадлен снова постучал по бокалу, – ну так вот, Анджей смог уговорить моего сына бросить свое холостяцкое прожигание жизни и стать, наконец, примерным сыном и мужем. Спасибо тебе, Анджей, за это! И, добро пожаловать в семью Динлохов! Мадлен поднял бокал: – За Анджея! - За Анджея! – подхватили все в зале и подняли бокалы вверх. – За братика! – воскликнули братья Мак-Грегоры. - Знаешь, - Эмиль сделал глоток шампанского, - я в последнее время думаю, как тяжело пришлось Энджи! Представь, это так страшно, остаться одному без семьи, без поддержки. Когда я закрыл дверь родительского дома и вдруг оказался на улице один, я так испугался. Еще немного и я бы пошел проситься обратно, стоя на коленях и прося прощения. А потом я вспомнил о брате и понял, что я не один. Помнишь, он дал нам по ключу от своего дома? Я тогда повесил его на шею, я боялся, что папа его найдет и поэтому носил на себе. Так вот, в тот момент я ощутил на коже тепло ключа, как тепло руки, протянутой навстречу. И у меня нашлись силы пойти в рассвет навстречу своему приключению, - он рассмеялся, – прости за такой высокопарный слог, прямо как в сентиментальном омежьем романе, но просто было раннее утро, и когда я вышел из межуровневого лифта мне в лицо попал солнечный луч. У нас на втором уровне рассвета не бывало, а тут так неожиданно прямо в глаза, и так тепло и приятно. - Да, знаю, - Тео довольно улыбнулся, - я теперь бегаю по утрам по настоящему саду, и когда вижу, как солнце встает, в душе такая радость поднимается, что хочется петь! Я как-то читал книжку о солнцепоклонниках, была когда-то такая секта. Я их не понимал, подумаешь солнце, что тут такого, а теперь… Теперь я их очень хорошо понимаю, это такой восторг, когда видишь восход солнца! Сразу же хочется сделать, что-нибудь хорошее! - Мадлен всегда бывает таким милым, а сегодня он просто прелесть! – промурлыкал Тео подошедшему к нему Ники, – я надеюсь, твоя мама такая же? - Хотел бы я, чтобы она была такой, - вздохнул Доминик, – но нет, моя мама птица другого полета. Она любит в первую очередь себя, но как, ни странно, это не делает ее плохой матерью. Она всегда умудрялась оказываться рядом со мной в ключевые моменты моей жизни. Кстати, она связывалась со мной и сообщила, что прилетает в пятницу утром. Поэтому, пожалуйста, освободи вечер пятницы, нас ждет семейный ужин. Это наша традиция. Ты же хотел познакомиться с ней? - О-о, - незаметно подошедший к ним, Мадлен с интересом прислушивался к разговору, – великолепная Ванесса почтит наш убогий мир своим присутствием и разрешит лицезреть ее несравненную красоту? - Да. Во вторник открытие сезона в ОперА. На этот сезон ангажированы два ее любимых тенора, братья Адольфо и Адамо Коломбо, поэтому это событие она ни за что пропустит. - Во вторник у меня отборочные на квалификацию, - расстроился Тео, - если повезет, то я буду вечером полумертвый от усталости. - А в чем везенье тогда? – Удивился Мадлен. - Ну, когда начнутся отборочные соревнования, то нас там набьют в зале, как килек в банку, и мы начнем танцевать по заявленной в программе схеме танца. Надо очень точно следовать этой схеме, за малейшую ошибку выгоняют, и поэтому надо обладать везением, чтобы не споткнуться на ровном месте. А если очень повезет, то продержаться до конца. Кто пройдет отборочные соревнования, того допустят к самим соревнованиям, на которых в первую очередь ценятся зрелищность и артистизм, – Тео улыбнулся подошедшей Конфетке, – вот нашей Луизе, например, для выступления на конкурсе знаменитый кутюрье шьет сногсшибательные новые платья. Поэтому придется попотеть, чтобы нас не вышибли с отборочных! - Тео, главное, помни, что если мы провалим отборочные по твоей милости, – Конфетка сверлила глазами кузена, – то я тебя живьем съем и не поперхнусь. Она скорчила умильную рожицу и, повернувшись к Доминику, промурлыкала: - Я похищу вашего Теодора ненадолго? Сейчас начнутся танцы! Так что, идем, душа моя, покажем, что мы умеем! - А мы Эмиля возьмём на премьеру? – Тео схватил Доминика за рукав. - Лучше мы его возьмём, – улыбнулся Мадлен, видя такую заботу о брате, – ему в нашей ложе будет удобнее, она ближе к сцене и дальше от помпезных сливок общества, – видя недоумение в глазах Тео, пояснил, – Доминик с матерью будут в «императорской ложе». Круто, конечно, статусно, но от сцены далеко и народу там всегда жуть как много, просто проходной двор. К сожалению, Ванесса воспринимает театр только оттуда. - Не грусти, - Доминик коснулся щеки Тео, - ты не обязан идти туда со мной, я бы и сам не пошел на премьеру с удовольствием, но я обязан сопровождать туда Ванессу. Это скорее светское мероприятие, чем театральная премьера. А в театр мы можем сходить попозже, когда ты освободишься. - Ну, а теперь, может, все же пойдем танцевать? – Луиза, как всегда, была настойчива и последовательна в своих желаниях, – Тео, я попросила сыграть нам квикстеп, идем похулиганим? Ну, разве можно от такого предложения отказаться? Два сорванца удрали в соседний зал. Вскоре оттуда послышалась быстрая музыка. Когда Доминик зашел в танцевальную залу, по ней уже скакали два легконогих олененка. Стремительные и энергичные шаги, будто стелящиеся по паркету, сменялись легкими прыжками, словно два игривых котенка гонялись за одним фантиком. Так весело, беззаботно, слаженно и гармонично двигалась эта юная пара, что казалось, они даже дышат в унисон. Когда танец закончился, все зрители восторженно захлопали. Следом оркестр заиграл вальс. Несколько пар вышли в круг. - Ты потанцуешь со мной? – Тео смотрел на Доминика с нежностью. Они вышли в круг. Рука Теодора мягко легла на плечо Доминика, тот нежно обнял его за талию. Они закружились в медленном вальсе, как тогда, на балу Дебютантов. Они были вместе меньше недели, но им обоим казалось, что это было целую вечность назад. Столько было пережито, они оба изменились, сблизились друг с другом. Срастаясь душами, переплетаясь мыслями и дыханием, они постепенно становились одним целым, Истинной парой.