Полтора метра счастья

      Херин с Сандрой провели почти месяц в детской больнице Бостона, где нефрологическое отделение считалось одним из лучших в Штатах. Ничего серьёзного, к счастью, не случилось на этот раз, и тревожных причин для их отправки туда не было, Гук с Ёндже устроили их туда ради профилактики, как в санаторий, под присмотр специалистов и, вроде бы, малышка немного окрепла. Из побочных эффектов выявилась лишь тоска по жене и дочери у главы семьи Бан, который не знал, чем себя занять, загружаясь работой и походами в спортзал, куда и моего Хима за собой цеплял. Но здоровье Сандры было важнее, чем его вынужденное одиночество, которое он терпеть не мог, и с регулярными разлуками приходилось мириться.       Теперь они вернулись, освобождая меня, Хима и Гука от необходимости сидеть с Бомми, хотя необходимость эта была для всех нас приятная, и мне с ней расставаться не хотелось. Иногда нам удавалось погулять втроём: я, Хим и Бомми, и в такие замечательные минуты я позволяла себе представлять, что это моя дочка, и мы – родители. Катая девчонку на закорках, водя по зоопаркам и фотографируя её на пони, я скорее отдыхала, чем чувствовала, что меня нагрузили присмотром за кем-то. Хим испытывал то же самое, да, он не хотел детей, и я убедилась в этом в череде дней, но Бомми была всеобщей любимицей, до того этот ребёнок умел обаять и захватить внимание окружающих, превращающихся в благодарную публику, да и, плюс ко всему, не причинять никаких хлопот.       Сегодня же мы с крестницей сидели на полу, на тонкой подстилке вроде коврика для йоги (а может это он и был, Херин старалась заниматься собой и своей фигурой, но только так, чтобы при этом не отлучаться из дома, иногда я диву давалась, когда она всё успевает, и красивой быть, и умной, и хорошей домохозяйкой, я и без каких-либо забот кроме как о самой себе по выходным максимум умываюсь, и напоминаю всклокоченного домовёнка), и рисовали, кто во что горазд, причем по талантам получалось примерно одинаково – кривизна и невнятность рисунков наших соперничала между собой. Херин сидела неподалёку, кормя младшую дочь грудью. - До скольких ты её собираешься кормить сама? – поинтересовалась я. - Врачи говорят, что материнское молоко укрепляет иммунитет. Пока Сандра не встанет на ноги – буду кормить. А она пока только сидит уверенно. – Погладив дочку по головке, Херин ей улыбнулась, хотя та засыпала в процессе кормления. - А грудь от этого больше не становится? – совершенно не компетентная во всех этих делах, вечно задавала я вопросы, зная, что из личного опыта ответы на них не получу. - Немного… но я не думаю, что Гук сильно расстроится, - покосилась она на меня с намёком. Я хихикнула, кивнув согласно. Редкий мужик откажется от женской груди побольше. Вот у меня небольшая. Интересно, Химчану бы хотелось, чтобы у меня размер прибавился? - Шилла, раскази сказку, - попросила меня Бомми, не отвлекаясь от штриховки абстрактных геометрических фигур. - О-ой, я плохой рассказчик, ты же знаешь, - извинилась я перед ней, - да и знаю всего одну – про Золушку, но ты её от меня слышала сто раз. - Папа знает интересные сказки, - вздохнула Бомми, поняв, что её желание не исполнится. - Да, папа у нас отменный сказочник, - засмеялась Херин, - уж этого у него не отнять. - Он опять куда-то уехал? - Да нет, вроде бы ушёл в спортзал, - пожала плечами Херин, и многозначительно добавила, сдунув упавшую на лицо прядь: - Вроде бы. А Хим дома? - Нет, у него выходные завтра и послезавтра, а у меня сегодня и завтра. Совпал только один день, вот я и намылилась навестить всех, чтобы не скучать. Отсюда поеду к Джейде и Санха. - Как у них дела? - Хорошо, они наконец-то дали сыну имя, аллилуйя! Разродились, спустя восемь месяцев. - И как назвали? - Тэй. Санха сказал, в честь какого-то героя. - Что ж, если мальчик пойдёт по стопам наших мужчин, он тоже имеет возможность стать героем, - заметила Рин. - И я буду героем! – подняла голову Бомми, держа в руке карандаш, как вымпел. Меня развеселил её вид, в котором она явно представляла себя кем-то из папиных историй. - Ты уже маленькая героиня, Бомми, - потрепала я её по волосам. – Какие подвиги ты хочешь совершать? - Подвиги? – не сразу вспомнила она значение слова, которое наверняка слышала во время чтений перед сном. Видела я одну из книжек. О золотом воинстве. Девочка тряхнула головой и встала, направившись к игрушкам. – Буду стелять! - О нет, - прикрыла глаза Рин, видя, как старшая дочь вытягивает пластиковый пистолетик. – А то нам в семье мало продырявленных. - Стелять! – повторила Бомми и, забегав по залу, воображала какие-то мишени, метилась в них, имитировала звуки пальбы, пряталась за диван и выскакивала из-за него. - Не направляй пистолет на людей! – погрозила Херин. – Слышишь меня? Бомми, нельзя направлять на людей! Нельзя! Боже, чтоб я ещё хоть раз разрешила ей смотреть с папой телевизор!       Засмеявшись, я продолжала наблюдать за крестницей, которая в подобные моменты мне напоминала не только своего отца, но и двоюродного дядю. Особенно когда прикрывала один глаз и смотрела над стволом оружия туда, куда хотела попасть отсутствующими пулями. И всё-таки, как и Херин, я надеялась, что её детские игры не перейдут в увлечение тем, чем занимались её родственники-мужчины.       Отправившись в Джерси, я взяла кофе на вынос, которое опустошила, пока ждала электричку. С тех пор, как мы с Химом обосновались в Бруклине, общественный транспорт стал нам намного ближе, чем личный автомобиль, на котором в Сеуле, к примеру, ездить проще, чем в Нью-Йорке. Тут же вечные пробки, забитые дороги и отсутствие парковок на Манхэттене. Разъезжать на такси дешевле, чем оплачивать стоянку, а на своей машине только по ночам в удовольствие колесить. Поэтому я привыкла, и даже прониклась симпатией к поездам, автобусам и паромам – в качестве экзотики, бывало, разнообразили поездки через Гудзон и ими. Заодно успеваешь полюбоваться проплывающими пейзажами, посмотреть на людей, подумать о своём. На людей мне в последнее время смотреть стало легче, с тех пор, как я более-менее примирилась с тем, что матерью мне не быть. Вездесущие коляски и плач младенцев уже не выводили из себя и не задевали за живое. Разве что совсем чуть-чуть. Само по себе это уже не трогало, раздражали те, кто не относился с пониманием к таким, как я, те, кто считал, что именно они совершенны и обладают чем-то несравненным и незаменимым. Поначалу я комплексовала и поддавалась давлению общества, воспевающего материнство, впадала в депрессию и искала выход из ситуации, пока не поняла, не без поддержки Хима и его заботливых, убеждённых слов, что я – это я, ничуть не хуже других, нужная и самодостаточная в том виде, в каком есть. Очень важно, чтобы слова, обращенные к тому, кому нужна поддержка, были именно не убеждающими, а убежденными, чтобы в них верил тот, кто говорит. Только в этом случае они способны повлиять. И теперь, когда я уже почти смирилась и успокоилась, иногда вызывали ярость те, кто ещё смел говорить «ну ничего, можно ещё подождать» или «однажды ты всё-таки сможешь, не теряй надежду». Чёрт возьми, да нет и нет! Что ж вы из моей жизни трагедию делаете? Как будто, если я всё-таки не рожу, то не испытаю счастья и проживу жизнь напрасно. В конце концов, я не обязана объяснять и доказывать, как умею быть счастливой, и почему у меня это получается, да, без ребёнка, просто с любимым человеком, среди друзей и с хорошей, интересной работой. Да, я могу быть счастливой и ею часто бываю, и те, кто смотрит на меня с жалостью, наверное, заслуживают её сами, потому что они не умеют радоваться мелочам, не умеют радоваться тому, что есть, если у них нет всего на свете, сразу и побольше. А я научилась. Меня научил Хим. Да, обучение ещё не закончено, но я чувствую, что близка к окончательному результату, и получу свой аттестат зрелости.       Бросив пустой картонный стаканчик из-под кофе в урну, я подтянула воротник куртки повыше, поймала на щёки жёлтые пятна солнца и, улыбнувшись хорошей, тихой погоде, шагнула в вагон. В прошлом, таком далёком от сегодняшнего дня, я не могла позволить себе покупать кофе, когда захочется, я не могла себе позволить даже лишние траты на общественный транспорт, а теперь не беспокоюсь ни о еде, ни даже об одежде, покупаемой по капризу и желанию, а не по необходимости. Разве могла я гневить судьбу и просить что-то большее, чем имею, ведь мне достался ещё и Хим – счастье, перекрывающее все остальные недочёты моей жизни.       Знакомый дом в тихом районе оттенялся весенними завязями. Прохлада воздуха контрастировала с согревающими лучами солнца, там, куда оно прямо падало, было приятно тепло, но стоило сойти в тень, и мёрзли уши, нос, пальцы. Я вошла в подъезд и поднялась по лестнице, потому что друзья жили, как и мы, не высоко, в четырёхэтажном доме, где лифта не имелось. Джейда открыла дверь и провела меня на кухню, где сидел Санха с ещё одним молодым человеком. Они попивали пиво, пока между ними спал крепким сном бутуз Тэй. - Будешь тоже? – протянула мне алюминиевую банку подруга. - Не откажусь, - взяла её я и присела. На мне застопорились два глаза неизвестного, цветом напоминающие не то молочный шоколад, не то каштаны. Он расположился за столом у окна, и в зависимости от того, поворачивался на свет или отворачивался от него, делал их темнее или светлее. - Это мой кузен, Мингю, - представил Санха, - познакомься. - Шилла, очень приятно, - улыбнулась я ему. Парень был, пожалуй, меня слегка моложе, но отличался высоким ростом и далеко не высокими помыслами, отражающимися во взгляде без признаков невинности. - Брат не предупредил, что ожидаемая гостья такая миленькая, - дотянулся пожать мне руку Мингю. - Прекрати, она замужем, - осадила его Джейда, снимая со сковородки на тарелку поджаренный бекон. - Это не делает её страшнее, - широко, красивой голливудской улыбкой расплылся родственник Санха. Они были похожи, только старший кузен поприземистее и чуть грубее, основательнее. В Мингю же ещё было юношеское очарование и некоторая идеальность не изжитой свежести, которая прекрасно сочеталась с нарастающей мужественностью. - Это жена Хима, - сказал Санха брату, и тот, погасив огонь в глазах, забился поглубже в угол, замолчав. - Ты знаешь Хима? – удивилась я. И, не дав ему ответить, догадалась: - Ты тоже… - Я тоже, - поскольку я не договорила, не зная, верно угадываю или нет, Мингю кивнул сам. – Так что я не испугался слухов и репутации Красной маски, а просто проявил уважение к одному из нас. - А я всё ещё надеюсь, что однажды он уйдёт на пенсию, - вздохнула я. – Ничего против вас не имею, но киллеры же выходят на пенсию? - Может быть, а вот золотые – точно нет, - отверг мои чаяния Санха. – К тому же, он законный главарь, наследник Джунвона. - Да, я в курсе, что Гук выполняет эту роль вынужденно, по обстоятельствам… Мы думали над тем, чтобы освободить его от них, ради Херин и детей. - Не думаю, что без него получится обойтись, - покачал головой Санха. – Химчан умный мужик, но вести переговоры так, как это делает наш адвокат, не умеет никто, и у него столько связей повсюду… Он незаменим. - Мужчины, хватит о своих делах, - оборвала его Джейда, поставив на стол закуску, в том числе кимчи, незаменимое блюдо нашей корейской кухни, которое она научилась делать именно тут, в Америке, не то скучая по родине, не то просто от скуки. – Вы отдохнуть не можете? - Ой, женщина, что ты понимаешь, - покосился на жену Санха, и в то же время так плотоядно на неё посмотрел, что ни о каких ссорах или обидах не могло идти и речи. В этом взоре читалось послание с тайным повелением проследовать Джейде маршрутом до спальни, и она, думается, была совсем не против, что её место где-то там, а всё остальное – не её ума дело. - Я понимаю, что к тебе приехал брат, ко мне пришла подруга, и мы хотели хорошо провести время, а ты опять грузишь. Давайте выпьем за встречу и знакомство. - Уговорила, - хмыкнул Санха, беря свою бутылку пива и поддерживая тост.       Но через четверть часа, когда Тэй проснулся, мы с Джейдой всё-таки оставили парней одних, и пошли медленно бродить по улице с коляской, говоря о том, что волновало нас. Меня всё ещё волновало то, что мне обломалось с крестинами сорвавшегося крестника. - Я не убедила Санха с этим, - сказала подруга, наклонившись к коляске и поплотнее укутав сына. – Да и не сильно старалась, мне пофигу на эти религиозные вопросы, а Санха убеждён, что Тэй должен воспитываться в духе буддизма. Никогда его это не интересовало, но как в золотые подался – прям праведник непонятной конфессии, - зычно хохотнула она, - нет, ну подумай, а? - Все люди с возрастом открывают для себя что-то новое, - пожала я плечами, после чего выправила крупные розовые серьги в форме ромбов из-за воротника куртки, куда они запали. На работе я соблюдала дресс-код, но в выходные на меня снова накатывал мой гоп-стайл прошлых лет. Былой вычурности из колготок в сетку и пайеток везде, вплоть до шапки, уже не было, но добавить что-то яркое в одежду я всегда была рада. – Я вот как-то наоборот плавно отошла от веры, раньше чаще молилась, уповала на что-то… или кого-то? А теперь не думаю на подобные темы. А Херин вот наоборот… - Обстоятельства решают за нас, - кивнула житейски умудренная Джейда. – Так что ты думаешь этот буддист ещё придумал? Говорит, Тэя надо будет, как подрастёт, на некоторое время отдать в буддийский монастырь, на воспитание. Прикинь? Говорит, мы с ним оба тупые, чтобы воспитать нормального человека.       Я засмеялась. - Санха нужно отдать должное, большинство родителей уверено, что лучше них никто не вырастит их кровинушку. А ты сама что думаешь? - Да чёрт его знает, опыта-то у меня в самом деле нет. И не знаю я, как это – правильно воспитывать. Ребёнка надо кормить, одевать, смотреть за ним, ругать, когда не слушается, хвалить, когда тянется к чему-то хорошему. Вроде бы всё просто, для чего мозгов тут много надо? - Не знаю, Джейда, но почему же тогда столько людей вокруг – хамы, сволочи и ублюдки? Кто-то же им что-то недообъяснил, кто-то упустил что-то в их развитии. - Может, они от природы дауны и аутисты? – предположила подруга, снова вызвав у меня улыбку своими поверхностными суждениями. – У меня вроде бы в семье дебилов не было, да и у Санха, авось пронесёт и с потомством. - Джейда, ты неповторима. - Поглядим. Если Санха отдаст Тэя куда-то на воспитание, мне ж скучно будет, штампану второго, вдруг получится девка, и будет вылитая я? - Тогда ей повезёт с внешностью. – Если с образованием у Джейды были провалы (каньоны и глубочайшие ущелья), и она никогда не стремилась к духовному развитию, то красотой она была одарена вполне, за что когда-то и пользовалась популярностью на улице красных фонарей. Клиенты на неё засматривались постоянно, иногда образовывая очередь. И она это знала. Откинув назад свои длинные волосы, она кокетливо переступила с ноги на ногу. - А девчонке больше и не надо. Если зад и бюст упруги, то тебя возьмут в супруги. - А что ж тогда мальчишкам нужно? – поинтересовалась я. Подруга посмотрела на сына, зыркающего из-под козырька коляски то на небо, то на кроны ещё почти голых деревьев, то на наши с ней лица. - Чтоб хрен стоял, и деньги умел зарабатывать, - посмеялась она, но потом явно вспомнила о Санха. Это отразилось на её лице какой-то необъятной нежностью и вечным нескрываемым восторгом от своей второй половины, которую она уважала и любила далеко не за два качества, а совокупность очень многих морально-физических достоинств, имеющихся у Санха. Джейда почесала затылок: - Кто их разберёт, может, в самом деле, в монастырь отдать повоспитывать?       Поздним вечером я снова была на Манхэттене, где мы условились посидеть в кафе с Элис и Анджелиной. Мы втроём неплохо сдружились и нашли общий язык, и теперь, когда не были заняты, любили сидеть где-нибудь или гулять вместе. В отличие от других моих подруг – Херин и Джейды, эти две были младше и тоже, как я, без детей. Именно в их обществе у меня в душе вновь играла юность, я забывала о том, что у меня какие-то трудности, и вообще, я из них была самая старшая и опытная, такого со мной никогда прежде не бывало, везде и всюду я оказывалась всю жизнь самой мелкой и по росту, и по возрасту. Здесь ущербность оставалась только в росте. Я скоро как три года замужем, у Анджелины отношения с её парнем завязались буквально перед этим Новым годом, а Элис, как обычно, была свободная, в поиске любви и счастья, но при этом её неудачливый глаз всегда умудрялся ложиться исключительно на женатых мужиков или мерзавцев. Каждый раз, когда наш ресторан посещал Ёнгук, мне приходилось отправлять её обслуживать столик подальше, чтобы она не вздыхала о его офигенности над моим ухом.       Мы заказали эспрессо и два американо, уселись поближе к окну, чтобы глазеть на улицу, на закате тронутую розовым, взяли на троих четыре пирожных, потому что Анджелина предпочитала есть основательнее, чем мы. Её открытость, прямота и незатейливость не могли меня не покорять. Несмотря на то, что по сравнению с крупными американками она не выглядела толстой, она знала о том, что имеет немного лишнего веса, но не стеснялась этого, а шутила над ним. Сильнее это трогало Элис, которая, стройненькая и с тонкой талией, мучилась отсутствием личной жизни, в отличие от Анджелины. - Да перестань ты смотреть, как Хатико, на всех проходящих парней, - шлёпнула её по лежавшей на столике руке Анджелина, - словно один из них тебя тут забыл год назад. - Я просто реагирую на звуки и смотрю, кто входит – это автоматически получается… - Если ты будешь сразу на них пялиться, им не интересно будет попытаться завоевать твой взгляд, а с него начинается интрига. Смотри в свой кофе. - Откуда такие познания в соблазнении мужчин? – приподняла я брови, дивясь отповеди знакомой. - В теории – я богиня, на практике – полный лох. По крайней мере, методики мои работали всегда, а вот сама реализовывать я их не умею. - Но у тебя же всё-таки есть парень, - заметила Элис. Анджелина откусила пирожное и облизала крем с губ. - Это случайность. Я почему и говорю, не карауль ты свою судьбу, когда стоишь настороже – она боится подойти. Вот ты бы попёрлась туда, где кто-то на смотровой вышке стоит с винтовкой и зорко следит за всем, что приближается? Нет же? Так и любовь. Ты её пугаешь.       Элис задумалась над словами нашего теоретика, и на какое-то время действительно забыла обо всех представителях противоположного пола, понуро уставившись в кружку. - Давайте в кино как-нибудь сходим? – предложила Анджелина. – Или соберёмся и посмотрим что-нибудь старенькое. - Какие ты любишь фильмы? – спросила я в поисках очередных точек соприкосновения. - Любые! Я обожаю кино. Впрочем, да, наверное, предпочтение есть: приключения и фантастика. С супергероями всякими. У меня дома в Сеуле даже была игрушка в виде Железного человека. Не в человеческий рост, конечно, но я всё равно его с собой в постель брала, я пускала слюни на персонажа Тони Старка. - О, да, я тоже люблю фильмы «Марвела»! – оживилась Элис. – Там все такие крутые, где таких в жизни найдёшь? Да и это лучше, чем всякие романтичные мелодрамы, где я завидую каждый эпизод. А впрочем, - едва окрылившись, опустила плечи девушка, - даже Халка кто-то любит, а меня – нет. - Это был камень в мой огород? – засмеялась Анджелина. - Нет-нет! Ты что, я о своём, о больном… - Шилла, а у тебя там есть любимый герой? – полюбопытствовала наша помощница повара. Подавив смущенно-зажравшуюся ухмылочку и опустив взгляд к своему чизкейку, я пробормотала: - Мой любимый герой – мой Хим, круче я не встречала. - Вот бы мне так влюбиться в какого-нибудь заштатного системного администратора, и сгорать от страсти, - вздохнула Элис, никогда не скрывавшая от меня, что считает моего мужа непримечательным, серым, скучным компьютерным задротом. – С такими спокойнее, на них никто не покусится, и они слишком вялые, чтобы бегать на сторону. Но как назло тянет к альфачам от которых одни слёзы и беды. - А как же сексуальное удовольствие? – захихикала Анджелина. - Да, но потом – слёзы. - А после них опять улыбки и радости, и свежие впечатления, по-моему, ты слишком концентрируешься на несчастьях. - Она права, - подтвердила я, - забей, просто забей уже на поиск идеального романа. Я знакомила тебя с классным парнем, Чонопом, но ты его не оценила. Сделай что-нибудь со своими вкусами. - Вкусы не изменишь, - обречено махнула Элис. - Может быть, а вот отношение к происходящему изменить можно, - заявила Анджелина. - А вообще, в качестве эксперимента, я бы на твоём месте попробовала встречаться с тем, кто изначально не в твоём вкусе. А вдруг получится? - Не думаю… - Так, давай я выберу сейчас кого-нибудь из толпы, и мы тебя с ним познакомим? - Что? Как это? – замерла испугано Элис. - Вот так, подойдёшь, и познакомишься. Или, хочешь, я с ним познакомлюсь и приведу к тебе? - Нет, пожалуйста, ты что! Не надо, я умру со стыда, я под стол залезу! - Да хватит тебе, в этом нет ничего страшного. - Анджелина, нет, прошу! – схватила её на всякий случай за руку Элис, чтобы та не ушла исполнять угрозу. - Эх, если вот так трусить, никогда ничего и не перепадёт. – Снова взявшись за пирожное, девушка остановилась, развеселившись. – Блин, представляю, если бы я начала кадрить кого-то, а тут Бобби зашёл. Как бы я ему объяснила, что это игра во второго пилота? - Он ревнивый? – спросила я. - Бобби? Не знаю, не случалось проверить, - продолжала она посмеиваться над собой, - на меня как-то никто не слетается, чтобы заставить его волноваться. А у тебя муж? Ревнивый? - Очень. Думаю, люлей бы я за такое дома отхватила… - Лучше люлей отхватывать, чем вообще без никого, - вставила Элис. - А давно ты замужем? – поинтересовалась Анджелина у меня. - Почти три года. - Детей не думаете заводить? – Без задней мысли задала она вопрос, но я на секунду застыла. Элис, знавшая мою проблему, поспешила выступить в роли щита: - Это личное дело, такие вопросы нельзя задавать… - Всё в порядке, Элис, - улыбнувшись им обеим, я почувствовала, как меня отпустила щемящая хватка, и я вполне владею собой, в состоянии обсуждать эту тему без боли. Я посмотрела на Анджелину. – Я не могу родить. У меня бесплодие. И это не лечится.       Я стала ждать неприятных успокоений или слов поддержки из тех, за которые хочется дать в морду. Но девушка, с пониманием покивав, вдруг вдохновленно заявила: - Я всегда хотела делать что-нибудь полезное для людей, и вдруг поняла, что я могу делать! Надо стать суррогатной матерью, это, кажется, очень благородное и доброе дело, как считаете?       Удивленная, я пожала плечами: - Но разве так просто произвести на свет ребёнка, а потом отдать его?.. - Не знаю, отдают же как-то? – Анджелина облизала ложку и, отставив пустую тарелку, подвинула к себе вторую порцию, которой предусмотрительно запаслась. – Да и если вдруг, например, своему кому-то ребёнка делаешь, он же всё равно перед глазами будет расти. - А если захочется обратно забрать? - Ну… тогда надо сначала своими обзавестись, чтобы ещё на одного не тянуло. Когда у самого что-то уже есть, проще делиться с другими. Хм, - задумчиво принялась жевать она, - надо с Бобби обсудить этот вопрос. - У тебя всегда всё так просто, - подперев ладонью щёку, посмотрела на неё Элис. - А кто тебе мешает не усложнять? - Жизнь мне мешает. Я бы и рада, чтоб всё было просто, но разве я виновата? - В любых отношениях виноваты двое, - нравоучительно подняла палец Анджелина. – И в твоих с жизнью тоже. - В наших отношениях меня имеют, как хотят. - Смотрела «Короля льва»? – спросила девчонка и тотчас пояснила: - Мультики я люблю тоже. Так вот, там как говорилось? Если мир повернулся к тебе задом, повернись задом к нему. - Предлагаешь черпать мудрость из мультиков? - А почему бы и да? Его же люди сочиняли, наверное, не просто так.       Иногда она напоминала мне меня двулетней давности, до того момента, когда на продолжительное время я буквально ушла в депрессию. Но мне хотелось верить, что Анджелине не придётся столкнуться ни с какими трудностями и подвергнуть испытаниям свой оптимизм. Не всегда находится средство, помогающее его не растерять.       Мы заговорились до полуночи, поэтому за мной заехал после своей работы Хим. Заплатив за себя, я встала и сделала шаг в сторону выхода. - Кого-нибудь подвезти? - Не, меня Бобби встретит. - Элис? - Не надо, я на такси. - Мы её до него проводим, - пообещала Анджелина. Я махнула им и вышла, найдя чуть в сторонке, у бордюра, нашу машину. Обойдя капот, я села на пассажирское сидение и, прежде чем пристегнуть ремень, поцеловала мужа. - Привет, заштатный системный администратор. - Я должен подыграть? – улыбнулся он. – На ночь намечается что-то с ролями и стоп-словами?       Я захихикала. - Нет, это я так, определила тебя по официальному социальному статусу. - Ладно. – Вместо того чтобы тронуться, он развернулся ко мне, положив руку на подголовник моего сидения. – Ты же помнишь, что у меня скоро день рождения? - Ты считаешь, что я могу забыть о подобном? – Я прищурилась, почуяв невнятный подвох. – Погоди, ты что, хочешь попросить какой-то подарок? Это на тебя не похоже, тебе же вообще всегда всё равно, поэтому приятно тебя удивить или порадовать – настоящая головная боль! - Шилла, но ты ведь не откажешь, если я что-то очень хочу? – У него было такое искреннее и невинное лицо, что я не думала долго: - Разумеется, не откажу. – Хим взял меня за подбородок, и мягко повернул в сторону задних сидений. Там обнаружилась коробка. Муж щёлкнул в салоне свет, и внутри чётко стал различим маленький рыже-бежевый щенок. - Я шёл на обед, и нашёл беднягу, кто-то бросил в переулке за нашим офисом. - Хим… он безумно милый, и… и да, он безумно милый, но Тень, Бенджи? И места у нас ну вообще уже нет. - А вот теперь перейдём к подарку, - огорошил меня Химчан. - Как, разве речь шла не о вот этой милахе в коробке? - Нет, речь шла о новой коробке для всех милах, в том числе и нас с тобой. Я приглядел квартиру неподалёку от той каморки, где мы живём. Отдельная кухня, туалет и ванная раздельно, две уютные комнаты.       Я посмотрела на него с сомнением и мукой неразрешимого выбора. Он знал, как я привязана к нашему жилищу, как мне там здорово от тесноты, всегда скрепляющей нас воедино. - Ты же знаешь, как я не хочу покидать эту берлогу. - Знаю, поэтому и прошу вылезти из этой ракушки хотя бы в качестве подарка, иначе тебя оттуда не вытащить. - Я немного суеверная, а если из-за большего пространства у нас отношения испортятся? Ты сможешь уходить в соседнюю комнату и работать там… - Торжественно обещаю стучать по клавишам у тебя над ухом. - А, ну это другой разговор, - улыбнулась я. - Так что? Поедем завтра смотреть вдвоём? – Я ещё раз покосилась на спящего щенка. Выбрасывать его мы никогда не станем, с той секунды, как его нашёл Хим, его судьба, как члена нашей семьи, уже была предопределена. Но если в нашу комнату привести ещё одну собаку, там образуется дичайший запах животных, и соседки подадут в суд за нарушение санитарных норм. - Поедем, - сдалась я, за что сразу же получила поцелуй. - Ура! Спасибо.       Наконец-то пристегнувшись, мы выехали на дорогу и покатили домой, в Бруклин. Я принялась искать плюсы: - В принципе, вторая комната – это хорошо, если кто-то приедет в гости, то ему будет, где остаться и переночевать. А ещё, если жалко что-то будет выбросить, но оно не будет нужно, то задвинем подальше, и всё. А ещё… - То, как я замолчала, привлекло внимание Хима, он повернулся ко мне и кивнул вопросительно, после чего опять сосредоточился на дороге. – Ещё… Анджелина сегодня сказала, что могла бы быть суррогатной матерью. Вообще, это ведь распространённая система детообеспечения в Штатах… - Нет, - холодно отрезал Хим. - Что – нет? - Я говорил, и повторю: я не хочу детей, Шилла. До встречи с тобой большую часть людей я люто ненавидел, и мало что изменилось с тех пор. Я не люблю людей, понимаешь? И создавать ещё одного – не хочу. - Но когда мы обсуждали усыновление, ты не был против… - Как тебе объяснить? Ну, вот например, в буддизме нельзя есть мясо, рыбу, пищу животного происхождения. Почему? Потому что ради этого совершилось убийство. Но если ты приходишь в гости, где тебя не ждали, ты сильно голоден, а хозяева не вегетарианцы, и они кладут тебе кусок курицы на тарелку – ты можешь это съесть, не осквернившись, потому что ради тебя и из-за тебя никто не убит, жизнь уже была отнята, и нет смысла отказываться. Так для меня и с детьми. Ну, хорошо, если кто-то их уже произвёл до меня – пусть, но способствовать появлению ещё одного я не хочу. - Все золотые помешаны на буддизме? – сменила я тему, видя, что Химчана не вдохновили мои планы, едва появившиеся в зачатке. - С чего ты взяла? - Да у Джейды там Санха с ума сходит, хочет сына буддистом воспитать. - Вступающие в золотые в основном далёкие от религии люди, атеисты. Но цели и задачи золотых укладываются в некоторые концепции буддизма, хоть и образуют независимую философию. Когда начинается моральное обоснование поступков золотого воинства, другие религии просто не подойдут, потому что они рассматривают путь индивидуального спасения по цепочке «безгрешная жизнь» - «попадание в рай». Выступить в них мессией или духовным предводителем – получить анафему, потому что ты покусишься на место Иисуса или Мохамеда. Один – сын божий, другой – последний пророк, и повторения не предусматриваются, они запрещены. Буддизм же не запрещает совершенствоваться хоть до уровня бодхисаттвы, хоть до становления новым буддой – просветленным, он рассматривает спасение человечества, освобождение всех от страданий благими поступками каждого, там оговаривается даже роль животных, чего нет в христианстве или исламе. Меня привлекает именно этот аспект, что касается Санха – не могу сказать за него. - Как всё сложно, я ничего не понимаю в этих теологических штуках. - Не заморачивайся. - И будь глупой? – нахмурила я театрально брови. - Будь, какой хочешь, - притормозил он на перекрёстке и дотянулся чмокнуть меня в щёку, расслабив тем мою мимику, - всё равно будешь любимой.