Кецалькоатль

В прекрасный, морозный день декабря «Гарпия» приземлилась в Варшаве, на берегу реки Вислы. Мефодий и Деб по трапу спустились к набережной. Парень первым делом вспомнил зимы дома, умылся снегом и, слепив снежок, кинул его в реку. — Деб, не хотела бы ты прогуляться вооон в ту часть леса? — А почему бы и нет? Но багаж понесешь ты, он стал намного тяжелее. — Я знаю. Жалко, что Польша — страна жестянщиков, так мы могли бы взять ездовых лис. А так придется обойтись мехпауком. Погрузив вещи в механическое членистоногое, беглецы отправились вначале по улицам столицы, дабы не вызвать подозрений, а потом вышли к лесу и направились на восток, к границе города. Отойдя подальше в лес, они открыли чемодан. Оттуда вывалился Данко. — Ну вы быстрые. Я может и бессмертный, но затечь у меня может всё... Вы куда меня привезли? — А что не так? — Я помню эти места, лет десять назад мой табар здесь останавливался. Тогда-то меня англичане и поймали. Если я не ошибаюсь, там эта поляна. Данко почти полностью восстановился, остались только пара пальцев, одежду он взял у Мефа еще на летуне. Цыган повел их к поляне, и вскоре они увидели цыганские повозки. Раздался резкий окрик. — Данко! Где тебя черти носили десять лет? Компания обернулась на крик и увидела старую цыганку, с ножом в руке идущей к Данко. — Дорогая, ну, что ты так, разве целых десять лет прошло? Данко нервно попятился от старухи. — Представь себе, дети уже решили остепениться, семьи завели. Цыганка вдруг резанула ножом по горлу Данко, от чего его голова слегка отклонилась назад. Следующий ее удар пришелся аккурат в сердце цыгана. Нож там и остался, а старуха села прямо на землю и заплакала. — Целых десять лет я одна вела табор, десять лет оставляла тебе место за столом. Все давно считали тебя мертвым, и дети за то, что я ждала тебя, прозвали меня «Жена мертвеца». Данко вернул голову на место, вытащил нож из груди и обняв старуху за плечи, повел в один из фургонов. Дети были, мягко говоря, в полном недоумении. Резко между их головами пронесся огненный вихрь, а за ним — звонкий и веселый смех. — Вы смешные. Откуда вы? Явно не цыгане. А на руках ходить умеете? Или жонглировать? Меня кстати Алес зовут. — Очень приятно, Алес, я — Мефодий, из России. — А я — Деб, и кстати, я умею жонглировать. — Ура, новенькие в табаре — всегда праздник. Деб и Меф оказались в еще большем недоумении: как новенькие? Это не входило в их планы: им надо было в Россию, к Царю, а не шляться по Польше в поисках заработка. — Пойдемте, познакомлю вас со всеми и к ужину успеете. Алес, не дожидаясь ответа, дернул их за руки и повел между фургонами. Цыгане оказались очень добрыми и щедрыми. Узнав, что Деб и Меф остаются с табаром, Деб подарили красивое цыганское платье, а Мефу подарили дорогую, выменянную когда то у казака шашку. Вечером, за столом, когда все обрадовались возвращению Данко, старик представил табору двух подростков, уже переодевшихся из парадной, английской одежды, в цыганскую. — А это-мои спасители: Меф — русский ученый и Деб — юная англичанка. Они оба помогли мне сбежать сюда, из английского плена, в мой родной дом. В благодарность за это, они с нами поедут до самой России. После этих слов было большое застолье. Затем, новеньких размещали в их новых домах. Деб посадили в фургон, где жили все женщины, а Мефодия посадили в фургон, где жили все дети. Так и началась их жизнь в табаре. Деб, Меф и Алес даже придумали совместный номер: Меф стоит на руках, а Деб и Алес держась за руки, стоят на его ступнях и жонглируют. Номер очень понравился жителям табара, и теперь в каждом городе, в котором они останавливались, они показывали этот номер. Позже, ближе к России, подростки заметили одну странность Алеса. Его главным номером была игра с огнем, но он не использовал ни факелов, ни горящих веток, он как будто создавал огонь руками, управлял им. *** — В сухом остатке. Твой прадед вернулся в Петербург, распрощавшись с Данко и Алесом на границе. Сам император принял его и показал что-то, настолько секретное, что он даже мне — своей дочери — не показывал. Также он не упустил возможности и попросил у Царя благословения на свадьбу с Деб. Царь согласился, ведь теперь твой дед слишком много знал. Но своих внуков и даже детей он не застал. Когда к власти пришли большевики, они арестовали его под предлогом сотрудничества с белыми и посадили на десять лет без права переписки. Ты позже узнаешь, что это значит, дорогой внучек...