Illumina

Я проснулся от стука клавиш. Гор сидел по-турецки на караю кровати и печатал что-то на моём ноуте. Я протянул руку к его голой спине и провёл по лопаткам, он подался назад, поощряя мои ласки. – А где перепончатые крылья? Гор хмыкнул, взял меня за руку, притянул её к себе и поцеловал в тыльную сторону. – Что это тебе снилось такое? – А что? Я сел за его спиной, скрестил ноги на его животе, чуть не скинув ноут, но он удержал, и накрыл нас одеялом. – Ты причмокивал и жевал во сне, суслик, – Гор притянул обратно ноут и продолжил печатать какое-то заявление. Я прижался к нему сильнее и почёсывал зубы о его плечо, вчитываясь в текст. – А почему ты хочешь отказаться работать со мной, а? – я кусал его уже за шею и снова пытался скинуть в сторону ноут. – Потому что я трахаю тебя, – фыркнул он. – Но там ты написал не эту причину, – не унимался я. – Вот же наказание, – смеялся Гор. Я откинул таки ноут в другую сторону кровати, повалил Гора, оседлал его. Держа его за лицо, наклонился к губам и провёл по ними своими. – Завтра я не пойду в школу, я всё своё сдал, – шёпотом,провёл языком по его верхней губе, – отвези сегодня меня к себе! – А ты где, по-твоему? – Ты здесь живёшь? – Да, я здесь живу, и участок мой, ты, что не видел большой охранный пост, когда мы ехали? – я покачал головой, – Здесь у многих есть частные дома с большим участком. Я три года отстраивал этот дом, другого у меня нет. Это что же, я выносил ему мозг последнюю неделю, заставлял не спать до часа ночи, звонить мне, писать мне, говорить со мной, а ему каждый день ехать приходилось по два часа на работу и обратно. Словно, прочитав мои мысли, Гор притянул меня и поцеловал томительно нежно в губы, а затем пососал мочку уха с пуссетом. – Я езжу в Нейропсихологический Центр только два раза в неделю, и на целый день – только по понедельникам, в остальное время, работаю отсюда, по скайпу. Большинство моих пациентов предпочитают конфиденциальность, без обращений к официальным медикам. А я город не люблю. Гор гладил мои бока и дышал в макушку. – Значит, будешь везти меня на занятия в институт с осени. Прижимаюсь к его сердцу, оно стучит гулко в перепонку, мочка с гвоздиком пульсирует, тело ломит, всё во мне стало иным, я даже пахну уже не собой, а нами. Закрываю глаза, не хочу открывать их – я знаю, что счастлив прямо сейчас – время застынь! ... Мы стояли вдвоём, рядом, в пасмурном дне. Гор держал меня за руку, крепко: его прохлада в моём тепле. Сентябрь в этом году выдался образцовым – в первый же день принёс холодный ветер и дождь. Все жаловались, хотели, чтобы лето задержалось, а мне было всё равно. Я больше никогда не замерзал – особое тепло навсегда поселилось во мне – оно грело меня изнутри. Мне ни разу не говорили «Я тебя люблю». Но меня приняли, всего: кем я был, кто есть сейчас, кем хочу быть, но, возможно никогда не стану, или же стану обязательно, все мои страхи, ошибки и неудачи – он взял всё это и поселил в себя. Мне не обещали вечности, но меня держат за руку, не отпуская, в моё сердце всегда стучит его, и этот ритм держит меня, связывает – это замки, на которые я сам добровольно себя прикрепил к нему и выбросил ключи от них. – Привет, – Гор, присел на корточки, перед серым мрамором в сырой земле, продолжая держать мою ладонь, – это случилось, поэтому я здесь, пришёл сегодня к тебе, как и обещал. Мам, я нашёл свой свет! Познакомься, это Илья. Вам говорили, когда-нибудь, что Вас любят? А если я скажу, что в меня заронили нечто большее, чем просто слова? Во мне включили свет! /4-29 августа 2014, Москва/