Полтора метра счастья

Сняв лакированные ботинки, Химчан сделал шаг в прихожую, с неловкостью проведя ладонями по ногам от передних карманов вниз. Они не вспотели, но привычка осушить их, раз уж перчаток сейчас на них нет, была. Мужчина предпочитал выполнять любую работу в новом или незнакомом месте в перчатках, как жаль, что при посторонних это выглядит странно и подозрительно, а потому совсем не к месту. Хакер огляделся. Направо была кухня, очевидно, а налево гостиная, но пройти без приглашения хозяйки некрасиво. Тиффани, в обтягивающем классическом черном платье, с таким естественным макияжем, что и не заметить его наличие, улыбаясь, указала ему рукой туда, куда он и смотрел. - Проходи, пожалуйста. Пациент там. - Извини, что так поздно. Я всегда в офисе торчу до девяти, как минимум, так что пока добрался… - Не извиняйся, ну что ты! – Девушка довела его до стула перед компьютером и встала рядом, наблюдая, как Хим включает вычислительную машину. – Спасибо за то, что приехал, иначе мне пришлось бы везти процессор в какую-нибудь мастерскую, а он тяжелый и неудобный. – Обычно мужчины в такие моменты начинают подмаргивать, расплываться и уточнять «неужели помощника нет?», но Хим уже уставился в монитор и ждал воссоздания проблемной картинки. – Чаю? – попыталась продолжить разговор Тиффани. - Ненужно, скорее всего это быстро. - Ну вот, а я заранее, в знак благодарности, испекла пирог. Кусочек тебе, и кусочек Шилле передашь. Я вкусно готовлю, вам должно понравиться. – Хим рассеяно кивнул, как бы говоря «заворачивайте, беру», и, взявшись за мышку, пошёл на штурм неприятельских неполадок. Тиффани застыла, не зная, имеет ли право мешать или будет сильно отвлекать? Пододвинув ещё один стул, она села рядом, наблюдая за процессом. Химчан достал из принесенной с собой сумки экран, вроде планшета, подключил к нему провод, соединил с компьютером и, набирая какие-то коды, запустил подряд процессы анализа, проверки данных, поиска неисправностей. Бежали цифры, крутились какие-то счетчики, вылетали сигнальные сообщения, текли проценты загрузок, щелкались то «да», то «нет», предлагаемые системой. Не прошло и пяти минут, как Хим обернулся к ней: - Почти всё. Информацию восстановить вообще всю, или за определенный период? Тут очень много файлов, если их почистить, то пахать будет быстрее. - Я не помню по годам, где у меня что важное. Оставь всю, - попросила Тиффани, - если забарахлит, я же смогу к тебе ещё раз обратиться? - Конечно, - скованно улыбнулся Химчан, вернувшись к управлению процессами. – Скажешь Шилле, она передаст. – Девушка не обрадовалась поправке. То есть, напрямую ему звонить нельзя? Незаметно вздохнув, она закусила нижнюю губу, в поисках повода, причины, мотива для задержки или очередного приглашения. – Вот и всё, - отпустил мышку Химчан и стал вынимать из usb-порта принесенное с собой оборудование. - Так быстро? – Тиффани не подала вида, что запаниковала, но внутри неё было что-то вроде этого. Как уговорить его остаться ещё хотя бы на полчаса? Как познакомиться поближе? Он вроде бы безотказный, то подвозил её как-то, теперь вот помог с техникой. Неужели беспардонно уйдет, не выпив с ней чаю? Почему у этой Шиллы, мелкой и глуповатой простушки, такой интересный муж, а у неё даже парня нет? Тиффани нашла своё отражение в серванте и незаметно поправила длинные уложенные волосы. Она в сто раз красивее Шиллы, опытнее, сдержаннее, умнее. Из неё бы вышла куда лучшая жена, но личная жизнь не ладилась. Точнее, она не ладилась с теми, с кем её хотелось бы иметь: солидные мужчины, при деньгах, умные, холеные, богатые, влиятельные. Каких-нибудь обормотов вокруг хоть отбавляй, рядовые менеджеры, служащие контор, клерки, коммивояжеры – многие ухаживают за ней, но разве она не достойна лучшего? Химчан приглянулся Тиффани ещё в первый раз, когда она его увидела. С тех пор он немного набрал в весе, но ведь зато и машину новую купил, и одет был хорошо, и определенно неплохо зарабатывал. Но что особенно нравилось девушке – у него было очень интеллигентное лицо и мудрый взгляд. Крайне рассудительный, немного пугающий, но завораживающий. Его глаза были подобны той супер-электронике, в которой он так разбирался, складывалось ощущение, что ими он способен так же сканировать, быстро считать, запоминать и выполнять любые операции, непосильные для мозга обычного человека. Химчан поднялся, убрав свою аппаратуру в черную кожаную сумку. Тиффани тоже встала, растеряно разводя руками и рисуя смущение. - Даже не знаю, как тебя отблагодарить… - Не нужно. Меня не затруднило. – Он направился в прихожую. - Я же обещала угостить пирогом! – Тиффани шла за ним, но свернула в сторону кухни. Оказавшись спиной к мужчине, она добродушно бросила через плечо: - Или всё-таки составишь мне компанию? Я ещё не ужинала. - Я хочу пораньше вернуться домой, не люблю лишний раз задерживаться. – Глаза девушки заблестели скрытой яростью. Что ему так домой тянется? Как можно быть невосприимчивым к женским чарам? Даже её начальник, этот Ю Ёндже, который смотал удочки и обручился с какой-то журналисточкой, и тот всё-таки изначально воспринимал её кокетство, даже был способен на комплименты, пока однажды, видимо, не понял, что она настроена на него серьёзно. И ладно если бы он был заядлым холостяком, на что она тогда и подумала, так нет же, другую себе в невесты взял, а с ней и романа заводить не стал. Тиффани отказывалась верить, что проблема в ней. Зеркала говорили обратное, да и по характеру она никогда не была трудной или неприятной. - Сегодня же вроде смена Шиллы? Чего тебе скучать дома одному? Она вряд ли вернётся раньше часа ночи… - Химчан пропустил это мимо ушей, и стал обуваться, показывая, что в любом случае уходит. Девушка поджала губы и пошла завернуть два кусочка домашней выпечки в фольгу. Затягивая с этим процессом, она так и не могла сочинить, каким образом закрепить эту встречу. Пришлось выйти в коридор и вложить угощение в ладони Химчана. – Ещё раз спасибо! Заглядывайте в гости, буду рада. – Глаза мужчины искрометно прошлись по периметру. - Одна живёшь? – Тиффани воспрянула духом, приняв это как тонкий намек на толстые обстоятельства. Не рано ли она собралась хоронить надежду? - Одна, - с шоколадом в голосе произнесла девушка. - Можно завести кошку. Или собаку. Будет не так одиноко, - покивал Химчан и взялся за ручку двери. – Уверен, жене понравится, - вопреки своим привычкам, назвал он Шиллу по статусу, стараясь не выделять это слово, и приподнял руку с пирогом, показывая, о чем он. – Я-то на диете решил посидеть, пора скинуть лишнее после зимы. - Упитанность тебя не портит, - польстила Тиффани, улыбаясь сквозь сжатые зубы. - Но и не красит. Доброй ночи! – Выйдя, он прикрыл за собой и поспешил вниз по лестнице. Химчан был слишком внимательным и достаточно разбирался в людях, чтобы заметить, как на него смотрят, и к чему вся эта суета. Девушка повернула замок и, прислонившись спиной к двери, ударила её ногой, лягнув. Что она делает не так? Решив не ехать домой сразу, он зарулил к ресторану, где работала Шилла и, припарковавшись неподалеку, вышел, тихо побредя к витринным окнам, выходящим на ровный нью-йоркский тротуар. Обозрев зал, Химчан нашёл ту, которую искал. Она принимала заказ у двух мужчин в строгих костюмах. Несомненно, это засидевшиеся допоздна деловые партнеры, решившие перекусить и договорить о делах. Шилла улыбалась им своей обычной яркой и солнечной улыбкой, от которой горело любовью сердце Химчана, но сейчас, когда эта улыбка предназначалась не ему, а каким-то клиентам, сердце жгло ревностью. Он давно уже не рад этой её работе, с задержками до середины ночи, с кучей мужчин вокруг неё, с нетрезвыми посетителями. Созваниваясь сегодня со старшей сестрой, Хим как раз толковал с ней о том, что лучше бы Шилла согласилась стать переводчиком, благополучно заниматься переводом текстов в офисе или дома, никаких ночных такси и приставал. Но по её складу характера, неугомонному и неусидчивому, это ей подходило больше. Да и отвлекало её от своей женской горести. Разве мог Химчан заставить её сменить профессию? Он не смел, не хотел её расстраивать. Поэтому из телефонной беседы с Рин вынес только одно: пора пойти в спортзал и заняться собой. Лучше выпускать свой пар, чем досаждать любимой с ревностью и мнительностью. Хорошо, что хотя бы Джело больше нет поблизости… Нет, это плохо для их банды, парень-то всё же замечательный, да и жалко мальчишку, но все эти добрые чувства по отношению к нему рождались в Химчане только тогда, когда Джело был за десять тысяч километров от Шиллы. Стоило ему приблизиться, как очарование и дружелюбие плавно рассасывались. Сегодня Химчан не смог перебороть себя и вошёл в ресторан. Сев за крайний столик, он улыбнулся узнавшей его официантке, которая хорошо знала мужа администратора зала, не раз встречавшего супругу после трудового дня, вернее, вечера. Шилла обратила внимание на него не так быстро, вертясь с заказами между столиками, кассой и кухней. Но когда взгляд её упал на Химчана, она на мгновение удивлено замерла и, оттаяв от внезапности, засветилась изнутри, подходя к нему. Мужчина стал ломать голову, так же она улыбается ему, как всем, или как-то по-особенному? Хотелось бы знать наверняка. - Хотите что-то заказать, таинственный незнакомец? – подошла она к нему с блокнотом. - Вас, если можно. - Прям хотите? – приподняла одну бровь Шилла. - Прям очень, - слегка охрипшим от нахлынувших внезапно чувств пробасил Химчан, положив переплетенные пальцы на стол перед собой. - Вам придётся подождать, у меня ещё полтора рабочих часа впереди, - посмотрела на золотые часики на запястье девушка, с серьёзным лицом пытаясь решить эту «проблему». - Я подожду, так что пока можете принести мне чаю. – Шилла сделала вид, что записывает. Хим поманил её пальцем, принимая вид шпиона. Девушка с любопытством наклонилась, подставляя ухо для какого-то секрета. – И если можно, не переслащивайте вон тому столику своим обаянием, а то за моим столиком начинает кислить. - Ревнивец, - отчитала негромко Шилла, поморщив в шутку свой носик. Химчан приподнялся, сделав выпад для того, чтобы поцеловать её в щеку, и тотчас опустился назад. Прижав след от поцелуя к щеке, Шилла порозовела. – Ладно, с такими чаевыми грех не выполнить просьбу. Она ушла за чаем, а мужчина, расслабившись, смотрел ей вслед. Через неделю ему тридцать лет и, кажется, жизнь только начинается. А ведь ещё года два назад он сомневался, боялся, переживал и считал себя самым несчастным страдальцем в мире. Разве мог он поверить, что эта чудесная, милейшая, любимая его девушка не забудет его и, несмотря на два с лишним года разлуки, прилетит к нему, не растеряв чувств? Химчан благодарил судьбу за обретенное счастье. Разве было оно неполным? Не хватало ли ему детей? Нет, он не ощущал необходимости в них. Ему было так хорошо с Шиллой, что никаких бонусов не требовалось. Почему же её желание стать матерью такое сильное? Она молчит и скрывает, но он-то знает, что никуда её мечты не делись. Неужели все женщины прирожденные мамы и не могут без этой идеи? Да нет, некоторые даже родив ребенка не проникаются к нему и малейшей симпатией, а некоторые никогда и не хотят становиться родительницами. Может, он сам такой мужчина, который не хочет быть отцом? Или он вбил себе это в голову, чтобы поддерживать Шиллу? Да нет, если посмотреть на Гука, то он сам уж точно не готов к такому поведению, к таким заботам. У него не хватило бы ответственности и силы духа правильно и достойно воспитать детей. Сделать-то полдела, а вот людьми вырастить – это главное, но как мало пар способно на это! - А вот и ваш чай, - принесла Шилла поднос с сервизом, не выходя из роли обслуживающего персонала. - Спасибо. – Химчан опомнился, что до сих пор сидел в куртке и встал, чтобы снять её. – Составите компанию? - Рассчитаю вон тот столик, и буду вся ваша, - подмигнула она. – Стоило мне узнать, что Ёндже твой друг, я сразу же безобразно веду себя на работе, да? - Я вообще пришёл со своей едой, - посмеялся Химчан. – Тиффани передала тебе вкусности. - Серьёзно? Она такая классная, правда? – искренне воодушевилась девушка. Её муж ничего не ответил, расправляя куртку на спинке стула и молчаливо улыбаясь. – Может, пригласим её к нам на твой день рождения, как думаешь? - Как хочешь. – Шилла задумалась, видимо, уже планируя очередную вечеринку, которые её так увлекали своей организацией, и пошла заканчивать работу. Химчан хмыкнул себе под нос. С тех пор, как они женаты, Шилла растеряла свою хватку уличной девчонки, когда сторонишься подозрительных и долго присматриваешься, прежде чем подружиться. Он сам в этом виноват, пытается отгородить её от всех проблем, и она живет, будто под колпаком. Но он должен так делать. Хватит с неё тех ужасных лет, что она прожила в Сеуле. В Нью-Йорке у неё другая жизнь, лучшая, прекрасная, светлая. И если вдруг в какой-нибудь знакомой начнёт проглядываться крыса, для этого у неё тоже есть он. Химчан был уверен в себе. Сам может и ревнивец, но верный. Настолько, что даже не пьёт чай с чужими женщинами. Херин почувствовала касание к щеке и едва не подскочила. Уснув за ноутбуком, она не доделала одну статью, к счастью, не срочную. Бомми отвлекла её, и она, пока укладывала дочь, совершенно вымоталась, поэтому когда вернулась к переводам – сил уже не было. И вот, это внезапное чьё-то прикосновение. Распахнув глаза, хлопая ими, приходя в себя, Рин обнаружила сидящего рядом Ёнгука. - Прости, я не хотел будить тебя, - прошептал он, обнимая её за плечо и привлекая к себе. – Спи. - Когда ты вернулся? – сдерживая зевок, потерла лицо Херин, никак не понимая до конца, сколько времени, какой день и где она. Но ориентирование постепенно возвращалось. – Ты вернулся! – дошло до её сознания, и она ответила крепким объятием мужу, уткнувшись в его плечо. - Только что прилетел и сразу домой. – Адвокат поцеловал её макушку, оказавшуюся под его подбородком. - Где ты был на этот раз? – незаметно прощупывая его на предмет целостности, женщина всё теснее прижималась к нему. Гук провел пальцами по её волосам, как по струнам, наслаждаясь их шелковистостью. Он обожал длинные локоны жены, неважно, разметавшиеся на подушке, или льющиеся по спине, или щекочущие его грудь, когда она кладёт на неё свою голову. - В Макао, юридическая дипломатия нужна была партнерам… - Ты ездил по юридическим делам? – с сомнением прищурилась Херин. - Именно. – Он кивнул в сторону, и когда они оба посмотрели туда, то увидели большую подарочную коробку с бантом. – Заодно подарок Бомми купил. Она так сладко спит. Хотя её именины уже и наступили, я не стал будить её и поздравлять. - Это было бы жестоко с твоей стороны, я почти час её укладывала, - сонно улыбнулась женщина, успокоенная тем, что с возлюбленным по всем приметам всё отлично. Слабо потянувшись, она закрыла глаза, прильнув щекой обратно к плечу. Гук поцеловал её лоб и положил ладонь на выпуклый живот. - Как вы тут? - Очень скучали. Нам без тебя очень тяжело и плохо, папа. - Исправлюсь при первой же возможности. - Не давай неисполнимых обещаний, - вздохнула Рин, стараясь говорить без упрека. – Есть хочешь? - Нет, я в самолёте налопался. Ты ещё кормить меня собиралась? Посмотри на себя, спишь на ходу, устала? - Да, что-то сегодня хлопотный день был. – Херин вкладывала всю себя в ведение домашнего хозяйства, желая сделать их семейный оплот если не идеальным, то самым уютным для них всех, поэтому когда к нему прикладывалась работа и повышенная утомляемость в связи с беременностью, она валилась с ног. Гук заботливо и трепетно взял её на руки и поднялся с дивана со своей родной ношей. - Тогда пошли спать. – Рин влюблено посмотрела в его глаза, которые он не отводил от неё, осторожно ступая по ковру, чтобы не споткнуться об игрушки или ножки стола. На лице мужа тоже лежал отпечаток усталости, но кроме неё там была ещё какая-то странная печаль. Нахмурившись, Херин мгновение посоображала, после чего озарилась улыбкой. - Минутку, ты спрашивал меня об усталости для чего? - Да так… - Нет, не так. – Обвив его шею крепче, она поднесла уста к его уху: - На исполнение главной обязанности жены у меня силы имеются, нечего и думать. – Печаль моментально сошла с лица Гука. Бодрее и быстрее, он двинулся в спальню, проведя языком по губам. - Вот это по-нашему, этот разговор мне уже нравится. – Опустив Рин на кровать, он стремительно сорвал через голову рубашку, не расстегнув ни пуговицы, и взялся за ремень. – Начнём поздравлять с мамы. Прими мою большую и горячую благодарность за дочь. – Скинув вниз брюки, Ёнгук отправил за ними же боксеры, явив себя в первозданной наготе. Рин захохотала, прикрыв стыдливо глаза ладонями. - Я твою большую и горячую благодарность принимаю не только по праздникам, а в любое удобное время. - Ну, ладно тебе, что мне надо было сделать? Красной лентой повязать, чтобы как-то обозначить особенность случая? – Херин залилась смехом ещё сильнее. Гук поймал её за ногу и, покрывая её поцелуями от самых пальчиков, стал двигаться вверх, забираясь на кровать. – Кажется, десерта в самолёте я не брал… да и мог бы он с тобой сравниться? Иди сюда, моя самая вкусная женщина, - подтащив её к себе и нависнув сверху, Ёнгук впился в жену поцелуем, держась навесу, чтобы не придавить округлого живота. Оторвавшись, он посмотрел на него. – Мне, правда, опять становится немного неловко тыкать в своего ребенка ху… - Рин закрыла ему рот ладонью. - Перестань, это никак на детях не сказывается. А вот грязные слова при беременных говорить не надо. - Если это слово можно в беременных совать, то и произнести, я думаю, тоже можно. - Я тут, видите ли, Моцарта включаю малышу слушать, а он мне всё портит со своими матюками! - Чего это я тебе матюками порчу? – Херин назидательно в него уставилась, выставив руку, чтобы он принял к сведению, что не прав, и только после этого продолжил. Гук недовольно опустил брови. – Ну и ладно, не очень-то и хотелось. – Но даже не попытался сменить позу и слезть с жены. - Да, не хотелось. – Сведя ноги вместе, отвернула лицо в профиль она. Около пяти секунд они продержались, после чего адвокат схватил её служащую барьером руку, расцеловал и бросился снимать с неё всю одежду. Рин развела колени, обхватив ими подтянутое татуированное тело Гука. – Как же я скучала эти три дня… - Я сам себе места не находил! Ни одна кровать без тебя удобной быть не может, ни одно утро не может быть добрым без твоей улыбки. – Он вновь и вновь целовал её. – Как же я люблю тебя, больше жизни, больше всего на свете, любимая… моё счастье, моя Вселенная… После соединения, они лежали под простыней, сплетая руки, играя пальцами друг друга, обмениваясь поцелуями и наслаждаясь не только телами друг друга, но и чем-то большим, чем-то, что жило в них. Это были удивительные мгновения, доступные только тем, чьи души подходят одна ко второй до самой глубины. Каждое касание, когда кожа трогает кожу, отдаётся неописуемым ощущением полной гармонии, как будто в организме восстановилась давно утерянная часть, и теперь, обретя недостающий фрагмент, всё существо превращается в совершенное, радостное, довольное воплощение любви. - Прости, что опять отлучался от тебя, - пробормотал Гук, гладя голые гладкие плечи, водя пальцами по ключицам. – Но честно, мне самому это приносит такие страдания, что я наказываю себя сам этими разлуками. - Жаль, что ты был в Макао, а не Сеуле. - Ты хотела что-то передать родителям? - Нет, мы с Шиллой волновались за Джело. Я надеялась, что ты его повидаешь, может. Я его хоть и не очень знаю, но всё равно переживаю за мальчика. По рассказам я знаю, что он благородный юноша. - Я не был в Сеуле, но знаю, что с ним ничего не случилось. - Сунён с ним? - Нет, эта дурочка была в Корее, но вроде бы скоро собирается вернуться сюда. - Не называй её дурочкой. Она ведь просто влюблена. – Херин знала всё, что происходило у знакомых и друзей от Гука. Всё, кроме его дел с бандой. Он не любил держать секреты от жены, и с радостью делился всем, чем мог, но то, что было тайной давней и ему не принадлежащей, к тому же, не приносящей покой, если её раскрыть, то он предпочитал оставлять за чертой искренности. - Я же любя. Сунён хоть и чудная, но родня, так что я отношусь к ней с теплом. – Ёнгук ласково потрогал живот Херин. – Тётя из неё будет отличная, научит нашего парня метко пулять из прицельника. - Кто тебе сказал, что будет парень? А если ещё девочка? - Ну нет, ты разве не знаешь, что дочери – это ювелирная работа? Второй раз я был далек от деликатности и щепетильности в производстве, так что если будет дочь, я заподозрю тебя в порочных связях с одним знакомым ювелиром. Я юрист – у меня должен быть сын. - Я ещё буду виновата? – ахнула Херин, веселясь. – А, с тобой спорить бесполезно. Ты же любые дела выигрываешь, так что заранее сознаюсь во всех грехах. - Грехи? У тебя? Я никогда не поверю, что у тебя есть хоть один. Ты же… - «Святая» хотел сказать Ёнгук, но увидел, что Рин, закрыв глаза, уже дремлет на его предплечье, поэтому только поправил на ней покрывало и, не рискуя снова целовать, чтобы не разбудить, пристроился рядом, не шевеля рукой. Он дома. Беззвучное дыхание жены и посапывание дочери в кроватке неподалеку. Теперь и самому можно спокойно поспать.