Полтора метра счастья

Джело не хотелось просыпаться. Не конкретно сегодня и с этой с ума сводящей головной болью, а вообще. Ему не хотелось никого видеть и слышать, и больше всего – себя самого. Он знал, что когда откроет глаза, то не найдёт рядом с собой Шиллу, а что ещё хуже – найдёт Сунён. Как он допустил это? Почему? Парень долго лежал с закрытыми веками, хотя давным-давно не спал. И всё же жизнь его не покинула, организм продолжал функционировать, напоминая ударами в висках о том, что бренное бытие на земле продолжается. В горле и рту начало сушить, мочевой пузырь уговаривал подняться и сходить в туалет. Ноги и руки безвольно просили оставить их умирать, а под ними квадратно врастала в пол кровать, на которой каждую ночь занимаются любовью Химчан и Шилла. Джело даже возненавидеть их не мог, этих двоих, один из которых его брат по оружию, а другая – самая любимая девушка. Тошно, больно, несправедливо и обидно. С каких пор он стал таким трусливым и жалким? Иногда любовь Сунён к нему тоже напоминала жалость, без малейшей примеси страсти. Открыв глаза, он повернул осторожно голову на подушке. Шторы были задернуты, но дневной свет сквозь них расстелил буро-красную пленку на всём, что было в комнате. И лицо Сунён, смотревшей на него, тоже было покрасневшим. Первое января… Если зажечь гирлянду и улыбнуться, то спальня станет праздничной и уютной, потому что она обставлялась людьми, которые души друг в друге не чаяли, создавали своё семейное гнездышко на двоих и к каждой мелочи относились трепетно, но с настроением и самочувствием Джело помещение казалось ему палатой в лепрозории. Он хотел бы что-нибудь сказать девушке, но на язык не шло ничего, кроме извинения, а просить прощения сейчас – самое унизительное и неприятное, что можно придумать. Это лишь станет подтверждением того, что он не хотел её и не хочет. Достаточно того, что она молча это понимает. Сунён достала руку из-под одеяла и взяла ею ладонь Джело, лежавшую поверх него. - Я хочу повторить как-нибудь это. Не сегодня. Может быть, в другой раз, - с привычной внезапностью и без пролога заявила сестра Химчана. Никаких «доброе утро», «как ты?», «я люблю тебя», или «тебе понравилось?». Едва Джело подумал об этом, как понял, что подобное раздражило бы ещё больше. Добрым ничего не было, спрашивать о состоянии глупо – Сунён прекрасно видит, в каком он находится, признаваться в любви – вообще не в её духе, а про понравилось… и говорить нечего. Он был пьяным скотом, который позволил случиться первому разу у девушки, и толком даже не помнил, как всё закончилось. - А надо ли? – презрение к самому себе лязгнуло в голосе. - Тебе больше не нужны уличные девки, если захочется секса. У тебя есть я. – Подумав немного, Сунён решилась придвинуться и коснуться его тела своим. Это максимальное проявление нежности было пределом её возможностей. Джело не стал отодвигаться, чтобы не обидеть её. Но испытывал ли он что-то в этот момент? Сунён никогда его не возбуждала, не была для него женщиной в том плане, в каком можно о них думать. Она была отличным другом, товарищем, правдорубом, скептиком, собутыльником, если очень нужно, опорой, когда плохо, но не любовницей – нет. Ему дико и чуждо было соприкосновение их тел, обнаженных участков кожи. Они не должны спать с ней, не должны! - Ты мне друг, Сунён, я не хочу пользоваться тобой… - Ты просто меня не хочешь. Это ясно, - сама озвучила она то, что он не мог. – Но у тебя всё равно нет девушки, и не будет, пока ты любишь Шиллу. И Шиллы у тебя не будет, а я буду. Поэтому, какая тебе разница? - Сунён, ну что ты несёшь… - поморщился Джело, сжав пальцами переносицу. Будто кровь в голову ударяла с двойной силой и в глазах прошлись круги. Нельзя столько пить больше. Он ужасно повел себя на кухне, он испортил всё, нельзя было так резко, так некрасиво, при Химчане… Но он не смог совладать с собой, и теперь путь туда, в ту компанию, ему заказан. Он пытался, честно пытался забыть, разлюбить, измениться, но ни время, ни расстояние не исцелили. И вблизи оказалось ещё хуже, чем издалека. Но ведь полтора года назад, в Сеуле, было немного легче и лучше. Однако там постигло разочарование, и он, от отчаяния, отмотал назад. Какой-то замкнутый круг. Куда не иди – везде одно, везде не складывается, сплошные неудачи, и даже иллюзии и свобода, которые он выбрал, не вытащили его из пропасти страданий. Может, потому что и сама свобода была иллюзорной? Внутри-то он всё тот же раб своей любви, безответной и неподвластной. Джело ощутил тоску по тому лету, когда его приняли в банду окончательно, по тем приключениям, тем загадкам, которые отвлекли его. Только она – его таинственная танцующая принцесса умудрялась зачаровывать его настолько, чтобы он забывал обо всем на свете. Парень соскучился по Мэе, со стыдом признав это сейчас. Но та давно замужем, родила дочь… все женщины, которых он любил (а всего их и было две) предпочли ему других мужчин, не остались с ним, не пошли за ним. Почему его никто никогда не любил настолько, чтобы отказаться ото всего ради него? Чем он хуже? Почему не достоин? Ах да, Сунён… Джело посмотрел на неё, раскаивающийся и виноватый. Она была преданной и постоянной и, действительно, делала для него всё. Пожалуй, скажи он ей «давай поженимся» - она тотчас согласится, скажи «давай повесимся» - исполнит тоже. Но не было в ней ни темперамента, ни страсти, которые хоть как-то бы проявляли эту любовь, олицетворяли её. Он мог позвать её бродить по ночным крышам, и Сунён пойдёт, только не распахнутая, как птица, наслаждающаяся романтикой вышины, а зажатая, как воровка. Возьмёт с собой винтовку и будет поглядывать по сторонам, чтобы с ними ничего не случилось. Ну почему она такая? Ему не хватает таких же бесшабашных и легких людей, как он сам. Каким он был, пока его не прижал груз на сердце. Теперь он скорее мечущийся зверь, а не вольный. Шилла когда-то дарила ему радость, смех, счастье – у неё это запросто получалось со всеми, её улыбка озаряла целый мир, его личный мир. Мэя боялась быть такой, но он помог ей, и она решилась на время. А Сунён никогда не будет в унисон звучать с его душой, душой человека, не рожденного для стен, постоянства и скуки. Джело ничего не мог с собой поделать, он всегда любил ночь, дороги и авантюры, но это вовсе не обозначало одиночество. Просто все рано или поздно уставали от ночей, дорог и авантюр, а он нет, вот и получалось, что не с кем было продолжать путь. Ему вспомнился его друг и наставник Сольджун, обучивший его фокусам и различным трюкам. Где он сейчас? Они не виделись больше месяца. Вернуться, что ли, под его крыло. С ним у них сходились характеры. Сольджун тоже был ветром в поле. – Я уеду, наверное, - произнес Джело, понимая, что это не «наверное», а точно. Он решил для себя. Нью-Йорк не его город. Он его не принял. Так бывает иногда, место выталкивает тебя, не хочет предоставлять приют. - Я с тобой, - не спрашивая куда, сказала Сунён. - Тебе туда нельзя. Хочу побывать, наконец, на Каясан. Мне давно стоило отправиться туда. - В школу-монастырь, где учился мой отец? Я тоже всегда хотела её увидеть… жаль, что для этого я не удалась полом. Всё пошло не так с моего рождения. - Почему ты такая пессимистичная всегда? – вздохнул Джело. Надо бы как-то аккуратно выбраться из постели. – Химчан тоже унаследовал боязнь крови, но он не ноет, что проклят или над ним висит дамоклов меч. - Дело не в этом. Гемофобия – честь для меня, потому что она передалась от отца. Просто… Химчан родился от любви. – Брови Сунён съехались горестно, и она крепче сжала руку лежавшего рядом парня. – Наш отец любил только его мать, и никого больше. На моей он женился, потому что она была дочерью бандитского главаря одного из районов. Отец заключил этот брак, чтобы расширить власть, подобраться к мафии и ликвидировать преступность. Мне было года три, когда родители окончательно перестали жить вместе, только соблюдали видимость семьи. Я лишь теперь понимаю, что он хотел увидеть во мне не только сына, о котором мечтал, но и черты женщины, которую любил. А не моей матери, посвятившей всю жизнь ему и мне, но не получившей за это тепла. – Джело стало жаль Сунён, её мать, всех тех людей, которые так и умерли, не став счастливыми. Может, и его ждёт такая же участь? Если некоторые чувства проходят в могиле, то это было бы облегчением, но если их не стирает и она, и люди попадают на тот свет с теми же желаниями и со своей памятью, то это было бы по-настоящему жестоко и невыносимо. Сколько смертей существует для полного обновления души? Одна ли? - Это всё не твоя вина, и отсутствие любви между родителями никак не может сказаться на твоей судьбе, не накручивай. К тебе многие относятся с теплом – ты сама его не принимаешь. - Им не заполнить того холода, которым сполна награждают те, кто мне дорог. - Сунён, я не холоден, просто ты мне подруга, и не больше, - она попыталась дотянуться к его губам, неуклюже, неумело и топорно, но Джело сел и стал выбираться из постели. Это вышло резко, но иначе уже не получилось бы. – Я хочу уехать из Штатов поскорее. Нужно собираться. - Когда ты вернёшься с Каясан? - Не знаю, может быть никогда, - прошёл молодой человек к ванной комнате. - Тогда я пока уеду на Утёс богов. - В Тибет? – остановился Джело, округлив глаза. – Ты сумасшедшая? Хотя о чем я спрашиваю… - Братство наёмников принимает женщин, в отличие от золотых. Стоит только доказать, что годишься на что-то. - Они за упражнениями стирают руки в кровь и бьют нерадивых бойцов до неё же. Ты там не выживешь. - Вот и славно, ты же все равно не собираешься возвращаться с Каясан. – Сунён тоже выпрыгнула из-под одеяла и, прикрываясь, стала одеваться. - Это шантаж? – устало поглядел на неё Джело. - Думай, как хочешь. - Я не хочу, чтобы с тобой что-то случилось, Сунён, ты дорога мне, правда. - Тогда будь рядом, - она смотрела на него, не подходя. – Не вместе, но хотя бы рядом. - Ты нужна здесь, а я здесь не нужен. Наши пути расходятся. – Джело увидел, как опустила взгляд блондинка, оставшись при своём мнении и, ничего не говоря, стала снаряжаться в зимнюю одежду на выход. Сколько уже она ходит за ним по пятам? Два года? Он не сразу заметил, но теперь, когда знал, мог ли он причинять ей такую же боль, какую причиняет ему, пусть и не добровольно, Шилла? Джело взял за руку Сунён и обнял, как брат, притянув к себе. Она всё равно не расслабилась, так и замерла в его руках, вечный сгусток напряжения и недовольства. – Давай договоримся, что я вернусь через год, а ты попытайся найти себе кого-нибудь другого. - Хорошо, - безэмоционально промолвила она. – Попытаюсь, - Джело отпустил её, она сделала шаг к двери. Остановилась. – Я буду ждать тебя. Через год. – С ней бесполезно было спорить.

* * *

Божественный запах хвои и конфет, такой знаковый для Нового года, пробрался в меня, стоило начать просыпаться. Я зевнула, потянувшись, и разбудила этим Хима. Мы спали на разложенном диване, который принадлежал Джело и Чонопу. Джело… как некрасиво и неловко всё вышло ночью. Я хотела бы поговорить с ним, помирить его с Химом, но тот велел не видеться нам больше, а я не хотела расстраивать мужа и нарушать обещания. Между диваном и окном, в углу, пахла ёлка. Огоньки уже не бегали – Хим выключил всё, когда мы ложились. - С добрым утром первого дня наступившего две тысячи двадцать второго года, - прошептали мне в ухо и поцеловали туда же, вызвав мурашки. Захихикав, я развернулась и ответила поцелуем в губы. Футболка, в которую я переоделась, чтобы спать в ней, перекрутилась и задралась под одеялом, и когда я обняла Химчана, она разделяла нас только на уровне груди. Его рука прошлась по моему боку и легла на бедро, начав его поглаживать. - И тебя, любимый. Счастья нам в этом году, что ли, терпения тебе и ума мне, - мы поцеловались, после чего я, едва не начав соблазнение мужа с целью затащить его в половой акт, одумалась: - А кто кроме нас в квартире ещё есть? - Элис. Другие не возвращались. – Ну вот, придётся повременить с сексом. А то неудобно будет при человеке. Неохотно отстраняясь от Хима, я погладила его по щеке и по шее. - Пойду, приготовлю тебе кофе в постель, - чмокнув его в нос, я выбралась, одернула футболку, развернулась на пороге. – А ты в одних труселях не вылезай, а то заревную, - он глухо засмеялся, свободнее развалившись на спине. Я прикрыла дверь и пришла на кухню, где и обнаружила Элис, сонно пьющую чай. – Утро доброе, ну что, как настроение? – Моя сослуживица неопределенно покачала головой. – Похмелье? - Немножко. – Щелкнув включатель на кофеварочной машине, я села рядом с Элис. - Чоноп не возвращался? - Не-а. – Помявшись немного, я решила быть верной себе и не сдерживать любопытство: - А как он тебе? Хороший парень, да? - Ну… вроде неплохой. Но не совсем в моём вкусе. – Я несколько опечалилась. План сводни не удавался. – А вот Санха… какой мужчина! – обессилено после вечеринки, но всё-таки с придыханием проворковала она. - Элис, он женат. И ты видела Джейду. – Свадьба у них только намечалась, но какая к черту разница? - Я знаю! Но я тебе давно сказала – все классные мужики всегда заняты. Это закон моей жизни. Только мне кто-нибудь понравится, обязательно окажется уже в браке. - Может, ты сама клюёшь на них по этому принципу? Может, недостижимые кажутся тебе сексуальнее? - Да ладно тебе, совсем мне не кажется сексуальным, что кто-то имеет полное право спать с таким мужчиной, а я нет. – Что ей было сказать? Научить влюбляться в свободных невозможно. Да вообще научить влюбляться и любить – невозможно. Это либо происходит, либо нет. Можно ли убедить себя или кого-то в чувствах? И какие крепче – которые возникают сразу или приобретаются со временем? Поболтав немного с Элис о насущном и бытовом, я достала из холодильника убранные ночью недоеденные вкусности, налила две чашки кофе, выставила всё это на поднос и вернулась в зал, услужливо забравшись с принесенным на постель. Химчан подпихнул одну подушку себе под спину, другую мне, и сел, распрямив одеяло на ногах, куда я и поставила поднос. - Заметил мой профессионализм? Работа официанткой не прошла даром. Я могу садиться, ходить и менять позы с ношей в руках, и у меня ничего не расплескается и не разольётся. - Я знаю, как поубавить твоей самоуверенности, - с коварной улыбкой поднес кофе к губам Химчан. - Как же? - Давай ты будешь держать наполненную до краёв чашку, а я буду заниматься с тобой любовью? – Я поняла, что проект обречен на провал, и будет разлито всё до последней капли, но ход его мыслей мне понравился. - Сдаюсь, я ещё не на вершине мастерства. Бывают разносчицы и получше. - Не знаю насчет разносчиц, но жена ты – самая лучшая, - сказал Химчан и поцеловал меня кофейным поцелуем. Пятого февраля мы собрались в небольшой церкви Джерси (приезжие европейцы, которых в Америке полным-полно, предпочитают называть городок-придаток Нью-Йорка Джерси-сити, чтобы отличать его от своего европейского острова, в честь которого он назван). Настроившись выпить за молодожёнов, мы с Химчаном добрались на электричке, померзнув, пока шли пешком от станции до этой самой церквушки Святого Павла. Несколько готичная, из орехового цвета гладкого кирпича, с башенкой и одинокими скульптурами на краю скатов крыши, припорошенная снегом, она мне понравилась ещё снаружи. Пока мы ждали остальных, я перетаптывалась и разглядывала узкую улочку. Напротив церкви расположилось длинное здание начальной школы имени Кристы Маколифф, учительницы, которая попробовала себя в роли космонавта и погибла при запуске ракеты лет тридцать с лишним назад. В честь неё в Штатах названо много школ, и эта не стала исключением. Только постройка, из такого же кирпича, что и церковь, больше напоминала какой-то научный институт, а не учреждение для детей, слишком мало было окон, слишком темный был для этого строительный материал. Дождавшись Чонопа и соседку Джейды с Санха, примерно их ровесницу, с которой они подружились, мы вчетвером вошли внутрь, разглядывая белоснежные своды зала. Ничего лишнего, на голых белых стенах несколько небольших икон в золотых рамах, примерно по четыре с каждой стороны, стройные ряды сидячих мест, узкий проход между ними. Высокие цветные витражи меньше полуметра шириной пропускали зимний свет внутрь, хотя и без него было зажжено несколько ламп. Я обернулась и увидела над входом балкон, на котором виднелись трубы органа. У нас с Химом на свадьбе музыки не звучало, но это, должно быть, очень торжественно, особенно в таком исполнении. Я думала, что увижу здесь Джело. За месяц Химчан остыл, и мог бы забыть обиду, приди сюда мой бывший и столкнись с ним, но Джело не пришёл. Вопреки страху быть непонятой, я всё-таки спросила, как поживает тот и стоит ли его ждать сегодня? Хим ответил, что Джело улетел в Корею ещё в январе. Сунён я с Нового года тоже не видела. Может, они отбыли вместе? - А Гук с Херин почему отказались прийти? – рассматривая большое распятие над алтарём, спросила я. - Они не отказались. Просто Гук слишком заметная персона. Посещение им такого скромного венчания привлечет ненужное внимание к нам всем, обнажит связи. - Ясно, - кивнула я, взяв супруга под руку и прижавшись в ожидании. Вскоре появились Серин с Сэй, кого я не видела так же давно, как и Сеул, который покинула. Неожиданно! Но Серин был лучшим другом Санха, поэтому, разумеется, он не мог не приехать со своей девушкой. Больше гостей не было, и через некоторое время, вместе, держась за руку, подъехали и сами жених с невестой. Джейда сияла от счастья в свадебном платье. Она и без того была красивой, но в нем смотрелась восхитительно. Сняв зимнее пальто, она покружилась передо мной в свадебном наряде, пока не началась церемония. Сделав ей комплименты, я посмотрела на Санха, забравшегося в строгий костюм. – Никогда не видела тебя таким! - И никогда больше не увидишь, - повел он плечами, будто пиджак ему жутко жал. – Идиотский костюм! - Это моя прихоть, - погладила его по рукаву Джейда, не переставая улыбаться и разражаться смехом то и дело. – Это же свадьба! Он должен выглядеть, как жених, а потом может хоть жить в своих кожаных штанах. – Мы с Химом переглянулись. У нас инициатором соблюдения традиций был он, а не я. Но всё вышло замечательно. И сегодня атмосфера была такой светлой и чудесной, что меня вновь переполняла любовь, будто это я собиралась вот-вот замуж. - Да, приходится выбирать, Санха, - похлопал его по спине Серин. – Либо жена, либо кожаные штаны. – Произнесший это стоял именно в них, и Сэй хитро, по-кошачьи, околдовывающими глазами с черными четко прорисованными стрелками смотрела на него, кажется, ничего не имея против того, что они не расписываются и она, если и жена, то неофициальная. По-моему, она дорожила кожаными штанами на Серине не меньше, чем он сам. Орган заиграл, и обряд начался. Воодушевленная, с вдохновением и замиранием сердца, я слушала речь священника от и до, и почти прослезилась, когда Санха с Джейдой обменялись кольцами и поцеловали друг друга. Пусть они будут счастливы! - Ну что, говорят, на Западе принято кидать букет невесты, чтобы определить, кто следующая захомутает мужика, - повертела свой Джейда, отойдя от алтаря, теперь уже законная супруга. - Или которую следующую обуздают? – сжал её в объятьях Санха с таким взглядом, будто сегодня будет не просто первая брачная, а вообще первая их ночь. Похоже, обновившийся между ними статус распалил его воображение. Джейда игриво отпихнула его, чтобы договорить, и обратилась ко мне: – Но ты уже замужем, а среди двоих конкурс устраивать неинтересно. - Мне и не надо, - помахала рукой Сэй на цветы, отказываясь. – Меня заводит встречаться с холостяком, а не женатым, - Серин засмеялся, поцеловав её. Джейда сунула букет своей соседке. - Без вариантов. Ты следующая. - А теперь – в ресторан! – объявил Санха, подталкивая невесту на выход. – Идёмте, идёмте, пить в церкви некрасиво, а выпить нужно обязательно! Подхваченные весельем, смехом и радостью, мы высыпали на улицу, где ждало два нанятых автомобиля. Из них извлекли бутылки и, ещё до ресторана, все, кроме Джейды, согрелись шампанским. Она с завистью смотрела на нас, недовольная, что ей нельзя выпить. Я старалась без зависти смотреть на неё. Я предпочла бы не пить, но ждать ребенка. Тряхнув головой, я попросила налить мне второй бокал. Рассевшись тесно ввосьмером по машинам, мы тронулись.

* * *

Держа Бомми на ручках, я напевала ей одну детскую песенку, которую пела мне когда-то мама. Это одно из немногого, что я очень хорошо помнила из своего детства. Девчушка агукала, мямля не совсем вразумительные редкие слова, и так звонко заливалась время от времени смехом, что я тоже начинала хохотать. Херин поглядывала на нас через плечо, готовя обед. - Как же она быстро растёт, а? – допев, сказала я, позволяя Бомми баловаться кулоном на моей груди, который мне подарил Хим на последний День святого Валентина, едва не ставший днем свадьбы Джейды и Санха, если бы мы её не отговорили. Теперь уже был апрель, и яркое весеннее солнце жарило сквозь стекло, так что Херин немного приоткрыла окно так, чтобы не дуло на нас с Бомми. - Мы всё-таки уже большие. Почти годик, да, солнышко? – Мама подмигнула дочке, и та, довольная, неизвестно что поняв, кивнула, держась за меня цепкими пальчиками. Я тоже её надежно придерживала, чтобы не съехала с колен. - Блин, год пролетел! - изумленно покачала я головой. – Только держала её вот такусенькую, завернутую в пеленки, и вот, она уже стоит на ножках. Скоро и готовить сама себе будет. - Боюсь, папа быстрее научит её материться, курить и пропадать из дома в неизвестном направлении, благо что ходить мы уже умеем, - Херин произнесла это беззлобно, но чувствовалось, что она снова в переживаниях по поводу отсутствия Ёнгука. - Он надолго уехал? – между прочим поинтересовалась я, стараясь тоном не напрягать обстановку. Когда они пропадали вместе с Химом, я имела бы право волноваться тоже, но в этот раз Хим был дома, а Гук куда-то улетел. - Понятия не имею. Я даже не знаю куда. Командировка! – всплеснула руками она, брызнув с ложки на стол возле плиты томатным соусом, тут же спохватившись и вытерев. – У Бомми день рождения послезавтра, а он такие этюды мне выписывает… Шилла, я так беспокоюсь! Он хоть и делал беззаботный вид, но его явно что-то тревожило. – Я не нашлась, что сказать. Фразы вроде «он вернется» или «всё будет в порядке» угнетали ещё больше, я по себе знала. - А я за Джело волнуюсь, - зачем-то ляпнула я. Может, хотела отвлечь Рин, а может и свою душу облегчить. С кем ещё мне было о нем поговорить? С Джейдой я виделась несколько реже, чем с нашим семейством Бан. Они всё-таки не просто друзья, а родственники. – Его не было в моей жизни столько времени, и вот, ненадолго появившись, он опять заставил меня о нем думать. – На подозрительный взгляд женщины я добавила в свою защиту: - Да не люблю я его! Как мужчину. Он мне как брат. Вот как тебе Хим. Он мне близкий человек, меня заботит его жизнь. - Понимаю. Я разузнаю о нем у Гука, не беспокойся. - Спасибо. – Бомми задергалась, требуя большего пространства, чем мои объятья, и я поднялась, чтобы усадить её в манеж. Там она сразу же увлеклась игрушками, а я вернулась на стул. – Вчера на работе был небольшой корпоратив, пришлось задержаться. Хим опять встретил меня таким недовольным… пришлось и с ним выпить, чтобы задобрить. - По-моему, вы слишком часто пьёте, - заметила Херин, и это прозвучало так, будто мы два алкоголика! - Ничего не часто… да и немного же. Хорошее вино полезно для здоровья! – нравоучительно выдала я познавательную минутку. Если немного выпить, то я добрею и забываю о проблемах. Вернее, одной своей проблеме. А на работе, хотя там я и не думаю ни о чем, кроме неё, постоянно поводы – праздники, дни рождения (коллектив же большой), банкеты, где администратора часто приглашают к столу и угощают. Я нередко отказываюсь, но иногда неудобно. – Мы и едим неплохо, - свела я всё к шутке. – Ты видела как я Хима откормила? - Да, я уже хотела предложить ему походить в тренажерный зал с Гуком. - Ну ладно тебе, он такой милый и уютный, - засмеялась я, оправдывая то, что переусердствовала с кормежкой. – И это всё его сидячая работа. Он по десять часов сидит за компьютером, когда ему двигаться и заниматься? - Найдёт время, - как и положено старшей сестре, строго отрезала она. - Ты вот тоже округлилась, я же молчу! – отметила я по её душу. Попробовав суп на соль, Рин посмотрела на меня. - А не хочешь сменить работу? – К чему это она? Просекла мысль, что на моей регулярно наливают? - А что, есть варианты? - Я собираюсь увольняться, а ты ведь заканчиваешь на переводчика. Я напишу рекомендацию, тебя возьмут без опыта, как стажера. И со временем займёшь моё место. Почему бы нет? Платить будут больше, чем ты получаешь. - Я думала, что ты скоро выйдешь из декрета, почему ты надумала уволиться? – Херин наклонила лицо, образовав паузу. Положив ложку, которой всё мешала, она повернулась ко мне и села рядом. - Я не хотела особо никому говорить… я не выйду из декрета. – Сделав глубокий вдох и выдох, она закончила: - Мы с Гуком ждём второго малыша. - Боже! – радостно взвизгнула я, сразу же устыдившись того, что намекнула на полноту Херин. Так вот в чем дело! Побоявшись стискивать её сильно, я взяла её за руки. – Боже, как я за вас рада! – Её лицо, наблюдавшее за мной, стало расслабляться и оттаивать, пока её глаза не потеплели. Она ответила мне на рукопожатие. – А Химу можно сказать? - Я ему говорила… - отвела взор Рин. До меня стало доходить. Она именно мне говорить не хотела. Не хотела задеть и обидеть. Обидеть меня своим счастьем! Вот как люди обо мне думают… что я огорчусь и буду завидовать. А разве они не правы? Переборов открытое возмущение, я удержала улыбку, но от этой натянутости на глаза набежали слёзы, которые выглядели очень натуральными слезами счастья. Я обняла Херин осторожно. - Не буду наглеть, и проситься в крестные второй раз. - Да уж, у тебя и так ещё один крестник намечается, или крестница, - хохотнула женщина. – Похоже, мы с Джейдой попадём в родильное отделение в один месяц. - Даже интересно, кто у кого родится? – задалась я вопросом. - Гук очень хочет сына. Но я не пойду на УЗИ. Не хочу заранее точно знать. - За такое надо выпить… - Шилла! – грозно посмотрела на меня Херин. Я опомнилась, что она только недавно меня за это отругала. - Прости, ладно, не буду. - Смотри мне – я за тобой слежу! - Хорошо, мама Рин! - засмеялась я. Может, и в правду сменить работу? Нет, мне моя нравится. Я училась на переводчика только для того, чтобы узнать английский в совершенстве и спокойно жить в Штатах, рядом с Химом. Но сидеть в кабинете, обложившись документацией и допоздна печатая переводы договоров, статей, писем и даже книг? Нет, я не хочу такой род деятельности. Нет-нет. Да и для чего мне больше денег? Себя мы с Химом обеспечиваем, живём в достатке, даже можем позволить себе большее, только желания нет. Нищее прошлое, где было много нужды, не сделало меня алчной или мечтающей о богатстве. И во многом это заслуга Джело. Это он всегда шептал мне: «Ну и что, что мы так живём – зато мы есть друг у друга, тебе ещё что-то надо?». И я не могла не согласиться. Это он воспитал меня. И теперь он неизвестно где, чем занимается, хорошо ли ест, достаточно ли спит? С Химом я не стала обсуждать беременность Херин, раз он уже знает. И на работе на следующий день была излишне рассеянной и вся в себе. Меня всё чаще грызла совесть за то, что Джело несчастлив, а я ничего с этим не делаю. Что я могу сделать? Что должна? - Шилла. – Пробивая в кассе чек, я выписывала счет и вкладывала его в фирменный конверт ресторана, когда ко мне обратилась Тиффани. Пришлось выйти из дум о своём бывшем. - Да? - У тебя же муж вроде бы в компьютерах понимает, да? - Угу, - кивнула я, закрыв отчетную базу своей картой сотрудника. - У меня дома сломался. Полетела важная информация, которую хотелось бы сохранить… ну, знаешь, старые фотографии, переписки. Я одного мастера вызвала – он не помог. Может, твой муж справится? - Может, он в этом очень хорошо понимает, - соглашалась я, машинально продолжая двигаться по работе. - Когда он бывает свободен? - Точно не могу сказать, - остановилась я, поскольку Тиф шла следом. – Бывают срочные вызовы и заказы… - Тогда, лучше созвониться, да? Есть номер телефона его офиса? – сосредотачиваясь одновременно на работе и её просьбе, я растеряно достала свой мобильный. - Запиши его сотовый, позвони, спроси, когда он может. - Ой, а удобно будет? – вежливо уточнила она, смущенно улыбаясь, но достав свой телефон. - В рабочее время – конечно, звони. – Я продиктовала ей номер Хима и понесла счет. Тиффани осталась позади. Эх, мне бы такие проблемы – сломанные компьютеры! Я, кажется, сломала жизнь одному добрейшему и хорошему парню, и где найти мастера по починке – понятия не имею. Но это точно не Химчан.