***
— Не могу понять этого... — девушка покачала головой, бросая хмурый взгляд на идущую рядом Клементину. — Зачем было заниматься самоубийством, что он этим хотел доказать? В течение получаса они пробирались сквозь лес в полном молчании, пока Джейн, наконец, не задала волнующий всех вопрос. Клем не хотелось поддерживать эту тему, она изо всех сил пыталась не думать о том, что случилось с Люком в том набитом ходячими трейлере, но стоило девушке заговорить, и ее глаза вновь наполнились слезами. — О, прости, — заметила та, как поникли плечи девочки. — Я зря спросила, черт. Не плачь. — Я не плачу, — буркнула в ответ Клементина, вытирая с глаз слезы и упрямо закусывая губу. — Его невозможно было убедить в обратном... Джейн нахмурилась, виновато отводя глаза в сторону, когда девочка посмотрела на нее в упор. Ей было сложно сознаться в том, что о намерениях мужчины она знала еще до того, как тот помог им выбраться на крышу. Она обещала себе не вникать в отношения внутри этой чужой ей группы, но сейчас, идя рядом с Клем, оставаться невозмутимой не получалось. Хотелось научить девочку быть такой же сильной и независимой, как она сама, потому что в характере этой малышки она видела собственные черты, словно Клементина на самом деле была не незнакомкой, а давно потерянной сестрой. Сестрой, о которой Джейн всегда мечтала. — Ты зря отдала ему мой подарок, Клем, — заметила она, протянув руку и сочувствующе погладив девочку по плечу. — Это шило бы тебе пригодилось, а Люку... не знаю, так ли оно было необходимо. — Не говори так! — вскричала Клементина, так громко, что перепуганные птицы с шорохом выпорхнули из крон деревьев. Она резко дернулась, скидывая чужую ладонь со своего плеча и ускоряя шаг. — Я не могла уговорить его пойти с нами, но я хотя бы попыталась помочь, и мы его еще обязательно встретим, я верю в это! А ты... — она запнулась, внезапно перестав злиться, — ты даже не хотела помочь Саре. — Клем, всем не помочь... — Джейн тяжело вздохнула. — Нужно думать о себе в первую очередь, иначе слабые и сдавшиеся утянут тебя за собой. Мы выживаем, понимаешь? Я не знаю, что за связь у него с этим Ником, но он сдался, Клем, а ты должна бороться до конца, только за себя, и тогда сможешь выжить. Спасая слабых, мы погибаем сами. Бросив осуждающий взгляд в сторону плетущейся за ними следом Сары, девушка хмыкнула, считая жизни двух парней бездумно загубленными ради спасения бесполезной девчонки. — Иногда и мы можем стать слабее остальных, Джейн, именно тогда группа поможет, иначе ради чего все это? Неужели не ради объединения против одной угрозы? Пойми, быть одиночкой не всегда правильно. — Мы с тобой правы в равной степени, лишь потому что до сих пор живы, — упрямо буркнула Джейн, нагоняя девочку. Клементина ничего не ответила. Ей вообще ничего не хотелось говорить сейчас, когда в груди все еще неприятно жгло после произошедшего в окруженном зомби трейлере. Стоило прикрыть глаза, как тут же в воспоминаниях всплывал последний взгляд Люка, его странная решимость, больше похожая на одержимость, которой было просто невозможно противиться, пусть ходячие уже дышали в затылок. В сердце вновь кольнуло, совсем как в ту пару минут, когда ей пришлось рассказать о смерти Ника. Она ощутила стыд и вину, ведь если Люк все же добрался до трупа друга, то видел то, как она изуродовала лицо парня в попытке убить. Возможно, это стало последним, что он увидел, перед тем как погибнуть, что тогда? — Наверное, Люк ненавидит меня теперь... — пробормотала Клем, смотря себе под ноги. — Что за глупости, за что тебя ненавидеть? Ты сделала все, что смогла. — Я изуродовала Ника, а он... — Клем, из трейлера невозможно было выбраться, даже для такого ловкача, как Люк, — поморщилась Джейн, которую уже порядком раздражала уверенность девочки в непобедимости мужчины. — А даже если и так, то в наше время красивая смерть — большая редкость, так что пора бы и привыкнуть. — Черт, сначала Сарита, теперь они... — Если хочешь, я сама расскажу группе о случившемся. Только вот не понятно, они с Ником были братьями или... э-э-э, — она скривилась, — любовниками? Резко оторвав взгляд от тропинки, Клементина удивленно посмотрела на идущую рядом Джейн так, словно она сказала что-то странное и одновременно знакомое всем. Будто об этом задумывался каждый в ее нынешней группе, только говорить такое в слух считалось грубым и неприличным. Клем никогда не сталкивалась с чем-то подобным ранее, поэтому никогда не старалась вникать в чужие взаимоотношения, общаясь преимущественно с Люком, а не с его странноватым другом, и ни разу не спрашивая никого из них друг о друге. — Я не знаю, — смутилась девочка, — я недавно с ними... Может, лучше спросить Сару? — Навряд ли, — оглянулась на спасенную девочку Джейн. — Просто... просто мне жаль, что так все вышло. Мне не все равно, просто я злюсь, и когда так происходит... не важно, что-то я разговорилась. Клементина ощутила в дрогнувшем голосе всегда холодной к эмоциям девушки что-то действительно искреннее и живое, правда старательно скрываемое за привычной невозмутимостью. Джейн не просто так злилась, спрашивая о Люке, думая о его поступке с обидой, осуждая безумство и бессмысленную жертву ради того, чтобы увидеть труп Ника. — Ты любила его? — вслух озвучила свою мысль Клем. — Поэтому ты злишься на него? Джейн печально улыбнулась, затем тут же вновь стала непроницаема, смутившись своих чувств к тому, кого так цинично оставила на верную смерть. Она обещала себе, она сильнее этого, сильнее... — Нет, — солгала сама себе девушка, упрямо сжав губы в тонкую полоску и отвернувшись от подозрительного взгляда Клем. — Нам надо поспешить, уже совсем стемнело, и я чувствую запах надвигающейся грозы. Впереди уже виднелся выход из леса, ряды обступивших со всех сторон величественных деревьев постепенно редели, и хотелось сорваться с места, переходя на бег, чтобы быстрее выбраться из этого неприятного полумрака чащи. Клем не стала спорить с помрачневшей вдруг Джейн, все разговоры о случившемся могли подождать до того момента, когда они вновь окажутся в лагере, поэтому нужно было спешить, не отвлекаясь на болтовню. Будто в подтверждение слов девушки высоко в небе прогремели глухие раскаты, и спустя пару мгновений Клементина уже ощущала на своем лице холодные прикосновения накрапывающего дождя, поднимая воротник своей выпачканной кровью курточки, чтобы юркие капли не заливали за шиворот. Неожиданно кто-то схватил ее за локоть, и девочка едва не вскрикнула, испугавшись, что из сгустившихся вокруг теней незаметно выскочил ходячий, но обернувшись, она увидела дрожащую бледную Сару, что всхлипывала и жалась к ней ближе в попытке согреться и устоять на негнущихся от пережитого ужаса ногах. Клементина облегченно выдохнула, позволяя девочке опереться на себя. Она никогда особо не доверяла Саре, считая ее немного странноватой и глупой, но сейчас ее было жаль, глядя на то, как сломлена девочка, потерявшая свою единственную защиту — отца, как ей не просто принять этот новый мир вдали от прочных стен их старого особняка, вдали от книг, где всегда побеждало добро. — Все будет хорошо, Сара, — подбодрила ее Клем, сама мало веря в свои слова и безуспешно пытаясь забыть изуродованный труп Ника, брошенный на оборванной сетке забора под проливным дождем. Она до сих пор слышала это тихое поскрипывание и ощущала пустой мертвый взгляд в спину. Вскоре им удалось отыскать остальных, правда, пришлось сделать большой крюк, прежде чем впереди показались знакомые развалины мемориала Гражданской войны и продуваемая налетевшим ветром зеленая палатка. К тому времени, как Майк встретил их на этом пустыре, отведя в более безопасное место, которое они отыскали в патруле территории — дом с высокой смотровой верандой на берегу реки, — они вымокли насквозь. Новое убежище выглядело надежно за счет высоты, недоступной стаду ходячих, и подобия сетчатого забора с запираемой калиткой, огораживающего вход на веранду, но, поднимаясь по скрипучей деревянной лестнице, Клем все же отметила старость и хрупкость всей этой конструкции в целом. Пара человек могла спокойно идти по трухлявым ступеням, но что если десяток зомби вдруг вздумает взобраться наверх? Нет, балки едва ли выдержат такой напор — это было опасно, и это беспокоило идущую вслед за мужчиной Клем. Конечно, если вести себя тихо и не привлекать ходячих, то им и в голову не взбредет карабкаться на веранду, но опасность такого исхода все же существовала. — Мы здесь не надолго, — заметил ее обеспокоенный взгляд Майк. — Переждать недомогание Ребекки до утра, а потом двинемся дальше. Здесь нельзя оставаться надолго, скоро похолодает, и нужно искать пищу. — Ей стало хуже? — тихо спросила Клем, хмурясь. — Наверное, скоро рожать... — вздохнула Джейн, встревая в разговор. — Бедняга, как же она сможет вырастить ребенка в таком ежедневном аду. Да и вообще, как рожать в таких условиях? Врачей в этой группе нет. За их спинами вновь всхлипнула услышавшая отрывок разговора Сара и задрожала сильней, едва вновь не впав в состояние кататонии. — Тише, — шикнула на них Клементина. — Ее отец, Карлос, был врачом... — Ладно, поговорим позже, прости, — виновато пробормотал Майк. Когда они подошли к калитке, Бонни уже встречала их, открывая ее и впуская группу на веранду. Она выглядела обеспокоенной и усталой, словно из последних сил сжимая в руках единственное оставшееся у их группы ружье, не считая проржавевшего обреза, и спеша поскорей запереть за ними, чтобы укрыться от проливного дождя. — Мы уже и не надеялись, что вы вернетесь! Скорее, заходите внутрь, там остальные. — А почему сторожишь ты? — удивился Майк. — Где Кенни? — Он внутри, Ребекке хуже, и он остался с ней, потому что имеет хоть какой-то опыт в принятии родов! А я уверенней чувствую себя здесь, с оружием в руках, после лагеря Карвера, — пожала плечами Бонни, растерянно бросая взгляд в сторону приоткрытой двери в незапертую часть дома. Не успел Майк что-либо ответить, как до них донесся громкий крик боли и последующие стоны, шум, приглушенные звуки голосов. Все пятеро замерли на месте, испуганно озираясь, когда пластиковая дверь отъехала вверх и наружу выглянул ошалевший Кенни. — Клем! Ты вернулась, замечательно! Скорее, мне нужна ваша помощь, у Ребекки отошли воды! Крики боли прозвучали вновь, прокатываясь по округе еще более громким эхо, заставляя всех вздрогнуть и поспешить внутрь. — Началось... — обреченно выдохнула напряженная Джейн, оглядывая обманчиво спокойную округу. — Такие крики обязательно привлекут кого-то, черт, надо было уходить в лес одной.***
Красное. Красное. Красное. Всполохи яркие, обжигающие горло, отрывисто шипящие, когда пытаешься дотянуться, достать пальцами и сжать со всей силы. Вспышки синего совсем рядом, как будто щелканье зубов у самого уха, но это опасность. Кто-то рядом падает и замолкает, перестает петь прекрасную мелодию, которая ведет вперед, заставляет голод засыпать на время, пока вновь не появятся красные сладкие пятна на затянутой белесой трупной пленкой радужке. — О, Господи, Эми! — Помоги мне, Саймон, мне больно! Мне больно, помоги мне! Мужчина дрожал, его рот был раскрыт в немом крике, но вместо нечеловеческого вопля отчаянья из него вырывались лишь мелкие облачка пара. В руке он держал старый помповый дробовик, но не спешил повторять выстрел, глядя на то, как в двадцати шагах от него толпа зомби окружает раненую женщину, беспомощно лежащую на размокшей от ливня земле. Он стоял напротив и смотрел на то, как она пытается встать, поскальзывается, падает вновь, цепляясь обломанными ногтями за камни, торчащие из смешанной с кровью подстреленных зомби грязи. Ее правая рука была разодрана в клочья успевшими вцепиться зубами ходячих, которые теперь лежали рядом, неподвижные и мертвые с картечью во лбу. Женщина молила о помощи, крича от боли и страха, пытаясь ползти, подволакивая за собой вывихнутую в колене и теперь неестественно изогнутую ногу, но мужчина лишь дрожал, наблюдая за тем, как приближается толпа ревущих зомби и не решаясь выстрелить вновь. — Ее укусили, уходим отсюда, уходим, мать вашу, быстрее! Их целое стадо! Группа людей бежала в лес, не оглядываясь назад, спотыкаясь и разбрызгивая размокшую грязь под своими ногами. Оружие было не у всех, но даже те, у кого оно имелось, не желали вступать с такой толпой ходячих в открытый бой. Да и зачем, если каждый патрон на счету? Если в ближнем бою погибнет большая часть выживших? — Саймон, не бросай меня! Саймон! Са... грх... Она поперхнулась кровью, когда один из зомби ударил ее по лицу, рассекая торчащими из прогнивших пальцев обломками костей губы и щеку. Женщина из последних сил рванула в сторону, взревев подобно заживо разрываемому на части зверю и заходясь хриплым кашлем от обильного кровотечения, наполняющего изуродованный рот. — Прости меня, милая... прости! Он будто очнулся, когда прогремел гром и вспышка молнии осветила ее залитое кровью лицо, выхватывая из темноты наполненные страданием чистые голубые глаза. Глаза, которые он привык видеть широко смотрящими на мир, смеющимися несмотря ни на что. Быстро наставив на нее дуло дробовика, он нажал на курок и выпустил заряд картечи с громким хлопком. В одну секунду, пока глаза были зажмурены, перед его внутренним взором пронеслись все светлые моменты жизни, где его жена, его милая светлая Эмма, улыбалась, доверяя свою жизнь и строя планы на будущее. Будущего не случилось. Брызги темной крови разлетелись во все стороны из простреленного затылка покачнувшейся и безвольно упавшей навзничь женщины. Трое стоявших рядом зомби осели вниз и замертво попадали следом, а остальные взревели громче, набрасываясь на еще не остывшее тело убитой и вгрызаясь в ароматную нежную плоть гнилыми зубами. Люк стоял неподвижно, наслаждаясь тем, как стекает по лицу попавшая на него теплая кровь женщины, медленно проводя синим языком по своим губам и смакуя этот вкус. Пока его обезумевшее племя разрывало живот несчастной и урча выворачивало ее внутренности, втаптывая жгуты кишок в размякшую грязь, он прислушивался к совсем иной мелодии, которая интересовала его намного больше, чем эта жертва. С самого своего превращения он шел к чему-то определенному, тому, что светилось намного ярче и пело иначе. Его голод можно было утолить лишь этой кровью, заглушить в жарких недрах этого тела, у которого не было лица и имени, но которое манило его. Перешагнув через трупы своих собратьев, Люк двинулся дальше, идя на зов, который становился громче с каждым шагом в направлении берега тянувшейся вверх реки. Ярче. Ярче красного. Ярче. Теплее.***
Роды оказались тяжелыми, впрочем, никто из окруживших лежащую на полу Ребекку не надеялся на то, что это будет легко. Кенни не был медиком и действовал больше интуитивно, чем со знанием дела, однако его воспоминания о родах жены, уверенный взгляд и подбадривающие слова возымели эффект, и спустя какое-то время женщина уже лучше справлялась с болью, полностью доверяясь в его руки. Клементина держала ее голову на своих коленях и сжимала подрагивающие от напряжения пальцы протянутой руки, стараясь хоть как-то отвлечь от невыносимости происходящего. — Нет, я не могу здесь находиться, — сказала Джейн, отходя к прикрытой двери и поднимая ее вверх, чтобы выскользнуть наружу. Бонни настороженно переглянулась с сидящим в углу Майком, и мужчина понял все без слов, коротко кивнув ей, а затем последовав за ускользнувшей на смотровую веранду девушкой. — Пришел проверить, не сбежала ли я? — не оборачиваясь, спросила Джейн, почувствовав чужое присутствие. Ливень уже прекратился, оставив после себя лишь промозглую сырость и свежесть, а затянутое черными тучами небо постепенно прояснялось. Девушка неподвижно стояла у давно сломанного смотрового аппарата, облокотившись о перила облупившееся белой краской и смотря на спокойную водную гладь реки вдали. Ее узкие плечи были слегка опущены, словно она была чем-то подавлена, и неожиданное появление Майка отвлекло ее от тяжелых мыслей. — Всего лишь из соображений безопасности местных зомби, кто-то же должен защитить безобидных мертвяков от твоей кровожадности, — неуклюже попытался пошутить он, подходя ближе и тоже смотря вниз на неправдоподобное спокойствие округи. Джейн никак не отреагировала на его шутку, лишь тяжело вздохнув и прикрывая усталые глаза. Ее лицо приятно обдувало легким ветерком, а в груди постепенно переставало неспокойно стучать сердце. Казалось, словно эта пара минут тишины и одиночества — всего лишь чья-то насмешка, которая совсем скоро вновь превратится в привычный кошмар. Нескончаемый, ее личный кошмар... — Не верится, что все тихо, да? — вновь заговорил Майк, и в этот раз его тон был серьезен. Девушка открыла глаза и бросила на мужчину внимательный взгляд. Что-то в его тоне было ей знакомо — какая-то глухая обреченность и старательно скрываемая тоска, возможно, даже страх, что сидел в каждом из выживших, но немногие позволяли ему завладеть своими мыслями. Джейн согласно кивнула, заглядывая в казавшиеся совсем черными глаза мужчины, а затем отводя взгляд в сторону, словно собственная правда жгла ей сердце, которое только перестало монотонно болеть. — Да, никак не могу расслабиться, — тихо сказала она, сжимая замерзшие пальцы в кулаки. — Все время жду, что что-то произойдет, а я не успею среагировать. — Знаешь, — Майк помолчал, обдумывая неожиданно пришедшую в голову мысль, — эта постоянная напряженность даже не из-за того, что вокруг чертовы зомби, — он снова поймал на себе ее хмурый взгляд. — Нам не дает покоя наше прошлое - сделанный нами выбор, поступки, которые мы совершили обдуманно и нет. Я думаю, что, будь возможность все исправить, нам было бы гораздо спокойней сейчас. Джейн не стала спрашивать о том, что же тревожило самого Майка из сделанного в прошлом, но стоило ему озвучить свою мысль, как в ее голову ворвались горькие воспоминания об брошенной сестре и о... — Я редко соглашаюсь с кем-то, но ты чертовски прав, Майк, — тихо сказала она, стараясь, чтобы голос не дрогнул от вновь ожившего воспоминания. — Не знаю, что было со мной в тот момент, но... я осознано позволила Люку остаться в забитом ходячими трейлере. В моих силах было помочь ему, но я ничего не сделала, наверное, в тот момент мне хотелось видеть его смерть. — Что произошло? Он хотел остаться, но... зачем? — не понял Майк, удивленно охнув. — Почему ты так злилась на него? — Ник, этот его... друг, он обратился. А Люк, черт, я не знаю, почему, но он как будто внутренне сломался после того, как узнал о случившемся. Решил помочь выбраться нам, а сам в последний момент просто отрезал себе путь к отступлению. — Это... эм, странно, — пожал широкими плечами мужчина, ожидая, что девушка сама подтвердит его мысли, которые он озвучить не решился. Джейн в очередной раз тяжело вздохнула, сжимая губы и смотря на тонкую светлую полоску горизонта в каком-то немом ожидании, а затем тихо проговорила: — Ничего странного, если их братская дружба с этим Ником была на самом деле отношениями менее невинными. — Не-е-ет... — скривился Майк. — Не скажу по поводу этого парнишки с глазами ребенка, но Люк с виду нормальный парень. — Нормальный, да только вот нам с тобой не известно об этой группе ровным счетом ничего, поэтому я пытаюсь хоть как-то объяснить его маниакальный поступок. А нормальным можно быть и с любовью к парням, пусть это лично меня и злит. — Не тебя одну, н-да... странная группа, — кивнул он, переводя взгляд в сторону развалин каменной арки мемориала Гражданской войны. — Черт! — Что? — Джейн встрепенулась, обеспокоено глядя в его сторону. — О, нет... Они оба замерли в оцепенении, смотря широко раскрытыми глазами на медленно высыпающую из черного провала обвалившейся арки серую толпу, которой, казалось, не было конца. Одинаково уродливые и бесцветные ходячие, рыча и толкаясь, целеустремленно шагали прямо к мало приметной лестнице, ведущей в их временное убежище. — Дьявол, да почему они прут сюда?! — раздосадованно воскликнул Майк, ударяя ладонями по перилам и срываясь с места. — Скорее, нужно защищать калитку! — Действительно, странно... — выдохнула Джейн, оставаясь на веранде и силясь разглядеть в толпе что-то подозрительное, способное дать ответ на необъяснимое поведение всего стада. — Что же вас так манит сюда, твари? Во все более нарастающем реве стекающихся со всех сторон зомби неожиданно звонкий детский плачущий крик прозвучал как-то фальшиво и неправдоподобно, заставляя резко отвлечься и обернуться назад. Из дверной щели на веранду лился теплый ламповый свет единственного уцелевшего светильника под самым потолком, звучали взволнованные голоса, мешаемые с плачем младенца и шорохом шаркающих шагов. К удивлению Джейн, первой на веранду выскочила всегда перепуганная Сара, хотя именно ей следовало бы сидеть в убежище тихо и не высовываться лишний раз. Девочка выглядела растерянной, но несмотря на это ей удалось вырваться из рук подоспевшей следом Бонни и отбежать к краю точки обзора, перегибаясь через перила. — Сара, вернись! Здесь опасно! — Бонни беспомощно чертыхнулась, вылезая наружу и протягивая Джейн ружье. — Держи, нас предупредили о зомби снаружи, но мне нужно помочь Ребекке после родов, она сейчас в ужасном состоянии, однако ребенок здоров. — Кажется, мы все скоро будем в не лучшем состоянии, — девушка взяла оружие, кивнув на жутко ревущее стадо всего в нескольких метрах от убежища. — Тебе стоит утащить отсюда эту девчонку. Какого хрена она вообще выскочила? Бонни нахмурилась, не поняв ее намека, но, услышав очередное нестройное завывание хрипло булькающих глоток, которое заставляло все внутренности болезненно сжиматься, она удивленно приоткрыла рот и медленно перевела взгляд на хорошо обозреваемую с высоты арку мемориала. Когда Майк сообщил об опасности, она представляла себе пару-тройку ходячих, но то, что предстало перед ее глазами сейчас, просто выбивало весь воздух из груди и заставляло колени дрожать. — Блять... — только и смогла вымолвить она, задохнувшись от мгновенно охватившего все ее существо ужаса. — Этого не может быть, почему они стекаются сюда?! — Бонни, тащи Сару внутрь! Ты должна проследить за ними с Ребеккой, а Кенни будет здесь, быстро! — гаркнул подбегающий к калитке Майк, на ходу заряжая патроны в краденный с базы Карвера обрез. Деревянные ступени уже скрипели под ногами первых догадавшихся вскарабкаться на веранду зомби, когда женщина кинулась к замершей у перил девочке, оттаскивая ее назад. Сара отбивалась, стараясь выскользнуть из рук Бонни, как одержимая, плача и не желая двигаться с места. — Нет! Отпусти меня! Отпусти, там может быть папа! Он может быть среди них, мне нужно его увидеть, отпусти! — С ума сошла? Здесь опасно, чертова истеричка, пошли внутрь! — старалась образумить девчонку Бонни, начиная злиться. Майк и Кенни заняли позицию у запертой на все возможные замки калитки, готовые дать бой тем, кто подберется совсем близко, терпеливо выжидая и не спеша тратить малочисленные патроны, которых явно не хватило бы на все окружившее веранду стадо. Из серьезного огнестрельного оружия у них было всего двое ружей, одно из которых сейчас держала в руках Джейн, целясь в ходячих, что сворачивали к веранде, грозя перегрузить ее хрупкий подъем своим общим весом. Кричащая и вырывающаяся из рук женщины Сара раздражала и мешала нормально целиться, своими криками еще и привлекающая зомби ближе к жалобно скрипящей лестнице наверх. — Да оставь ее, пусть дохнет, раз ей так того хочется, только пусть заткнется, наконец! — не выдержав, рявкнула Джейн, оборачиваясь к Бонни и прожигая гневным взглядом тут же притихшую девчонку, стоявшую рядом. — Иди внутрь, мне бы здесь не помешала помощь Клем, вместо этой бесполезной истерички... — У нас еще остался старый револьвер с несколькими патронами, я отдам его Клементине и позову ее сюда, — облегченно выдохнула женщина, избавленная от надобности бороться с упрямой девчонкой. В это время трое ходячих уже вскарабкались по лестнице и теперь пытались разорвать железную сетку хлипкой ограды, рыча и бросаясь на нее, словно бешеные псы. Кенни и Майку было не до разборок на веранде, они сдерживали натиск, упираясь плечом в калитку, натужно скрипящую под хаотичными ударами рвущихся к горячей плоти зомби. То ли шум, создаваемый этим противостоянием, то ли еще какая невидимая глазу причина, но толпящееся внизу стадо гниющих монстров, словно одурманенное, поворачивало к лестнице, и все ,как один, бездумно двигались наверх. Под тяжелыми шагами трещали старые доски, осыпаясь давно накопленной в щелях и выбоинах пылью, беспомощно провисая вниз, готовые в любой момент не выдержать и разломиться напополам. — Да что с ними, блять, такое?! — возмущенно воскликнул Кенни, вырывая из рук Майка обрез и приставляя его к скулящей от натуги сетке, а затем нажимая на курок. — Получите, суки! От хлопка выстрела у стоящих рядом заложило уши, а Клем, подбежавшая к Джейн и Саре, чуть не вскрикнула от неожиданности, порывисто оборачиваясь на мужчин в недоумении. Пробившая ограждение картечь не убила толпившихся на лестнице ходячих, но ранила многих, заставив колонну покачнуться и с жутким ревом отпрянуть назад, из-за чего некоторые из них попадали, сталкивая рядом стоящих за перила и заставляя катится кубарем обратно. — Кенни, не трать патроны, нужно придумать другой способ, это бесполезно! — попыталась перекричать рев зомби Джейн. — А что мне, блять, делать еще? — огрызнулся мужчина, заряжая новый патрон и вновь целясь. — Мы не сдержим их, надо, чтобы они сами обвалили эту гребаную лестницу! — Нет! — Майк положил свою ладонь на ствол оружия и отвел его вниз. — Нельзя, посмотри на балки, если рухнет лестница, то и веранда провалится ко всем чертям! — Че за бред, все будет нормально, не мешай мне! Войдя в раж, Кенни возбужденно сверкнул налитыми кровью от гнева глазами в сторону вновь карабкающихся вверх ходячих и, грубо оттолкнув руку мужчины, прицелился вновь. Его верхняя губа задралась в предвкушающем оскале, будто бы от вида того, как картечь разрывает похожие на раздутых слизней тела зомби в кровавые клочья, он получал какое-то личное удовлетворение. — Кенни! — неожиданно окликнула его Клементина, и мужчина замер, оглянувшись на нее. — Не надо, у нас мало патронов, а ранение ничего нам не даст. Посмотри сколько их внизу! Калитка вновь скрипнула, когда трое ходячих навалились на нее, рыча и клацая зубами в попытке достать кого-то из мужчин на другой стороне. После рассеянного выстрела из дробовика некоторые части их гнилых тел были оторваны или раздроблены до состояния висячих на оголенной кости рваных мышц, но они все равно не оставляли попыток добраться до таких желанных живых и кипящих в этот самый момент мозгов. Если бы не отсутствующие в мертвом теле естественные процессы, то с их разинутых ртов уже наверняка капала бы возбужденная аппетитом слюна, но стянутые сухостью синие губы лишь скребли друг о друга, распахивая зловонную дыру чернеющих провалов ртов. — Она почти обвалилась, не встревай, Клем! Сейчас нет времени на опасения, к черту их, малышу угрожает опасность, и хер кто из этих тварей причинит ему вред! Слышали, вонючие ублюдки?! — Кенни, послушай ее... — встрял Майк, удерживая калитку на месте из последних сил. — Надо придумать, чем заблокировать этот единственный проход, и тогда... — А ты не указывай мне, что делать, — ткнул в его грудь пальцем мужчина, снова наводя на ходячих дуло обреза. — У меня есть идея! Клем, хватайся за другой конец, мы задвинем эту пушку под дверь. Кенни прорычал, в очередной раз опуская готовый выстрелить дробовик и бросая подозрительный взгляд в сторону Джейн. В принципе девушка предложила неплохую альтернативу, и тяжеленная пушка могла сдержать толпу зомбаков до тех пор, пока лестница сама не обвалится под их постоянно напирающим весом, поэтому он согласно кивнул и, перекинув ремень обреза через плечо, привалился к калитке, помогая Майку удерживать бесконечно нарастающий поток ходячих. Сара никак не участвовала в общем ажиотаже, ее интересовало лишь то, какие лица проплывали в едва различимом на очертания море мертвецов. Она жадно впивалась глазами в каждую из проплывавших мимо фигур, силясь узнать в бесформенных кусках рваной одежды хоть какую-то знакомую деталь гардероба отца. Раздался скрежет по размокшим после ливня доскам подгнившего от времени и влаги дерева, и тяжелая чугунная пушка, наконец, сдвинулась со своего привычного места. Сара до боли в широко распахнутых глазах всматривалась в качающуюся из стороны в сторону серую биомассу, едва ли обращая внимание на долетавшие до слуха голоса Клементины и Джейн, скрипа досок под ногами, тяжелые шаги и грубый мат взволнованного Кенни - все это не волновало ее, было чужим и не важным сейчас, в момент, когда взгляд зацепился за что-то знакомое в одинаково смазанной толпе. — О, нет... нет-нет... — прошептала она, зажав дрожащей рукой свой рот и сглотнув подступивший к горлу комок слез. Посреди беспокойно движущегося моря ходячих был Люк, он неподвижно стоял на одном месте, не реагируя на то, что некоторые зомби сталкивались с ним, топтались вокруг или агрессивно рычали у самого уха, клацая зубами. Он не двигался и смотрел прямо перед собой не мигающим взглядом единственного уцелевшего мутно-белесого глаза без видимого черного зрачка. Было сложно определить траекторию его ослепшего смертью взгляда, но девочка на каком-то необъяснимо подсознательном уровне ощутила, как этот взгляд проникает сквозь нее, скользя животным страхом вдоль позвонка и замирая холодной свернувшейся змеей где-то в животе. Ей хотелось закричать что есть мочи, не сдерживая дерущего грудь ужаса, пока голос не превратится в один режущий связки хрип, но чем дольше она смотрела в бельмо мертвого глаза Люка, тем сильнее сжималось ее горло, не давая даже пискнуть. Треск. Резкий, неприятный, режущий слух и натянутые нервы треск. Она даже не успела обернуться, как пол под дрогнувшими в коленях ногами накренился в сторону, а затем и вовсе ушел из-под ног, позволяя ей, словно тряпичной кукле, безвольно падать вниз. Все случилось в какие-то секунды, но этого хватило, чтобы время остановилось, и Сара вспомнила все: первый настоящий подарок на день рождения, книги, что зачитывала вслух улыбающемуся отцу, его теплые руки на своих всегда сутулых плечах, поцелуй и обещание, что он всегда будет рядом, что бы ни случилось в мире... страх, боль, смерть и пустоту после. Пушка проломила трухлявый пол, обрушив давно истлевшие сваи, державшие площадку веранды точки обзора на половину. Схватившая в последний момент выброшенную вперед руку Майка Клементина удержалась на уцелевшей части обвалившейся вниз площадки, беспомощно провожая полным ужаса взглядом падающих вместе с обломками Джейн и Сару. Девочка вскрикнула от пронзившей тело боли, когда внушительных размеров кусок обвалившейся веранды с треском упал сверху, придавив ее ногу, не давая сдвинуться с места. — Помогите! Моя нога, мне больно! Помогите мне, пожалуйста! — истерично вскрикивала она, мечась из стороны в сторону и пытаясь выдрать конечность из тисков завала. Джейн со стоном поднялась с усыпанной обломками земли, проверила гудящую болью голову на наличие крови на ушибленном затылке. Перед глазами все двоилось и казалось размытым от полученного сотрясения, но сознание быстро прояснилось, когда неподалеку она заметила беспомощно барахтающуюся девчонку. На истошные крики Сары кольцо голодных ходячих постепенно смыкалось, готовое затоптать насмерть девочку своим рычащим стадом. — Помоги ей, Джейн! Помоги, ее же сожрут! — крикнула сверху перепуганная Клементина, уже вытащившая из кармана грязной курточки данный ей револьвер и целившаяся куда-то за их спины. — Скорее, сделай то, что не сделала ради сестры! Ее брошенные в запале слова как хлесткая пощечина ударили Джейн по нервам, заставляя до скрипа сжать зубы и броситься на помощь к бьющейся в конвульсиях девчонке. Ей было плевать на Сару, она ненавидела ее за то, что она постоянно хотела утащить за собой кого-то из группы, за смерть Ника, за слепую любовь чертового Люка и его жертву, за все, что не могла простить и своей сдавшейся однажды сестре. Она ненавидела эту визжащую слабую мразь, но все равно до крови царапала ладони, пытаясь сдвинуть неподъемную балку, пока на глазах не проступили слезы бессилия, а зомби не подошли слишком близко. — Я не могу... не могу, прости, — бросила она, стараясь не встречаться взглядом с полными отчаяния глазами девочки, потому что знала наверняка, что не выдержит его второй раз в своей жизни, потому что у сестренки... были такие же темные глаза, полные ужаса и боли.***
Сияние. Яркое. Томное. Боль. Голод. Зов цвета крови. Близко... Красное. Красное. Он остановился, когда прекрасная мелодия внезапно стихла и вокруг разлилась уже знакомая тишина. Это было пустотой - запертой комнатой, где остался лишь он и тяжело дышащий ненасытный голод. Хотелось испытать чувство, которое все никак не удавалось вспомнить, но оно казалось чем-то сродни боли, которую уже никогда не придется испытать. Пустота обступала, а поток сородичей никак не хотел замереть вместе с ним, их вела уже совсем иная музыка, пока он оставался глух. Неожиданная вспышка мелькнула перед глазами, и Люк задрал голову, силясь ухватить ее в последний момент. Где-то там, на самом верху, была его истинная цель, что вела все это время, шепча и направляя. Желанная, гораздо ярче остальных, теперь он нашел ее и терпеливо ждал возможности разорвать податливое нутро, чтобы окунуться в этот свет, насытить им свой голод. Тишина лишь в полной мере позволяла насладиться этой встречей, проникая глубоко внутрь и заполняя без остатка, готовая обнять весь мир вокруг, если он позволит ей. Люк глубоко вдыхал, ощущая аромат своей жертвы, смакуя горчащий на языке гнев, который постепенно разрастался в очнувшейся ото сна души. Он не мог мыслить, говорить или ослушаться неизменного зова голода, но, смотря на разливающееся впереди пурпурное сияние, Люк чувствовал, что оно смотрит на него в ответ. Что-то дрогнуло и на секунду в идеально плотную тишину ворвались крики разом убитых сородичей, оглушая и заставляя побежать вперед, увлекаемого взволнованной толпой. Он остановился лишь в тот момент, когда в нос ударил приторный запах свежей крови, а обманчиво ласковое сияние оказалось слишком близко, агрессивно топорщась красными иглами и вспыхивая всякий раз, когда он делал осторожный шаг навстречу. Голод раздирал внутренности, а вновь зазвучавшая в голове прекрасная мелодия, наконец, обретала форму — стоны боли, страх, неистово трепыхающееся живое сердце, влага слез и пролитой крови. Люк ощутил возбуждение, почувствовал его каждым нервом, хоть его тело и было мертво, он был готов бросится на эти вибрирующие страданиями шипы, пробивая свою собственную плоть, упиваясь все громче и громче звучащей в голове истерии жизни, которую он бы выжирал затяжными глотками, давясь и харкая, но насыщая себя ненавистью, утоляя голод. Голод... мести?***
— О Боже... Люк? Клем хотелось посильнее зажмурить свои глаза, чтобы не видеть больше этого кошмара, но стоило ей сомкнуть веки, как образ уродливого ходячего в разодранной одежде и грязной кепке, какую обычно всегда носил Ник, отпечатывался на их обратной стороне, пульсируя красным ореолом. Она открыла глаза вновь, надеясь, что это ей только привиделось в казавшемся бесконечным море ходячих, но мужчина по-прежнему стоял на том же самом месте и слепо смотрел вперед своим единственным глазом. Сара продолжала кричать, что-то проговорила Джейн и в итоге сдалась, спасаясь от окруживших девочку ходячих, что так и норовили ухватить ее за рукав, а затем утащить в свое мучимое голодом стадо. Клементина не замечала этого, заворожено смотря лишь на одного зомби, с каждым новым нетвердым шагом становившегося все ближе и ближе. На его изуродованном смертью лице не было ни единой эмоции, только холодная маска жестокости, словно он не замечал ничего вокруг, ведомый какой-то определенной целью. Клем сжала крепче рукоятку отданного ей Ребеккой револьвера, медленно, как будто борясь с давлением незаметно превратившегося в вату воздуха, направляя его на шагающего вперед обратившегося Люка. — О, нет... — руки предательски дрогнули, когда она поняла, кто именно был его истинной целью. Джейн, из последних сил отбиваясь от выброшенных вперед костлявых рук ходячих, все же вскарабкалась на отвесный обломок веранды, бросив беспомощную Сару на верную смерть. Клементина подняла револьвер, целясь в девочку, чтобы застрелить ее раньше, чем зубы обезумевших зомби разорвут конвульсивно трепыхающееся тело на мелкие клочки. Она встретилась взглядом с широко раскрытыми в ужасе глазами, решаясь нажать на курок, но не успела, и в следующую секунду ревущее стадо накрыло Сару, подобно огромной лавине погребая под собой. — Черт, это Люк?! Блять, я ведь так и не узнал, что произошло с вами в этом гребаном лесу! — выкрикнул Кенни, замечая явно выделявшуюся среди стада зомби фигуру, но тут же отвлекаясь на тяжело дышавшую девушку, что, вскарабкавшись наверх, устало прислонилась к стене, переводя дыхание и отирая со лба пот. — Какого черта, и где эта девчонка, ты ее не вытащила, Джейн? — нахмурился он, толкая носком ботинка к ней ранее оброненное ружье. — Она мертва, — коротко ответила девушка, оборачиваясь, чтобы тоже встретиться взглядом с обращенным в зомби Люком. Сначала она не заметила в серой толпе никого похожего, как бы внимательно ни приглядывалась, но затем ее взгляд упал на место, где трагически погибла девчонка, и во рту тут же пересохло от охватившего ее ужаса и отвращения. Лишенный глаза, весь покрытый кровавыми разводами и желтовато-бурыми пятнами от чужих разодранных внутренностей, он вместе со всеми увлеченно копался в останках трупа Сары. Жадно рыча и с особым остервенением впиваясь перепачканными слизью пальцами глубже в молчаливое тело, он выпрямился во весь рост, возвышаясь над склонившимися над жертвой сородичами, словно их некоронованный король и пророк. На землисто-сером лице каким-то неестественно пошлым шрамом горела торжествующая улыбка, а по подбородку все еще уродливо стекала свежая кровь, капая вниз. Капля за каплей, собираясь где-то внизу в постепенно застывающую ржавой коркой лужицу. Словно предводитель своей безликой свиты, он вызывал страх и отвращение, но в то же время казался непобедимым и неожиданно... живым. — Твою мать... — с ужасом протянул Майк. — Что этот упырь держит в руке? Ох, черт... это же... Он закашлялся от неожиданного приступа рвоты, отвернувшись от этого отвратительного зрелища, пережидая спазм пустого желудка и сплевывая наполнившую рот желчь на пол. Все остальные перевели взгляды на что-то едва различимое в окровавленной по локоть руке Люка, запоздало узнавая в этом варварски вырванное из тела Сары сердце. В мутном лунном свете оно еще лоснилось от свежей крови, а пальцы ходячего упруго впивались в охладевающую плоть и рассеченные омертвением линии мышц. Клем все сильней сжимала зубы, глядя на то, как всегда солнечный и добрый друг обретает гнусные черты монстра, как его теплая улыбка теперь становится всего лишь очередной ненасытной пастью, перепачканной кровью невинной жертвы. Она направила револьвер на него, целясь прямо в бесцветное пустое бельмо единственного уцелевшего глаза на изуродованном лице, глотая так не вовремя подступившие к горлу слезы и мысленно приказывая своему дрожащему пальцу нажать на курок. Люк был спокоен, он смотрел в бесконечную темноту направленного на него дула, по-прежнему улыбаясь, презрительно, словно издевательски оценивая решительность всхлипывающей девчонки. Секунды капали в сознании Клементины подобно опадающим багровым каплям, сочащимся из зажатого в пальцах зомби сердца, и с каждой такой каплей внутри что-то надрывно обрывалось, оставляя лишь глубокое чувство вины. Кап. Кап... Выстрел. Палец на так и не нажатом курке нервно вздрогнул, а Люк выронил из ослабевшей руки остывшее сердце и пошатнулся, заваливаясь, а затем тяжело падая навзничь прямо в беспокойно качающуюся из стороны в сторону толпу ходячих за своей спиной. Клементина обернулась назад, чтобы встретиться взглядом с остекленевшими от шока глазами Джейн, что держала в руках еще дымящееся после выстрела ружье и не моргая смотрела на то место, где еще пару мгновений назад стоял улыбавшийся зомби. — Вот и все... - тихо проговорила она, опуская ружье и стыдливо пряча покрасневшие глаза. — Он отомстил этой несчастной девчонке за смерть Ника. Теперь они с ним наконец встретятся.***
Однажды человечество обрело дар — тот самый философский камень, волшебный эликсир неувядания, такой желаемый укус вампира, рожденного гением средневековья, все то, что желало отчаянно боявшееся смерти человеческое существо. Лекарство от страха перед неизвестностью не избавило людей от этого, а лишь погрузило их самих в глубокую кому, начав обратный отсчет. Мир стал другим. Не похожим на прежний — стерильным от чувств, желаний и амбиций человека, освобожденным от его власти и разрушений, отравленным свободой. Пустота. Как спасение, как право на вечность за гранью уже испытанного, пережитого и в конце концов объявшего все вокруг. Того, что убило нас однажды и... навсегда. В тот самый день, когда все пошло не так, и мы оказались мертвы. Проснись, Ник, проснись, это всего лишь твой очередной кошмар! Или... нет?